ВОЛОГДА Встреча с прошлым.

14-08-95г. .

 

Прошла первая неделя нового учебного года и в школе еще по- праздничному было шумно и весело на переменах. Но вот звенел звонок и наступала тишина.

В учительской за своим столом сидел преподаватель истории Александр Иванович. У него по понедельникам был свободный день и, что он делает сегодня здесь, было не понятно. Впрочем, по его виду, можно было определить, что с ним что-то произошло, так как он ни как не реагировал на происходящее в учительской, руки бессмысленно перебирали какие-то бумажки на столе, а взгляд что-то искал в кроне дерева за окном школы.

На третьем уроке в учительскую зашла учительница математики Ирина Ивановна и, положив свои тетради на стол, хотела уже уходить, как Александр Иванович вскочил с места и подбежал к ней. Лицо его как-то все дергалось, руки он вообще не знал, куда деть.

- Ирина Ивановна! Мне надо посоветоваться с вами, - сказал он взволновано, - Я знаю вас, как самостоятельного и очень уверенного в себе человека... Этого во мне сейчас ничего нет... Мне же необходимо сделать выбор...

- Полно, батенька, так расстраиваться! У вас из-за жены, поди, эти все волнения... Кстати, мне давно хотелось узнать лично от вас, почему вы расстались с семьей. Вы, ведь, так любили жену и своих детей... У меня сейчас окно... Выйдем только из учительской - терпеть не могу, когда говорят здесь о личных делах или тряпках, - при этом она пропустила вперед Александра Ивановича.

Они уселись рядышком в рекреации, оформленной под дно морское, и на них со стен сразу же уставились своими мордами, с выпученными глазами, обитатели морских глубин.

- Вот здесь нас с вами никто не услышит, - сказала Ирина Ивановна, своим голосом и плавными движениями, как можно, успокаивая, как ей казалось, всегда до этого спокойного коллегу.

- .....Таких причин несколько, - как-то робко начал Александр Иванович. - Мне изменила жена и после этого наши отношения ни как не могли восстановиться... Это, если коротко... Я ушел и вот уже четыре года живу один... Взял с собой “носки”, зубную щетку...

 

В пятницу после пятого урока Александра Ивановича позвали к телефону.

- Саша, это я...,- услышал он голос своей бывшей жены.

- Здравствуй.

- Саша, ты не мог бы пожить у нас несколько дней?

- У кого это у нас? Я знаю, что девочки уехали и ты одна.

- У меня... Я тебе куртку отремонтирую, о которой ты мне говорил. Носки неси. Заштопаю...

- Мне сестра за отпуск все отремонтировала и заштопала. Говори прямо, зачем я тебе понадобился - денег у меня все равно нет.

- Приезжай, Саша. Пойми, мне надо...

 

Александр Иванович, не торопясь, помылся в ванной и, как раньше, ему Валентина натерла спину мочалкой...

В остальном все было не как “раньше”: тихая музыка, цветы, вино и целая копченая курица на подносе - все красиво и вкусно, а главное сама Валя была другой. Никогда еще в жизни он не получал от нее столько тепла и нежности.

От всего этого у него даже сердце забилось тревожно.

“- Что с ней вдруг случилось?” - думал он. - “Ведь, я же нисколько не изменился... Как был для нее “сволочью”, так и остался. Как там она еще меня величала?” ...

Ночью он не уснул ни на минуту на своем диване и в своей бывшей комнате.

В шесть часов он тихонько встал, так как в субботу работал, и стал одеваться. Одевшись, он тихонько зашел в комнату Валентины, сон которой был “обычно” очень крепким. Она спала на животе и ночная рубашка загнулась у нее очень высоко, открыв для его взора красивую спину и ножки.

Осторожно взяв одеяло, он решил прикрыть им когда-то любимое тело. Но, что это? Его руку, как током, отбросило от одеяла, а сам он, не помня себя, выскочил на кухню... Дыхание его стало прерывистым...

На спине Валентины чуть повыше резинки трусиков он увидел татуировку, изображающую женщину в неприличной позе и надпись такого же содержания.

- О! Ты уже одет, Саша! Что же я распалась? Сейчас я тебе приготовлю завтрак. Я думаю, что к тринадцати часам ты уже освободишься у себя в школе. Потом мы с тобой сходим в кино, в магазин и приготовим отличный ужин...

- Знаешь, Валя, - перебил он ее, - у меня... на выходные... запланировано очень много мероприятий... Я ничего тебе сейчас не смогу пообещать..., - лицо Вали при этом сразу же как-то осунулось и, чтобы ее не “добивать” своим отказом, так как у него вообще ничего было не запланировано, и ему просто не хотелось, так просто соглашаться на то, что она ему предлагала. Он уже в виде уступки промямлил:

- Ты ... позвони мне... в школу около двенадцати... Ладно? - на что она только кивнула головой, смахнув слезинку у глаз.

 

В двенадцать Александра Ивановича позвали к телефону.

- Добрый день... Валя, извини меня олуха... Я тебе даже спасибо не сказал за великолепный вечер, который ты мне подарила... Ты была Шахерезадой... Но главное это то, что... ты во мне почему-то снова увидела “человека”... Такого я не испытывал даже тогда, когда тебе нужны были деньги или... Мне было это очень приятно и не много обидно... Ты догадываешься за что? Нет... Нет... За то, что мне пришлось когда-то уйти от тебя... Я не приду... Да... Буду сидеть, как всегда, в своей конуре... Я просто не хочу возвращаться в наше прошлое... Да... И плохое, и хорошее... Да, я боюсь этого... Прощай... Поговорить? Через сколько времени ты там будешь? Хорошо. Я приду.

 

Прямо с работы Александр Иванович проехал в центр, купил, по старой привычке, гвоздики, хотя выбирал их почему-то дольше обычного, и уже за пятнадцать минут до назначенной встречи был уже у памятника Пушкину.

К его удивлению, Валя уже ждала. Была она прекрасно одета и от его гвоздик стала еще красивее, но он шестым каким-то чувством почувствовал, что в душе у нее творится что-то ужасно плохое.

Молча они пошли по скверу. Обычно, она шла впереди и ”вела” его. Сейчас же впервые она шла за ним как будто ожидала его слова, а может и помощи.

- Давай, сядем здесь, - сказал он и, как на диван, плюхнулся на скамейку.

Она же осторожно села рядом на краешек и была так красива, что его уверенность сразу же куда-то испарилась. К тому же от мысленного сравнения себя с ней у него в душе возникла досада за то, что он пришел сюда к ней на встречу.

- Скажи, что с тобой происходит, - со злостью начал он разговор. - Твое волнение передалось мне... Почему ты не даешь мне жить? В течение этих долгих лет я выбивал из своего сердца любовь к тебе... И вот, когда я успокоился, когда меня любят, когда от любви я испытал, то, о чем с тобой я и мечтать не мог и мне даже не снилось и, даст Бог, может полюблю когда-нибудь и сам, ты появляешься вновь... Что тебе от меня надо? Говори или я просто уйду...

Валя стала ему отвечать очень тихо и в его сознании оставались лишь обрывки ее фраз, так его разволновало их содержание:

- Ухаживал…, цветы..., Мерседес..., я не одна у него..., десять таких, как я..., передал другому..., потом третьему..., стали возить..., опротивело все.

- Валя, ты любила хоть кого?

- Какая тут может быть любовь...

- Это они тебе клеймо поставили?

- Видел? Напоили и сделали. Они со мной не то теперь могут сделать... Я много знаю...

- Болела?

- Да... Сифилисом заразили, сволочи. Я вчера только, Саша, из больницы выписалась... Сама попросилась, чтобы положили... По блату... Вот справка, смотри... Сегодня за мной обязательно придут...

- Значит, я должен буду тебя теперь сторожить? Снова стал нужен? Сначала был нужен, когда жили в общежитии. Потом, когда надо было тестя таскать по комнате, разбитого параличом... Теперь появился твой рэкет...

- Да нужен! Я попала в беду, Саша! У меня больше никого кроме тебя нет... Ради детей, прошу, помоги...

- Позвони в милицию или просто запрись на все замки...

- Они же, Саша, и дверь выломают...

- Тогда, Валя, я не знаю, чем тебе смогу помочь. Ты сама выбрала этот путь. Прости, я пошел...

- Ты, Саша, никогда не был мужчиной!

 

- Александр Иванович, это произошло с вами в эти три дня?

- Да! И все эти три дня я не смог уснуть ни на минуту. Я ей отдал, кажется, все, что имел, и простил... А может это я сделал напрасно!? Кажущееся добро обернулось злом и по правилу бумеранга вернулось ко мне? Я недавно читал об этом. Я не знаю, как мне дальше жить...

- Полно, Александр Иванович, молоть чепуху! Вы справлялись, что с вашей женой стало в эти два дня?

- Нет... Я не знаю еще, как мне следует поступить... Из-за этого я вас и побеспокоил...

- Ну, вы и даете?! Её может быть уже и в живых нет или снова заразили чем-нибудь, а он только спрашивает, как надо поступить в данном случае... За что же ваш бумеранг-то меня поразил? Я тоже теперь на много дней выведена из равновесия, за что вас буду сердечно благодарить. Спасибо... Никаких вам советов я давать не собираюсь... Вы все должны решить сами! Я согласна с вашей женой... Вы не мужчина... Я вас тоже бы не полюбила...

 

"Их" квартира располагалась на пятом этаже пятиэтажного дома. Как и во всех домах во всем подъезде не горела ни одна лампочка. Начиная с понедельника, вот уже пятый день сюда на лестницу, ведущую на чердак, с наступлением темноты тихонько приходил Александр Иванович в своем старом и заношенном пальто.

Усаживался на ступеньки и пропадал для всего мира на целых пять часов - с восьми до часа ночи. За полой своего пальто он прятал монтажку, которой когда-то на даче научился ловко вытаскивать гвозди, а сейчас готов проломить череп любого, кто придет к его бывшей жене Вале, чтобы использовать ее вместо подстилки во время своих оргий.

Как он понимал своих соотечественников, ставших в какие-то два-три года "новыми русскими", которые после своего трудного "рабочего" дня хотели качественно отдохнуть и расслабиться.

Вот ему, получающему за свой труд учителя копейки, даже в голову не могло прийти, чтобы сходить в ресторан и "снять" хотя бы на час красавицу самого цветущего возраста. И дело совсем не в том, что у него не было на это денег или его не интересовал секс... - просто у него были другие моральные ценности и потребности.

Конкретно за эту неделю он пропустил несколько важных для него мероприятий и среди них: вечер встречи с местными поэтами, за творчеством которых он внимательно следил, премьеру фильма с участием его любимой актрисы, не прочитал, наконец, ни одной газеты и книги. И все это из-за того, что он перестал себя чествовать человеком. "Я просто ничтожество! - думал он. - Таким, как я, нет места на Земле. У тебя даже прописки нет. Стоит тобой заинтересоваться милиции, и ты будешь ночевать по подвалам, как обычный бомж... Вспомни, как когда-то ты их сам выгонял из подъездов во время дежурства в ДНД. Ни одному человеку на Земле ты не нужен, так погибни же хоть, как человек".

Так проходили минуты, часы, дни и месяцы..., но пора умирать не приходила... Он перестал ходить в магазин за продуктами, отощал, оброс какой-то внутренней грязью... На работе он еще держался, но в остальное время на две трети своего сознания он уже был не на Земле... Как будто над его головой замкнулась вонючая болотина или рухнула кровля сгоревшего дома, рассыпав в небо миллиарды искр... И ни одна душа не заметила, что его уже нет, как будто "никакого мальчика и не было".

"- Может это Валя все придумала? Может ей уже нашли замену эти "новые русские"? Может их уже загребли за какие-нибудь махинации..., "- проносилось порой в его голове, но приходить ему сюда на лестницу или нет - у него такой мысли уже не возникало, как будто здесь он был "нужнее", чем там...

 

Александра Ивановича пригласили к телефону.

- Саша! Здравствуй! Как ты поживаешь? Ты знаешь, я своим "хахалям" тогда сказала, что ты ко мне вернулся, и они, к моему удивлению, поверили..., а может ими милиция заинтересовалась... От меня отстали... Я так отдохнула за эти два месяца... Представляешь..., я никуда даже из дома не выходила, кроме работы, конечно... Часто смотрела наши фотографии и вспоминала-вспоминала... Как много мы с тобой всего в жизни пережили!? Тебе будет, наверное, неприятно узнать, что я целые дни с тобой, как по телефону, хожу по квартире и разговариваю, как дура... Ты бы зашел в гости..., а то отвезут еще меня в психушку...