Что хочет автор. Литературные конкурсы

Манкин: Ну, Павел Сергеевич, не ожидал! (при этом он прохаживается между столами, театрально жестикулируя) Неужели ты думаешь, что у меня нет совести и естественного стремления к раскрытию своих творческих сил? Неужели я похож на человека, целью жизни которого является просиживание штанов в теплом кресле? Ну, признаться, не ожидал!

Зорихин: Пусть сначала изменят систему, и тогда я начну работать!

Манкин: В этом нет ничего смешного. Сегодня на первый план выходят социально – политические вопросы, без решения которых всё остальное – пустая трата времени.

Зорихин: Знакомая песенка: как можно заниматься козявками, когда страдает народ?!

Манкин: Ирония не доказательство.

Зорихин: Бороться против системы таким образом, чтобы приносить ей в жертву себя, свои способности, свою жизнь – крайне глупо! Но самое печальное, что своим псевдосаботажем ты не расшатываешь систему, а, напротив, укрепляешь её, поскольку, паразитируя на ней, ты ни к чему другому окажешься неспособным, и смерть системы будет и твоей смертью. Когда ты это поймешь, а скорее, почувствуешь своей собственной шкурой, то станешь самым ярым ее апологетом!

Манкин: Полнейший абсурд! Я не согласен!

Зорихин: Это твое дело.

Иванова: Ну, и где же выход? Или эта задачка относится к числу неразрешимых?

Зорихин: Если ты недоволен «системой», то игнорируй её; не принимай, насколько это возможно, её «правил игры»; создай свои правила и работай ей в противовес… А наш герой полностью вписался в систему, защитил никому не нужную диссертацию, пишет липовые отчеты о якобы проделанной работе, готовится к прыжку в руководящее кресло… То, что он при этом слегка брюзжит, показывается, что в нем пока еще теплятся остатки совести, но эта болезнь скоро пройдет.

Манкин: (после паузы, во время которой он, как бы протестуя, размахивает руками) Извини, Зорихин, но вся твоя словесная тирада – не более, чем выражение элементарной зависти. Да! Ты просто завидуешь мне! Целыми днями корпишь над приборами, а что толку?! Пятнадцать лет в отделе, а всё – рядовой инженеришка, и оклад, как у вахтера. Да над тобой весь институт смеется!

Иванова: Неправда! Никто не смеется над Павлом Сергеевичем! Коллеги уважают его как специалиста экстра – класса и … сочувствуют ему.

Явление 3. (Те же и Новаков. В помещение входит молодой человек и останавливается в дверях).

Манкин: (рад, что можно прервать «дискуссию») А-а, молодое пополнение! Так, проходи! Прошу любить и жаловать, - наш новый сотрудник Новаков Семен Андреевич! ( к Новакову) Ну, как тебе? Здесь еще не такие баталии разворачиваются! (берет новичка под руку, подводит к столу Ивановой, представляет) Нина Васильевна – наш лучший дизайнер. (подводит к пустующему столу) А это – стол, ее величества, дочери директора института. В данное время она находится на дипломировании. При самой низкой в отделе квалификации она имеет один из самых высоких окладов. Такова, молодой человек, проза жизни. (продолжает знакомить с сотрудниками ).

Явление 4 (входит Степанов)

Степанов: Так, коллеги, попрошу внимания! Только что на совместном заседании администрации, парткома, профкома и комитета комсомола института принято решение по укреплению трудовой дисциплины. С завтрашнего дня на проходной будут записывать всех, кто опаздывает на работу или раньше времени уходит домой. Предупреждаю… Дело серьезное. Не подводите ни себя, ни отдел. (к Манкину) Принес материал?

Манкин: У вас на столе.

Степанов: А-а, вижу. Да, чуть не забыл! Нина Васильевна, тебя просили подойти в профком по вопросу распределения жилья. У тебя какая очередь? Первая? Ну, подойди к ним. Там возникли какие-то проблемы…

(Иванова, собрав бумаги на столе, уходит. Сотрудники провожают ее взглядами.)

(Степанов и Манкин о чем-то бурно беседуют, жестикулируя руками. У обоих скверное настроение.)

Зорихин: (подзывает к себе новичка и приглашает его сесть возле своего стола)

Что закончил? Радиотех? Тема диплома?

Новаков: Сети…

Зорихин: И что же интересного ты ими выловил?

Новаков: Плюс – экономичность, минус – сложность обнаружения ошибки.

Зорихин: И какие предложения?

Новаков: (взял ручку и стал нечто чертить на листке)

Зорихин: Интересно! Сам дошел?

Новаков: Сам.

Зорихин: Молодец! Ну, ладно. Как говорил один киногерой, споемся!

Явление 5 ( входит Иванова, садится за стол, закрывает лицо руками и беззвучно рыдает, вздрагивая всем телом, затем берет платочек и выходит из помещения.)

Все вопросительно смотрят на начальство: на Степанова и Манкина).

Степанов: Тут понимаете, какое дело… Институту выделили квартиру… Ее должны были дать Ивановой, как стоящей в очереди под номером первым… Но тут внезапно возник вопрос о выделении этой квартиры молодому специалисту…

Гаврюшин: Кому это?

Степанов: Заславской.

Гаврюшин: Какой еще Заславской?

Степанов: Да, нашей. Дочери директора института.

(возмущенные возгласы)

Гаврюшин: Какой же Заславская «молодой специалист», если она еще только на дипломировании?!

Степанов: Вот именно поэтому и был вынесен вопрос на профком.

(возмущенные голоса)

Гаврюшин: Что значит «поэтому»? На каком основании?! Это же прямое нарушение закона?!

Степанов: А я знаю? Вот у нас член профкома (показывает на Манкина), его и спрашивайте!

Манкин: Да, вчера на профкоме рассматривался этот вопрос… Я выступал против такой постановки… Но руководство настояло, и решение проголосовали…

Гаврюшин: Что «проголосовали»?

Манкин: Отдать квартиру Заславской.

(голоса возмущения: «Жаловаться надо!» «В комиссию…» «Какая там комиссия, надо подавать в суд!» )

Зорихин: А вы, как проголосовали лично вы, Владимир Александрович?

(Видно было, что это самый неприятный вопрос для Манкина. Он долго не знал что ответить и, наконец, сказал)

Манкин: Даже если бы я проголосовал «против», это бы ничего не изменило.

Большинство было «за».

Зорихин: (встал и зааплодировал) Браво! Поздравляю вас с полным и окончательным выздоровлением!

Явление 6. (Отдел. Сотрудники.)

(звонит телефон. Степанов снимает трубку.)

Степанов: Так, ясно. Сейчас буду. (поднимаясь из-за стола, обращается к Ивановой)

Нина Васильевна, если кто спросит, я у директора, на совещании…)

Иванова: А почему вы мне это говорите? Что я вам, секретарша?! У вас есть заместитель, ему и говорите!

Степанов: Ну-ну, не надо так нервничать… (уходит)

(Наступает неловкая тишина. Прерывает ее Манкин.)

Манкин: (тоном начальника) Так, коллеги! Попрошу внимания! Я тут посмотрел по планам работ. Самая маленькая загруженность у Софронова. Я думаю, что к нему и прикрепим новичка.

Зорихин: Странная логика, гражданин начальник! Посылать помощника тому, кому делать нечего!

( Общий смех)

Манкин: Ну, я думал, будет больше времени для неформального общения… Нельзя же новичку сразу давать серьезную работу.

Зорихин: Почему же? Давай его мне!

Манкин: Не возражаю.

Явление 7 ( в помещение быстро входит Степанов)

Степанов: (обращаясь к Манкину) Сейчас у директора находится группа специалистов с радиозавода. С каким-то срочным заказом. Сходи, узнай… Может быть, там найдется что-нибудь стоящее и для нас…

Манкин: Но у нас план работ на год уже утвержден!

Степанов: Знаю. Но директор… И вообще, для престижа… Кстати, ведь у тебя в группе пополнение.

Манкин: Да что с него возьмешь, с зеленого… (Уходит)

Степанов: Так, внимание! Кто еще не сдал личные творческие планы, завтра последний день!

(Общий гул неодобрения. Возгласы: «Да кому это надо?!», «Делать нечего!» )

Степанов: Приказы не обсуждаются, а выполняются. Бланки творческих планов вам розданы. Все разделы в них должны быть заполнены. И не надо заниматься шутовством! В третьем отделе один умник составил такой план, что получил выговор! В разделе повышения культурного уровня написал: выучить наизусть речь Герасима из рассказа Тургенева «Муму». (Смех.) В разделе научных разработок написал: открыть закон всемирного тяготения к спиртному… (Общий смех)

Предупреждаю, что подобные фокусы до добра не доведут.

Явление 8 ( те же и Манкин входит с группой специалистов радиозавода)

Манкин: (на ходу) Нет, это нереально! Мы можем ваш заказ включить только в план следующего года. И если будет обеспечено достаточное финансирование, то мы проведем исследовательские работы по теме…

Гость 1: Что значит «проведем исследовательские работы»?! Нам необходимо решение проблемы! И как можно скорее! Скажите прямо: вы можете выполнить наш заказ или нет!

Манкин: Ну, нельзя же так ставить вопрос… Спросите у любого,- все ответят то же… Скоро только кошки родятся… А сейчас ( смотрит на часы ), извините! У нас перерыв. Как говорится, война войной, а обед – по расписанию! ( Уходит. За ним тянутся и другие, кроме Зорихина, Ивановой и Новакова )

Зорихин: (подходит к заводчанам, которые бурно общаются между собой)

А что у вас?

Гость 1: ( С энтузиазмом достает бумаги )

Зорихин: Прошу сюда! (указывает на свой стол )

( Все окружают стол. Заводчане что-то объясняют.)

Зорихин: ( видно, что очень быстро вошел в курс дела ) Да… Схема громоздка…

Вы процентов тридцать теряете на выходе.

Гость 2: Тридцать два процента! И так пробовали, и сяк – ничего не получается! Из-за этого встала вся работа. Под угрозой срыва – экспортный заказ!

Зорихин: И как скоро вам это нужно?

Гость 1: Через три месяца мы должны представить изделие и вот с такими параметрами.

Зорихин: Хорошо! Я беру ваш заказ. Но как частное лицо. Об условиях договоримся. Оставьте ваши координаты.

Заводчане: Ну, слава Богу! Спасибо! Мы за ценой не постоим, будьте уверенны!

Очень надеемся! Всего хорошего! ( Уходят )

Зорихин: ( к Ивановой и Новакову ) Ну что, лед тронулся, господа присяжные заседатели! Не желаете ли заняться настоящей работой?

Иванова: Неужели у вас есть решение?!

Зорихин: Открою секрет: почти! Года два назад я занимался этой проблемой и в принципе ее решил… Осталось лишь довести до ума.

Иванова: Я – «за»!

Новаков: Конечно!

Зорихин: Прекрасно. Нина Васильевна, срочно подберите всю документацию по теме, а ты, Сеня, отправляйся немедленно на завод, выпиши нам пропуска, ознакомься с технологией… Вечером мне позвонишь. А я пока пороюсь в своих бумагах. ( Все уходят.)

Явление 9 (Новый рабочий день. Отдел, сотрудники.)

(У стола Зорихина сидит Новаков. Зорихин ему что-то говорит, тот записывает в блокнот. Иванова работает за своим столом. Степанова нет.)

Манкин: (расхаживает по комнате и разглагольствует)

Вчера проходила городская дискуссионная трибуна… Острейшие речи там произносились! Представляете, один договорился до того, что назвал Ленина политическим авантюристом! Его, конечно, сразу же прогнали с трибуны. Но это еще не все. Представляете, выступает доцент кафедры научного коммунизма университета и заявляет, что коммунизм как был, так и остался призраком, и что наша общественная система – не социализм, а государственно-бюрократический капитализм, и что корень всех наших бед – концентрация в руках партийно – государственной бюрократии всей экономической, политической, судебной власти и средств идеологического воздействия. Конечно, он погорячился, отрицая социалистичность нашей общественной системы, но в том, что надо бороться с бюрократизмом, я согласен. Надо повышать роль трудовых коллективов, развивать самоуправление…

Гаврюшин: Боюсь прослыть врагом демократизма, но, мне кажется, что эффективность самоуправления очень точно изобразил Крылов в басне «Лебедь, Рак и Щука». ( Смех ) Кроме того, Владимир Александрович, меня просто поражает та легкость, с которой ты вторгаешься в самые отдаленные от тебя области. Ты сказал, что не согласен с заявлением доцента кафедры научного коммунизма. Это довольно смело.

Манкин: Ну, какие же это отдаленные области. В конце концов, все мы живем в обществе…

Гаврюшин: Из того, что все люди болеют, вовсе не следует, что все являются специалистами в области медицины.

Зорихин: Браво!

Манкин: Так что же теперь, «не сметь свое суждение иметь»?!

Гаврюшин: Свое – пожалуйста! Но давать оценку другим…

Манкин: А я считаю…

Гаврюшин: (перебивая) Вот в этом-то вся беда! Дело не в том, кто как считает, а в том, что есть истина! А добраться до нее не всякий способен. Во всяком случае, надо уважать профессионализм.

Зорихин: Профессионализм может уважать лишь тот, кто сам является профессионалом!

(звонит телефон. Зорихин снимает трубку.)

Да, черновой вариант готов. Сейчас к вам подъедут. (Новакову) Ну, все, давай…

(Новаков встает, собирает свои бумаги и уходит)

Манкин: (недоуменно проводив его взглядом, к Зорихину) Я не понимаю, кто здесь начальник. По какому праву ты распоряжаешься людьми?!

Зорихин: Насколько я помню, наш юный коллега был передан под начало именно мне. Или вы не это хотели сказать?

Манкин: Я только хотел сказать, что о моем профессионализме не тебе судить!

Зорихин: Юпитер сердится…

Иванова: (с какими-то бумагами подошла к столу Зорихина, стала ему что-то показывать, объяснять. Тот сидит за столом, а она стоит возле него. Зорихин что-то начертил ей на листе, сказал; она кивнула и пошла на свое место.)

Манкин: (все это время с явным раздражением следивший за происходящим, к Ивановой) Нина Васильевна! Чем вы сейчас занимаетесь?!

Иванова: (сухо) Планы работ у вас на столе.

Манкин: (не зная что сказать, вышел из помещения)

(пауза, тишина, все заняты работой; через минуту-полторы в помещение вбегает Манкин)

Манкин: (к Зорихину) Я знаю, это ты настраиваешь коллег против меня! Хочешь выжить меня и занять мое место! Не выйдет! Посмотрим, кто первым отсюда вылетит!

Зорихин: Эк, его понесло! Да ты перегрелся, Владимир Александрович! Займись делом, и разные бредовые идеи покинут твою светлую голову. А если боишься, что кто-то займет твое место, прижми седалище к стулу и не отрывай его даже при самой большой нужде!

( Общий смех ) Ребята, давайте жить дружно!

Манкин: ( снова выскакивает из комнаты ; остальные продолжают работать )

Явление 10 ( Отдел. Сотрудники. Степанов на совещании. Нет Зорихина, Новакова, Ивановой )

Манкин: Так, где народ? Где эта неразлучная троица? Где Зорихин, Иванова, Новаков?

Герасимова: Звонила Нина Васильевна, сказала, что они на радиозаводе; будут после обеда.

Манкин: На каком еще радиозаводе?! У нас нет договоров с радиозаводом!

Гаврюшин: У нас нет; у них есть…

Манкин: Это что же? Частная лавочка… Под крылом института… За спиной коллектива… В рабочее время… В ущерб основной деятельности…

Гаврюшин: К ним не придерешься, они выполняют все плановые показатели…

Манкин: (не слушая) Ну, это им даром не пройдет! Пусть напишут объяснительные!

(быстро выходит из помещения)

Гаврюшин: Напугал ежа голым задом!

Явление 11 ( Отдел электроники. Зорихин, Иванова и Новаков )

Зорихин: Итак, испытания аппаратуры прошли успешно. Наша работа получила высокую оценку. Вчера разговаривал с главным инженером, директором. Они предлагают целый пакет заказов. Но мы должны обрести статус официальной фирмы. Предлагаю назвать ее «Алгоритм». Нина Васильевна, подготовьте все учредительные документы и подыщите толкового бухгалтера. А теперь об оплате. Во-первых, с наличкой у них сейчас, как и везде, трудно, поэтому…

Новаков: Бартер?

Зорихин: Да. Я запросил у них двухкомнатную квартиру… Вот, вам, Нина Васильевна, все документы на нее… Третий этаж, в новом доме… Можете вселяться хоть сию минуту.

( Иванова машинально берет документы, сохраняя неподвижность и молчание, не вполне осознавая, что происходит)

Далее, они предложили ВАЗ последней модели. Так, что , Сеня, поезжай на завод и забирай.

Новаков: А вам что же? Ба! Не тот ли джип, что… (подбегает к окну)

Зорихин: Он самый.

Новаков: Класс! Ну, так я помчался?!

Зорихин: Давай, только будь поосторожней…

Новаков: (побежал, вернулся) Спасибо!

Зорихин: Тебе спасибо! ( Новаков убегает)

Иванова: ( стоит молча, вытирая слезы)

Зорихин: Не верится? Звони дочери и поезжайте сейчас же смотреть квартиру.

Иванова: (устремляется к Зорихину, хочет выразить благодарность)

Зорихин: (упреждая ее) Как говорил один киногерой: «Не надо слов». Тем более, что впереди у нас непочатый край работы.

Иванова: ( идет, созванивается с дочерью и, махнув рукой Зорихину, выходит)

(через некоторое время начинают подходить другие сотрудники, Манкин)

Манкин: (к Зорихину) Где Иванова и Новаков?

Зорихин: Семен сейчас подъедет, а у Нины Васильевны сегодня важное событие…

Я ее отпустил.

Манкин: Он, видите-ли, отпустил. Много на себя берешь!

Зорихин: Виноват, исправлюсь.

Манкин: Что у нее за событие?

Зорихин: Нина Васильевна получила квартиру.

Манкин: Как получила? Ведь профком…

Зорихин: Профком здесь абсолютно ни причем. Квартиру Нине Васильевне выделил радиозавод.

Гаврюшин: (присвистнул) Вот это да! Слушай, Зорихин, а этот новенький джип у входа, уж не твой ли?

Зорихин: Угадал.

Гаврюшин: Ну, вы, братцы, даете! А не возьмете ли и нас в свою компанию?

Зорихин: Очень может быть.

Сидоров: (смотрит в окно) А вот и новая «Лада» подкатила... Да в ней Новаков! Вот так работнули!

Манкин: Что ж, поздравляю.Только это, по-моему, не совсем порядочно… (выходит из помещения)

Гаврюшин: Ну, держись, Зорихин! Пошел докладывать по инстанции. Да, братцы, видно вы там что-то нешуточное сделали.

Зорихин: (показывая схему) Вот.

Гаврюшин: Да, вещь серьезная, я бы не решился…Здорово!

Зорихин: Вчера разговаривал с руководством завода. Они предложили целый пакет заказов. Так что дело всем найдется.

Гаврюшин: Неплохо бы. Слушай, Зорихин, я так понимаю, что тебе твой «Москвич» больше не нужен. За сколько продашь?

Зорихин: За сколько? Дарю!

Гаврюшин: Ну, тогда это дело надо обмыть! Приходите сегодня с Валентиной!

Зорихин: А что? И придем!

( входят Степанов и за ним Манкин)

Степанов: (обращаясь к Зорихину ) Мне тут доложили, что вы частным порядком выполняете заказы радиозавода. Как это понимать? Кто позволил?!

Манкин: Конечно, наше теперешнее законодательство допускает возможность работы по индивидуальным трудовым соглашениям. Но, согласитесь, это непорядочно… Втайне… За спиной коллектива… Используя научную базу института… В ущерб основной деятельности… В рабочее время…

Гаврюшин: И т.д., и т.п. В общем, ясно: с начальством не поделился!

Манкин: Да разве я за себя? Подобная деятельность идет вразрез с интересами института, подрывает авторитет…

Гаврюшин: О чем вы говорите?! Вы же сами отказались принять заказ заводчан! Так кто же «подрывает авторитет»?!

Манкин: Почему же Зорихин не подошел и честно не сказал, что готов выполнить работу?

Гаврюшин: А кто с ним, да и со всеми остальными советовался? А во-вторых, он что, дурак что ли, за «здорово живешь»?! Представляю, какой куш они бы урвали, если бы работали от института! От мертвого осла уши!

Степанов: Товарищ Зорихин, что это у вас за адвокат такой выискался? Почему вы сами молчите?!

Зорихин: Я хочу узнать, что вы, в конце концов, хотите предложить. Чтобы я уволился? Нет, это не входит в мои планы. Если же вы предпримете какие-либо поползновения в этом направлении, то я приду к директору института и положу ему на стол пакет заказов на такую сумму, которая вам и не снилась. И тогда придется уходить не мне, а вам. Я думаю, что обеим сторонам это невыгодно. Поэтому предлагаю сохранить наше прежнее status quo. Вы боритесь за ученые степени, а мы будем делать дело. В качестве мировой я решил презентовать каждому сотруднику небольшую денежную премию, как залог нашей будущей совместной работы. Сеня! Раздай конверты!

( Новаков раздает. Люди принимают, смеются, шутят. Слышны голоса: «Ой, здесь и открытки!»)

Каждому из вас я написал на открытках либо пожелание, либо деловое предложение… Прошу серьезно подумать и потом мне сообщить о решении.

Гаврюшин: Я согласен!

Герасимова: И я!

Сидоров: Да мы все согласны. Кому же не хочется работать и получать по-человечески?!

( Степанов и Манкин уходят )

Явление 12 ( Отдел, сотрудники. Степанова практически не бывает. Все, вроде бы, по-прежнему, но… Манкин чувствует себя лишним. Формально начальник он, а фактически – Зорихин .)

Герасимова: (фактически стала секретарем Зорихина.)( Звонит телефон. Она берет трубку, слушает. Прикрывая трубку рукой, обращается к Зорихину) Павел Сергеевич, Андрей нашел три комплекта.

Зорихин: Пусть придержит. ( к Гаврюшину) Иван, поезжай к нему. Сам все еще раз проверь, и если все нормально, берите.

Гаврюшин: (быстро собирает и складывает бумаги, уходит)

Иванова: (стоит у чертежной доски. Зорихин подходит к ней, смотрит на схему.)

Зорихин: А это что? Почему так?

Иванова: (показывает) Эти элементы равносильны?

Зорихин: Так.

Иванова: Значит, их можно взаимозаменить.

Зорихин: Интересно! Оформи рацпредложением. Это же экономия!

( Звонит телефон. Герасимова берет трубку)

Герасимова: Отдел радиоэлектроники. Да, «Алгоритм». Да, записала, спасибо. (Кладет трубку. К Зорихину ) Павел Сергеевич, вас приглашают на радиозавод, на совещание у главного инженера. Завтра в 14-00.

Зорихин: Хорошо.

(Звонит телефон. Герасимова берет трубку)

Герасимова: (к Зорихину) Павел Сергеевич, звонят из банка. На наш счет поступили деньги.

Зорихин: Татьяна Петровна на месте?

Герасимова: Да, только что приехала.

Зорихин: Поезжайте с нею, получите и сегодня же выдайте народу аванс.

(Герасимова собирается и уходит)

Манкин: ( к Зорихину) У вас уже и расчетный счет в банке… Круто! А кто такая Татьяна Петровна?

Зорихин: Наш главбух.

Манкин: А-а…(после паузы) Послушай, Зорихин, доходы, которые вы получаете от… от неуставной деятельности, не идут ни в какое сравнение с тем, что вы получаете от института. Почему бы вам не уйти?

Зорихин: Что, мешаем?

Манкин: Да вы просто развращаете людей большими заработками! Никто больше не хочет работать за 120 рэ!

Зорихин: Так ты же сам к этому призывал!

Манкин: Но не до такой же степени!

Зорихин: Что же касается нашего ухода из института, то боюсь, что уходить придется не нам, а тебе, господин хороший. С завтрашнего дня мы выделяемся в самостоятельную фирму. Вот арендный договор с институтом. Руководимый тобою отдел упраздняется ввиду отсутствия наличия сотрудников, а руководство отдела подлежит сокращению. Приказ директором института уже подписан.

Манкин: Не может быть! (Выбегает из кабинета)

(Через некоторое время возвращается)

Зорихин: Что, за вещами?

Манкин: Ну и подлецы!

Зорихин: Кого ты это так? Уж не меня ли?!

Манкин: Даже не предупредили, даже не поговорили со мной! ( После паузы)

Ждешь, когда я попрошусь к тебе? Не дождешься! Я сам создам фирму!

Зорихин: Ну-ну! Большому кораблю – большое плавание. А через полгодика приходи. Как там пел Высоцкий: «Я зла не помню, я опять его возьму». Правда, только учеником радиоинженера, но ты парень способный, быстро выучишься, да и ученая степень поможет.

Манкин: Ничего, будет и на нашей улице праздник! Всего!

Зорихин: Будь здоров.

( Манкин уходит )

Явление 1(13)

( Офис фирмы «Алгоритм». Нина Васильевна опрыскивает цветы. В офис заходит молодой человек – корреспондент местной газеты.)

Журналист: Здравствуйте. Я вам звонил.

Иванова: Здравствуйте. Присаживайтесь.

Журналист: Вот мое служебное удостоверение. Я представляю местную газету и хотел бы взять интервью у руководителя фирмы «Алгоритм».

Иванова: Слушаю вас.

Журналист: Но я хотел бы…

Иванова: Ах, да! В настоящий момент функции руководителя фирмы исполняю я – Иванова Нина Васильевна.

Журналист: Очень приятно. А что, господин Зорихин отошел от дел?

Иванова: Нет. В данное время он занят непосредственно инженерной работой.

Журналист: Простите, не понял.

Иванова: (смеясь) Да, конечно… Вам это кажется странным, но у нас многое «не как у людей»…

Журналист: Вот-вот! Именно это я и хотел бы выяснить! По городу ходят самые невероятные слухи о вашей фирме, о баснословных заработках... Говорят, у вас нет такого экономического явления, как…заработная плата? Очень хотелось бы узнать экономическую структуру вашего предприятия.

Иванова: Пожалуйста.

Журналист: Прежде всего, кто является собственником фирмы?

Иванова: Вы что-нибудь слышали о народных предприятиях?.

Журналист: Понятно. Чем занимается фирма?

Иванова: Проектированием новых радиоэлектронных систем, модернизацией существующих, монтажом, обслуживанием и ремонтом радиоэлектронного оборудования.

Журналист: Какова численность сотрудников фирмы?

Иванова: Около 70 человек.

Журналист: Каков у вас размер средней заработной платы? Ах, да… У вас же нет этого… Тогда скажите, каков же у вас средний размер вознаграждения за труд.

Иванова: (смеясь) Знаете, что такое «заработная плата»? Это – плата за труд. У нас нет такого экономического явления как заработная плата, потому что у нас нет…труда!

Журналист: Простите, не понял…

Иванова: Прощаю! Мы тоже раньше этого не понимали, когда были наемными работниками, то есть обычными трудящимися…

Знаете, что? У меня нет больше времени… Вы познакомьтесь поближе с нашими работниками, пообщайтесь с ними, и вам многое станет понятно… Кстати, через десять минут состоится бригадирская летучка… Советую поприсутствовать.

Журналист: Спасибо! С удовольствием.

Явление 2(14)

(Постепенно приемная, где сидит журналист, заполняется народом. Собралось около 10 человек. Люди смеются, шутят, приветствуют друг друга. Среди них и Зорихин и Гаврюшин)

Один из бригадиров: ( к Зорихину) Слышь, шеф, какую хохму учинили сегодня рабочие на компрессорном. Начальство распорядилось повесить над проходной транспарант «Спасибо за труд!», а так как людям уже несколько месяцев задерживают выплату зарплаты, то рабочие прикрепили плакат, переставив планшеты, и получилось «Труд за спасибо!»

(Общий смех)

Зорихин: Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно… У нас тяга к наглядной агитации сохранилась еще с прежних времен. Мне вспомнился старый анекдот про некоего обывателя, который не читал газет, не слушал радио, не смотрел телепередач, не посещал политзанятия… Когда горкомовские работники спросили его, почему он так себя ведет, тот отвечает: « Зачем? Я и так всё знаю!» Те говорят: «Не может быть!» Он им: «Проверьте! Задайте мне любой вопрос!» Они говорят, ладно, ответь нам, какова главная цель партии? Тот отвечает: «Всё для блага человека!» Партийные работники удивились: действительно знает! А он разошелся: «Да я знаю больше того! Я могу вам назвать имя и фамилию этого человека!»

(Смех. Появляется Иванова, занимает место за столом президиума)

Иванова: Так! Тишина! Попрошу внимания. На нашем собрании желает присутствовать корреспондент местной газеты тов. Пономарев. Какие будут мнения?

(голоса : «Нет проблем!»)

Иванова: Ясно. Перейдем к делу. Так, руководители основных производственных звеньев здесь, экономическая служба, бухгалтерия… А где Белова?

( голос с места: «Сейчас подойдет!»)

Иванова: Предлагаю собрание открыть.

( с места: «Согласны!»)

Иванова: (подзывает девушку из экономической службы, чтобы та была секретарем собрания) А вот и Наталья Сергеевна – инициатор проведения собрания, ей и карты в руки… Прошу!

Белова: (занимает место у стола президиума) Вопросы, которые я предлагаю обсудить, прямо не относятся к деятельности фирмы, но имеют жизненно-важное значение для всего коллектива. Ко мне регулярно обращаются люди с предложением создать собственную торгово-закупочную базу для обеспечения наших работников и членов их семей качественными и недорогими продуктами питания. Предлагают даже ездить по окрестным деревням и закупать экологически чистые мясо-молочные продукты и овощи. Считаю, что предложения очень правильные, но на проблему надо смотреть…

( голос с места: «Ширше!») (Смех)

Именно так! Предлагаю выкупить развалившийся совхоз «Зыряновский» и на его базе создать собственное сельское подсобное хозяйство.

( Зорихин с места: «Всю жизнь мечтал коровам хвосты крутить!»)

Белова: Если мы организуем производство на принципах работы фирмы, мы сможем сделать хозяйство рентабельным.

(голос с места: «У нас нет специалистов!)

Но дело не только в этом. Нам всем уже донельзя надоели наши квартиры в этих совковых пятиэтажках с их вечно загаженными подъездами и скандальными соседями. Все мы мечтаем жить в собственных домах, благоустроенных коттеджах, за городом, на природе, чтобы было где порезвиться детям, внукам…

Так вот, лучшего места для этого, чем «Зыряновка» не найти!

(голоса из зала: «Вот это дело! Правильно!»)

Но есть ли у нас человек, который бы взялся за это дело?

Гаврюшин: Есть такой человек! (поднимается со стула) Он – перед вами. Во – первых, шеф не даст соврать, кроме радио – технического я имею и сельскохозяйственное образование. Я – агроном. А во – вторых, я по натуре – крестьянин; меня всегда тянуло к земле. И я бы с превеликим удовольствием взялся за это непростое дело…

Иванова: ( к Беловой) У тебя всё?

Белова: По первому вопросу все.

Иванова: Так, прошу высказываться. (Белова прошла на место в зале)

Зорихин: Боюсь, что это для нас слишком сложно. Я- против.

Сидоров: Дело, действительно, непростое…Но крайне необходимое. На Ивана можно положиться. Пусть он вплотную проработает этот вопрос и доложит нам…

А дело стоящее… Я – за!

(голоса с мест: «Пусть берется!» «Альтернативы нет!» «Поможем!»)

Иванова: Поступило предложение: идею создания подсобного хозяйства одобрить; поручить Гаврюшину проработать вопрос и доложить на следующем собрании. Другие предложения есть? Нет. Ставлю на голосование. Кто за? (все, кроме Зорихина, поднимают руки) Против? Один. Решение принято.

(Белова снова подходит к столу президиума)

Белова: Еще один вопрос. Все наши дети учатся в двадцать второй школе. Вы знаете, как бедствуют сегодня учителя. О каком качестве проведения занятий может идти речь? Предлагаю доплачивать учителям наших детей по окладу в месяц. Цена вопроса – всего около пятидесяти тысяч…

( С места: «Сколько всего учителей в школе?»)

Двадцать три.

( тот же голос: «Предлагаю ввести доплату всем учителям». Голоса: «Верно! Чтобы не возникло конфликтов.)

Иванова: Другие мнения есть? Нет. Разрешите считать вопрос предварительно

( С места: «Да!»)

Окончательно вопрос можно будет считать решенным только после обсуждения в бригадах.

Иванова: Есть замечания, предложения, объявления? Нет, тогда собрание объявляю закрытым.

Журналист: ( к Зорихину) Павел Сергеевич! Не могли бы вы уделить мне пару минут?

Зорихин: Слушаю.

Журналист: Я присутствовал на собрании. И меня, признаться, смутило…

Зорихин: Что?

Журналист: Собрание вас не поддержало, а вы к этому так спокойно относитесь…А как же авторитет..?

Зорихин: Не поддержало, говоришь…

Журналист: Мне так показалось…

Зорихин: Так вот, молодой человек, как раз именно это я считаю самым важным результатом всей своей работы. Известны признания Чехова в том, как он путем титанических усилий по капле выдавливал из себя раба… Так вот, я считаю, что помогаю моим сотоварищам делать это с гораздо большей производительностью! А теперь, извини, мне пора! Поговорим как-нибудь в другой раз.

Журналист: ( к Ивановой) Нина Васильевна! Мы не договорили…

Иванова: Хорошо. Завтра с 11 до 1130. Всего!

Журналист: До свидания.

Явление 3(15)

( Иванова и журналист. Офис фирмы «Алгоритм»)

Журналист: Во время нашей прошлой беседы вы сказали, что производственная деятельность работников фирмы не является «трудом». Я много думал об этом, но ни к чему вразумительному не пришел…

Иванова: И неудивительно! Ведь «труд» является фундаментом всех эксплуататорских обществ, поэтому сильные мира сего делают всё, чтобы помешать его рациональному объяснению. Пожалуй, самым грандиозным заблуждением и одновременно – самой большой ложью является отождествление человеческой деятельности и труда! Чтобы не вдаваться в ученые рассуждения, прибегнем к аллегории. Представьте человека, идущего по пустыне. Солнце, жара; ему захотелось пить. Он понимает, что если не добудет воду, погибнет. Этот человек – не новичок в пустыне. По известным ему признакам он определяет ближайшее местонахождение воды, роет колодец или выкапывает влагосодержащие коренья, утоляет жажду и идет дальше. Мы описали нормальную человеческую деятельность, которая предполагает наличие следующих основных компонентов: осознание потребности ( хочу пить ), осознание предмета удовлетворения потребности ( вода ), производство предмета удовлетворения потребности ( рытье колодца, извлечение воды ) и удовлетворение потребности ( утоление жажды ).

Теперь рассмотрим иную ситуацию. Тот же человек в пустыне. Хочет пить. И тут он видит колодец, возле которого стоит хозяин этого колодца. На просьбу напиться, хозяин отвечает, пожалуйста, но с условием, что тот может выпивать по одному глотку из каждого поднятого им из колодца ведра воды. Бедолага соглашается и оказывается навечно прикованным к колодцу, ибо энергозатраты или лучше сказать «влагозатраты» на подъем ведра воды оказываются равными или даже больше глотка, который ему полагается за эту работу. Он, подобно Сизифу, ведро за ведром достает воду, которой бойко торгует хозяин, и никак не может утолить жажду. Со временем притупляются его чувства и сознание и он уже не помнит, что когда-то был человеком, что когда-то мог сам решать свои проблемы и окончательно превращается в говорящее орудие труда, а его деятельность – в труд. Как говорится, почувствуйте разницу!

Журналист: Страшную картину вы нарисовали! Истинно сказано: познание умножает скорбь!

Иванова: Но без этого невозможно избавление от зла!

Журналист: Итак, «труд» - это деятельность, сводящаяся лишь к производству продукта или услуги, направленная, по сути, на удовлетворение потребностей другого человека и не являющаяся необходимым звеном в собственной жизнедеятельности человека?

Иванова: Лучше не скажешь!

Журналист: Но ведь труд – основной вид деятельности девяноста процентов «трудящихся»! Какой ужас!

Иванова: Ничем не могу помочь.

Журналист: Теперь понятно, почему в период грабительской «прихватизации» наш народ так смиренно наблюдал процесс дележа его собственной шкуры!

Иванова: С тех пор ничего не изменилось.

Журналист: Но вы!? Луч света в темном царстве?! Неужели вам удалось сделать здесь прорыв?! Если так, то ваш опыт следует немедленно распространить повсеместно, чтобы возродить Россию!

Иванова: Поостыньте немного. И не торопитесь. Не всё так просто. Завтра в группу Сидорова выходит новичок. Вот и вы выходите туда. Посмотрите, что и как. Я договорюсь. А сейчас, извините, дела.

Журналист: Спасибо. До свидания.

Явление 4(16)

( В бригаде Сидорова. Один из членов бригады беседует с новичком. Здесь же журналист.)

Инструктор: ( к новичку ) Наша бригада в настоящее время занимается радиомонтажем. Вот тебе, Сергей, бумаги; дома почитаешь. Пока будешь работать в паре со мной. Первоначально ты будешь получать, так называемый, «прожиточный минимум». Это в несколько раз больше, чем ты мог бы получать на любом другом предприятии, но не обольщайся этим. Помни, что мы находимся в свободном плавании, нам ничего не гарантировано, наше экономическое благополучие полностью зависит от того, сможем ли мы произвести и успешно реализовать свой товар. Так что надо отнестись с самого начала к делу со всей серьезностью. Сейчас мы работаем по договору с компанией «Электромедь»; восемьдесят процентов заработанного распределяется между членами бригады, двадцать – перечисляется на счет фирмы. Для чего нам фирма? В своей работе мы опираемся не только на свои знания и опыт, но и на мощную интеллектуальную поддержку и материальную базу фирмы. Остальное – потом.

Журналист: ( к Сидорову) Извините, что отвлекаю. Можно пару вопросов?

Сидоров: Слушаю.

Журналист: А как у вас распределяется доход внутри бригады?

Сидоров: Это зависит от того, как решит сама бригада. Чаще всего доход распределяется поровну.

Журналист: Вне зависимости от качества и количества труда и отработанного времени?

Сидоров: Все это настолько условные величины, что их легче игнорировать, чем учитывать. Возьмем качество выполнения работ. Один лучше работает руками, другой – головой, третий – быстрее осваивает новое, у четвертого – опыт и т.п. Или взять учет отработанного времени: Зворыгин, пока две недели «отсиживался» на больничном,

успел заключить договоров для бригады на целый год работы! Понимаете, здесь принципиально иное отношение людей к своей деятельности. Здесь нельзя отмерить границы рабочего времени «от сих до сих», как делается на других предприятиях. Когда я работал на ВЭФе, я, действительно, забывал о работе одновременно с окончанием смены. А сейчас… Да что там говорить! Разве, например, писатель, думает о своей работе только тогда, когда садится за письменный стол?!

Журналист: Нам десятилетиями твердили, что отношение к труду как к творчеству связано с качественным изменением содержания труда, а дело оказывается совсем в другом…Дело – в уничтожении труда!

Сидоров: Да, у нас тут работает один любитель истории, так он как-то говорил, что Плеханову свою революционную организацию следовало назвать не «Освобождение труда», а «Уничтожение труда».

Журналист: Но как же…

Сидоров: Извините, мне пора.

Журналист: Спасибо большое!

( Появляется Зорихин, взмахом руки приветствует журналиста, направляется к Сидорову, обменивается с ним рукопожатием, о чем – то беседуют, затем подходит к журналисту.)

Зорихин: ( пожимая руку журналиста ) Ну, что, вскрыл-таки гнусную сущность нашей организации? И каковы впечатления?

Журналист: Честно говоря, просто голова идет кругом. И знаете, что еще. Мне всегда нравилась моя профессия, моя работа, а сейчас я захотел вдруг бросить всё и устроиться к вам…

Зорихин: Это свидетельствует о том, что ты правильно понимаешь суть дела.

Журналист: Но почему у вас так? Почему вы не организовали дело, как...

Зорихин: Как нормальный предприниматель?

Журналист: Да.

Зорихин: Видишь ли, есть такое «внеэкономическое» понятие, которое называется совестью. Впрочем, это целая философия. Завтра у меня приемный день. Приходи, поговорим.

Явление 5(17)

( Офис фирмы «Алгоритм». Зорихин ведет прием посетителей. У него на приеме – священнослужитель)

Зорихин: Конечно, мы окажем посильную помощь в строительстве храма. Раз люди решили…

Священник: А вы что, атеист?

Зорихин: Нет, но я несколько скептически отношусь к религиозным учреждениям.

Священник: Вы хотите сказать, что не нуждаетесь в посреднике между собой и Богом?

Зорихин: Не только это. Вот, церковь учит прихожан, что вера должна подкрепляться делами, а сама ограничивается исключительно проповедями. А институт монашества? Вместо того, чтобы практически воздействовать на жизнь и строить ее в соответствии с заповедями Господними, вы бежите от жизни, прячетесь от нее в монастырских кельях. И как совместить обет безбрачия с Господней заповедью: «Плодитесь и размножайтесь». Все ваши святые – либо религиозные деятели, либо – представители привилегированных сословий. Призывая людей быть праведниками, церковь не дает им образца праведной мирской и прежде всего производственно-экономической жизни. Она мирится с существующим социальным злом, а церковные иерархи считают за честь общаться с сильными мира сего.

Священнослужитель: Вы очень интересный человек, и честно признаюсь, я не готов парировать ваши непростые доводы…Скажу лишь одно: большинство наших сограждан настолько далеки от Бога, что церковь нужна сегодня уже хотя бы для того, чтобы проводить работу религиозного ликбеза…

Зорихин: Люди религиозно безграмотны, а почему?

Священнослужитель: Семьдесят с лишним лет атеистической пропаганды, преследование верующих не могли не сказаться…

Зорихин: Смею вас заверить, что и в атеизме наши сограждане смыслят столько же, сколько и в религии. Дело вовсе не в пропаганде, а в снижении общего культурного, интеллектуального уровня людей. Не мною сказано: люди тупы, как бревна. Но я понял, почему они такие…Их оглупляет тот вид жизнедеятельности, который они преимущественно ведут; их оглупляет труд. Именно труд превращает человека в бессознательное существо, исполненного чувством животного страха, тупости, терпения и жестокости… И вы этих особей хотите перевоспитать своими проповедями! Нет, сначала надо вырвать людей из скотских условий существования, чтобы в них проснулись человеческие свойства, и они стали бы восприимчивы к вашему слову. Впрочем, тогда исчезнет всякая необходимость в проповедях; они сами станут не хуже любого проповедника! А пока – достаточно банды головорезов, чтобы держать в страхе и повиновении это людское стадо, которое считает, что «самое дорогое у человека – это жизнь». «Бойся не боли и смерти, а неправедных поступков!» - вот кредо настоящего человека.

Священнослужитель: Но это же принцип верующего! Только церковь…

Зорихин: Да причем здесь церковь! Религиозность – имманентное свойство человека! Если и есть люди-атеисты, в чем я глубоко сомневаюсь, то народов-атеистов история не знает! И объясняется это довольно просто. Человек – сознательное существо. Его деятельности обеспечен успех, если она будет разумной, то есть будет подчиняться определенной логике, «смыслу». Чтобы человек чувствовал себя нормально, таким смыслом, такой разумностью должно быть наполнено и само существование человека. Только религиозные представления о бессмертии человека, о справедливом воздаянии и пр. придают человеческой жизни такой смысл. Религия – есть средство против «перегрева» мозга, средство обеспечения его нормальной работы.

Священнослужитель: Но это еще не доказывает существования Бога, бессмертия и всего остального. Ибо Бог постигается сердцем, а не разумом. Церковь как раз и помогает человеку прийти к вере, то есть постичь Бога своим сердцем.

Зорихин: Не знаю. Возможно. Хорошо. Мы перечислим вам необходимую сумму, а что касается участия в субботниках, то приходите на собрание нашего коллектива и сами обратитесь к людям.

Священнослужитель: Да хранит вас Господь! (Поднимается со стула )

Зорихин: Всего хорошего.

Явление 6(18)

( Офис фирмы «Алгоритм». Зорихин и журналист.)

Зорихин: (при виде журналиста) А! Привет четвертой власти!

Журналист: Добрый день, Павел Сергеевич.

Зорихин: Ну-с, так что там у вас осталось еще невыясненным?

Журналист: Вы говорили о совести…

Зорихин: Да! Так вот, мне никогда не нравилась формула: «С волками жить – по волчьи выть». Ни роль овцы, ни роль волка меня не устраивала. Я долго искал разумный выход из этой ситуации…

Журналист: Но он давно найден!

Зорихин: Имеете ввиду революционное преобразование общественных отношений, уничтожение эксплуатации, достижение социального равенства и справедливости?

Журналист: Да.

Зорихин: Помнится, уже предпринимались попытки…

Журналист: Еще не вечер…

Зорихин: Преобразование общественных отношений…Что такое «общественные отношения»? Это характер взаимодействия людей, проявление их сущности. Общественные отношения есть зеркало, в котором люди видят самих себя. Изменить общественные отношения невозможно, не изменив самих людей, а последнее не является компетенцией никакой революции! Самое большее, на что способны социальные революции – это перераспределение власти, богатства и предоставление преимуществ тому или иному характеру существующих в обществе отношений между людьми. В творческом отношении революции бесплодны; они ничего не создают.

Журналист: Но как же? «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим!»

Зорихин: Глупость вселенского масштаба! Старое разрушено, новое еще не построено, а что имеется?! Уничтожение старых общественных отношений не может быть представлено иначе, как возникновение новых, а последнее возможно только при полной смене всех образующих общество «действующих лиц».

Чтобы заручиться поддержкой обездоленных, рвущаяся к власти политическая партия готова обещать им что угодно, в том числе и уничтожение социального неравенства. Только подумайте! Будущие «приватизаторы» общественной власти, следовательно, и общественного богатства, обещают покончить с неравным положением людей! Государство само является главнейшим эксплуататором; оно живет за счет средств, отбираемых у населения. Поэтому оно не только не может бороться с эксплуатацией и социальным неравенством людей; напротив, государство является самым надежным стражем и гарантом того и другого.

Но если бы даже государство и захотело покончить с эксплуатацией, что для него самого было бы равносильно самоубийству, и, например, «напоследок» издало бы закон, запрещающий эксплуатацию человека, это было бы равносильно приказу остановить общественное производство, поскольку по-другому оно сегодня функционировать не может!

Журналист: Но как же историческая миссия рабочего класса?!

Зорихин: Экономически зависимый человек, раб вообще не может быть самостоятельным субъектом общественных отношений. Он всегда оказывается лишь объектом, которым манипулируют в своих интересах сознательные общественные силы!

Журналист: Но как же классовая борьба?!

Зорихин: Всего лишь красивая иллюзия! Разве смена феодального строя буржуазным была следствием борьбы крепостных крестьян против помещиков?! Нет! Феодализм уничтожила зародившаяся в его недрах буржуазия с использованием, разумеется, «человеческого фактора», в лице угнетенных. Никогда в человеческой истории угнетенный класс не был и не мог быть инициатором революционных преобразований! На каком же основании роль освободителя человечества была отдана рабочему классу?!

Журналист: Просто голова идет кругом! Но должен же быть выход!?

Зорихин: Изменить других людей, а, следовательно, и общественные отношения ты не можешь. Но ты можешь изменить себя и построить собственный мир. Как там сказано, «по своему образу и подобию».

Журналист: Но это говорится о Боге!

Зорихин: Всякое творчество приближает человека к Богу, ибо Бог – это прежде всего Творец, Созидатель. Если ты действительно стремишься к социальной справедливости, то не борись с существующим миром зла, а построй, в противовес ему свой мир, в котором люди должны подчиняться установленным тобой нормам экономических отношений.

Журналист: Но это же насилие!

Зорихин: Где нет цепей, там нет насилия. И когда таких микромиров возникнет достаточное количество, можно будет говорить и о преобразовании существующего мира в целом.

Журналист: И все же, еще раз: зачем вам все это нужно? Совесть совестью, но мало ли у нас совестливых людей?

Зорихин: Им можно договариваться со своей совестью, потому что они не знают что делать. Как это ни парадоксально, но в основе моего альтруизма лежат чисто эгоистические соображения. Я не могу предаваться, например, гастрономическим удовольствиям, если знаю, что рядом люди бедствуют. «Беру с икрою бутерброд, и сразу мысль – а как народ?!» Но если говорить серьезно, я как всякий верующий человек, должен стремиться к праведности. Первым условием праведности, по моему твердому убеждению, является экономический суверенитет. Бог создал человека свободным. Быть рабом такой же грех, как и быть рабовладельцем. В основе человеческого достоинства лежит экономическое достоинство. Помочь людям обрести это – в этом я вижу свою миссию, свой жизненный долг.

Журналист: Я всегда чувствовал, что в основе великого дела должна быть великая идея!

Явление 7(19)

( Офис фирмы «Алгоритм». Иванова и журналист. )

Журналист: Теперь я понимаю, почему попытка «распространить» ваш опыт на другие предприятия не имела успеха…

Иванова: Мы тоже сначала думали, что весь секрет нашего экономического и социального чуда, не побоюсь этого слова, кроется в той магической формуле организации производственного процесса и распределения произведенного продукта, которая применяется у нас. Но очень скоро мы поняли, что кроме этой формулы каждому предприятию надо передать еще и такого человека, как наш Зорихин. «Дайте нам сто тысяч Зорихиных, и мы преобразуем мир!». Увы, пока в нашем распоряжении имеется не так много.

Журналист: Но почему Зорихин?! Разве каждый из вас не готов сделать то же самое?

Иванова: Дело в том, что все мы настолько изуродованы системой наемного труда, так называемым «трудовым воспитанием», что 90% из нас просто не в состоянии самостоятельно обеспечить свое существование в современных условиях. Скажите, почему сегодня, в условиях относительной экономической свободы, люди не бросились в массе открывать собственное дело, не становятся свободными товаропроизводителями со всеми вытекающими отсюда благами, а по-прежнему идут на поклон к капиталисту, хотя эксплуатация сейчас даже усилилась?

Журналист: Психология…

Иванова: Дело здесь не столько в психологии, сколько в элементарном неумении. Большинство людей просто неспособно самостоятельно организовать свое производство. Вся до сих пор существующая система образования и профессионального обучения ориентирована как раз на то, чтобы превращать основную массу людей в будущую наемную рабочую силу, в однофункциональных роботов: людей – сварщиков, людей – сверлильщиков, которые не в состоянии охватить целостный производственный процесс, а тем более подняться до понимания того, что и как производить, исходя из состояния рынка, имеющихся возможностей.

И потому они ищут хозяина, который бы дал им корм в обмен на труд. Несколько процентов социально активных индивидов, так называемых «организаторов производства» или предпринимателей, пользуются этим, включают эту людскую массу в процесс труда, обогащаются за счет этого, усугубляя неприспособленность «честных тружеников» к полноценной человеческой жизни. Зорихин – один из немногих, а может быть и единственный из социально-активных, самодостаточных индивидов, который, в силу своих нравственных качеств, не захотел быть эксплуататором. Причем, его нравственные качества подпитываются еще и тем, что Зорихин – это Мастер с большой буквы, специалист экстра-класса, творческая личность. Он находит самоутверждение в творчестве, а не в количестве денег на счетах в иностранных банках. К сожалению, я сегодня не вижу никого, кто мог бы подхватить его знамя…

( Раздается телефонный звонок. Иванова снимает трубку )

Иванова: Да, «Алгоритм»… Что?! О, Боже! Где, когда?!

( Откидывается на спинку кресла, закрывает лицо руками.)

Журналист: Что случилось?!

Иванова: (С трудом выговаривая слова) …Зорихин…Павлик…Его больше…нет.

Журналист: (вскакивая) Как нет?!

Иванова: …Погиб в автокатастрофе… Только что…

Журналист: ( стоит, повторяя как в бреду) …Погиб… Он погиб! А мы… А как же все…

Явление 8(20)

( Редакция городской газеты. Главный редактор и журналист)

Журналист: Вызывали?

Манкин: Да, я хотел тебе сказать, что твой материал об «Алгоритме» не пойдет в номер. Некролог мы поместили, а остальное… Зачем дразнить гусей?

Журналист: Интересно, каких это гусей?

Манкин: Ну, хотя бы союз предпринимателей…

Журналист: Понятно. Даже мертвый он им страшен!

Манкин: Ну, ты сам пойми. Опубликовать материал о фирме Зорихина, о том, какой это был замечательный человек, - это все равно, что написать, что все остальные предприниматели – сволочи. А ведь это – цвет нашего города, элита, власть. Именно они цементируют гражданское общество. Задача газеты – помогать укреплению общественного единства, а не разрушать его. Тем более, в преддверии выборов в городскую думу. У нас итак явка избирателей самая низкая в округе; ты хочешь, чтобы она вообще упала до нуля? Да и кому нужен твой материал?

Журналист: Но люди же имеют право знать…

Манкин: Какие люди? Ты же сам пишешь, что некому подхватить его знамя! А для наших честных тружеников… Как сказал поэт: На горе грамота рабу! Зачем терзать души несчастных красивыми сказками? Ведь вся эта история – сказка! И не более того.

Журналист: Но, быть может, вдохновленные примером Зорихина, найдутся его последователи…

Манкин: Поздно, батенька! Поезд уже ушел. Если бы этим заняться лет этак сто назад. А сегодня у России не осталось исторического времени на эксперименты, да и вообще ни на что не осталось! Страна напоминает тонущий корабль. Посмотри на наших «новых». Они первыми осознали гибельность ситуации и, подобно крысам, бегут с корабля, вывозя свои семьи и капиталы в безопасные места.

Журналист: Я смотрю на будущее нашей страны менее пессимистично. Я верю в возрождение России. Для этого, прежде всего, необходимо выработать национальную идею…

Манкин: Национальная идея! Сначала уничтожили национальную определенность страны, а после этого заговорили о национальной идее! Представляю себе, как соберутся вместе еврей, татарин, русский, чеченец и еще добрая сотня представителей различных национальностей вырабатывать…общенациональную идею! В библейской притче о строителях Вавилонской башни говорится, что Господь, чтобы помешать строительству, смешал языки работников. У нас же сначала произвели «смешение языков», превратили страну в «вавилонское столпотворение», а после этого ждут архитектурных чудес от строительства! Так что, «нэ трать кумэ сылы, та спускайся на дно».

Журналист: Невеселая перспектива.

Манкин: Да уж куда веселей. Очень скоро демократический мир с помощью наших правителей освободит Россию от оставшегося здесь населения, выделив для него, в лучшем случае, курортную зону в междуречье Индигирки и Колымы… Вот что сегодня на повестке дня! А ты со своей статьей…

Журналист: Так и напишите об этом сами.

Манкин: Нет, спасибо. Во-первых, мне не хочется терять место главного редактора, во-вторых, не хотелось бы переселиться на знойный берег Ледовитого океана раньше всех, а в-третьих, чем меньше людей на корабле знает о том, что корабль тонет, тем легче занять место в спасательной шлюпке…

Журналист: Вы так откровенно признаетесь…

Манкин: Мы все герои, пока опасность существует только в теории… Ну, скажи, кому ты бросишь спасательный круг, своему или чужому ребенку?! То-то и оно.

Журналист: Теперь понятно, почему вы своих детей отправили учиться в Европу…

Манкин: Именно. Пусть хоть у них будет шанс.

Журналист: Я слышал, вы работали в прошлом с Зорихиным.

Манкин: Да, и признаюсь, у нас с ним были не самые дружеские отношения. Сначала я считал его неудачником, потом стал завидовать его профессионализму, организаторским талантам, финансовому благополучию… А сегодня я поражаюсь цельности его натуры… Как он сумел построить свою жизнь и пройти ее от начала до конца строго следуя своим принципам, которые не могли поколебать ни партиино-бюрократическое давление в прошлом, ни эпидемия стяжательства и наживы в настоящем?!

Журналист: Он был глубоко верующим человеком. Праведником. Он всегда соотносил свои действия со своей совестью. Отсюда и цельность его натуры и стойкость, с которой он преодолевал все невзгоды. По-видимому и в своей семье он находил понимание и поддержку.

Манкин: Да, с женой ему несомненно повезло. Что касается веры… Он никогда не говорил об этом. Хотя припоминаю такой случай: как-то один из сотрудников нашей лаборатории выкрал одну из инженерных идей Зорихина и использовал ее в своей диссертации. Когда коллеги стали предлагать Зорихину, чтобы он отстоял свое право на приоритет, тот ответил: Зачем? Там, наверху знают.