Заброшенный город, где единственные жители ветер и разрушение. Одиноко и грустно скрипит он дверями и ставнями, как будто разговаривает с нами. Его окружает, скрывает, от людских глаз единственный друг- туман. Никто не помнит, дороги туда и только заблудшие, растерявшиеся души туда попадают и он просыпается, как зверь. На его улицах появляются его проклятые жители- призраки, вынужденные вечно за свой грех влачить жалкое существования в этом мрачном лабиринте улиц и переулков. Но призраки еще охраняют свой секрет, свой эдемский грех, закрывший перед ним врата в Ад и Рай, и горе тому, кто его попытается узнать и воспользоваться им для того, чтобы выбраться из города. Калеча тела и души случайных людей, беря из их воспоминаний самые страшные ночные кошмары и страхи, город навеки оставляет их себе. Так продолжалось века, и все это время город ждал, неосознанно, того, кто разгадает его тайну.

Солдат шагал по дороге, извилистой змеей проложенной через лес. 2 года на войне и по возвращению его ждали: невеста, ставшая чужой женой, могила матери и проданная государством квартира, где он родился и вырос. Шел он долго, не помня, куда и сколько он идет. Туман, сперва редкий, начал планомерно захватывать мир вокруг него, и он оказался в молочной пелене. Солдат остановился. Шедший За Ним в Тумане тоже. Он сделал шаг. Неведомое существо тоже. Он развернулся и пошел нему, он был храбрый малый, и не раз это его выручало на войне, но звуки шагов опять раздались за ним. Как он не поворачивался, шаги раздавались за его спиной. Солдат еще не понимал, что он заблудился. Раздался детский смех и детский голос начал бормотать считалку. Солдат, в сопровождение своего неведомого спутника пошел на звук голоса, и туман, как занавес начал разъезжаться, представляя заброшенный город. Он вошел на улицу, и на миг ему показалось, что он опять на войне. Нет, не показалось. Вдалеке сердито пробормотал пулемет. Ветер начал доносит запахи пороха и Востока. Город, сбрасывая змеей кожу, превращался в город, где он воевал. В страхе он сделал шаг назад, и наваждение растаяло. Снова раздался детский смех. Солдат начал озираться, пытаясь понять, куда могли уйти дети. Кафе с покосившийся вывеской «Ромашка», хмуро смотрящая на улицу своими огромными окнами. Оттуда доносятся голоса. Толкнув дверь, с табличкой «открыто», он попал в помещение, пахнущее выпечкой. Он прошел мимо пустых столиков к барной стойке, где дымилась кружка с горячим кофе.

- Эй, здесь есть, кто-то?- крикнул солдат.

Ему ответило молчание. Настенные часы с кукушкой прокуковали 11 раз. В кладовой послышался грохот. Он быстро метнулся туда, но там никого не было.

- Эй, хватит играть, выходите, я вам ничего не сделаю. Где ваши родители?

- Нам нельзя разговаривать с незнакомцами

- Где вы? Выходите

Детский смех и краем глаза он успел заметить в окно, как 2 ребенка пробежали по улице.

- Стойте - Солдат выбежал на улицу. Пусто. Поднялся ветер.

- Они такие шалопаи, вы заблудились?

Он обернулся и увидел красивую девушку с синими глазами, пахнущую духами

- Да… и осекся.

Прямо на его глазах она начала стремительно стареть, превращаясь из девушки в старуху, её лицо начало разлагаться, пока не превратился в белоснежный череп. Раздался гром, и на него опять смотрела девушка:

- Что с вами такое? Вы болеете, что-то вы внезапно побледнели- и сделал шаг к нему. Гром начал раздаваться все чаще и чаще, словно неведомый играл барабанщик, и с каждым ударом она то превращалась в скелет, то в девушку и шла на него. В ужасе рука сама нащупала рукоять пистолета, память о военных днях, выстрел в голову-череп, падение и она разбилась, как фарфоровая кукла. Запахло гнилью и разложением, а из её останков начали прорастать цветы. Взвизгнула женщина, и он оказался среди толпы, на улице родного города, а перед ним лежал труп девушки, и в руках до боли сжатый пистолет. Люди начали в панике разбегаться. Это сон, кошмарный сон. Убежать, от всего этого убежать. За ним началась погоня. Солдат нырнул во дворы и во время оторвался от них. Тяжело дыша и дико оглядываясь как загнанный зверь, он снова услышал этот проклятый детский смех:

-Надули, надули ты такой простофиля, ты бы себя видел.

- Кто вы? Где вы покажитесь, маленькие упыри, покажитесь.

Грохот выстрелов разорвал тишину спящего двора. Быстро расстреляв патроны, он как безумный все нажимал и нажимал на курок, и сухому щелчку разряженного пистолета акоммпонировал детский смех.

- Помнишь детство, себя семилетнего, и твоего монстра, живущего в стенах. Тогда его победила мать, но она мертва - зловеще продолжил голос - давай поиграем в догонялки

Беззвучно рухнула стена ближайшего дома. Краем глаза он заметил, как из руин, вылетела? Выползла? Выбежала? черная тень, быстро исчезнувшая под асфальтом и вспарывая его, понеслась к нему. Пахло ванилью и сиренью. Как той ночью, когда монстр появился в первый раз. Но матери, спасшей его, уже не было, и он снова побежал. Его преследовала, загоняла молчаливая толпа. Слышны только шаги и мягкие касание лап об асфальт. Солдат бежал из последних сил, пару раз чуть он не упал, но страх гнал его вперед.

В сторожку лесника истерично стучали и орали - пустите, ради Бога, пустите. Лесник отложил книгу и недовольно кряхтя, открыл дверь. На него смотрел взлохмаченный, грязный мужчина с опущенной головой. Подняв голову, он пробормотал – «спасибо» и в его глазах, где поселилось безумие, навернулись слезы. Лесник, опешивший, впустил его в дом и достав мобильник, позвонил в полицию. Закончив разговаривать, он негромко сказал:

- Хотя он сумасшедший, но он от него вкусно пахнет - пирожками.