Он пел и строка его текла печально, как черная река…

 

Ощущение тотальной неустроенности жизни. Кровь разливается по венам, словно электрический ток по проводам. Напряжение приближается к критической отметке. Еще разряд – и пустота. И никакого света в конца туннеля. Несколько граммов героина под кожу – экстаз. Затем мучительные боли, галлюцинации, расплывчатая комната и ненависть. Двадцать. Ничтожество. Двадцать бездумно прожитых, проведенных в заточении лет. Пять из них – героиновых. Случайность. Вернее, предначертанность. Случайности же не случайны, не так ли? Удручающая невозможность выбраться из ада. При жизни попасть в ад – высшая мера наказания. Ад или рай – каждый выбирает сам.

 

Жизнь висит на волоске и вот-вот оборвется.

Не на волосок от смерти, а на волосок от жизни. Подобная форма бытия больше напоминает смерть, кому. Видеть собственную жизнь через мутную призму наркотиков. Попытка остановить деструкцию собственного психического здоровья встречает на своем пути непробиваемую, непрорываемую героино-бетонную стену. Отказ от дозы – невыносимые, адские неизбежные боли. Лицо, искаженное, как в комнате кривых зеркал. Смутные воспоминания о детском страхе идти в эту самую комнату.… Теперь страхи усилились в тысячи раз и приобрели характер приступов паники и ужаса, внезапного и оттого более нагнетающего. Но рядом больше нет мамы, трогательно поглаживающей по детской, дрожащей руке и успокаивающей: «Это просто иллюзия, мираж». Теперь иллюзия – это жизнь. Мир, который сам себе придумал, и заставил других поверить в то, что героин – единственный выход. Выход из того положения, из которого, в общем-то, он и не требуется. То есть из жизни. Но если очень хочется – то можно. Только зачем же так жестоко? Не проще ли веревку к батарее, и всё. Пульс замер.

 

Боль всегда лучше переносить при свете дня. В толпе. Хотя, довольно часто: чем больше скопление народа, тем хуже. Звуки сливаются в один, лица – в непонятное, неразличимое месиво. Головокружение, люди – в калейдоскопе. Вертятся по кругу, вертятся, вертятся, заставляют следить за их движением. Попробуй уловить хоть что-то. Начнешь следить за одним – упустишь всех остальных. Дилемма. Найти того, за которым хочется наблюдать, безумно сложно. Почти невозможно. Но необходимо.

Пожилая женщина, слишком пожилая… Проще говоря, старушка, цепко ухватившаяся за хозяйственную, давно потрепанную сумку, как за последнюю надежду, как утопающий за протянутую руку. Они встретились взглядами. Она – голубыми, странно яркими глазами перехватила, поймала его – мутный. И посмотрела так, что он невольно смутился, что не может быть свойственно человеку, которому на всё наплевать. «Мне на всё наплевать в последнее время, и не наплевать мне только на то, что мне на всё наплевать». Укоризна и своего рода ненависть, читающаяся в её взгляде, в один миг перевернула всю его жизнь. Мгновенно покрасневшие щёки и будто открывшиеся глаза. Еле дождавшись открытия дверей, он выбежал на плоскость, ранее казавшуюся сферой из-за сильнодействующих наркотиков, и с трудом отдышался. Беги от себя.

 

Опасность кроется в нас самих.