Там, в Абхазии осталась трехкомнатная квартира с видом на аэропорт Сухум, теперь уже полностью разграбленная, но все еще не отнятая правительством не признанной республики Абхазия в качестве трофея. Она по международным законам – беженец, а значит все ее имущество – под защитой законов более сильных, чем решение чиновника в местном управлении имуществом.

Когда стало понятно, что придется бежать из страны, вопроса «куда» не возникло. Конечно, в Россию. Там она работала 20 лет, там есть знакомые, а в Грузии у нее не было никого. И в последствии, встречая знакомых, она узнавала – все, кто бежал из Абхазии в Грузию попали в тяжелое положение, особенно те, у кого там не оказалось родственников.

Но у нее родственников не осталось и в России . Когда Грузия отделилась, родители и все близкие ей люди оказались «патриотами» и переселились в Абхазию, на землю предков.

С мужем Дарико рассталась еще до войны. На руках у нее остались две дочери, которые впоследствии тоже оказались без мужей, но подарили ей внуков. Старшая родила внука, младшая - внучку. Непосредственно перед войной она решила стать поближе к национальным корням и поменяла свою квартиру в городе Нальчик Кабардино-Балкарии на более удобную квартиру в Сухум. Женщина, хозяйка квартиры, очень торопилась и не торговалась, меняясь на меньшую площадь. Кто-то из знакомых предостерегал Дарико от переезда во «взрывоопасный» район, но Дарико хотела быть ближе к родственникам.

Наверное, жизнь женщины и ее семьи могла сложиться иначе, если бы родной брат не оказался по ту сторону баррикад – в грузинской армии.

Может быть, они смогли бы пережить войну, не выезжая из Абхазии, ведь ее квартиру пощадила война, ее дом не бомбили так, как бомбили и обстреливали дома, которые находились близко к линии фронта. Во время бомбежки она отказывалась покидать квартиру, оставалась с детьми в доме со словами «я у себя дома и если нам суждено погибнуть, то пусть это произойдет здесь, а не на улице».

И все-таки она вынужденабыла покинуть Абхазию, ради безопасности детей. Участие брата с враждебной стороны сделало ее изгоем. Ее убедительно «попросили» уехать.

Так она оказалась на вокзале г. Нальчика с двумя дочерьми и двумя внуками на руках. Они несколько дней сидели в зале ожидания, будто цыганский табор, пока их бессменным "дежурством" не заинтересовался милиционер. Он узнал причину и сжалился над женщинами. Он отвел их в участок, где они, наконец, смогли умыться, привести с себя в порядок и немного поесть.

У Дарико в Нальчике не осталось родственников, но остались знакомые и среди них человек, который мог помочь с паспортом. Узнав о бедственном положении уважаемой знакомой, он предложил ей сделать паспорт с русской фамилией – так лучше будет устроить свою жизнь в это лихое время, но Дарико гордо отказалась менять свою фамилию.

Другой знакомый помог ей устроиться нянечкой в детский сад. Спасибо ему, ведь у Дарико было уже грузинское гражданство и не было прописки в России. Работая в детском саду, Дарико смогла накормить детей и пристроить их кое-как на ночлег.

Однажды, просматривая газеты, она наткнулась на объявление о том, что инвалиду требуется уход. Нужно было обихаживать его до самой смерти за право наследования квартиры. Дарико привлекло то, что предлагалось проживание в квартире в отдельной комнате.

Молодой еще парень 90 килограммов живого веса, медленно угасал от неизлечимой болезни. Постепенно отключались все органы тела. Это страшно наблюдать каждый день. Только твердая духом женщина в совершенно безвыходной ситуации сможет решиться на такое. Не каждый ребенок сможет сидеть тихо в комнате в одной квартире с умирающим. Они выдержали. Дети вели себя тихо. Внуки, получив в руки карандаши, сидели в своей комнате, как мышки. Никто бы не подумал, что в 2х комнатной квартире инвалида в одной из комнат живет семья – 5 человек. Приходила комиссия, убеждалась, что инвалиду ничего не угрожает. Плохо стало с одной из дочерей – у нее «съехала крыша». Она впала в глубокую депрессию. В то время, как старшая помогала матери ухаживать за больным, младшая лежала в постели, не имея сил заставить себя смотреть в лицо умирающему.

Было трудно ворочать бездвижное тело пациента. Особенно купать. Парень был чистюля. Чтобы почистить ему зубы и умыть, Дарико одевала на него длинный клеёнчатый фартук так, чтобы вода стекала по фартуку сразу в таз. А вот купать приходилось звать соседей. Они выносили парня в ванную комнату одетого. В ванне Дарико раздевала парня донага и мыла. Потом те же соседи его водружали обратно в кресло. Сколько так продолжалось не суть важно. Парень скончался, оставив Дарико квартиру. Младшая дочь не пошла на похороны, а когда оттуда вернулись родные, она встретила их палкой и ругательствами – она гнала их из квартиры прочь. Вызвали скорую помощь и увезли умалишенную в психлечебницу. Немного погодя ее подлечили и выпустили со справкой, по которой ей больше не светила ни карьера, ни счастливая семейная жизнь.

Сообщество инвалидов не слишком велико – слава о терпении и трудолюбии Дарико распространилась быстро. Однажды к Дарико обратилась старушка, у которой на руках была (тоже уже состарившаяся) дочь, болеющая с детства полиэмелитом. У старушки был рак в стадии, когда вылечиться уже не возможно. Да и некогда ей было лечиться в свое время. С рождения дочери она воспитывала ее одна. Муж ушел из семьи, когда узнал, что дочка неизлечимо больна, и всю жизнь ее придется носить на руках и возить в коляске. Сил ухаживать за дочерью у женщины не осталось, и сама она уже нуждалась в уходе. Она умоляла ей помочь, денег у них не было, чтобы оплачивать сиделку, и она обещала оставить за это квартиру. Дарико долго совещалась со своими дочерьми и, наконец, решилась. В то время она уже получила российское гражданство.

Дарико вспоминает период ухода за умирающей от рака женщины с содроганием. Кто знает, что такое рак, поймет ее. Не смерть страшна, ужасно видеть угасание человека и знать, какие адские муки он при этом испытывает. Прошли годы, похоронили дочку-инвалида, потом ее мать.

Старшая дочь Дарико на лето отпросилась у мамы отправиться на заработки в Сочи. Она привезла немного денег. На следующее лето снова уехала, а потом она организовала фирму по продаже недвижимости, выкупила 2 места в гаражном кооперативе и построила 2 трехэтажных жилых гаража, потом позвала к себе маму.

Так Дарико с семьей оказалась в Сочи. С ними не поехала только младшая, которая так и не смогла оправиться после психологического срыва. Она и дочку свою не хотела пускать, отняв у нее паспорт. Пришлось идти на ухищрения, чтобы выручить внучку у психически не нормальной матери.

Здесь в Сочи внучка Дарико встретила свою любовь, армянина по национальности, из богатой семьи. Дарико мечтает построить свой собственный дом в Нижнеимертинской долине. Сочи ей нравится. Вроде бы хэппи-энд…

Вот только в Абхазию навестить родственников ее не пускают таможенники… с русской стороны - фамилия ее (по вине ее брата) проходит по базе, как фамилия врага абхазского народа. «Вы хотите попасть в подвале кутузки?» - насмешливо намекнули ей. Во время войны ее знакомых посадили в подвал и забыли там. Когда кто-то случайно обнаружил людей и выпустил, они уже не были похожи на тех здоровых парней, которых она знала – голод и отсутствие света превратило их в живых «привидений». Ее не пустили даже навестить могилу матери, сколько она не упрашивала. Она воткнула цветы в забор таможни и ушла. Не пускают не только ее. Многих грузин, живущих и работающих в Сочи, имеющих российское гражданство, не подпускают до черты абхазской границы со стороны русской таможни… бесплатно.