Нефтяной Джин.

Повесть.

Глава первая.

 

Всё началось с того, что в обеденный перерыв я поехал отвозить домой картошку на казённом грузовом мотороллере. Работал я тогда на нефтепромысле в конструкторском бюро слесарем-наладчиком, и было мне всего двадцать три года. И вот, когда я возвращался обратно – от моего дома до места работы десять километров – меня обогнал заведующий на своём служебном автомобиле и остановил. Ах, какими матами он крыл меня тогда, но я, чувствуя свою вину, молчал. В конце матёрного разноса он пообещал, что лично вычеркнет мою фамилию из очереди на квартиру.

Я тогда жил с женой и маленькой дочкой, снимая половину частного дома за одну четвёртую часть своей зарплаты и, собственно, работал на промысле из-за перспективы получения жилья. А тут, вдруг, такое! Мало того, меня, как проштрафившегося, отправили в котельную, очищать котлы изнутри. Котлы остановили недавно, для профилактического осмотра в летний период. Внутри было очень жарко и пыльно от сыплющейся окалины, которую мы – несколько человек – удаляли с помощью простых зубил, бия по ним молотками. Работка была ещё та!

Как все молодые люди, я обычно просыпался так поздно, что вахтовый автобус уже давно уходил. Выручал меня мой мотоцикл – двухцилиндровая «Ява». Долетал я на нём до места работы за несколько минут, но всё равно постоянно опаздывал. Но, во время моей вынужденной работы в котельной – благодаря личному транспорту – на меня была возложена весьма ответственная миссия – снабжение коллектива котельной горячительными напитками.

- Вот те на, – скажет здравомыслящий читатель – в таком горячем месте и ещё горячительные напитки, для чего?

Очень просто, - для «расслабухи» в конце рабочего дня.

Теперь бригадир относился ко мне с определённой долей уважения, доверив мне снабжение бригады выпивкой, и я неплохо справлялся с возложенными на меня новыми обязанностями. Поскольку наличных денег у нас зачастую не было – зарплата прямиком уходила на содержание семьи – то приходилось проявлять смекалку, чтобы добыть немного денег для нужд коллектива котельной.

Обычно, перед обеденным перерывом, пара человек отправлялась в сад, принадлежащий нашему промыслу – рвать сливы, которые я потом отвозил на приёмный пункт. Затем, с полученными за сливы деньгами заезжал в магазин, и назад, на работу. В конце рабочего дня, освежившись в душевой, все собирались в каптёрке, где и расслаблялись – разделив водку на всех поровну, невзирая на чины и заслуги перед обществом. Всё это происходило в конце рабочего дня, заблаговременно, чтобы не опоздать на вахтовый автобус, возивший нас на работу и обратно. Поскольку я управлял личным транспортом – приходилось воздерживаться от сколь-нибудь значительных доз. Выпивали и в других подразделениях нашего предприятия, и не только в конце рабочего дня, но и во время обеденного перерыва. Прежний заведующий промыслом, который пошёл на повышение, и которого уважали рабочие, как-то раз зашёл в помещение нашего КБ в тот момент, когда разливали вино по стаканам. Все присутствующие несколько смутились – как- никак, застукал на месте. Но главный наш начальник поднял полный стакан, обвел всех грозным взглядом и молвил: «В рабочее время, пить полными стаканами…, с удовольствием!» Выпил стакан вина и вышел за дверь, не желая нам мешать. Деликатный был человек, всё понимал, и тоже выпить «не любил». А нынешний был весь такой «правильный», что хоть караул кричи, но какой-то весь неприятный и очень грубый с рабочими. Видимо кичился своего высокого положения.

Как только меня бросили на котлы, я тут же подал заявление на увольнение – не было смысла работать за нищенскую зарплату, не имея особых перспектив. В то время уже полным ходом шло освоение нефтяных месторождений Западной Сибири, и недели три назад я разговаривал с одним своим знакомым, приехавшим в отпуск оттуда. Он хвалился высокими заработками и перспективой получения жилья, что, в конечном итоге, и определил мой выбор.

Глава вторая.

И вот, в начале сентября 1973 года, я, вместе с женой, оставив дочурку у моих родителей, вылетел на пассажирском самолёте Ан-24 в город Сургут. На Кубани в это время года ещё держалась летняя жара, а Среднее Приобье встретило нас моросящим осенним дождиком и низкой температурой. Благо, морозов ещё не было. Доехав на такси до гостиницы, мы каким-то чудом получили двухместный номер. Но, к сожалению, сразу не оценили этого.

На другой день я нашел своего знакомого, с которым мы были из одного города и который, собственно говоря, сманил меня сюда. Он пообещал помочь с трудоустройством и на пару дней потерялся из виду. Всё дело было в том, что на работу нигде нас не брали из-за отсутствия вакансий. Хотя я имел квалификацию оператора добычи нефти и газа четвёртого разряда (самый высокий тогда был пятый), а жена с отличием окончила медицинское училище по профессии – фельдшер и имела стаж работы по специальности. Короче говоря, нас здесь не ждали. И мы совершили глупый, необдуманный поступок – оставили номер в гостинице и улетели в Нижневартовск, где разрабатывали самые мощные нефтяные месторождения, надеясь найти работу там. Прилетели туда днём, и до вечера, таскаясь с двумя чемоданами, обошли всё, что смогли, но ответ везде одинаков – свободных мест по нашим профессиям нет. Не было мест и в гостинице, и перед нами замаячила перспектива ночёвки на улице или, в лучшем случае, в подворотне. У всех встречных мы спрашивали, где можно снять угол, но безрезультатно. Стемнело, мы устали и начали отчаиваться и вдруг, женщина, к которой мы обратились с аналогичным вопросом, просто сказала: «Вам, наверно, ночевать негде? Так пойдёмте ко мне». Она нас покормила и уложила спать в свободной комнате. Даже сейчас, когда прошло несколько десятков лет, при воспоминании об этой простой труженице, у меня наворачиваются слёзы.

На следующий день, распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, мы отправились в аэропорт. Жену, простывшую в дороге, я отправил домой, на юг, а сам вернулся в Сургут. В той же гостинице – а другой в то время и не было – я получил место в комнате с пятью кроватями и, соответственно, пятью жильцами. Гостиница была ведомственной – принадлежала нефтяникам, поэтому, зачастую, играла роль общежития командированных.

На другой день я нашёл своего приятеля, который отругал меня за мою самодеятельность – что ж, он был совершенно прав – и повёл к начальнику РИТС (районной инженерно-технологической службы), с которым он договорился заранее насчёт меня. Меня взяли на работу сверх штата по третьему разряду – выбирать было не из чего – спасибо и на этом. Дали место в общежитии, соответственно с пропиской, что имело большое значение. Без прописки ты не человек, ходу нет нигде.

Глава третья.

Через несколько дней, пройдя оформление и получив спецодежду, я вышел на работу. Работать пришлось в шестидесяти километрах от города – там находилось одно из нефтяных месторождений, которое разрабатывала наша служба. Рано утром я забегал в столовую, где быстренько завтракал. Столовая кормила рабочих, но, случалось, туда заходили и бомжи или бичи, как звали их на Севере. Помню, раз передо мной стоял бич, который взял картофельное пюре, на большее, видимо, не было денег. Пока мы шли общей очередью, он, не выдержав с голодухи, вылизал пальцем всю картошку, пока дошёл до кассы. Не знаю, взяла кассирша с него оплату или нет, так как тарелка была совершенно чистая.

В семь часов утра мы отправлялись с автовокзала на вахтовом автобусе – и так каждый день, кроме двух выходных – субботы и воскресенья. На дорогу в оба конца затрачивали в среднем три часа по хорошей погоде. В случае гололёда, это время значительно увеличивалось. Дорогой была узкая бетонка из трёх плит в ширину, на которой впритирку расходились габаритные автомобили. Аварии, конечно, случались, чему мы были частыми свидетелями. Помню, как столкнулись два грузовика, ехавшие навстречу друг другу, из-за выбоины на дороге, и один из них развалился полностью на составляющие: раму, двигатель, кабину. Все люди, из остановившихся автомобилей, (время было вечернее – многие возвращались в город после работы) бежали к месту этой страшной аварии. Прибежали туда и мы и увидели жуткую картину – в сплющенной кабине от грузовика, лежавшей на дороге совершенно отдельно от остальных частей автомобиля, сидел водитель. Очевидно, он был в шоковом состоянии, так как, молча, протягивал к окружающим его людям руки, через проём выбитого лобового стекла. Нижнюю часть его тела, изуродованную страшным ударом, крепко зажало изорванным металлом. Рядом с кабиной лежал дымящийся двигатель. Люди бестолково суетились, не зная, что делать. Я тоже вцепился в кабину, пытаясь общим усилием раздвинуть, разогнуть её. Металл, вогнутый внутрь, не поддавался усилиям двух десятков людей. Остальные помочь не могли – не хватало места. Многие шофера принесли с собой монтировки, но толку от них не было никакого. Раненый истекал кровью – сквозь дыры в брюках, были видны острые концы раздробленных костей ног.

Я понял, что надо делать. Растолкав бестолково кричащих людей, протиснулся к проёму дверцы и уцепился за спинку заднего сиденья. Несколько секунд, и мне удалось вырвать её и вытащить наружу. Тело шофёра – молодого парня, было свободно, и мы вытащили его вверх, через проём лобового стекла. Я осторожно поддерживал его ноги. В автобусе мы положили его прямо на пол, где, без сознания, уже лежали остальные пострадавшие этой аварии. Какая-то женщина пыталась оказать им помощь, используя автомобильную аптечку. Автобус тут же поехал в город, до которого было не менее двадцати километров. Как мне стало потом известно, этого парня не удалось спасти, он умер.

Забегая вперёд, скажу, что как-то мы посетили городское кладбище, и, что меня весьма поразило, я видел, в основном, могилы молодых людей, мужчин, погибших в разных обстоятельствах при освоении этих мест. Да и средний возраст жителей этих мест в то время был не более тридцати лет.