Я всегда твердил, что судьба игра И. Бродский Я выбирала жизнь, стоя на подоконнике Земфира Марине Цветаевой Сквозняком продувало, мыслью перелистывало страницы дневника. Я сидела с тенью, рисовала по ней сомненья - рисковала. В пыли за шторой неволнистой застыло море, раздавалось, как даль, молчаньем в схватке комнат с моим дыханьем; Не дышалось. Сжимали руки, как бумагу, лицо - и звуки вырывались сквозь них наружу всем, чем голос бывал нагружен, в этот воздух шипел приемник, через время шагнув, Земфира не решалась - за подоконник, опрокинуть любовь к эфирам, беглый взгляд застревал сиротски между полкой с охрипшим Бродским и моими в себе томами пережившего смерть "Цунами", что попало в глаза однажды, вниз катилось, желая жажды, я сидела в пыли за шторой неволнистой, глотала море, фонари разжигали полночь до рассвета, и мне казалось, что сильней, чем любовь и "это", человека влечет усталость, тень играла со мной, как с дурой: то дрожала - а то дразнила, выходило карикатурой все, что главным когда-то было, темнота разъедала вещи, разводила цвета и встречи не сулила. Но я чернила и любила за темноту. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
