Приглашаем авторов принять участие в поэтическом Турнире Хит-19. Баннер Турнира см. в левой колонке. Ознакомьтесь с «Приглашением на Турнир...». Ждём всех желающих!
Поэтический турнир «Хит сезона» имени Татьяны Куниловой
Приглашение/Информация/Внеконкурсные работы
Произведения турнира
Поле Феникса
Положение о турнире











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Мнение... Критические суждения об одном произведении
Елена Хисматулина
Чудотворец
Читаем и обсуждаем
Буфет. Истории
за нашим столом
В ожидании зимы
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Валерий Белолис
Перестраховщица
Иван Чернышов
Улетает время долгожданное
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Эстонии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Виталий Варигин
Объем: 19983 [ символов ]
ПСАЛТИРЬ (православный рассказ)
Отцу моему
Посвящается
 
Фёдор проснулся среди ночи внезапно, от тихого пения мужских голосов. Звуки горестного хорала струились откуда-то с потолка и мирно замирали в ночной тишине, наполняя грудь ощущением непонятного беспокойства. Ему почудилось, что где-то в далёком мужском монастыре идёт ночное бдение, и монахи с просветлёнными ликами умиротворённо читают поминальный канон, и отзвуки этой торжественно-грустной молитвы непонятным образом долетают к нему в комнату. «И прости вся вольная его согрешения и невольная, несть бо человека, иже поживет и не согрешит…».
 
А днём позвонила жена его одноклассника Леонида Сташкова и сообщила тяжёлую весть – умер Леонид, и попросила прийти вечером почитать Псалтирь. Собственно, смерти этой близкие давно уже ждали и готовились к ней заранее, но пришла она как-то неожиданно, никого не спросив и не выбирая час. У Леонида был рак горла, и, хотя он периодически проходил курс лечения в онкодиспансере, болезнь медленно и неумолимо прогрессировала. Последнее время он уже не выходил из дома.
 
Умер он праздничным майским днём, когда зацвели каштаны и раскрылась сирень, и, густо наэлектризованный томным запахом распустившейся сирени, воздух живил ослабленные за долгую зиму силы, волновал грудь.
 
В ожившем с приходом весны центральном парке играл военный оркестр. Ветераны войны – на пиджаках гордо искрились орденские планки, ордена и медали – шли вместе со школьниками большой колонной на Болдину гору, к могиле Неизвестного солдата. В руках красовались букеты ярких гвоздик, а лица сияли улыбками. Свежий ветер трепал пёстрые флаги, с репродукторов, установленных на машинах, доносилась музыка, торжественно и печально звучали слова песни: «Это праздник со слезами на глазах…»
 
И вот в такой праздничный, будто настоянный на светлой грусти день нужно было идти к покойному товарищу и всю ночь читать над ним Псалтирь.
 
*** *** ***
В студенческие годы Фёдор с пеной у рта доказывал, что религия – «опиум для народа», и в Библии многое не стыкуется, в юной голове дерзко суетились мысли, а в крепком теле пылко пульсировала горячая кровь, и казалось, что впереди отпущено много, жизнь прекрасна и удивительна во всех своих проявлениях, и так будет вечно. Но с возрастом мысли остыли, умирились, иссохла, как глина, крепость тела – и одолели болезни.
 
Жизнь вдруг потускнела, и часто стали посещать грустные раздумья, что всё в мире имеет свой срок – радостию посеют, а пожнут кручиной...
 
Ему полюбился благовест церковных колоколов, Евангелие стало его настольной книгой, в божественном откровении он с изумлением находил места, кои стали в последнее время созвучны его мироощущению, в «благой вести» он каждый раз с удивлением открывал для себя высокий и чистый свет, напоенный любовью и состраданием божественного духа к людям, который ранее был ему недоступен, может быть, в силу его воинственных атеистических взглядов.
 
«Помилуй немощь мою и не отвергай меня во время старости, когда оскудеет крепость моя, … и молящегося прости…».
 
При чтении этих печально-просительных строк, смиренно обращённых к Богу, елей радости заполонял всё его естество, скорби сердца отступали в неведомую даль, и душу неуклонно влекло в церковь. Ему нравилось внимать раскатистому зычному голосу иерея и слушать тихое, проникновенное пение женщин на хорах, радостно было видеть в храме просветлённые в благостном молитвенном стоянии лица верующих.
 
И в зрелом возрасте он крестился. Но не за деньги, наскоро, как это делали многие, когда стало модно посещать церковь, а после длительного периода упрямой духовной работы, на которую подвиг его отец Николай. И когда пришел срок, его троекратно, с головой, окунули в водяную купель, и в длинной холщовой рубахе до пят, которую матушка – жена отца Николая – привезла из Иерусалима, трижды обвели вокруг аналоя. Батюшка после напутственной речи, в которой прозвучали слова: «Не предавайся мирским искушениям и будь верен своему пути, а путь наш тернист и узок, широкая дорога ведёт только в ад… вероотступник же подобен Иуде, вечно гореть ему в геенне огненной!», надел на него серебряный крестик, а прихожане с растроганными лицами дарили ему цветы.
 
И когда утвердился в церкви, по благому совету всё того же отца Николая пристрастился читать Псалтирь для утешения скорбей своей опечаленной души, и читал свободно и внятно, упиваясь дивными звуками не во всём понятного церковнославянского языка, и всегда поражался тому эффекту, который производил на него процесс чтения. Беглое и протяжное чтение псалмов, с обязательно правильным, часто неожиданным для него ударением на каждом слове, завораживало и настраивало на скорбно-умилительный лад, да так, что хотелось плакать.
 
А потом его стали приглашать читать Псалтирь по усопшим, и всю ночь он один мог молитвенно просидеть возле гроба и, речитативом читая псалмы, прислушиваться только к звуку собственного голоса.
 
Скорбно мерцала свеча, в гробу с восковой бледностью в лице и жёлтыми скрещенными руками лежал покойник, в правой руке был зажат чёрный крестик с распятием, а он, поглощённый чтением, совсем не испытывал ужаса. И разве это не чудо, спрашивал он сам себя, с детства животно бояться мёртвых, и вдруг такое божественное откровение – благочестиво, со спасительным молением к Богу за умершего совсем незнакомого человека провести всю ночь возле гроба…
 
*** *** ***
- Мир вашему дому! – произнёс Фёдор, входя в квартиру одноклассника.
 
- С миром принимаем, - с припухшими, покрасневшими от слёз глазами, тихо ответила жена Леонида.
 
И его проводили в комнату, где в гробу лежал красно украшенный заботливыми руками товарищ, белый цвет подушки под головой оттенял отрешённую бледность лица. И на мгновенье Фёдору привиделось, что старый друг просто крепко уснул, но видение быстро сгинуло, и Фёдор зябко передёрнул плечами, ощутив безмолвное холодное дыхание вечности. На стене висело зеркало, задёрнутое тёмным куском материи, у стены стояли траурные венки от родственников и сослуживцев.
 
И Фёдор смиренно вздохнул:
 
- Мужайтесь… смерть у всех нас не за горами, а за плечами, недолог час, и все мы встретимся в горних пределах. И да крепится сердце ваше… Душа Леонида присутствует рядом, грех суетится, а чтение Псалтири – это молитва Господу о почившем. Чтение псалмов, – сказал блаженный Августин, – подобно мёду, и утешает скорбящих, даёт им веру, надежду и любовь, обращает их мысли об умершем к Богу, и призывает на помощь ангелов, чтобы укрепили душу усопшего, искушаемую лютыми аггелами в небесных мытарствах, перед тем как предстать перед ликом Всевышнего.
 
- А теперь я начну...
 
И, собравшись с мыслями, Фёдор положил крестное знамение и с глубокими поклонами, трижды касаясь правой рукой пола, отчетливо произнёс:
 
- Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу.
 
- Приидите поклонимся и припадем Христу, Цареви нашему Богу.
 
- Приидите поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему.
 
Потом на мгновение умолк и, полно вздохнув, начал читать Псалтирь в окружении безмолвно скорбящих близких и родственников.
 
-Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых…
 
Читать он всегда начинал стоя, но провести всю ночь в молитвенном стоянии и вычитать все двадцать кафизм Псалтири – испытание тяжкое, и, немного постояв, он обычно присаживался у гроба, в этом по церковным канонам не усматривалось ничего предосудительного, крамольного. Ведь читать можно было и сидя, собственно, само слово «кафизма» переводилось с греческого как «сидение». Издавна христиане так читали Псалтирь, и не только по усопшим.
 
А Леонид праведным сном спал в гробу, измождённый длительной болезнью, и у Фёдора при взгляде на его застывшее, окостеневшее лицо всё вдруг восстало внутри: душа его, такая твёрдая в своей вере, внезапно смутилась, глубоко спрятанное под маской религиозности его «эго» неожиданно запротестовало против такой несправедливости, он с тревогой вдруг обнаружил, что в своих мыслях оказался нестойким, и, глядя на усопшего друга, всё никак не примирит мирское и божье – наш грешный мир и праведную жизнь где-то там, в неведомой заоблачной дали. Он всё отказывался верить, что товарищ ушёл из жизни так рано, а «если он был грешен, что же это за грех, о котором я не знал и даже не догадывался, что раньше времени увёл его от нас? Ведь жить бы только и жить… зрелые годы… дети уже выросли, и многого добился,.. а окаянная тут как тут, пришла и забрала – исторгла человека из жизни раньше отпущенного…»
 
- Се боле неправдою, зачат болезнь, и роди беззаконие. Ров изры, и ископа и, и падет в яму, юже содела. Обратится болезнь его на главу его, и наверх его неправда его снидет.
 
«Что-то не совсем мне понятные слова, может лучше так: «Злобствовал, и стал жить неправедно, копал яму ближнему, но сам упал в неё. И обратилась ярость его против него, потому что зло разъело душу его?» А ведь из этих строк псалма родилась пословица «Не копай яму ближнему!»
 
«Господи, прости меня грешного! Отвлекаюсь!»
 
А на столике возле гроба, рядом с иконой Божьей матери, догорала, плакала восковыми слезами свеча. Фёдор скосился в сторону сидящих на диване родственников, может, кто-то догадается её сменить, но всех сморил сон, и, закончив читать псалом, он положил на край гроба Псалтирь, осторожно загасил двумя пальцами дрожащее пламя огарка, и возжёг новую большую свечу...
 
-Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей…
 
«Господи, как быстро проходит время! В десятом классе мы беззаботною компанией гуляли по городу, подошли к театру, а там хоронили старого заслуженного артиста, на сцене стоял гроб с его телом, и чередой непрерывно шли к нему люди, и мы, может быть, просто из любопытства перед недоступным нашему пониманию таинству смерти решили тоже попрощаться с ним и встали в траурную цепочку, а Леонид отказался – «боюсь покойников» – и остался у входа, а вот теперь и сам в гробу, а я читаю над ним Псалтирь» …
 
- Дние лет наших в них же семьдесят лет, аще же в силах осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь…
 
«Да, жизнь наша скоротечна, бурное вешнее половодье нахлынуло и ушло, оставив после себя только яркое воспоминание, а иной человек и яркого воспоминания о себе не оставит».
 
«Господи, прости меня грешного! И умири мои мысли!»
 
А лукавый всё искушал, всё поносил душу, крамольные мысли всё лезли в голову и не давали покоя.
 
- Что ты пнёшься, вон лезешь из кожи? Всё равно все там будем! Меня забудут через пять минут, а тебя, грамотея такого, – через десять! Так стоит ли надрываться?! Живи, дружок, в своё удовольствие: не высовывайся, не рви душу себе и ближним, не создавай лишних проблем и бери всё, что само прёт тебе в руки, - поучал в молодости его приятель.
 
«И, действительно, всех нас забудут, и зачем тогда праведно жить? Вон на кладбище – город мёртвых, и всё разрастается, а скоро будет большая забота – где хоронить, дефицит земли, и что, их всех помнят? На старых могилах трава проросла сквозь гранит, и все ведь кого-то любили, ревновали, мучились, ненавидели и страдали, дикие страсти кипели в растерзанных душах, а для чего, если всё покроется прахом? Для чего всё это, только чтобы есть-пить, а потом оправлять в землю под ногами свои естественные надобности, или изводить друг другу душу в постоянных распрях?
 
«Господи, прости меня грешного! Смутилось неразумное сердце моё!»
 
Фёдор монотонно читал Псалтирь, машинально обращая внимание на ударение, а если сбивался на ударении, возвращался глазами назад, «прости Господи…», мысленно схватывал слово правильно, и читал дальше, часто уже не вникая в смысл и отлетая думами…
 
«Помню, это было уже в выпускном классе, мне купили новый костюм, и я с гордостью надел его первый раз в школу, но никто этого в классе даже не заметил, и после уроков классная всех нас заставила мыть парты, для меня это был удар – как, в новом костюме я буду заниматься грязной работой?! – и я отказался. Поддержал меня Лёнька, тогда он был у нас комсоргом, классная принялась нас стыдить, но я упёрся и тупо стоял на своём, и тогда она возмутилась: «можешь идти домой!», и сама стала мыть мою парту, и Лёнька, покуражась, включился со всеми в работу. Этот случай меня задел, родилась неприязнь к нему, но внешне я ничем её не проявлял,.. а скоро обида забылась. А как-то, на перемене мы выгнали всех девчонок из класса, и он, со знанием дела нарисовав мелом на доске женское тело, объяснял нам интимную его суть, все мы двусмысленно хихикали, и не хотели казаться невеждами, а ведь я ещё тогда ни с кем из девчонок не целовался! А после школы он первый из нашего класса женился…»
 
«Господи, прости меня грешного! Опять неправильно ударение!»…
 
Слипались веки, церковнославянская вязь убегала неведомо куда, а следом бежали, оскудевая, мысли. Фёдор крепко зажмурил глаза и потом – быстро открыл их, невольно взглянул на Леонида и увидел его холодную язвительную улыбку «читай, мол, праведник, читай, ночь длинная и я тебя никуда не отпущу!». Вдруг в груди шевельнулось шальное «а что, если он сейчас оживёт?», и он, ужасаясь крамольному помышлению, настойчиво погнал лукавое от себя «Господи, оскудевает крепость моя!» и, напрягая зрение, с усилием всмотрелся в расплывающийся перед глазами текст, трепетно пытаясь уловить в нём ускользающий от него смысл святого письма…
 
Гулко и резко пробили два раза в соседней комнате часы.
 
От громкого боя Фёдор неожиданного вздрогнул, холодок пробежал где-то внутри, ёкнуло сердце, но быстро взял себя в руки и оглянулся: на диване, устало склонив головы, забылись в тревожном сне родственники, никто не заметил его малодушия, и он облегчённо вздохнул.
 
Привалившись к спинке дивана, всхрапнул, пустил тонкую переливистую трель брат Леонида, и Фёдор неодобрительно тронул его за плечо. Мужчина утомленно размежил веки и виновато пробормотал:
 
- Извините, сморило. … Может, перекусите?
 
- Спаси, Господи! На минуту можно прерваться, что-то подустал, – и замолчал, плотно сжав губы, быстро сглотнув готовые сорваться с уст слова «да и сердце мое что-то смешалось».
 
*** *** ***
- Чай, кофе?
 
- Лучше чаю.
 
- Вот и Лёня тоже любил чай. Правда, перед смертью пил только водку. Уже плохо ходил, но старался подняться с постели и по стенке еле-еле на кухню, пропустит сто грамм и опять в постель. Сильный был мужик, отказался от обезболивающих, а мучился очень и снимал свою боль только спиртным. Только перед самой кончиной, когда уже началась агония, его укололи, чтобы не так мучился.
 
Прочитав скороговоркой «Отче наш…», Фёдор неторопливо принялся за скромную трапезу и лишь сейчас, после слов родственника Леонида, вдруг осознал, как некрасиво, даже как-то дерзновенно вёл себя во время их последней нерадостной встречи…
 
Как-то летом он позвонил Леониду и пригласил к себе, они сидели в кухне, неторопливо пили вино и вспоминали прошедшие годы: школу и техникум, в котором вместе учились, работу на радиозаводе, одноклассников, живых, и тех, кто уже ушёл. Федор, вглядываясь в мирное лицо товарища и слушая его покойный голос, вдруг усомнился в его болезни, о которой был наслышан уже давно, и, не сдержавшись, нетактично спросил: «Что, у тебя действительно рак горла?» И Леонид ровным выцветшим тоном, будто разговор зашёл о каком-то досадном прыщике на носу, спокойно ответил: «Да, постоянно, вот уже несколько лет, прохожу курс химиотерапии, борода совсем перестала расти». С присущим ему себялюбием тогда он не устыдился своей бестактности, в которой прозвучала паскудная нотка «я вот здоров, а ты, парень, сидишь здесь у меня и просто сгущаешь краски», но всё-таки, уловив неловкость момента, заговорил о другом и стал рассказывать, что замыслил собрать одноклассников, как он к этой идее относится? И Леонид отвечал, что давно уже многих не видел и только рад будет встрече. А когда весной такая встреча наметилась, и он позвонил Леониду, тот тихо, с придыханием ответил, что уже давно не выходит из квартиры, «извини, долго разговаривать не могу, тяжело…» – и положил трубку. А спустя несколько дней он случайно встретил в городе его жену, и та сказала, что дело идёт к концу – «все мы уже готовимся и ждём…». И тогда он попросил её, когда ЭТО случится, пригласить его почитать Псалтирь…
 
И вот сегодня рядом с мёртвым товарищем стало Фёдору нестерпимо совестно. Тогда он казённо говорил ему о церкви, что нужно ходить и молиться, и поставить свечу святому Пантелеймону за своё исцеление. А Леонид с вежливой улыбкой внимательно слушал и тускло отвечал, без глубокой веры словам друга. И разговор этот постепенно замолк.
 
А за окном звенели детские голоса, и мать ругала во дворе свою маленькую неряшливую дочку: «Я же тебе говорила, не лезь в эту грязь, посмотри, как измазала туфли, ох ты, грязнуля какая!» А у них сеяла слезами под горькие сто граммов ни к чему не обязывающая, заунывная беседа.
 
И вот только теперь осознал Фёдор, только теперь до него пронзительно остро дошло, что тогда творилось в душе Леонида. И как он держался молодцом, не малодушествовал и внешне ничем не выдавал своей скорби, мужественно боролся со своим смертельным недугом, и никогда во время коротких встреч не навязывал своих печальных эмоций, не плакался и не сморкался в платочек, остро понимая, что дни его сочтены, и что это только вопрос времени...
 
Завершив трапезу, которая неожиданно для него превратилась в покаянную думу, Фёдор перекрестился, быстро прочитал благодарственную молитву Богу и скорбно пошёл к товарищу...
 
*** *** ***
Забрезжил серый мутный рассвет, когда Фёдор закончил читать Псалтирь:
 
- Господи человеколюбивый, вними гласу болезненного моления моего и помилуй, не отринь раба твоего Леонида, прими сии псалмы и молитвы, глагол за него пред Тобою и храни его в царствии твоем. Аминь! - и незаметно собрался уходить.
 
А когда прозвучал щекотливый в сложившейся для него ситуации вопрос: «Сколько же ему заплатить?» - отвернулся от денег, и тогда жена Леонида с проникновенными простыми словами «берегла для него» неловко протянула ему бутылку водки. Отказаться не хватило сил, он быстро засунул бутылку в портфель и, неловко перекрестив вдову, простился:
 
- Да хранит вас Господь как зеницу ока.
 
Путь домой был недалёк и, хотя уже зашумели первые троллейбусы, Фёдор решил пройтись пешком. Затейливые молочные острова медленно плыли в рассветном небе, с резкими пронзительными криками пролетело над головой в сторону городской свалки чёрное облако воронья, по тротуару бойко прыгали и весело чирикали беспечные воробьи, голову кружил пьянящий запах сирени, на востоке заалела и неукротимо разрумянивалась заря, шумно зашелестели шины машин по шоссе. Город проснулся и приготовился к новому трудовому дню.
 
И Фёдор сладко вдохнул полной грудью свежий утренний воздух.
 
- Господи, как хорошо!
 
В нём вдруг взыграла, заклокотала давно уж забытая хмельная кровь, и он неожиданно громко прокричал в пробуждающуюся даль улицы:
 
- Здра-а-вствуй, Со-о-лнце красное-е! Как хорошо-о всё-таки зде-е-сь, на Зем-ле-е!
А потом надолго умолк, словно устыдился своих выплеснувшихся наружу эмоций, и, уже подходя к дому, неслышным окрепшим голосом произнёс:
 
- Верую, Господи, помоги моему неверию! – и, неспешно поднимаясь в квартиру, сокрушённо добавил, – Да, рано изъела его болезнь и увела от нас… мужественный был человек… но на всё воля Божья!
 
- Да будет так!
Дата публикации: 06.12.2009 10:34
Предыдущее: СКОЛЬКО БРИКУС?Следующее: ЖИВИ И РАДУЙСЯ!

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Светлана Якунина-Водолажская
Жизнь
Олег Скальд
Мой ангел
Юрий Владимирович Худорожников
Тебе одной
Литературный конкурс юмора и сатиры "Юмор в тарелке"
Положение о конкурсе
Литературный конкурс памяти Марии Гринберг
Презентации книг наших авторов
Максим Сергеевич Сафиулин.
"Лучшие строки и песни мои впереди!"
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Татьяна Ярцева
Галина Рыбина
Надежда Рассохина
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Павел Мухин
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Шапочка Мастера
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры»
'
Общие помышления о застольях
Первая тема застолья с бравым солдатом Швейком:как Макрон огорчил Зеленского
Комплименты для участников застолий
Cпециальные предложения
от Кабачка "12 стульев"
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Шапочка Мастера


Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта