Помещение было неуютным, холодным, сырым; помещение было освещено одной единственной тусклой желтой лампочкой, она едва рассеивала мрак. Окно когда-то освещало эту мрачную картину, но его заложили кирпичной кладкой.

Это была темница. Сюда сажали непокорных, тех, которые не захотели подчиниться жестокому приказу. Приказу человека без души, которого все боялись, потому что он обладал Силой.

В дальнем углу помещения сидел мальчик; на вид ему было не больше восьми лет. На нем была порванная в нескольких местах курточка на синтепоне. Ноги еле прикрывали тертые, латанные джинсы, на ступнях были явно большие ему кроссовки на босую ногу. Волосы не мыли уже очень давно, под ногтями был слой грязи, многими месяцами старательно скапливающийся. Мальчик гордился своим внешним видом.

Иногда ему приносили еду, и это событие было самым главным в его жизни. За время своего пребывания здесь он вставал только для того, чтобы взять миску с бурдой, называемой кашей. И корку хлеба.

А сейчас он сидел и смотрел на дверь.

Он редко открывал глаза, потому что ему не на что было смотреть здесь. Его природная живость ума умерла от гнета этих стен. Его богатая фантазия скорчилась в углу души, боясь посмотреть на это место.

Он редко открывал глаза. А сейчас широко распахнутыми глазами смотрел. Он ждал. Он знал, что сегодня Они придут за ним. Он не знал, как Они выглядят, он не знал, кто сказал ему, что Они придут. Но он уже научился угадывать, когда Они приходят.

Он знал, что, скорее всего, не выживет от очередного визита этих тварей. Уж слишком мало в нем осталось сил, и слишком давно Они его не кормили...

Он приготовился умереть.

Он редко открывал глаза. А сейчас смотрел, смотрел и впитывал эти краски в свой скорчившейся мозг.

Скрип. Это открывают дверь. Дверь. Последнее, что ему дозволили увидеть...

Они вошли, Они были здесь. Он вздрогнул от взгляда главного. Это был взгляд Смерти.

Все кончено. Все кончено. Все кончено. Эти слова отдавались в висках с каждым ударом сердца.

Ему было страшно.

Вдруг главный распахнул полы своего плаща, и мальчику навстречу вытолкнул девочку, лет пяти, белокурую, с красивыми правильными чертами лица.

Девочка инстиктивно бросилась к мальчику и прижалась к нему, ища защиты.

Он растерялся. Он не ожидал такого. Они смотрели, они жадно вглядывались в его лицо. Он не отвел глаза. Он не смог бы отвести глаз...

Они ушли. И ужас ушел вместе с ними.

А мальчик и девочка, обнявшись, сидели в углу. И не шевелились.

Они не пошевелились даже тогда, когда им принесли еду. Потому что они узнали, что такое Любовь.

Через год они не могли бы поверить, что они когда-то не знали друг о друге. Стыд научил их любви, бесстыдство научило их исскуству любить.

Они редко открывали глаза. Но сегодня они смотрели на дверь. За ними придут, и этот чудовищный эксперимент закончится. Они умрут.

Они редко открывали глаза. Но сегодня они смело смотрели в глаза Смерти, такой близкой, такой осязаемой...

Скрип. Дверь открылась, Они вошли. Главный поманил парочку пальцем, мальчик и девочка покорно поднялись и пошли вслед за Ними.

Процессия спустилась в подвал, тускло освещенный такой же лампочкой, которая светила в помещении, где мальчик и девочка провели целую Вечность.

В подвале стоял электрический стул.

Мальчик храбро шагнул к нему, но Они его грубо отстранили. Первой на стул должна была сесть девочка.

Он с честью выдержал испытание. Он видел, как сжигают его Любимую. Он плакал, но плакал молча.

А Они смотрели на его слезы, они упивались его угнетенным состоянием.

Потом пришла его очередь. Пустили ток, и он стал Свободным.