«…поехал Иван-царевич на полдень и видит – лежит в поле великое войско побитое…»

 

Глава первая.

Солнце, лик светлого бога Хорса, трижды всходило над землёй с тех пор, как Званко уехал из дома. Держал он путь на юг, думал, так вернее сократить дорогу. Никто из его земляков не ездил к соседям так. Все предпочитали длинный кружной путь через болота и топи. Ехали они много дней, лишь бы не встретиться в степи с кочевниками-роксоланами.

Но Званко решил, что не пристало ему степняков опасаться. Чести для них много будет. Потому на юг и повернул. А сейчас и не жалел об этом, разглядывая всё вокруг.

Простор такой был, не то, что дома. Там дубы и берёзы закрывают небо, густые непроходимые леса окружают синие реки. А здесь лес редел, отступая на север. Деревья жались друг к другу, становясь всё ниже и ниже. Они казались маленькими островками среди бесконечной глади степных трав.

Весна клонилась к своему закату, готовясь неизбежно смениться жарким летом. Сейчас и листва на деревьях и травы были свежими, особенного ярко-зелёного цвета, который бывает только в это время года. Таким же ярким было южное небо, опрокинувшееся над землёй бездонной чашей.

И ветер был совсем другим, лёгким и свежим. Он подгонял Званко в спину, не давая подолгу оставаться на одном месте. Хорошо было здесь, что и говорить!

А дома Званко ничего хорошего за свою молодую жизнь не видел. Так ему всегда казалось. Народ его жил бедно на скудных лесных землях. Они селились только там, избегая опасного соседства. Опасность исходила отсюда, с юга, из степных краёв, от сарматских племён. Они грабили сёла и уводили в плен его соплеменников. И никакого спасенья и защиты от кочевников не было.

Так народ Званко привык жить под угрозой постоянных набегов, боясь отойти хоть немного от спасительных лесов и обзавестись чем-то лишним в хозяйстве. Зачем им было что-то строить, если приходилось сжигать и бросать всё, уходя от кочевников.

А когда-то давно степь не была такой враждебной. Там жил другой народ, и его предки не прятались по лесам, а торговали с кочевниками. Так рассказывали старики, а правда это была или нет, кто знает? Может, просто вспоминали свою молодость, которая кажется всем прекрасной, какой бы тяжёлой жизнь тогда не была.

Прямо как сейчас. Смешно и сказать, кому было, в родном селе для Званко и невесты не нашлось. Вот так, куда уж хуже. Потому и уехал он из дому и отправился к соседям.

Была у него старшая сестра, которую четыре лета назад выдали замуж за вождя соседнего племени. Вот к своей сестре и её мужу ехал Званко, надеясь найти там другую жизнь.

Званко всё ждал, когда же покажется впереди переправа через реку, а её всё не было. А давно уже пора приехать было. Конь его устал, привык он ходить за плугом, а не носить на себе всадников. Званко оглядывался по сторонам, вспоминая, что рассказывали ему про дорогу. По всем приметам выходило, что он заблудился.

Что дальше делать было – непонятно. Помог бы кто-нибудь. Сказал бы ему сейчас – если прямо поедешь, попадёшь, куда тебе нужно. А вот, если налево или направо, заблудишься. Но вокруг ни одной живой души не было. Кто знает, может, это было и к лучшему.

До сих пор он не боялся, а теперь стало страшновато. Званко сжал висевшие на шее обереги, обращаясь в мыслях к духам своих предков, прося у них помощи. Но родная земля была уже далеко, а услышат ли они его здесь, неизвестно.

Впереди показалась рощица. Званко поехал туда, собираясь отдохнуть и решить, что же делать дальше.

Только он въехал в тень деревьев, как конь его начал беспокоиться. Званко наклонился к нему, успокаивая, а потом посмотрел вперёд, прямо перед собой.

Там, за деревьями снова начиналась бескрайняя степь. И была она местом недавней битвы. На земле лежали тела мёртвых воинов. Среди высокой травы видно было разбросанное оружие. Над полем уже кружил ворон. Званко показалось, что даже здесь он слышит запах крови.

Ни на одно мгновение в таком месте задерживаться он не собирался. Званко повернул коня обратно, оглядываясь вокруг и слушая каждый шорох. Но в роще было совсем тихо. Он выехал на противоположную сторону.

Под деревом сидели две девушки. Званко они не заметили, потому, как одна из них перевязывала другой раненую руку.

В родном селе Званко много раз слышал рассказы о роксоланских женщинах, но самому до сих пор встречать их не приходилось. Говорили о них невесть что, плели какие-то небылицы, в которые Званко не очень то и верил. Потому и не понял сразу, кто перед ним сейчас. Девушки, как девушки, совсем такие же, как и дома. Только косы у них тёмные, а не светлые, как в их народе.

Точно, какое то затмение нашло на него. Ведь на земле рядом с девушками лежали луки и длинные мечи, в половину человеческого роста. Стояли привязанные к дереву кони. А всё равно не догадался, что это и есть воины кочевников, о которых со страхом говорили у него дома. Только и удивился про себя, что они могут делать здесь, посреди дикого поля.

Одна из них, та, что была ранена, подняла голову и увидела Званко. Следом за ней и другая обернулась, посмотрела прямо на него. На мгновение все трое замерли, не двигаясь с места. Взгляды у девушек были, точно у того зайца, что попался однажды в его силки, и смотрел, ожидая неизбежной смерти.

За спинами у девушек, за кустом цветущей бузины, мелькнула тень, хрустнула сломанная ветка. Они и не обернулись, словно застыв под его взглядом. А Званко повернулся в ту сторону и увидел мужика в стальных доспехах. В руках он держал топорик, который занёс над головой девицы, сидевшей ближе к нему.

Тут уж Званко не усомнился, что видит степняка. Из своего охотничьего лука он не промахивался, а уж тем более с такого близкого расстояния. Стрела прошила насквозь горло воина. Он упал, ломая ветки кустов.

Одна из девушек вскочила на ноги. Она оглянулась назад, на тело убитого воина. Другая поднялась с трудом, избегая опереться на раненую руку. Она встала, а потом споткнулась, едва удержавшись на ногах. Потому и обернулась в сторону.

Там вдалеке, где небо и степь сходились вместе, клубилось облачко серой пыли. Едва различимые, мелькали всадники. На степную равнину накатывалось большое конное войско.

Она потянула подругу за руку, показывая в сторону войска. Та посмотрела вдаль, и, забыв о присутствии Званко, бросилась подбирать оружие. Потом помогла другой сесть в седло, и обе поехали прочь отсюда.

Званко повернул за ними вслед, решив, что девушки, кто бы они не были, безопаснее, чем целое войско степняков.

Солнце уже пересекло полуденную черту, а Званко по-прежнему ехал за девушками. Они выбирали дорогу, медленно сворачивая к югу. Никто их не преследовал – та самая рощица, и войско степняков давно уже скрылись из виду. Ему очень хотелось верить в то, что кочевники их просто не заметили.

Девушки постоянно оглядывались назад, на Званко, но даже окликнуть его не пытались. Вначале ехали они быстро, а потом кони начали уставать. Становилось жарко, их кони подняли целый столб пыли. Пыль щекотала нос, заставляя чихать и тереть слезящиеся глаза. Пить хотелось так, просто до смерти.

Они выехали к степной балке. На её дне, среди ивовых кустов бил родник. Туда, вниз, они и направились.

Девушки спустились к роднику. Они остановились там, поили коней, пили сами и умывались. Званко подъехал за ними следом и остановился в десятке шагов от девиц. Он пил холодную воду, чувствуя на себе их взгляды. Они рассматривали его, тихо переговариваясь между собой.

Наконец одна из них, оставив у воды раненую подружку, подошла к Званко. Он обернулся к ней. Предстоящий разговор был, давно уже ожидаем обеими сторонами.

- И зачем ты за нами поехал?

Говорила она на его языке, смешно выговаривая слова. Званко только хмыкнул ей в ответ:

- Захотел поехать и поехал. А почему ты не спрашиваешь, кто я и откуда?

- А я и так вижу. Ты из этих, которые с севера. Не знаю, как там народ твой называется. Из лесу, короче говоря. Как ты сюда попал?

А спросила его так, будто была хозяйкой дома, в который он пришёл без спросу.

- Да разве нельзя мне?

- Можно, почему бы и нет. Только никто из ваших по доброй воле сюда не ездит. Ты, наверное, заблудился?

Приходилось Званко признать, что она права. Может, так она и помочь ему смогла бы.

- Да, вроде как заблудился.

- А, ну это ничего. Главное, что ты не с теми, кто за нами гнался.

Сказала она эти слова, и устало улыбнулась. Вот только сейчас, когда девица перестала говорить высокомерным тоном, Званко по-настоящему её и рассмотрел.

Тёмно-русые волосы растрепались, выбившись из косы. Они блестели на солнце, как зеркальная гладь озера. Капельки воды сияли на ресницах, взгляд карих глаз был мягким и нежным.

Ростом она была ненамного его ниже, но тонкая в талии, перетянутой широким поясом. Девица похожа была на хищного зверька, пушистого и гибкого, которого хочется погладить, не опасаясь даже острых когтей.

Она и не обратила внимания, на то, как парень её разглядывает, а просто сказала:

- Ты ведь мне жизнь спас, хоть и не знаешь меня совсем. А меня зовут Мара.

Званко в ответ назвал своё имя и спросил её:

- Мара, скажи, а ты знаешь, где мы находимся сейчас?

- Конечно, знаю. Мы в степи, между рекой Дон и рекой Данапр. Это поможет тебе чем-нибудь?

- Не знаю. А как назад попасть мне?

- Вот это мне уже неизвестно.

Мара задумалась, поглядывая то на него, то на его коня, прикидывая что-то в уме. А потом сказала:

- Ехать тебе назад, наверное, не один день. Ну, а если ты отсюда на север прямо поедешь, то тебя наши враги убьют. Они разбираться не станут, кто да что. Мы, вот, вдвоём остались, я и подруга моя Радка. И то удача большая, что сумели от них уйти. На севере от нас сильное войско, и одному человеку по степи лучше не ехать. А мои уже совсем близко. Так что поехали с нами. У нас найдётся кто-нибудь, кому безопасная дорога известна.

Званко долго не раздумывал и согласился. Его путешествие оказалось не таким коротким, как он надеялся, но очень занимательным.

Они отдохнули немного и отправились в путь дальше. По дороге Званко не переставал оглядываться на Мару. Сидела в седле она уж больно лихо, да и подруга от неё немногим отставала.

Зелёная трава стелилась под копыта коней, казалось, что линия горизонта сама бежит им навстречу. Страх и неприятности остались далеко позади. Ему было хорошо сейчас, хотелось так ехать и ехать дальше.

Но дорога быстро кончилась. Мара оказалась права, и конечная цель их путешествия показалась перед ними.

Трава вокруг была вытоптана сотнями коней. Но никакого человеческого жилья не было видно. Только повозки, стоящие кольцом вокруг десятков шатров. Между шатрами ходили люди в яркой одежде.

Девушки махали им руками, но их и без того заметили. Наконец-то и Званко понял, что попал в стан кочевников. Он наклонился к Маре и спросил её:

- А куда это мы приехали?

- Как это куда? Домой ко мне. Я же говорила.

Она увидела, что парень её плохо понимает, и продолжала:

- Говорила тебе же, что я Мара, царь-девица народа роксоланов. Поехали уже, не надо тут стоять.

Званко отступать было уже поздно, и он поехал за ними. Он успокаивал себя одной мыслью, что если кочевники его убьют, то только один раз.

Сбежались к ним люди со всего кочевья. Мару обступили со всех сторон. Женщины обнимали её, плакали, кричали что-то по-своему. Её подругу увели отсюда под руки.

Званко стоял в стороне от шума, не зная, куда ему деваться дальше. Внимания на него не обращал никто.

Он издали заметил высокого парня, который растолкал толпу женщин и подошёл к Маре. Званко испытал чувство не очень приятное, увидев, как Мара сама бросилась обнимать его, как обрадовалась встрече. Она, такая радостная, разговаривала с ним, а парень внимательно слушал каждое её слово. Потом Мара указала рукой в сторону Званко, и сармат направился к нему.

По виду он был одних лет с самим Званко. На нём была надета кожаная рубаха, вся сплошь обшитая стальными пластинами. На шее у парня блестела золотая гривна, также ярким золотом украшено было и его оружие. А оружие его можно было разделить сразу на троих воинов, и не один бы обойдённым не остался. К разговору он перешёл без лишних предисловий:

- Мне сестра рассказала, как ты ей жизнь спас. Значит, ты храбрый человек и я тебя уважаю. – Сармат внимательно пригляделся к Званко, а потом сказал. – Давай с тобой за это выпьем?

- Давай.

От такого предложения Званко и не думал отказываться и пошёл за ним. Они прошли совсем немного и оказались перед высоким шатром, принадлежащим самому сармату. Там они и расположились.

Званко сел напротив него и знакомство состоялось. Нового приятеля звали Гатал. Вёл он себя как гостеприимный хозяин. Будучи князем одного из роксоланских племён он и вправду был хозяином степи между Доном и Данапром. Как и надлежало хозяину, он сам налил вина гостю.

- Выпьем же за счастливое спасение моей сестры!

Сармат поднял свою чашу, он пил вино, поглядывая поверх чаши на гостя. Званко выпил свою чашу, не морщась. Только теперь он и почувствовал себя в безопасности. Ведь по древнему обычаю он стал гостем среди роксоланов, значит, мог больше не опасаться за свою жизнь.

У сармата же такое умение пить вино вызвало искреннее уважение. Он стал подробно расспрашивать Званко о его семье, о жизни дома:

- Скажи мне, а как же ваш народ называется?

- Да никак не называется. Живём каждый в своём селе. У каждого села, у каждого рода название есть. А так, что бы все сразу – про такое я не слышал.

- Так у вас там, на разных языках говорят?

- Нет, все на одном. И в богов одних верим.

- Значит, все ваши – один народ. А названия для него нет. Это плохо, надо, что бы было. Вот, например, мы сарматы. Это по-нашему означает – «опоясанные мечом». И все соседи знают, что мы – народ воинов. Давай выпьем за хорошее название и для вашего народа!

И это предложение пришлось по душе для Званко. Выпив ещё раз, Гатал повеселел и продолжал рассказывать с ещё большим воодушевлением:

- Хотя все мы и называемся сарматами, но племён у нас много, и живём между собой не мирно. На востоке от нас, роксоланов, за Доном, живут аланы. С ними ты сегодня и встретился. А на западе, за Борисфеном, язиги. И все они, скажу тебе правду, такие негодяи, несмотря, что родичи.

Сармат оперся локтем на кожаную подушку, каких много лежало у него в шатре, и налил ещё вина.

- На юго-западе от нас – Дакия, но сейчас её римляне захватили. У них сильное войско, и воевать с ними тяжело. А к югу отсюда, над морем, живут в своих городах эллины. Но это совсем дикий народ.

Эти сведения требовали пояснения для Званко, и ему немедленно их предоставили:

- Они всю выпивку водой разводят. Дикие люди, что с них взять!

Потом он наклонился к Званко и спросил его:

- А у вас такой обычай есть?

- Конечно, нет! – Быстро сказал Званко, довольный тем, что сармат не причислил его народ к диким.

Они выпили ещё раз, что бы среди их соотечественников такого не водилось. Званко замолчал, обдумывая рассказ сармата. Окружающий мир оказался огромным, живущие в нём люди странными, их обычаи непонятными. И, похоже, что это было только начало.

- Как же мне назад попасть?

- Я не знаю, чем тебе помочь. Но одному никак мимо войска аланов не проехать. Оставайся пока с нами.

Так Званко понял, что стал своим среди людей, которых ещё утром считал врагами.

Утром следующего дня Званко об этом уже и не вспоминал. Он проснулся среди кочевья роксоланов, чувствуя себя совсем, как дома. Всё вокруг казалось привычным и давно знакомым. Хоть и причин для этого почти не было, разве что яркое солнце и безоблачное небо. Такое начало предвещало хороший день.

Кочевники вставали поздно, и сейчас во всём их стане было тихо. Среди всеобщей сонной дремоты послышался шум и звон оружия. Званко обернулся назад, и увидел князя Гатала. Он быстро шёл, почти бежал, а за ним едва успевал один из воинов.

Гатал поравнялся с ним и сказал на бегу:

- А, Званко, пошли с нами драться!

Он прошёл ещё пару шагов, потом остановился, что бы подробнее объяснить обстановку для нового знакомого.

- Разведчики мои вернулись. Говорят, что видели аланов. Мы догнать их ещё успеем. Пойдём.

Повторять приглашение ему не пришлось. Званко присоединился к ним, и все трое побежали через стан кочевников.

Князь покрикивал направо и налево, созывал своих воинов. Званко и опомниться не успел, как всё кочевье сорвалось с места и пришло в движенье. Через несколько минут вокруг князя собралась добрая сотня воинов.

Гатал бегло оглядел их, задержавшись на Званко. Он подошёл к нему поближе и сказал:

- Оружие у тебя занятное. Дай погляжу!

Званко протянул свой меч сармату. Гатал внимательно оглядел его, взвесил на руке.

- Старинная вещь – скифская работа. До сих пор только пару раз видал такие. Но для нашего боя он не годится.

Он вернул меч Званко, а потом протянул ему один из своих:

- Возьми ещё и этот.

Меч, подаренный сарматом, оказался на две ладони длиннее его прежнего. Званко разглядывал узор на рукояти – диковинных зверей с крыльями хищной птицы. Он засмотрелся на драгоценное оружие, а потом поднял голову и увидел перед собой Мару.

Она стояла совсем близко, всего в нескольких шагах от него. Сейчас она показалась ему какой-то другой, не похожей на себя вчерашнюю. Одета она была в длинное, до земли, зелёное платье, расшитое бисером и золотыми бусами. На волосах у неё была широкая золотая цепь, в ушах тяжёлые золотые серьги с зелёными камнями.

Если бы дома рассказали ему о такой красавице, как Мара, то он и не поверил, что на самом деле бывают подобные ей.

Мара посмотрела ему в глаза, а потом обратилась к брату:

- Собрался уже? И гостя нашего за собою тянешь?

Вместо брата ей ответил сам Званко:

- Не буду же я дома сидеть, когда в поход идут. – Званко хотел ещё сказать, что мол, не баба же он, что бы от войны прятаться. Но вовремя замолчал. И оглядываться здорово по сторонам не надо было, что бы заметить женщин среди воинов Гатала. Их было не меньше трети во всей сотне.

Похоже, было, что удивлялся этому один только Званко. Сарматы же вели себя так, будто дело это совсем обычное.

- Вот, видишь, он сам захотел! – К ещё большему удивлению Званко, князь начал оправдываться перед сестрой. – Ты не беспокойся, всё хорошо будет.

- Не говорил бы раньше времени!

Сегодня брат почему-то раздражал её своей лихостью. Что бы найти причину этому ей не пришлось глубоко заглядывать в свою душу. Маре совсем не нравилось, что брат берёт с собой парня, что вчера спас её от аланов. Ведь так проверяют нового воина – выживет в первой битве, хорошо. А если убьют, то не больно, то и жалко.

Вчера она здорово его не рассматривала, слишком занята была мыслями о своих погибших воинах, что бы думать о чём-либо другом. Теперь же ничто ей не мешало.

Внешне он немногим отличался от мужчин из её народа, только волосы его были совсем светлыми. И взгляд у него был прямой и открытый, а смотрел на неё так, как никто до сих пор.

- Сестра, мы же так врагов упустим! Отчего ты молчишь?

Мара удивилась самой себе. Брату пришлось напоминать о её обязанности – сказать воинам напутственные слова перед битвой.

Выслушав слова Мары, маленькое войско сарматов развернулось и помчалось догонять врагов.

Поначалу Званко то и дело оглядывался на вооружённых сарматок. Но вскоре ему стало не до этого. Сарматы ехали быстро, и Званко изо всех сил старался не отстать от них. Глядел он уже не по сторонам, а под ноги, что бы конь не наступил в одну из сусличьих нор. Да и земля вокруг была неровной, всё больше балки да овраги.

Ехали они недолго, но местность вокруг изменилась. Вместо зелёной степи появились холмы, сложенные из мела, поросшие редкой травой. Внизу, петляя между холмами, текла маленькая речка. Вода речки была мутной от растворённого в ней мела.

Ни малейшего внимания на эти дикие красоты сарматы не обратили. На противоположном берегу реки стоял враг. Числом их было поменьше, чем воинов Гатала. Это были пастухи, перегонявшие стада овец. Овцы, чья грязно-белая шерсть сливалась с меловыми холмами, испуганно метались. Всадники оставили их и поспешно собирались вместе. Даже издали видно было, что вооружены все они хорошо и на мирных людей не походили вовсе.

Не останавливаясь ни на одно мгновение, Гатал повёл своих воинов прямо на них. Перескакивая через камни и ямы, сарматы мчались вперёд. Они успели выстрелить лишь один раз. Со стороны аланов в их сторону летели стрелы.

Званко услышал свист летящей стрелы совсем близко. За его спиной кто-то закричал, но Званко уже не оборачивался. Два конных отряда столкнулись на реке.

Аланы с разбега налетели на их длинные копья. Первый десяток воинов был убит на ходу. Воины кочевников схватились между собой.

Званко слышал вокруг себя крики ярости и боли, звон оружия и ржанье коней. Все мысли из его головы разом куда-то пропали, тело стало действовать само по себе, казалось, без всякого указания разума. Прямо перед ним оказался аланский воин. Званко ударил его, меч с размаха рассёк тонкую сталь доспехов. Аланский всадник стал заваливаться на бок, его лошадь метнулась в сторону.

Слева, боковым зрением, Званко заметил узкий блестящий клинок почти возле своего уха. Он замахнулся изо всех сил, его оружие от удара высекло искры. Рука его противника была слабее, и пальцы разжались, роняя оружие на землю. Званко замахнулся ещё раз, его удар пришёлся по правому плечу воина. Он закричал от дикой боли.

Вдруг, неожиданно лязг оружия и вопли прекратились. Званко огляделся вокруг. Всё было уже кончено, роксоланы разбили врагов. Они ловили лошадей, потерявших всадников. Роксоланы стояли уже на противоположном берегу речки. Её мутная вода стала окрашиваться кровью убитых.

- Вот и всё. И не надо было приходить на нашу землю. – Гатал снял шлем, отбросил назад намокшие от пота волосы. Он оглянулся на своих, увидел, что почти все роксоланские воины на месте. Увидев Званко, живого и не пострадавшего в битве, князь довольно улыбнулся. Он махнул своим воинам, и они принялись сгонять овец и подбирать аланское оружие.

Дело это для них было привычное и в указаниях князя они не нуждались. Гатал повернул коня и подъехал к Званко.

Справедливости ради следовало сказать, что Мара была не права относительно своего брата. У него и в мыслях не было отправлять на смерть Званко. Наоборот, на Гатала он произвёл самое лучшее впечатление.

- А я в тебе не сомневался!

Гатал поглядел по сторонам и увидел, что его воины уже успели собрать все трофеи. Он махнул им рукой, и сарматы повернули обратно. Назад они ехали медленно, уже никуда не торопясь.

Званко и Гатал ехали рядом, позади всех остальных. По дороге князь рассказывал ему о войнах, что велись народом роксоланов.

Границей между сарматскими племенами считался Дон. Но в последние годы соседи всё чаще переходили на их сторону, пасли свой скот, а при случае и грабили.

Гатал подробно, во всех красках описывал свои воинские подвиги. Врал он безбожно, смешивая в рассказе свои дела с делами предков.

Званко слушал, слушал его, а потом не выдержал и спросил о сарматках, что дрались вместе с мужчинами. Гатала здорово удивил такой поворот в разговоре. Он наклонился к нему и сказал:

- Никак я не пойму, что вас всех в этом удивляет?

- Да я просто так спросил. – Званко вовсе не хотел неприятностей из-за того, влезает со своими правилами в чужую жизнь.

- Вот, ты просто так спрашиваешь. А эллины как увидят наших девчонок, так дара речи и лишаются.

Но объяснять ему всё равно пришлось. Князь рассказал ему, что сарматские девушки воюют вместе с мужчинами, пока не выйдут замуж. Когда они обзаводятся семьёй, то воспитывают детей, как и все другие женщины. До тех пор, пока не случится большой войны. Тогда весь народ берётся за оружие, что бы победить врагов.

- Но большая война у нас бывает редко, не каждый год.

Званко подумал, как он ошибался, думая, что его народ плохо живёт. Вот, оказывается, как на свете бывает! В его народе никогда не доходило до того, чтобы воевать шли женщины. Про такие кровопролитные войны Званко до сих пор не слышал.

Хотя, было в этом и что-то хорошее. Когда отец отлучался из дома куда-либо, всегда беспокоился, как же мать одна будет, не обидел бы кто. А за такую жену, как сарматка, волноваться не надо.

Так, за разговорами, они и вернулись обратно. Перед самым кочевьем Гатал обогнал всех остальных и оказался впереди своих воинов.

Званко понял, чего сармат добивается, и решил, что и самому надо бы без славы не остаться. Он догнал Гатала и вместе с ним под приветственные крики въехал в кочевье.

Сегодня их встречали радостно, с песнями. Званко искоса поглядывал на Гатала и посмеивался над ним про себя. Лицо у того было вроде бы безразличным, а сам же просто сиял от гордости.

Званко оглядывался по сторонам, ища Мару. Она стояла вместе со всеми, встречала воинов.

- Видишь, Мара, мы победили! – Гатал подъехал к ней. Он обернулся назад, махнул рукой в сторону своих воинов, тащивших в кочевье добычу. – И теперь мы будем это праздновать!

Сарматы ответили радостными воплями. И тут же всё завертелось. Кочевники резали овец, разводили костры. Посреди кочевья, прямо на земле женщины стелили кошмы. Они расставляли кувшины и корзины с зеленью.

Очень скоро всё было готово, и сарматы собрались на свой праздник. Сюда пришли все кочевники. Они рассаживались, старшие воины ближе к князю и его сестре, а молодёжь подальше.

Званко здесь ещё почти никого не знал, и сел в стороне, вместе с молодыми. Сарматы его немного понимали, так, через слово, и поговорить с ними подробно, обо всём, было тяжело. Не успел Званко подумать о том, что придётся ему учиться языку роксоланов, как услышал, что Гатал зовёт его пересесть поближе.

Место для Званко оказалось возле Мары и Гатала. Князь с одобрением оглядел собравшихся, налил себе вина. Тогда веселье и началось.

Пожилые степенные воины поднимали чаши и произносили здравицы в честь своего князя. Гатал отвечал им, вспоминая о славных предках и доблести каждого.

Званко веселился вместе со всеми. Роксоланы начали казаться ему людьми очень хорошими и замечательными. Даже в их речах, совсем ещё непонятных недавно, начал появляться смысл. Но больше всего он смотрел на девушку, сидевшую рядом с ним.

Сама же Мара сейчас была счастлива. Ведь это был первый праздник за несколько месяцев. А сегодня можно было забыть обо всех бедах последнего времени. Ну а присутствию Званко она радовалась больше всего. Не появись он вчера, быть ей уже в кургане. И воином он оказался хорошим, а до сих пор о народе из леса она была совсем другого мнения. Вот только брат почти не давал поговорить с ним, всё время расспрашивал о всякой ерунде.

- Забыл я спросить, есть ли у тебя жена? – Гатал находил всё новые и новые вопросы, не давая Званко даже поесть спокойно.

- Нет ещё.

- У меня тоже нет. Никак, знаешь ли, не выберу. – Гатал наклонился к нему и тихо сказал на ухо.- Вон, погляди сколько девчонок. Женюсь, и буду сидеть с одной. Ну, с двумя, тремя, в крайнем случае. А так, я всем нравлюсь.

- У каждого свои заботы. – Только и сказал ему в ответ Званко.

На середину круга вышла девушка и трое парней. У одного из них в руках был маленький барабан, двое принесли с собой свирели, сделанные из кости. Все сарматы замолчали, повернулись в их сторону.

Они заиграли, а девушка начала петь. Тихая грустная песня плыла над степью. Ковыль шумел под степным ветром, тихо плескались речные волны. Голос девушки серебряной птицей летел всё дальше и дальше. И на юг, к невиданному никогда им морем, и на север, к родному дому.

Так, Званко, не понимая слов, слушал песню. Для Мары она была хорошо знакома с детства. И все роксоланы знали её, песню о девушке, что потеряла своего любимого. И о том, чему уже не быть никогда.

По левую руку от Мары сидели её подруги. Званко узнал среди них тех, что были сегодня в походе. Но сейчас на празднике все сплошь одеты были в длинные платья, в блестящих ярких украшениях.

Мужчины подходили к ним, звали на танец. Девушки вставали со своих мест и выходили на середину круга. Скоро вся молодёжь была там.

Званко несказанно удивился тому, что никто из парней к Маре не подошёл. Она единственная изо всех девушек осталась одна и сидела рядом с братом. А танцевать уже начали. Званко и решил, что если не подошёл к ней никто, значит, некому. Потому и медлить не стоит, пока путь свободен.

Он поднялся и подошёл к Маре. Она удивлённо поглядела на него, но ничего не сказала, и пошла танцевать с ним.

Званко оглянулся по сторонам. Ничего сложного в сарматском танце не было. Парни и девушки ходили кругами. Никто друг друга даже за руку не держал. Так что Мара всё время оказывалась напротив него.

Она смотрела на него и улыбалась. Званко никак понять не мог, в чём же тут дело. Танцевал он так же, как и все сарматы. Что здесь не так?

- Отчего ты смеёшься всё время?

- Да разве нельзя мне?

Званко понял, что Мара повторяет его вчерашние слова, и тоже улыбнулся в ответ. Мара поправила золотую цепочку на волосах и сказала:

- Почему ты меня танцевать позвал?

- Ты же одна сидела. Так же скучно, наверное. Вот я и решился.

Мара хитро посмотрела на него:

- И не боялся меня совсем?

- Ну, красивых девушек я ещё не боялся. Если бы я медведя в лесу встретил, то его может быть, немного и испугался, и то вряд ли. А тебя я совсем не боюсь.

Она только и рассмеялась в ответ, звонко, как звенели монеты, нашитые на платье. Мара была рядом с ним, а всё же, будто за стеной. Кажется, только руку протяни, и вот она. А не прикоснуться.

Песня закончилась, и танец остановился. Молодёжь стала возвращаться на свои места. Званко сел на своё место возле князя и почувствовал себя очень неуютно. Все сарматы смотрели только на него. Лица у них были такие, не описать словами. Так бы смотрел сам Званко, если бы пойманная им рыба заговорила человеческим голосом.

И у Гатала лицо было точно такое же. Званко наклонился к нему и спросил:

- А что случилось? Я не так что-то сделал?

- Ну, как бы тебе сказать.

- Разве Мара танцевать со мной не может?

- Я и не знаю. Только царь-девицу никто на танец не зовёт. Она наша главная жрица и с детства служит богам. Так что женихов у неё нет.

От таких новостей у Званко весь хмель выветрился мигом. Против богов, как своих, так и чужих, он пойти бы не решился.

- У неё, что же, мужа быть не может?

- Нет, может. Она должна сама себе выбрать мужа.

Потом Гатал тихо сказал ему на ухо:

- Я с десяти лет богам молюсь, что бы она замуж поскорее вышла. И ты со мной за это своим богам молись. А то, как-то плохо помогает.

Тогда Званко и решил, что будет просить богов, чтобы Мара выбрала его. А роксоланы оказались очень хорошими людьми, если так заботились о родственниках. За собой Званко ничего подобного не помнил.

Гатал налил себе ещё вина и собрался провозгласить новую здравицу. Мара сидела рядом и прекрасно слышала их разговоры. Она толкнула брата под руку и сказала:

- Всё пьёшь, братец! А караулы я вместо тебя проверять должна?

Князь замолчал, задумчиво поглядел в свою чашу с вином:

- Пожалуй, хватит на сегодня. Давайте расходиться, поздно уже.

На том праздник и закончился. Мара ушла в свой шатёр, все разошлись вслед за ней.

Званко тоже встал и решил пройтись немного. Он отошёл совсем недалеко, глядя себе под ноги. И тут же дорогу ему перегородили двое сарматов.

Званко поднял голову и посмотрел на них. Роста они были внушительного, даже загородили от него заходящее солнце.

Один из них обратился к Званко:

- Я видел, как ты на нашу царь-девицу глаз положил. Что скажешь?

Званко решил, что сейчас сарматы будут его бить. Кто бы потерпел, что бы пришлый чужой человек заглядывался на их первую красавицу. Но отступать он не собирался.

- Да, понравилась она мне! И что с того?

Вместо того, чтобы драться, сармат обернулся к приятелю и сказал:

- Я же тебе говорил! Храбрый он парень, сразу видно! А среди наших такого не нашлось!

Званко так ничего и не понял в сарматских обычаях, таких странных для него. И решил пойти спать, ведь сегодняшний день всё равно уже ничего нового не принесёт.

 

Глава вторая.

 

Разбудило его на этот раз не солнце, а свет факелов. Званко открыл глаза, не понимая, зачем же нужно зажигать их утром.

Но было сейчас не утро, а глубокая ночь. Несмотря на это, в кочевье уже никто не спал. Все роксоланы метались, кричали. Из всех слов Званко разобрал только одно, что запомнил вчера – «война».

Одного этого достаточно было, чтобы окончательно проснуться. Званко вскочил на ноги, отыскал своё оружие. Коня он догадался оставить неподалёку, так что все сборы много времени не заняли.

Званко осмотрелся по сторонам. Роксоланы бегали вовсе не бессмысленно, наоборот, во всех их действиях был чёткий порядок. Воины надевали доспехи, садились на коней.

У всех были тяжёлые стальные доспехи, длинные копья. У некоторых и кони были в доспехах. Званко увидел, что воины в тяжёлом вооружении не могли сами сесть на коня, и им помогали. Он удивился, что кони способны выдержать на себе такую тяжесть, но и сами кони у роксоланов были мощные, подобные всадникам.

Воинов собралось много, в несколько раз больше, чем вчерашним утром. Плохо различимые в темноте, мелькали всадники, тускло блестела сталь доспехов

Они быстро построились в боевой порядок, и стали похожи на огромную стальную змею, ощетинившуюся копьями. Званко и себе нашёл место среди них.

Гатал конечно же был здесь, во главе войска. Он обратился к воинам, прокричал им что-то. И хотя сказано это было на языке сарматов, Званко понял всё, до единого слова. На них шёл враг, и было их очень много.

Князь махнул им рукой, и его воины направились вперёд, навстречу смерти. Своей или смерти врагов, это уж как повелят всемогущие боги, решающие за людей их судьбу.

Ехали они медленно, в темноте, по указаниям одних только разведчиков. Сарматы молчали, никто между собой не переговаривался. Где они сейчас находятся, далеко ли забрались, понять было невозможно.

Званко поглядел на небо. Впереди, на востоке вставало солнце. Первые лучи разорвали ночную тьму, вернув миру его истинное лицо. Серый плащ Гатала стал алым, лица воинов вокруг стали вновь знакомыми. Трава обрела свой зелёный цвет, цвет весенней степи, полной жизни.

Но новая заря несла миру только смерть. Прямо перед ними был вражеский отряд. Аланское войско выстроилось широкой лентой. Войско из многих сотен людей стояло впереди. В середине блестели золотом доспехов вожди аланов.

Вот теперь силы вновь были неравны, и преимущество было на стороне врагов. Сейчас их разделяло широкое поле. Никто из противников начинать не торопился.

Званко глядел вперёд на врагов, вовсе не чувствуя ненависти к ним. А с теми людьми, в чьём войске он сейчас находился, его почти ничто не связывало. Несколько дней назад он почти ничего не знал о существовании и тех и других. Теперь же придётся сражаться ему вместе с роксоланами, а если такова судьба, то и умереть вместе с ними. Просто потому, что нет у него другого выхода. А ведь ещё недавно он хотел померяться силами с роксоланами.

Но поле битвы - не место для праздных размышлений. Гатал медлил не долго и решился. Он указал в сторону врагов, и его войско рванулось вперёд.

Они мчались навстречу аланам, набирая скорость для решительного удара. Противник перестраивался на ходу, разгоняясь перед ними. Их ровная линия строя выгнулась подобно полумесяцу.

Всадники роксоланов сомкнули строй. Их войско стало похоже на огромную стрелу, летящую вперёд. Тяжёлое вооружение и копья длиной в три человеческих роста не затрудняло движение, а только увеличивали силу удара.

Теперь силу их оружия предстояло испытать и врагу. Аланы проиграли им в скорости, и первые всадники роксоланов с размаха налетели на них. Удар пришёлся на переднюю линию аланов.

На полном скаку всадники врезались в строй, протыкая, копьями друг друга. Многие за один раз поражали до двух человек. Кони грызлись между собой, затаптывали упавших воинов.

Шум, лязг стали, крики слышны были далеко вокруг. Роксоланские всадники продвигались всё дальше и дальше. По их следу, под копытами коней оставалась кровь, тела убитых, вперемежку свои и чужие.

Званко пригнулся, отворачиваясь от аланского копья. Воин не успел развернуться, проехал ещё несколько шагов. Званко ударил его по правому плечу. Зазвенела от удара сталь доспехов, но никакого вреда его меч не причинил. И противник повернул прямо на него.

Снова Званко замахнулся, пытаясь угадать направление удара в ответ. Но аланский воин вдруг наклонился вниз и стал сползать с лошади. В спину ему ударил один из роксоланов. Званко едва успел повернуть в сторону, что бы и самому не попасть на копьё к своим.

Он оглянулся по сторонам. Алый плащ князя, его шлем, украшенный конским хвостом, были уже далеко впереди. Гатал пробивался к предводителю аланов, заметному издалека по позолоченным доспехам и крыльям сокола на шлеме. Рядом с ним дрались и всадники его окружения.

А со всех сторон на них напирали аланы. Полумесяц их строя изгибался всё больше и больше. Теперь стало видно, что противник пытается окружить их. Гатал и его соратники оказывались всё дальше от своих сил, и аланы вклинивались между ними. Они почти отрезали князя от основного войска.

Ровный строй обоих войск давно нарушился, и каждый дрался сам по себе. Званко пробивался через сплошной лес копий, его удары иногда достигали цели, но он по сторонам больше не смотрел, было уже не до этого.

Вдруг Званко почувствовал, что конь под ним споткнулся. В его шею вонзилось копьё, и конь начал валиться на бок. Званко успел спрыгнуть с седла в последнее мгновение. Конь его упал, и Званко оказался на земле, пешим среди всадников.

Всадник, убивший его коня, развернулся, и Званко оказался позади него. Званко подобрал с земли копьё, размахнулся и бросил его в спину аланского всадника.

Копьё пробило насквозь его тело, от удара не спасла и стальная кольчуга. Званко столкнул его с лошади, и сам сел в седло. Он изо всех сил натянул поводья чужой лошади, не желающей признавать нового хозяина.

И тут он увидел такое, что заставило его похолодеть. Хотя, казалось, что ни для каких чувств уже здесь места не было. В одном из роксоланских всадников он узнал Мару. Она дралась с аланским воином.

Званко рванулся к ней, ударив на ходу одного из вражеских всадников. Те несколько шагов, что их разделяли, он проехал не по земле, а по телам убитых людей и коней.

Но помощь ей уже не понадобилась. Мара справилась с противником сама. Его лошадь метнулась в сторону, унося в сторону всадника с рассечённой шеей.

Она обернулась к нему, узнала. Мара подъехала ближе и указала вперёд, туда, где дрался Гатал. Званко привстал на стременах и увидел, что князь дрался с аланским вождём. Его окружение полностью смяло центр аланов, и вокруг вражеского вождя воинов уже не осталось.

Но сам князь далеко оторвался от своих сил. Роксоланское войско оказалось разрезанным противником надвое. Их разделял десяток аланских воинов.

Вокруг Мары начали собираться уцелевшие роксоланские всадники. Она звала их, махала руками. Собралось всего человек двадцать, изрядно пострадавших в бою.

Они построились в ровную линию для последней атаки. Аланы развернулись им навстречу. Две линии всадников схватились между собой.

Званко старался держаться в одном строю с роксоланами. Он сразу почувствовал, что его новый конь был хорошо приучен к бою, да и аланское седло оказалось куда лучше прежнего. Он продел копьё в кольцо над ухом лошади, налегая на него всем весом.

Удар Званко пришёлся в самую середину аланской линии. Один из вражеских всадников упал с седла. Рядом с ним дрались роксоланские всадники, поражая врагов.

Званко поглядел вперёд, туда, где сражался Гатал. Он увидел в руках князя шлем аланского вождя.

Победу Гатала заметил не только Званко. Аланские воины, увидев смерть своего вождя, начали разворачиваться и медленно отступать. Роксоланы давили на них, постепенно продвигаясь вперёд, навстречу своему князю.

Обе части роксоланского войска встретились. Это и послужило для противника сигналом к бегству. Аланы отступали поспешно и беспорядочно.

Несколько роксоланских воинов бросились следом за ними. Но князь остановил их, приказал возвращаться назад.

Войско роксоланов, поредевшее наполовину, повернуло обратно. Сегодня они увозили с поля боя не добычу, а своих убитых и раненых.

Вскоре они вернулись назад в кочевье. И в этот день роксоланы вернулись с победой, но никто ей не радовался. Победа досталась им слишком высокой ценой.

Званко вернулся вместе с роксоланами. Женщины дали ему новую рубаху, взамен испачканной кровью. Теперь и конь у него был сарматским, и оружие, и одежда. У Званко почти не осталось вещей, привезённых из дому.

Званко не был ранен, но устал так, как никогда в жизни. Он чувствовал боль в мышцах от непривычно тяжёлого роксоланского копья. Падая с лошади, он здорово ушибся, и теперь каждый шаг отдавался болью во всём теле.

В ушах ещё звенел шум битвы. А вокруг него рыдали сарматские женщины, оплакивая убитых. Смотреть на чужое горе Званко не смог, это оказалось тяжелее, чем терпеть боль и драться.

Он вышел из кочевья, за сплошной круг повозок. Званко ходил по окрестностям без всякой цели. Здесь было тихо и спокойно. Казалось, что никакой битвы и не было.

Званко равнодушно глядел на диковинные красные цветы с тонкими, как паутинка, листьями. Они росли среди зелёных ковылей, насколько хватало взгляда. Но перед глазами стояла кровь убитых воинов, что видел он утром.

Сейчас, в послеполуденное время было жарко, и вся степь замерла, слушая собственные шорохи. Только тихо журчал ручей среди вербовых кустов.

Туда Званко и пришёл, думая отдохнуть в одиночестве. Но оказался здесь он не один.

Званко уже вовсе не удивился, что встретил возле ручья Мару. Она сидела на берегу одна. На Маре всё ещё была кольчуга, блестевшая позолотой из-под алого плаща. Возле её ног лежал меч в богато украшенных ножнах.

Царь-девица роксоланов повернулась к нему и сказала:

- Не говори никому, что я здесь прячусь.

Сначала Званко хотел уйти, но после того, как услышал её слова, решил остаться. Он опустился на траву рядом с Марой.

Теперь они сидели уже вдвоём и молчали. Мара смотрела прямо перед собой безразличным, ничего не выражающим взглядом. Она куталась в свой плащ, как будто мёрзла.

А Званко разглядывал её. У него в голове никак не укладывалось, что такая красивая девушка умеет драться не хуже многих воинов. Он вспоминал битву, в которой и ему самому было страшно. И ещё не выходил из мыслей убитый Марой аланский воин.

Наверное, её учили этому с детства, как же иначе. Он начал рассматривать оружие княжны. Кольчуга у Мары была легче и тоньше, чем у воинов-мужчин. Некоторые её кольца были позолочены, так что получался сложный узор. Он повторялся на поясе, украшенном синими и красными камнями. Сбоку, на металлических колечках к воинскому поясу были подвешены костяной гребень и зеркальце.

Званко отвлёкся от мыслей о делах воинских. Состояние девушки показалось ему странным. Может, она ранена и не должна признаваться в этом? Пойди, разберись сразу во всех сарматских обычаях.

Он спросил Мару о том, здорова ли она.

- Со мной всё хорошо.

- Да, а я уже совсем другое подумал. Я смотрю на тебя, а ты такая грустная. Может, случилось что-нибудь?

- Нет, я же говорила.

- А из-за чего же тогда ты переживаешь? Мы же сегодня победили.

- Да, сегодня мы победили.

Мара поняла, что двумя-тремя словами от парня не отделаешься и начала рассказывать:

- Конечно, мы выиграли сегодня. А что завтра будет? А через месяц? Ты же ничего о нашей жизни не знаешь. А у нас теперь каждый день неприятности.

- Ну, а раньше по-другому было?

Званко подвинулся к ней поближе и заглянул в глаза.

- Раньше всё по-другому было. Когда я была маленькой, таких войн ещё не было. Наш народ был сильным, и соседи боялись нас трогать.

Званко только повеселили слова совсем ещё молодой девушки:

- Ну, Мара, давно ли это было?

- Нет, недавно, но теперь всё изменилось. Соседи нападают на нас. Мы воюем с ними каждый день, и такие битвы, как сегодня, бывают часто. И чем дальше, тем хуже.

- За что же вы так друг друга ненавидите?

- Никого мы не ненавидим, и они нас тоже. Просто тесно стало сейчас в нашей степи.

Странно было для Званко услышать, что в степь стала тесной, ведь она казалась ему огромной, как небо.

- Почему же вы не пробуете договориться с соседями?

- Да, пробовали мы, только бесполезно всё это. Наши племена всегда между собой воевали за землю. Когда-то давно мой народ прогнал соседей с этой земли, а теперь, наверное, пришла и наша очередь.

Она снова замолчала, разглядывая своё оружие, а потом сказала:

- А раньше было хорошо. Тогда мои родители были живы. Они жили между собой хорошо и не ссорились никогда. А нас с братом они любили и всегда заботились.

- Да, с такой девушкой, как ты, попробуй, поссорься! Десять раз подумаешь, прежде, чем лишнее слово сказать.

Званко попытался рассмешить её, но Мара только грустно поглядела на него и ответила:

- Теперь мы с братом совсем одни остались. И помочь нам некому. – Потом она помолчала немного и снова сказала:

- А куда ты ехал?

Званко начал рассказывать, не сводя с девушки глаз. Мара слушала его и чувствовала, как с каждым мгновением отступает боль от потерь и страданий. Ей было так спокойно с ним, как никогда в жизни. Званко глядел на неё и удивлялся сам себе. Как же он мог думать о каких-то сражениях, когда рядом сидит красивая девушка. И так хорошо вокруг, мир такой яркий и прекрасный. Отчего только сейчас он это заметил?

Кто из людей знает, почему приходит любовь? Никому не известно это. Потому и верят они, что любовь бывает лишь по велению богов.

Наверное, кто-то из них в тот день вспомнил о своих прямых обязанностях. Может, это была Лада, богиня в золотом венке, которой молятся люди, живущие в лесах за Данапром. Или Аргимпаса с зеркалом в руках и луком за плечами, чьей милости ждут во всей великой степи от Дона до Истра.

Кто бы из них не проявил себя, но с того дня все мысли Званко и Мары были только друг о друге.

 

Глава третья.

Дни летели за днями, один за другим, словно птичья стая. Кому-нибудь они могли показаться однообразными, но только не для Званко. Ведь иной раз за день здесь столько всего происходило, чего дома и за месяц не увидишь.

Вокруг была огромная степь и лучшего места, чтобы стать настоящим воином, на всём свете не было. Это был особенный мир, в котором многим нашлось место – всем, кто мог держать меч в руках, и не боялся глядеть в лицо опасности. Не нашлось бы место только для труса. А по-другому и быть не могло. Ведь, встречая рассвет нового дня, никто не знал, что принесёт сегодняшний вечер. И не было в степи высоких крепостных стен, чтобы за ними прятаться, потому каждый воин мог рассчитывать только на себя и на товарищей.

Теперь Званко стал полностью своим для роксоланов. И заслужить уважение среди них можно было не красным словом, а только делом. Храбрость, сила и решительность ценились ими куда больше, чем пустые речи. А разве могло быть в этих краях как-то иначе?

И степь стала знакомой и привычной для Званко. Бесконечное пространство зелёных трав, пересечённое великими реками, что текли на юг, к морю. Огромные табуны коней паслись на нетронутой плугом земле. Это была земля настоящей свободы.

Из неё очень далеко было возвращаться домой. Да уже не очень и хотелось.

Званко уже и представить себе не мог, что прежде жил совсем не так. Что прятался он от врагов, а не шёл им навстречу. Быть воином, способным защитить и себя и друзей, стало представляться ему единственной стоящей целью в жизни. И возможностей для этого было достаточно.

Лето сменило весну - юная красавица Леля уступила место своей матери Ладе. Дни становились всё длиннее и жарче, и зелёная трава быстро высыхала под ярким южным солнцем.

В поисках новых пастбищ сарматы перекочёвывали с места на место. За десяток дней овцы съедали всю траву в округе, вытаптывали степь. Тогда роксоланы сворачивали свои шатры, собирали скот, и отправлялись дальше в путь. Они приходили на новое место, чтобы через несколько дней вновь покинуть его.

Кочевники оставляли после себя огромные поля вытоптанной травы, что вырастет вновь только следующей весной. В постоянном движении проходила их жизнь, подобно ветру или самому солнцу.

Для каждого из сарматов находилось своё дело. Они пасли овец, шили одежду из шерстяных тканей и обувь из кожи. И ещё много было среди них кузнецов, что ковали оружие из здешней руды и делали украшения для сарматских красавиц.

Язык роксоланов постепенно становился всё более и более понятным для Званко. Теперь он знал многих роксоланов и со многими успел подружиться.

Каждый день он встречал Мару. Она всегда была вместе со своими подругами – сарматскими девушками. Все они считались названными сёстрами, и Мара была среди них главной.

Поначалу Званко удивлялся сарматским девушкам, что ездили верхом в доспехах и с оружием, а потом, по вечерам, шили одежду, но позже перестал. Постепенно и он начал думать так же, как и сарматы. А они считали, что девушка, которая умеет объезжать коней и стрелять из лука – это хорошая хозяйка.

Мужем Мары он ещё не стал, но их взаимное влечение стало заметным для всех роксоланов. Ведь любовь от людей не спрячешь, как не пытайся. А они вовсе и не прятались. Сарматы смотрели на них без всякого осуждения, ведь по их обычаям девушки выходили замуж по своему собственному выбору.

Но уже несколько дней подряд Званко начал замечать на себе подозрительные взгляды одной из роксоланских девиц. Звали её Тамира, и она всю дорогу крутилась возле Мары и Радки. А чаще всего именно в то время, когда Званко разговаривал с Марой.

Как-то вечером, когда в стане роксоланов все отдыхали после тяжёлого дня, она и решилась подойти к нему.

Званко сидел возле костра и смотрел на огонь. Пламя горело ровно, вспыхивая, синим огнём после того, как кто-нибудь из сарматов подбрасывал в костёр куски чёрного камня. Тогда искры летели во все стороны, и всех обдавало жаром.

Званко слушал сказителя, что пел о подвигах знаменитого сарматского царя по имени Гатал. За свою жизнь победил он многих врагов и стал знаменит по обе стороны Дона. Званко догадался, что именно в его честь и назвали нынешнего роксоланского князя.

Он и не заметил сразу, как подошла к нему Тамира. Званко поднял голову, посмотрел на неё.

- Званко, я поговорить с тобой хочу.

- Хорошо, говори.

Тамира села с ним рядом, совсем близко, так что Званко услышал, как пахнет от неё мятой и полынью. Он внимательно поглядел на девушку. Тамира была рыженькой и немного полноватой, нарядилась она в яркое платье и надела множество серебряных колец и цепочек.

Сарматка же разглядывала его с большим интересом. Ей никак не давала покоя мысль о том, что у Мары появился возлюбленный. Пусть даже какой-то простачок из лесу. Видеть, как на Мару смотрят влюблёнными глазами, оказалось для неё невыносимым. Ведь до сих пор в центре всеобщего мужского внимания Тамира привыкла видеть только себя. Она наклонилась к нему и сказала:

- Я знаю, что тебе наша Мара нравится.

Званко не стал отрицать то, что давно уже стало заметным для всех вокруг:

- Да. Я никогда таких красивых девушек не видел. Ни в нашем народе, ни здесь, никого лучше нет.

Она сразу дёрнулась всем телом и отодвинулась от него подальше.

- А ты знаешь, почему никто из наших мужчин к ней и близко не подходит?

Званко равнодушно пожал плечами, потому, как считал, что так ему значительно проще. Не подходят роксоланы к своей царь-девице, значит, и соперников у него нет.

- Видишь ли, ты человек нездешний, много здесь не знаешь. Если никто из наших до сих пор тебе не сказал, то я и расскажу. Мне совсем не хочется, чтобы у тебя были неприятности.

- Чего же я не знаю?

- А не подходит к ней никто только потому, что Мара на самом деле – ведьма.

- Да что ты говоришь? – сказал ей Званко без всякого интереса.

- Ведьма она, это точно. Мара хорошо умеет колдовать. Она даже может превратить человека в лягушку. И сама в неё не раз превращалась, я это точно видела. Только всё это тайна, и чужим людям о таких вещах не говорят. Так что я тебя предупредила, а дальше ты уже сам думай.

Этим она Званко не на шутку разозлила:

- Послушай, ты меня полным дураком считаешь? Где же это видано, чтобы девицы по своей воле превращались в лягушек? А если бы она умела других превращать, разве ездила она на войну? Превратила бы всех врагов в жаб, да и ладно! Ты бы врать научилась сначала, прежде чем на свою подругу наговаривать.

Она вскочила на ноги и побежала от него прочь. А Званко подумал с досадой, что из-за глупой девчонки прослушал такую занимательную песню.

Но в тот день слышал он её не в последний раз, как и множество других сарматских песен во время их долгого пути по степи. Так навсегда в памяти Званко и остались печальные песни сарматов в дороге по бескрайним степным просторам. За время пути он увидел и великую реку Дон, пересекавшую степь, и Меотийское море, принявшее в себя воды великой реки.

Там, на берегах Меотийского моря и остановились роксоланы. Кочевники говорили, что приходят сюда каждый год, в это же самое время, отдыхая от дорог по степи.

Море показалось Званко бесконечным, сливающимся на горизонте с небом. Там, наверное, и был край земли. Но это оказалось совсем не так. Сарматы пересказывали ему услышанное от эллинских торговцев – о том, что есть ещё немало населённой земли, и рек, и морей. И все они впадают в великий Океан – а вот там, уже на самом деле и есть край земли.

Вода в Меотиде была спокойной, тихой, как в маленьком лесном озере. Глядя на неё, трудно было представить, что бывают бури и огромные волны. Вода тихо плескалась возле самых ног, отражая в себе вечернее небо.

Роксоланы говорили, что теперь лето пойдёт на убыль. А ведь так оно и было, как же он об этом не подумал. Ведь стояли самые длинные дни в году, и только сейчас всадники утренней и вечерней зари встречали друг друга.

Званко сел на берегу, он слушал тихий плеск волн, и думал о своём доме. А там сейчас был праздник – самый главный день в году. Где-то далеко отсюда, на берегах лесных рек горели костры в честь великого солнца и бесконечной жизни Этот праздник люди ждали весь год, потому что только сегодня боги приходили в мир людей, и происходили самые невероятные вещи. Сегодня всё живое находило себе пару, и солнце освящало их союз.

Но праздник был далеко, а здесь была совсем другая жизнь. Мысли Званко вернулись вновь к Маре, как возвращались к ней уже много дней подряд. Он прекрасно понимал, что нравится ей. Мара всегда рада была его увидеть, учила языку сарматов, смеялась над его шутками. И всегда рада была поговорить с ним, поделиться новостями. Но…

Но дальше разговоров дело у них никак не шло, как Званко не старался. И повлиять на её выбор он не мог.

А если бы Мара была из его народа, всё могло быть по-другому. И сегодня был именно тот самый день, праздник Купалы, когда славят любовь. В эту ночь Мара и стала бы принадлежать ему, если бы они оказались вдвоём на купальском празднике.

Званко представил себе и тихую речку в лесу, и родное село на её берегу, и девушку, которая снилась ему каждую ночь.

От приятных мыслей его оторвал Гатал. Князь подошёл к нему и сел рядом на берегу. Сегодня он выглядел расстроенным, озабоченным тяжёлыми мыслями. Гатал посидел немного молча, а потом сказал:

- Скажи мне, а есть ли у вас человек, которому подчиняется весь ваш народ?

- Нет, у нас такого нет. Каждый род живёт сам по себе.

- Да? Может быть это и хорошо. А вот у нас такой человек есть. И это мой дед, царь роксоланов. А я разве тебе не говорил, что дед у меня правит всеми роксоланскими родами? Нет? Ну, он у нас уважаемый человек, знаменитый. Хотя, это совсем неважно.

Гатал замолчал, глядя вдаль, где в морской воде отражался лунный серп. Он наклонился к Званко и тихо сказал ему:

- Сегодня к нам приехали гонцы от царя всех роксоланов. Он зовёт нас к себе на помощь. Там, на правом берегу Данапра, дела ещё хуже, чем у нас. Завтра мы собираемся и едем туда. А вернёмся ли обратно, не знаю. Может так статься, что останемся живыми, а возвращаться будет уже некуда.

Гатал поднялся и ушёл, отдавать распоряжения своим воинам. А для Званко только прибавилось, о чем подумать.

Выходит, что роксоланы уезжают отсюда. Значит, пришло время сделать ему выбор, с кем же остаться.

Он начал осматриваться по сторонам. Вот и Мара что-то говорит девушкам, а они слушают её, как воины своего вождя. И все вооружённые, получше многих его земляков.

Что же, сколько не проси своих богов о любви, а здесь они его не слышат. Или не хотят помогать жениться на сарматке. Всё напрасно.

Несмотря на позднее время, роксоланы начали собирать свои шатры, готовиться к дальнему пути.

И великого праздника для них нет - работать вздумали. Чужбина, одним словом.

Тогда Званко и решил, что завтра роксоланам в одну сторону, а ему – в другую. Теперь он не боялся проехать по степи из конца в конец. Надо было продолжать свой путь, ехать туда, куда он и собирался.