Мой друг Сергей, — человек, который верит только своим глазам. Все рассказы о НЛО, фантомах, людях-феноменах, аномальных зон он не воспринимает всерьез. «Люди сами придумывают себе эти вещи, эти искусственные страхи», — порой отвечал он, когда его об этом спрашивали. Сам Сергей молодой летчик-ас, стаж которого насчитывается уже как 10 лет, если учесть, что он летает с пятнадцати лет. Мечта покорить высоту появилась у парнишки еще в пятилетнем возрасте, когда его первая учительница спросила, кем он хочет стать, когда вырастит. Маленький Сережа, увидев за окном низколетящий «кукурузник», гордо ответил: «Летчиком!»

Я, занимающийся несколько лет аномальными явлениями, не раз летал на его стареньком ДС-3 65-го года выпуска прошлого века, выкупленный у одного частного коллекционера авиаконструкторов, которому срочно понадобились деньги. Самолет цвета настоящего золота, хоть и был старым, но летал отлично. Его хозяин, как собственного ребенка лелеял, приобретал самые дорогие детали, использовал очищенное топливо, чтобы как можно дольше продлить век летающему аппарату. ДС-3 в наше время раритет, особенно в России, но в те далекие года именно этот самолет, рассчитанный на 21 пассажира, совершал частные перелеты по миру.

Страсть Сергея по ДС-3 отрицательно влияла на отношения с его любимой девушкой. Оксана не одобряла то, что ее любимый больше времени проводит со старой железкой, нежели с ней. Не раз выражала недовольство по поводу огромных трат на машину, считая, что все средства должны быть потрачены на нее. Она, по-видимому, не замечала неоднократных походов по элитным ресторанам, покупок женского белья ведущих кутюрье… Свое невежество при упоминании самолета сводилось к тому, что Оксана ревновала Сергея к летающей игрушке. Злилась и грозилась расстаться с ним, если он не бросит свое занятие. Но разве можно отказаться от мечты? На фоне раритетного экземпляра между двумя любящими людьми и происходили стычки и размолвки. Я не раз пытался поговорить с Ксюхой об их отношениях и ее отношении к ДС-3. Никакой самолет не должен стоять между их любовью! Но девушка не вникала в мои слова. Женская логика оказалась сильнее против моих доводов о живой и не живой материи.

Мои наблюдения аномальщины были как никогда скудными. Ни одного неопознанного объекта за три месяца, а так хотелось найти новую сенсацию. Но у меня было ощущение, что скоро произойдет новый всплеск таинственного. Интерес к необычному у меня очень возрос. Теперь каждую минуту я стал ждать, как нечто нужное, всегда имея наготове фотокамеру и прибор, показывающий всевозможные отклонения и улавливающий неизвестные излучения.

Исследования, которые я вел, помогали мне в написании научной диссертации, где я доказывал существование НЛО и аномальных зон на территории нашей необъятной Родины. Для твердого закрепления оставалось лишь фотодокументальное подтверждение. Достигнув этой цели, можно надеяться на стопроцентный успех в защите сложной работы. Мой труд очень важен для науки. И он должен официально признан «пионерами прогресса». И тогда будет победа.

 

Встретив как-то подругу своего друга, от нее я узнал, что Сергей собирается в очередной вояж по области. Оксана пожаловалась мне, что ее любимый перестал в последнее время уделять внимания, занимаясь в ангаре ДС-3, чтобы подготовить его к долгому полету. Я поинтересовался причиной столь нежданного срочного приготовления самолета мотать очередные километры. Она сказала, что «Сережа хочет доказать свою любовь, совершив ЭТО на высоте более тысяча метров». Я удивился, но Оксана продолжила:

— Он будет не против, если полетишь ты, ведь тебе нужно закончить диссертацию, а на высоте можно разглядеть и зафиксировать неопознанные объекты.

Я не мог упустить такой шанс и просил передать девушку о моем твердом намерении полететь вместе с ними.

Свои приборы: сверхчувствительную фотокамеру «Зенит» с новой пленкой, карманный диктофон, блокнот заметок с авторучкой и устройство, фиксирующий отклонения в атмосфере, — приготовил в этот же вечер, глубоко надеясь, что я сумею заметить то, что называется аномальщиной.

Через три дня раздался телефонный звонок. Это Сергей. Он сказал, что его ДС-3 полностью готов к высшему полету и откладывать его не хочет больше ни на день. Прихватив приготовленную сумку, я помчался на дорогу ловить машину. Передо мной остановилась темно-синяя «девятка». Водитель как раз направлялся в сторону аэродрома, чему я был рад, что не придется больше стоять у обочины и останавливать каждый проезжающий транспорт.

Водитель — мужчины довольно старшего возраста со смешными усами, которые беспорядочно располагались на его лице (может именно они и делали его старшим своих лет) — посмотрел на меня с глубокой проницательностью, заметив мою сумку и торчащие из нее неведомые приборы, и спросил:

— Куда именно направляешься парень? — его голос звучал необычно добрым и усталым.

— Дело в том, что я исследователь аномальных явлений, — объяснил я, кинув свой взгляд на дорожную сумку, и только тогда понял, почему он задал именно этот вопрос. Не застегнутая сумка показывала чуть ли не все ее содержимое.

— Уфолог, значит? — спросил он и ловко обогнал загруженную мебелью белую «шестерку», водитель которой недоверчиво посмотрел на нас обоих (наверно потому, что и наши взгляды казались куда не добрыми).

— Почему уфолог, — сказал я, когда машина выровнялась. — Необязательно. Уфолог исследует так называемые «летающие тарелки» или НЛО, а я интересуюсь не только этим, но и другими аномальными явлениями. Например, магия, полтергейст, телепортация… Список можно продолжать бесконечно. Все это мне нужно для написания диссертации.

— И много уже вложил в свою работу? — спросил он, проведя по беспорядочным усам, но они так и остались торчать во все стороны.

— Все есть, что нужно, только не хватает точного подтверждения и доказательств происходящих вокруг нас явлений, — ответил я, посмотрев на голубые глаза водителя, в которых я четко увидел карту Тихого океана.

Тот слегка улыбнулся, будто вспомнил старый анекдот и настроил все свое внимание на дорогу.

Остальную часть поездки мы молчали. Мужчина только постоянно закуривал свою трубку, подобной той, которую курил Шерлок Холмс. Табачный дым, расходившийся по салону, выпускал ароматный запах, отчего все мысли о работе моментально улетучились, и хотелось немного блаженства и легкого расслабления.

У поворота я вышел на свежий воздух и все неприличные мысли, присутствующие до этого, одурманенные табаком, моментально уплыли с моего сознания. Теперь чувствовалась напряженная и кропотливая работка с множеством препятствий. Я поблагодарил доброго водителя и двинулся к аэродрому. «Девятка» резко рванула вперед и исчезла за бугром, оставив позади себя у обочины густые клубы пыльного дыма.

Солнце слепило мне глаза, и стало немного жарковато, хотя мне в спину дул прохладный ветер. Синоптики обещали ближе к обеду небольшую облачность, но к ночи должно все развеяться и потеплеть. Не всегда сбывались их прогнозы, но, подходя к месту назначения, на горизонте начали появляться и сгущаться бело-серые облака, медленно закрывая над собой голубое небо.

Подходя к аэродрому, я не заметил самолета, и меня это удивило. Но до меня дошел глухой грохочущий звук старого мотора ДС-3. Я обогнул ангар и увидел раритет, который также продолжал золотиться на солнце, ослепляя отражающимся светом глаза. Мне пришлось зажмуриться.

Мотор затих, и аэродром погрузился в тишину.

Я смотрел вперед. У ангара стоял серо-серебряного цвета джип. Почему-то сразу я обратил на него внимания, но не сразу на то, что было. На блестящем капоте во весь свой небольшой рост лежала девушка, голова и плечи которой придавливала «дворники», а стопы ног свисали над радиатором, периодически покачиваясь в такт. Она, одетая в джинсовый костюм, производила впечатления задорной особы с беззаботной жизнью. Штаны ровно обтягивали ее ноги и ягодицы, через них, казалось, я видел и ощущал гладь кожи, которая навеивала возбуждающие мысли. Расстегнутый пиджачок показал белую футболку с призывающей надписью на груди - I LOVE YOU. Во мне пробудилось желание, которое появилось откуда-то изнутри, ворвавшееся в сердце и, заставив его работать в учащенном темпе. Солнцезащитные очки придавали некую скрытность и серьезность, но дерзкие движения головой под звуки рок-музыки, исходящее из радио плеера, который она держала в руке и огромные наушники, закрывающие уши, устраняла ту самую серьезность. Ее шершавые и потрескавшиеся губы от нехватки витаминов, шевелились, подпевая солисту замысловатой песенки. Я слышал музыку, как писклявые крики крольчат, а сквозь нее прорывались, словно из глубины колодца, слова:

«Завтра где-то, в одной больнице дрогнет рука молодого хирурга… кто-то в лесу наткнется на глину».

Я приближался, внимательно рассматривая некую особу на капоте джипа. Кто она? Что здесь делает? Наверняка, дочка какого-нибудь чиновника, решившего нанять самолет и выполнить наконец-то каприз своего чада. Либо чья-то знакомая…

Но очертание нижней части лица мне показалось очень знакомо. Привлекательные веснушки, как мелкие капельки на кленовом листочке, внезапно упавший с дерева от сильного порыва ветра, усыпали ее симпатичное личико, отчего дива казалась еще красивее. Мое сознание взорвалось ясной картинкой стопроцентной уверенности, что передо мной она.

Девушка повернула голову в мою сторону, задев левый «дворник» внедорожника и ожила. Она подняла голову, щелкнула кнопку «STOP» на радио плеере и присела, убрав другой рукой объемные наушники. Отложив технику в сторону, она сняла очки, заставив меня поверить в счастье. Ее прелестные карие глаза и повзрослевший взгляд тронул меня до глубины души. Губы рассеклись в приветствующей улыбке, где образовалась очередная трещинка, и появилось алое маленькое пятнышко, которое исчезло, когда она облизнула верхнюю губу. Мы не отрывали взгляда друг от друга. Нас с первого момента, когда наши глаза встретились, не отпускала какая-то сила, которая все глубже сжимала нас и не собиралась отпускать. Но откуда ни возьмись, приятное мгновенье расстроил появившийся на горизонте Сергей. Вытирая масляные руки о тряпку, он поприветствовал меня:

— Здорово, дружище! — он пожал мне руку, и на ней остались частички машинного масла.

— Привет! — улыбнулся я, поглядывая то на друга, то возвращал взгляд на девушку.

— Как добрался? — спросил Сергей, хотя я ожидал, что он представит меня особе. — Я слышал, что сегодня отменили рейс в ваше село.

— Я на попутных приехал, — среагировал я, ловя на себя притягивающий взгляд девушки с капота.

— Хорошо, тогда… — Сергей не успел договорить, его кто-то позвал.

Он обернулся и крикнул: «Сейчас»!

— Кстати, ты помнишь мою сестру Юлю, — наконец сказал он, указывая на девушку. — Посмотри, как вымахала, а ведь была совсем соплячкой. Какой-то год…

Сергей ощутил сильный толчок в бедро. Это Юля, защищаясь от слов-паразитов своего братца, всегда таким образом старалась подтолкнуть его к более умеренному отношению к ней. Тот от удара отшатнулся и громко рассмеялся. Сестра обиделась. Нежная улыбка, казалось, навсегда исчезла с его милого личика и больше у меня не будет шанса увидеть ее вновь. Это слово «соплячка» с ярко выраженной экспрессивной ироничной окраской ударило по самолюбию девушки и подвергло ее чувству унижению. Чтобы не показать мимолетное чувство стыда, она отвернулась от нас.

— Не обращай внимания, — сказал он, смахивая с ушибленного места серый отпечаток пыли ботинка. — Она всегда так надувает губы, когда слышит что-то подобное.

— Все-таки, не следует так обижать сестру, — заступился я, почувствовав чувство долга перед ней. — Сейчас, как никогда, пребывая в трудном возрасте, подростки, особенно девушки, воспринимают любое слово всерьез.

— Вот видишь! — задорно крикнула он, повернувшись лицом, и указательным пальцем тыкнула на брата. — Меня нельзя обижать!

Сергей отпрянул еще назад от вспыльчивости сестры и вновь залился смехом. Юля слезла с капота и убрала радио плеер с наушниками в широкие карманы джинсового пиджака. Она не стала больше слушать Сергея и удалилась.

— Как твой самолет? — спросил я, перейдя на другую тему разговора.

Я повернул голову и поймал тот же волшебный взгляд Юли. Она загадочно подмигнула мне и скрылась за ангаром.

— Ну, как тебе моя сестренка? — весело с таинственным намеком спросил меня Сергей.

— Ничего. Выросла. Красавицей стала, — ответил я без лишнего восхищения, которого ожидал от меня друг.

— Вот именно, что красавицей! За ней парни бегают, дружбу предлагают, а она, ты представь, всем отказывает, — сказал он с неким недовольством.

Мы подходили к самолету, дверца которого была открыта настежь. Из темноты появился силуэт второго пилота. В нем я узнал Андрея, с которым Сергей учился вместе в школе. Он помахал нам рукой и рассекся в улыбке. Его волосы закрывали лоб и часть глаз, и ему приходилось постоянно откидывать их назад.

— Значит, у нее есть молодой человек, о котором никто не знает, кроме Юли, — предположил я.

— Ни с кем она не встречается! Постоянно вечерами дома сидит. С подругами даже мало общается. Только и знает «Короля и Шута» по плееру гонять, — сказал Сергей. — Поэтому, чтобы хоть как-то ее вытащить из дома, я предложил ей полететь с нами!

— Она полетит с нами? — удивился я, и эта приятная новость настолько понравилась, что и мне пришлось рассечься в улыбке, которую Андрей воспринял как приветствие.

— Здорово! Как жизнь? — басом поинтересовался Андрей, протягивая мне свою большую ладонь.

Моя рука утонула в ней, и я ощутил теплоту ладони, как от прикосновения бархата. Его прищуренные глаза разглядывали меня всего с наивысшим интересом, успел обратить внимание на дорожную сумку, свисающую у меня с плеча, тяжесть которой наклоняла мой корпус тела в левую сторону.

— А ты ничуть не изменился, — сказал Андрей, вспомнив, как я выглядел после окончания школы. — Может помочь? — он протянул свою мясистую руку.

— Нет-нет. Не стоит, со своими проблемами я разберусь сам, — отказал я и улыбнулся.

— Ладно, тогда прошу занять свои места, через пять минут вылетаем, — прокомандовал Андрей, освобождая небольшое пространство входа.

— Кстати, — он повернулся к Сергею, когда я вошел в ДС-3, — а где Юля? Она что, передумала?

— Я ее сейчас позову, а ты пока еще раз проверь все данные, не забыли ли чего, — сказал Сергей и удалился в ангар.

Я вошел в салон самолета. Мне пришлось немного сгорбиться. Высота от пола до потолка не была предусмотрена для моего роста в метр восемьдесят.

Передо мной простирался недлинный коридорчик, по сторонам которого располагались довольно удобные мягкие сиденья. А на одном из них с закрытыми глазами сидела девушка. На ее измученном лице я увидел усталость. Она, услышав посторонний шум, открыла глаза и привстала.

— Привет! — потянувшись, сказала Оксана.

— Привет, — опустив дорожную сумку на одно из сидений, я подошел к ней, и присел рядом. — На тебе лица нет. Что-то случилось?

— Все хорошо, — развела она руками. — Просто этот баран разбудил меня ни свет, ни заря, — немного возмущенным тоном произнесла Оксана.

— Но он, в первую очередь, хочет тебя удивить и доказать свою любовь, — сказал я. — Все это он делает только ради тебя.

— Я его не просила, — она откинулась на спинку и сложила руки у груди.

— Ты скоро поймешь.

В салон вошла Юля. Она манящим взглядом посмотрела на меня и на Оксану и заняла первое место у иллюминатора. Следом поспешили Сергей и Андрей. Последний удалился в кабину пилота, а Сергей подошел к нам и склонился над Оксаной.

— Дорогая, как только взлетим, я приду к тебе, и тогда мы начнем, — обратился он к девушке. — Место уже приготовил.

Взгляд Сергея устремился на дверь в конце салона, за которой располагался багажное отделение. Оксана лишь нетерпеливо вздохнула и проводила любимого до кабинки пилота.

Я возвратился к своей сумке, одиночно оставленной на третьем ряду, и вынул для начала фотоаппарат. Проверил наличие батареек и фотопленки, повертев его в руке. К «Зениту» потянулась женская рука, которая схватила его. Я поднял голову и перед собой увидел Юлю, смотрящую на меня жадными глазами, в которых отразился лоск.

— Тебе чего? — спросил я, но ответ так и остался не услышанным.

Ее голосок заглушил внезапно ворвавшийся, словно из ниоткуда, глухой звук мотора. Нас сильно шатнуло. Юля чуть не упала, сумев схватиться за спинку сиденья.

Самолет начал набирать скорость. Я взглянул в круглый иллюминатор и увидел быстро плывущие и удаляющие белые линии на полосе. Ангар стремительно исчезал с поля зрения. Вот и плоскость земли начала меняться под углом. Мы взлетаем.

Юля все еще смотрела на меня. Теперь на ее лице читалось недоумение и растерянность. Она крепко сжимала сиденье, боясь потерять равновесие. Убрав сумку на пол, я взял ее другую руку, и посадил рядом с собой.

— Что с тобой? — громко спросил я.

— Что это было? — тоненьким голоском отчеканила она.

— Мы в воздухе, — широко улыбнулся я и взглянул в иллюминатор, вид за которым стремительно изменялся.

Юля с опаской посмотрела в окошко и, обретая уверенность, улыбнулась мне в ответ.

— Мы летим?

Я кивнул.

— Ура! — крикнула она, подняв руки кверху, и взорвалась задорным смехом.

Она еще никогда не летала на самолете, поэтому ее восторг можно понять. Подобное чувствовал и я, когда впервые ощутил свободу возвышения и магическую легкость, похожую на космическую невесомость. Она ярко выраженными глазами смотрела на меня и продолжала смеяться, восхищаясь чудным видом сверху. Желтые пшеничные поля, сосновые и лиственные леса создавали в нашем воображении ярчайшие картины природы живописца.

ДС-3 высоко летел на юго-запад, прокладывая новую воздушную дорогу. Напротив я видел облачную пелену, которая двигалась навстречу, вот-вот готовая поглотить наш самолет в свое царство. Очертание огромной серо-белой тучи менялось, но одно было ясно, мы войдем в водяной туман, и поверхность серебристого цвета воздушной машины померкнет.

Я внимательно посмотрел на рядом сидящую Юлю, лицо которой покрылось краской. Она робко взглянула на меня и перевела взгляд на фотоаппарат, лежащий у меня на коленях. Девушка явно что-то хотела, ее глаза странно мигали, то, вспыхивая ядерным взрывом, то, неся умиротворяющую мглу, поглощающая все на своем пути. Я взял в руки «Зенит» и спросил:

— Хочешь посмотреть?

Она слабо кивнула, и ее волосы опустились на лицо и закрыли глаза. Мне показалось, что она это сделала специально, а может, спрятала их из-за характера, который временами преподносит сентиментальность и робость.

— Только осторожно, пожалуйста. Это очень ценная вещь, — сказал я, протягивая ей фотокамеру.

Она с наивысшем интересом начала разглядывать «Зенит». Особое внимание уделила огромному объективу, который показался ей одним из чудес света.

Затем я из дорожной сумки достал прибор, подобный тому, что имеют охотники за приведениями из одноименного фильма и мультсериала. Юля забыла фотоаппарат и переключилась на него. Но до этой раритетной штуковины я не позволил ей даже дотронуться.

— Зачем ты возишь эти вещи с собой? — спросила она, когда все, что было в сумке, было извлечено.

— Тебе Сергей не рассказывал, чем я занимаюсь?

Юля, покачав головой, раскрыла рот, и только тогда я заметил ее напухшие розовые губы, которые как-то необычно преобразились, превратившись в объект желания.

— Я изучаю аномальные явления, происходящие вокруг нас, — объяснил я. — Например, полтергейст, магия, левитация… и много чего. Если одним словом, то все, что кажется сверхъестественным.

— Понятно, — сказала она с серьезным видом и слегка потянулась ко мне.

Юля склонила голову влево и кокетливо заулыбалась. Я понял, что дальнейшие объяснения по поводу моей диссертации уже не представят для нее особого интереса. Она-то и слово такого, как «диссертация», не знает, и не слышала, поэтому я решил сменить тему разговора и поговорить о ней самой. Что она скажет по поводу того, что целыми днями просиживает дома в одиночестве.

— Юля, Сергей мне сказал, что кроме школы, тебя больше ничего не интересует.

— Он, конечно, преувеличивает, — сказала она. — Он умеет выставить меня перед всеми полной дурой, и у него это неплохо получается. Пусть он думает обо мне все, что угодно. Но у меня своя жизнь. Я же в его душу не лезу. Пусть живет с Ксюхой. Что я, мешаю, что ли им?

— Он имеет в виду то, что ты отвергаешь своих подруг, я уже не говорю о молодых людях, — сказал я, и опять мои глаза поймали соблазнительные губы особы.

— У меня свой секрет, — коротко пояснила Юля и положила свою ручонку на мое плечо.

— И какой? — поинтересовался я.

— А ты угадай! — она поправила волосы, откинув их назад.

— Откуда я знаю.

— А ты пошевели мозгами и догадайся.

Юля за все время разговора пыталась донести до меня свою истину, которая заключалась в том, что она одинока и ей нужен человек, который мог бы ее понять. Девушка видела в этом человек меня, в чем я уже не сомневался.

— Хорошо, — я откинул голову на спинку сидения, и рука Юли исчезла с моего плеча.

Я принял задумчивый вид и прикрыл глаза. В сознании начал перебирать всякие непристойные мысли и идеи, которые так и спешили возникнуть из глубины души. А они не могли не возникнуть при присутствии рядом хорошенькой особы.

— Ну, как, с твоим мышлением? — мелодично сказала она и резко повернула голову на шум.

Из кабинки пилота вышел Сергей. Он довольный улыбнулся нам и бросил смелое: «Развлекайтесь, ребятки!» Потом хозяин ДС-3 прошел мимо нас и удалился с Оксаной в багажное отделение.

Юля заметно поникла, на лице вырисовывалась тоска и неудовлетворенность. Может, это была зависть сестры, брат которой только что отправился развлекаться со своей подругой, а она сама сидит здесь и «сосет со мной палец». Но настроение оказалось изменчивым. Она мило заулыбалась, настроив свои глазки, чтобы пострелять в меня нахлынувшей страстью.

Женское сердечко бешено застучало и просило короткий путь к достижению точки наслаждения. Но пока этого не происходило. У меня возникло некое пугающее чувство за юное создание. Сумеет ли она пережить то волшебное ощущение? Не сорвется ли? Как пройдут переживания действа?

Последний раз сестру Сергея я видел три года назад, когда той только исполнилось тринадцать. Она была девочкой шустрой, но ужасно скромной, когда разговор заходил о ее характере и когда ее спрашивали об этом. Но, что странно, меня она никогда не пугалась, а наоборот, смело держалась за мной. Я запомнил ее тонкий и грустный взгляд. Как она смотрела на меня. Я не мог тогда определить, что означает он. И лишь сейчас осознал и понял, что все это значило. Девушке с красивым именем Юлия просто понравился парень, с которым она захотела поближе познакомиться.

 

Прошло какое-то время, пока ДС-3, в салоне которого мы находились, не тряхнуло, остановив блаженствующее начало. Юля от внезапности не успела удержаться и рухнула в сторону, стукнувшись головой о иллюминатор. Она вскрикнула от резкой боли. Я поддержал ее и посадил на сиденье.

— Что это было? — спросила она, искривив лицо, и потерла ушибленное место.

— Не знаю, — ответил я, но потом, вспомнив, что мы в воздухе, продолжил. — А, скорее всего, попали в воздушную яму.

— И я должна страдать из-за этой воздушной ямы, — расстроено произнесла девушка, пытаясь унять боль.

— Можно я посмотрю?

Она убрала руки и указательным пальцем показала то место, на которое пришелся удар. На границе волосяного покрова и лба образовывалась фиолетовое пятно, растущее в размерах с каждой секундой.

Меня осенило, в брюках должна быть пятирублевая монета. Я полез в карман, пошарил и вынул деньгу.

— Приложи, — посоветовал я, — и боль утихнет.

Юля взяла монету и приложила, как я и сказал. Потом она улыбнулась мне и поблагодарила за помощь и, что в такую минуту я оказался рядом. Мне оставалось только по-дружески хлопнуть ей по плечу и удалиться узнать у пилота, что произошло на самом деле, потому что в воздушные ямы я не очень-то верил. Тем более на такой маленькой высоте, как наш самолет.

Я вошел в маленькую, но уютную комнатку. За штурвалом сидел Андрей. Он повернулся ко мне, и вот тут-то сердце мое застучалось. От страха. Лицо пилота было бледным и немного испуганным.

— Ты когда-нибудь видел это? — спросил он.

Я не понял, что имеет в виду Андрей, пока он не попросил взглянуть меня в широкие лобовые окна.

— Смотри наверх, на небо, — уточнил пилот.

Ближе подойдя на место второго пилота, я поднял глаза. То, что я увидел, не вписывалось в то, что мне приходилось до этого видеть. Небо, это бессмысленное небо, как жестокая стена жирного мрака, закрывало все поле зрения. Это не было похоже даже на туман, газ или дым. Это черное вещество, смешанное из темных цветов красок. Мы влетели в марево, которое напоминало густой крем.

— Что это, черт возьми?! — так же возмущенно, как и я, удивленно спросил Андрей, но однозначного ответа не получил. — Не видно горизонта!

Я остолбеневший от происходящего за бортом, наблюдал, как мы входим в закрытое пространство или как это назвать, в «крем». Такое впечатление, что перед нами открылся параллельный мир или того хуже — врата ада. Ощущалась полнейшая пустота. Не было уже никакого ориентира. А поглощение продолжалось.

В кабину вслед за мной вбежал Сергей. То, что увидел он, тоже поразило не меньше. Вместе мы пытались понять творящиеся за бортом.

В салоне закричали. Мы повернули головы назад и услышали странный вой, словно ворвавшийся из глубины озера. Сергей шагнул первым, я последовал за ним. Навстречу нам из багажного отделения в панике неслась Оксана, явно чем-то напуганная. Он подхватил ее и спросил в чем дело. Та, размахивая руками, заикаясь, попыталась пересказать увиденное или услышанное, но из-за нечленораздельных слов ничего невозможно понять.

Юля, не меньше напуганная, встала с места. Я услышал звон упавшей пятирублевой монеты, которую девушка держала в руке. Деньга прокатилась по полу и упала орлом верх у моих ног. Я посмотрел на нее и попытался поднять, но замер. Двуглавый орел зашевелился и темными глазищами, увеличиваясь в размерах, зорким взглядом, и одновременно мерзким, посмотрел на меня. Он воспрянул от изображения и двинулся на меня. Расправляя крылья, острым клювом пошарив в подмышках, он крикнул. Исторгся истошный гнусный звук, как будто тонну железа проволочили по голому асфальту. Из открытого рта вывалился наружу антагонистичный язык, на кончике которого стекала омерзительная вязкая жидкость, оставляя на полу жирные пятна в размере той самой пятирублевой монеты. Запахло мазутом, затем машинным маслом, а после соляркой. Нефть. Это была нефть, но старая, протухшая, неестественная.

Ногой я швырнул монету за сиденья, и виденье исчезло. Но вновь таинственный вой дал о себе знать и где-то сверху загрохотало. Самолет накренился. Мы, хватаясь за спинки, попытались удержать равновесие, но не так легко удалось это сделать. Юля, которая стояла рядом со мной, повалила меня за собой, в результате чего шишку на лбу получил теперь я, стукнувшись о металлическую обшивку. Сергей и Оксана сумели избежать падения и удара, удержавшись за сиденья.

— Садитесь на места! — приказал Сергей. — И не выходить!

Он усадил Оксану, а я Юлю, лишь только потом присел рядом с ней, но как только Сергей удалился в комнате пилота, я последовал за ним. Я услышал:

— Сергей, что-то мешает движению самолета, — сказал Андрей дрожащим голосом, ведь как ни ему приходилось видеть все самое ужасное впереди, но он держался молодцом. — Я думаю, что это кремоподобное вещество. Чем дальше мы углубляемся, тем тяжелее мы летим.

ДС-3 весь поддергивался и вибрировал, управлять которым было уже невозможно. Факт в том, что нам судьба преподнесла хороший подарок — погибнуть в авиакатастрофе, начала пугать меня. На лицах пилотов я видел не меньше испуга, но любым шансом на спасения обязательно нужно воспользоваться.

Вверху разразилась яркая вспышка, пронзив густеющий «крем» и осветив огненными стрелами небо. Самолет затрясся сильнее. Я не чувствовал под собой пол, он уходил из-под ног. Падения не избежать. Я попытался вернуться к Юле, хватаясь за стенки обшивки, но тщетно. Сверкнула вторая вспышка, за которой последовало в два раза больше огненных стрел, которые дырявили небо, оставляя гигантского размера пробоины. Затем еще одна и еще…

Я лежал на полу, и меня всего трясло. Из верхних полок начали падать вещи, бутылки, инструменты. И все на меня. Я вскрикивал, чувствуя боли по всему теле. Вибрация и тряска настолько была сильна, что все локти мгновенно стирались, образовываясь в кровяные мозоли. Я услышал крики Юли, но что именно она хотела, я не расслышал. Снаружи грохотало. По крышам, как по барабану, стучал крупный дождь. Казалось, что вот-вот он пронзит поверхность и самолет разорвет на куски.

Два пилота за штурвалом, находясь в зоне сильной тряски, старались овладеть обстановкой. Но яркие вспышки обволакивали машину со всех сторон. Повсюду, словно преследуя жертву, нечто, названное «кремом», жаждало поглотить ДС-3 со всем его содержимом.

— На грозу это совершенно не похоже! — услышал я голос Сергея. — Это что-то другое. О Боже!

Он выглянул в салон и крикнул мне, чтобы я приготовил свой «Зенит». Такое не каждый день увидишь. Я, ползя по полу, коснулся сумки и, немного пошарив, вынул фотоаппарат. Благо, что он был готов к действию. Быстренько настроив объектив, я пополз к пилотам. Сергей помог мне войти к ним.

— Это будет сенсационный снимок, — сказал Андрей, смотря на меня, как я в тряске пытаюсь что-то поймать в объектив.

Мне удалось сделать несколько снимков, но за качество я не ручался. Условия совсем не те, чтобы работать. Но яркие вспышки и огненные стрелы, продолжавшиеся постоянно, успели зафиксироваться на высокочувствительной фотопленке.

— О, черт! — крикнул Андрей. — У нас отказал один двигатель! Штурвал совсем не слушается!

Эта новость обезнадеживала на дальнейшее наше существование и спасение. А отказ одного двигателя при двух — почти катастрофа, потому что на мягкую посадку уже рассчитывать не придется. Только чудо может спасти нас.

Андрей пытался выйти на связь с оператором аэродрома, но позывные отсутствовали. Радиосвязь молчала.

— Ничего! Связи нет, как будто ее и не было, — расстроено сказал он. — Мы барахтаемся над бездной и летим в никуда.

Я видел, что все стрелки на приборах безумно вращались как сумасшедшие. Часы остановились.

Впереди бушевала буря, в центре которой скоро окажемся мы. И тогда наши обгоревшие тела найдут спасатели, и уже ничто не может определить наши личности. Ужасная смерть и не снилась даже в самых страшных снах. Надежда на спасение с каждой минутой угасало в неизвестное вещество, окружившее самолет и плотно придерживающий в тисках наши души.

Внезапно что-то подбросило вверх ДС-3, словно неведомой гигантской рукой, и подало влево. От резкого рывка Андрея и Сергея подбросило чуть вверх, задевшие макушками низкий потолок, а меня выбросило в салон, где в таком же положении оказались Оксана и Юля, распластавшись на полу. Упираясь друг на друга, мы вернулись на места, обсуждая каждый ушиб и царапину. Паника рассеивалась, появилось чувство выживание. Мы молили Бога, чтобы все обошлось и, кажется, Он услышал наши просьбы.

Андрей победно вскрикнул и объявил, что все показатели приборов начали возвращаться в норму. Эта новость вселила в нашу компанию чуточку уверенности в том, что это просто буря, которая пройдет, и мы приземлимся благополучно. Может быть, нам так только казалось. В моей сумке запищало. Девушки оглянулись и удивленно большими испуганными глазами посмотрели на меня и на мою сумку. Я взял ее на руки и извлек тот самый прибор, издающий тревожный писк. Он зафиксировал очень сильную энергетическую волну, которая прошла сквозь самолет. Пахло аномальщиной, самой настоящей аномальщиной. Такого отклонения прибор еще никогда не передавал. Очень много отрицательной энергии и выбросов, что позволило присутствующим доказать, что «аномальное» — это не чушь, а самая настоящая реальность, окружающая нас, только проявляющая в особых местах и в определенное время. Именно это и случилось.

Из сумки я вынул блокнот и ручку, в который записал время и показания прибора. Девушки с интересом следили за мной и за необычной штуковиной, издающей писклявые звуки. В руки я вновь взял фотоаппарат и сделал два кадра прибора, настроив объектив на экранчик. Оперативно и качественно я проделал данную процедуру и сложил все в сумку. Ко мне подошел Сергей и спросил меня:

— Что ты думаешь?! Что это может быть?! На грозу, как ты сам видел, это не похоже!

Я взглянул на его грустноватые глаза и попросил присесть, а то тряска может возобновиться. Он послушался меня и присел. Влажной рукой от пота протер лоб и внимательно настроился выслушать ответ.

— Я не могу ответить что-то конкретное, но знаю точно, что здесь пахнет сверхъестественным. Либо мы попали в аномальную зону, либо пересекли параллельный мир. Более подробную информацию я смогу дать только после того, как изучу все материалы, которые я сумел сделать, — объяснил я. — А сейчас главное выбраться из этого чертового логова.

— Я с тобой полностью согласен, — подтвердил Сергей. — Следи за девушками, а мы с Андреем попытаемся сделать все возможное, чтобы вывести самолет из этой аномальной зоны.

За иллюминатором «кремовая» масса медленно рассеивалась. Густота марево изменялась. ДС-3 наконец-то выровнялся, четко заработали приборы. Работа машины возвращалось в обычное русло. Кое-какие признаки жизни подал отказавшийся до этого работать первый двигатель. Вся команда облегченно вздохнула.

Андрей, крепко взявшись за штурвал, повел самолет ниже. Сергей проверял исправность всех приборов по показаниям стрелок. Никаких существенных отклонений не было. Внизу пилоты увидели длинное зеленое поле и поразились еще одному явлению. Миниатюрные водяные смерчи двигались над поверхностью нивы. Невысокая трава от сильных порывов вплотную прижималась к земле. Но никаких порывов ветра за бортом не отмечалось. И хотя вокруг маячился туман, осадков тоже не наблюдалось. Земля была абсолютно сухая.

Постепенно непогода стихала и вскоре ветер стих, а туман рассеялся. Определить местонахождение было теперь не проблемой. ДС-3 оказался в 50 км от аэродрома, и долететь до него почти не составляло особого труда, но возникли новые проблемы. Самолет от пережившего был в очень плохом состоянии. Первый двигатель так и остался в молчании, и к тому же второй двигатель повел себя неадекватно. Он отключался, то снова включался. И машиной стало невозможно управлять.

Меня испугали слова Сергея:

— Чувствую, что нам придется садиться прямо на поле.

Оксана панически задрожала и непроизвольно заохала. Слова жениха могли означать и то, что шанса остаться в живых остается все меньше, а может и практически никакого. Она вскрикнула и, раскидывая руками, убежала в конец салона. Сергей хотел пойти за ней, но возглас Андрея остановил его.

Я посмотрел на Оксану, которая маячилась в конце салона, периодически вскрикивая и что-то невнятно приговаривая. За плечо меня дернула Юля. Ее лицо бледное от пережитого выражало страх, большие глаза пронзали меня насквозь, мелкие капельки слез дрожали в глазах, собираясь в уголках. Я знаю, что она хотела мне сказать. Она нуждалась в поддержке, и я обнял ее, погладив гладкие волосы.

В салоне гудело. Атмосфера вокруг нас напрягалась с каждой минутой до предела. Волнение возникало и росло. Даже пилоты, даже Сергей, кого не раз называли летчиком-асом, не мог спасти ситуацию. Они знали, я знал, и девушки знали, что следующие секунды времени будут ужасными.

— Где будем садиться? — спросил Андрей Сергея, вытирая холодный пот со лба.

— Здесь! — указал хозяин ДС-3 на подлетающее зеленое поле, которое не выделялось колоссальными размерами.

— Но мы не успеем! — запаниковал Андрей.

— Больше выхода у нас нет. Дальше лес и овраги. Ты хочешь, чтобы мы упали в один из оврагов и разбились насмерть?! — дрожащим, но уверенным голосом сказал Сергей и повел машину резко вниз.

ДС-3 погрузился в нижнюю атмосферу. До поверхности земли оставалось теперь меньше двухсот метров. Я увидел, как зеленое покрытие нивы стремительно приближает к нам. Представлял себе картину нашей гибели. Самолет уткнется носом о мягкую землю и перевернется вверх дном. Глухой шлепок. Внутри салона наступит хаос. Нас разбросает по нему. Я в середине, Оксана сзади, Юля где-то неопределенно, а Сергей с Андреем в кабине пилотов с разбитыми головами лежат на лобовом стекле. Выбраться шансов никаких. Слишком мало времени, чтобы спастись. Хлынет горючее. И лишь одна искра и самолет взлетает в воздух. Раскаленный металл разбрасывается по всему полю.

Я внимательно посмотрел на спутницу. Она спокойна. Спокойна, потому что я рядом, и держу ее за руку. На другом сиденье лежит Оксана. Она уже не понимает происходящее и тихо стонет. Слишком много эмоции вылилось у нее за последнее время. Возможно, что негативное отношение Сергея к его игрушке имеет какую-нибудь связь с ее состоянием.

— Мы не успее-е-м!!! — выкрикнул Андрей и его голос исчез в глубине морской бездны.

ДС-3, коснувшись невысокой травы, сильно тряхнуло. Ремни безопасности удерживали пассажиров на местах. Каждый почувствовал, как внутри все переворачивалось. Трудно дышать, легкие работали в напряженном порядке.

Машину вновь тряхнуло, но слабее и потянуло чуть левее. Чего я не ожидал, не ожидали и сами пилоты, но самолет, словно саранча, подпрыгнул вверх и низко полетел по полю.

Я повернул голову к иллюминатору и увидел, что мы движемся в сторону леса. Поле стремительно исчезало. Понять, что мы сейчас врежемся в деревья, было не сложно, но мне по настоящему стало тревожно и жалко за девушек. Они такие молодые, не повидавшие жизнь, мало понявшие суть существования. Но судьба непреклонно приближала свой резкий поворот.

ДС-3 встретил препятствие. Послышался страшный треск — правое крыло задело дерево. Я продолжал наблюдать за происходящим. Из поврежденных баков хлынула светлая жидкость, переливаясь всей палитрой красок. Сознание подверглось ужасной пыткой, гадая, что же это могло быть. Ответ ясен — это бензин, как кровь в глубокой огнестрельной ране, который выливался, оставляя за собой мокрую полосу.

Я увидел длинную искру. Оставшаяся острая часть крыла задела большой старый дуб, звонко прочертив по коре. Самолет начало заносить вправо, когда бензин воспламенился. Бак с горючим отлетел к корням лиственнице и взорвался. Заднюю часть машины отдало ярким потоком жара. Если бы не огромная скорость, которая унесла нас подальше от места взрыва, мы бы хорошо поджарились.

Ветки хлестали корпус ДС-3 со всех сторон, особенно сильные удары приходились на основание. От этого нас сильно трясло. Где-то сзади разбился иллюминатор и в салон влетел булыжник, который рикошетом отлетел в другую сторону обшивки и разбил рядом еще один иллюминатор. Пол и сиденья усыпались мелкими осколками стекла. Тонкий пронзающий свист, закладывающий уши, преследовал нас, от которого, казалось, мы сходили с ума.

Снова ужасная тряска и я заметил, что машина замедляет ход. Еще несколько десятков метров и мы, наконец, остановимся. И тогда с облегчением вздохнем с удачным приземлением, но, почувствовав сильный рывок, нос ДС-3 поднялся кверху. Задняя часть и хвост углубились в сырую черную почву, пропахав десятиметровую полосу. И только тогда самолет остановился.

Секунд десять мы сидели, не шевелясь и приходя в себя. Я медленно повернул голову на девушек. Они неистово дрожали, словно от пронзающего холода. Мое тело гудело болью, и одновременно чувствовал огромное наслаждение, что мы, все-таки, живы. Подобное ощущали остальные, но они не могли понять, что это на самом деле.

Я ослабил ремень и освободился. Рядом сидящая Юля слабо мотала головой, пребывая в состоянии глубокого шока. Дернув ее за плечо, я спросил: «Ты готова выбраться отсюда?» Она открыла глаза, которые показались очень уставшими и измотанными, и протяжно ответила «да». Я расстегнул ремень, который крепил ее и указал на изуродованную дверь. Там, по-моему, был выход, потому что я видел яркий просвет. Девушка перелезла через меня и поползла на четвереньках. Оксана, сидевшая позади, была в сознании и что-то бормотала. Я потянулся рукой до нее и тряхнул плечо. Она громко вскрикнула и обратила на меня свой испуганный взгляд.

- Ползи за Юлей! – крикнул я ей.

Оксана зашевелилась, сползла с сиденья и рухнула на пол. Вскрикнув, шатаясь, она побрела к выходу. А я настороженно посмотрел в кабинку пилотов, и не увидел там никого. Беспокойство и нависающая тревога поселилась во мне. Рывком, преодолевая препятствия разрушенного салона, я ринулся туда в надежде увидеть уцелевших после столкновения своих друзей.

- Сергей! Андрей!

Они оба находились без сознания. Внешне я не заметил каких-либо серьезных ран на теле, крови не было, лишь на лице и на руках заметил ушибы и царапины. Сергей пришел в себя быстро, и, первое он спросил меня об Оксане. Я ответил, что она и его сестра уже снаружи и постепенно приходят в себя, а наша задача – это выбраться отсюда как можно скорее. Я так сказал, потому что чувствовал, что самолет, или то, что от него осталось, может перевернуться и придавить нас покореженным металлом. Он согласился со мной.

Мы с ним вытащили Андрея. Он до сих пор был без сознания. Видимо, сильно ударился головой о стекло. Но спустя некоторое время, парень очнулся и искривил лицо, когда хотел поднять голову. Уложив его подальше от места падения, я вспомнил, что в салоне забыл свою сумку со всеми приборами и ценными данными. Сергей попытался меня остановить, но я оказался проворнее и скрылся в салоне. Он кричал, назвал меня сумасшедшим.

- Вернись! – услышал я голос Юли и повернул голову назад к выходу.

Когда я нашел сумку и взял ее, то ощутил покачивание и чуть не упал. Несколько прыжков и я снаружи. Мое чувство не подвело. Как только мне удалось выбежать из самолета, металл заскрипел. Корпус рухнул на землю, повалив за собой молодую лиственницу. Салон приплющило и что-то загорелось. Еще мгновенье и раздался взрыв. Нас четверых охватило жаром.

 

Не предполагал, что это путешествие может так закончиться. Зато теперь Сергей всерьез начал воспринимать сверхъестественные явления. Он не говорил, что это «искусственные страхи», а на полном серьезе уверял других, что аномалия существует вокруг нас, просто мы этого не замечаем и не чувствуем, или не хотим почувствовать, прислушаться. Оксана перестала ревновать любимого к самолетам и стала только во всем его поддерживать. Андрей также продолжил работать вместе с Сергеем и вскоре они выкупили старый «кукурузник» и начали готовить его к полету, на который я уже получил приглашение. А Юлю я с тех пор не видел, потому что был занят своими исследованиями и вот-вот готовился к защите своего проекта. Но от его брата я как-то услышал, что она меня не забыла и жаждет вновь отправиться со мной в полет.

Данные, полученные в тот полет чуть не стоивший наших жизней, оказались по-настоящему ценными. Приложив их к своей работе как доказательство, я был уверен в триумфальном успехе.

Интересно изучать аномалии происходящие вокруг нас. И как-то мне собственными глазами удалось заметить нечто необычное, что подвергло меня в легкое состояние шока и удалось многое понять. Что именно, я думаю, это история для следующего рассказа. Октябрь, 2003 год