В стылой комнате на продавленной кровати лежал немолодой мужчина. Он был сухим и серым, он умирал. Его жизнь закончилась. Он давно ждал этого мига, мечтал о нем даже в дни, когда был любим, удачлив и востребован. И вот, наконец, дождался. Он почти был счастлив. Почти, потому что еще дышал.

Вдруг … повеяло теплым ветерком и вместе с проникающими через щели окна хлопьями снега в комнате появилась бабочка. Она покружилась вокруг человека и села на его грязную руку, которая была похожа на скрюченную высохшую ветку. Мужчина очнулся, открыл глаза и посмотрел на бабочку невидящим и непонимающим взглядом, который стал приобретать осмысленность.

- Ты кто? Откуда? Как ты сюда попала? Этого не может быть. Зачем ты здесь??????????????? – мужчина хрипел, силы покидали его, ему казалось, что напоследок кто-то решил поиграть с ним в слишком жестокую игру.

- Такого не может быть. Ты же умерла, я видел. Я видел твое мертвое тело, выл над ним, я сжег тебя! Ты не могла меня обмануть тогда и не обманешь сейчас. Ты сон, тебя нет и не может быть.

Бабочка вспорхнула с руки и приземлилась на лицо мужчины.

- Улетай. Я узнал тебя. Это ты. Я не хочу, чтобы ты видела таким меня, и до сих пор не могу видеть тебя. Я прошу тебя, очень прошу, уходи, улетай. Улетай, моя бабочка, улетай туда, где тепло и где тебя ждут.

Мужчина попытался потянуться рукой к бабочке, и та слетела, превратившись в такую же как он сам высохшую и страшную старуху.

- Меня ждут??? Да, меня ждут и боятся слишком многие. Но некоторые даже любят. Ты же сам учил меня, что ожидание и страх есть проявление одного и того же. Возможно любви. Я пришла, чтобы доказать тебе это. Я пришла, чтобы сказать тебе только одно - ты убил моего сына. Ты помнишь это?

Взгляд мужчины снова стал мутным и невидящим. Ненависть запылала в его глазах, превратившихся в пустые дырки.

- Ты слышишь меня? Ты убил моего сына!!!!! Ты!

- Не кричи, я слышу тебя, я помню это. Я убил своего сына. Я убил его и убил себя. Равная цена, ты так не считаешь? Это был только мой сын, и я распорядился его смертью.

- Нет! Не считаю, ты убиваешь всех, кто рядом с тобой. Слишком много вокруг тебя тобой же убитых, а ты всего один. Неравная цена. Почему???? У тебя дар уничтожать! Ты убил моего сына, ты убил лучшее из того, что было в моей жизни. Вставай, нам пора. Я хочу, чтобы ты видел это. Я хочу сделать тебе больно. Напоследок. Я хочу отомстить, я имею на это право! Вставай!!!!!

- Я уже не помню, когда вставал. Я умираю, оставь меня в покое, прошу тебя. Никогда и ни о чем тебя не просил, а сейчас прошу. Я хочу просто умереть.

- Неет! Ты увидишь это. Я не оставлю тебя в покое. Я хочу, чтобы ты видел, к чему привела твоя свобода и неспособность ни с кем считаться.

Мужчина с трудом поднялся с постели и сделал шаг…

Гора … перед ним снова была гора будто со свалившейся на бок макушкой. Как всегда она была мрачна и таинственна.

- Солнце, я хочу увидеть солнце, - прошептал мужчина.

- Нет, его ты больше никогда не увидишь. Ты же сам всегда был солнцем, давал людям свет и тепло. Вот и освещай теперь себя сам. Посмотри, каким был тот свет. Он был тьмой - непроглядной, кишащей предательством и низостью. А за горой есть море, ты помнишь его?

- Да, я помню то море, я никогда не смогу его забыть, и ты это знаешь. Что ты хочешь?

- Уже не того, чего раньше, уже другого. Я хочу, чтобы таких людей, которые позволяли себе все, запрещая другим даже малую толику дозволенного себе самим, больше никогда не было. Я хочу, чтобы никто и никогда не помнил о тебе, о твоих мыслях, желаниях и поступках.

Мужчина захохотал, его смех был страшен и нелеп в этом месте.

- Так чего ты хочешь? Ты не дала мне умереть, привела меня сюда, зачем?

- Я? Я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни доказал мне, что ты на что-то способен! Я хочу, чтобы ты никогда не увидел, как луна пляшет по волнам, оставляя за собой путь существа по имени человек. Я хочу, чтобы ты никогда не поднялся на эту гору и не увидел солнце.

- Не тебе судить меня и не тебе решать, куда побежит по воде луна! Но ты права, кроме выражения красоты лунной дорожки я никогда не был ни на что способен, я просто учил вас ее видеть. Быть, будучи небытием, но не жить, а вы любите наоборот.

- Зачем ты убил моего сына?????

- Своего сына я убил только потому, что он не должен был рождаться. Не должен, потому что не должен. Да, я снова принял решение сам, наплевав на все имеющиеся нормы и приличия. Ваши нормы, которые мало что для меня всегда значили, а уж сейчас тем более не значат ничего.

- Негодяй!!! Ты убил своего сына. Ты заставил его лишить себя жизни. Да, это был твой сын! Ты не знал? Лучший из людей, которого ты убил. Я ненавижу тебя, я уничтожу тебя!

- Нет, он не был моим сыном. Ты должна помнить, что только моя кровь для меня значила что-то, а не эти ваши удобные во всех отношениях воспитательные принципы договариваться и становиться счастливым. И ты опоздала, меня уже давно нет. Меня не стало именно после того первого убийства, а это? Я просто выполнял свой долг.

- Долг, как же я не люблю это слово. Хватит разглядывать эту чертову гору, посмотри на меня, имей мужество хотя бы сейчас посмотреть мне в глаза!

Мужчина оторвал взгляд от верхушки горы и увидел, что на месте старухи стояла юная девушка, одетая в белоснежное кимоно.

- Ты помнишь меня? Ты помнишь меня такую?

- Нет, я все забыл. Ты же знаешь, я умер.

- Нет, ты все помнишь. Именно это напоминание не позволило тогда умереть мне. Память не умирает, она или становится сепией, или бурлит красками, которых нет ни на одной палитре. Какого цвета твои воспоминания?

- У меня их нет и никогда не было. Моя память – цветок вишни, которым наслаждаются всего пару мгновений, а потом ветер уносит лепестки. Моя память…

Что-то взорвалось в голове мужчины, он очнулся, но открыть глаза не смог. Он так и лежал на холодной постели, пытаясь согреться цветными картинками собственной памяти. Жалел ли он о том, что было и чего не было? Он умирал. Дурацкое сердце продолжало качать красную жидкость по его венам. Скоро не останется никого с такой красной жидкостью. Он последний. Цвет на какой-то миг вернул ему силы и он попытался понять, зачем он жил. Представил калейдоскоп людей и событий, который он сам закрутил. Картинки меняли друг друга, становясь все более сложными и затейливыми. Но ни на одной не было его, ни в единой цветной стекляшке не отразилось его лицо. Он был тенью, бесплотной и серой. Не существующей для всего этого цветного великолепия.

- Вот и хорошо. Я наконец-то поймал свою стрекозу…