Весеннее солнце жарко припекало землю. Сквозь пожухлую

прошлогоднюю траву пробивалась сочная зелень. Высоко в небе носились

птицы, радуясь первым погожим денькам. Журчал ручей, щедро

напоенный талой водой. Возле ручья, обсыхая на солнышке, стоял только

что вымытый автомобиль. Отец расстилал на бугре резиновые коврики, а

дочь старательно натирала стёкла сухой тканью.

- Ох, и сусликов нынче развилось, - крикнул отец, - вон, сколько норок

нарыли.

Девочка с любопытством подбежала к отцу, и тоже склонилась над

маленькой дыркой, глубоко уходящей в землю.

- А они большие, эти суслики? – спросила дочь, разглядывая норку.

- Да нет. Такие же как крысы, только без хвоста.

- А что они едят? Червяков?

- Да вон с полей зерно таскают. А ну-ка, неси ведро с водой, будим

сусликов выливать.

- Как это «выливать»?

- Воду в нору будим лить, станет ему нечем дышать, он и выскочит. Неси

воду, а я пока палку крепкую поищу. Выскочит – а мы его по башке.

- Зачем?

- Сварим. Знаешь, вкуснятина какая? О-го-го, тебя за уши потом не

оттянешь.

Охваченная азартом девочка, стремглав побежала за водой. Отец, взяв на

себя непосильный труд главнокомандующего, кричал: «Шустрее бегай, а то

вода в землю впитается, и не видать нам тогда суслика». Дочка подносила

наполненное ведро, отец тут же вручал опустевшее, и она опять бежала к

ручью.

Отец взял очередное наполненное ведро и сказал:

- Сейчас он у нас вылезет, как миленький. На, держи палку. Выскочит

суслик не упусти, бей со всей дури.

Девочка, почувствовав себя настоящей охотницей, крепко схватила палку

и насторожилась. Сердце учащенно билось, толи от беготни, толи от

азарта. Отец ещё продолжал лить воду, как вдруг из норки показался

маленький зверёк. Он выскочил на поверхность, испуганный, худющий,

мокрый.

-Бей! – закричал отец. Но девочка, увидев, как маленькое беззащитное

измученное существо, вжимаясь в землю, мечется возле норки,

почувствовала к нему непреодолимую жалость. Отец, видя

нерешительность дочки, выхватил у неё палку и стал бить зверька.

Девочка упала на колени, пытаясь как-то защитить суслика, и закричала:

«Папа, не надо! Не бей! Пусть он убежит! Отпусти его, папа!». Но отец

не слушал, он добил суслика и победно стоял над своим трофеем. Дочь

сидела на коленях и буквально рыдала, глядя на маленькое растерзанное

животное. Ужас и отчаяние переполняли её сердце. Отец, не разделяя её

скорби, стал ругать: «Чего ты воешь, дурочка, это же вредитель полей.

Он, знаешь, сколько зерна съедает? Их надо уничтожать, а ты жалеешь.

Замолчи сейчас же!». Дочка постепенно перешла с плача на вой, а потом

на всхлипывание.

«Сначала сама воду таскала, а потом устроила истерику…» - ворчал отец,

укладывая в машину просохшие резиновые коврики.

Всю дорогу ехали молча. Бесполезно пыталось ласковое солнце

заглядывать в чистые окна. От весеннего настроения не осталось и следа.

Дочь сидела на заднем сидении автомобиля, шмыгала носом и никак не

могла вытащить застрявшую в ладошке от берёзовой палки занозу.