Геннадий ФИЛИМОНОВ

 

 

ТЕЛЕФОННАЯ ЛЮБОВЬ

 

 

 

Как-то мне предложили познакомиться с девушкой. Не скрою, я был взволнован. Девушка! Хочет?! Со мной!!! Познакомиться...

 

Сладкий ужас объял мое сердце. “Где она меня увидела? С кем? Как я был одет?” - заметались всполошенные мысли.

 

Но человек, взявший на себя нелегкую миссию посредника, объяснил, что ей для первого знакомства оказалось вполне достаточно его рекомендации. И о ней он отозвался самым лучшим образом. Скромна. Спортивна. Обаятельна. Вместе с ней он ходил в детский сад, учился в школе и играл во дворе. Хотя женился на другой женщине. Признаюсь, этот факт его биографии меня несколько насторожил, впрочем, также, как и его живейшая заинтересованность в ее дальнейшей судьбе.

 

Однако он сумел меня успокоить, заверив, что всю жизнь испытывал к ней только дружеские чувства, а на друзьях, как известно, не женятся.

 

В конце концов он вручил мне ее домашний телефон, сказав при этом, что надеется погулять на нашей свадьбе.

 

Эта шутка едва не сделала меня шизофреником. Две недели я вздрагивал от каждого телефонного звонка, а в начале третьей напился для храбрости валерьянки и позвонил.

 

Она как раз оказалась дома. Мило и ничуть не смущаясь, она разговаривала со мной как со своим старым добрым знакомым, и я расслабился. Меня понесло. Лишь на исходе второго часа моего монолога она тактично заметила, что с удовольствием продолжила бы нашу беседу завтра. А сейчас ее зовут домашние заботы.

 

Окрыленный, я позвонил завтра. И послезавтра. Я звонил ей почти полгода. За это время я познакомился по телефону со всеми ее родственниками. Изучил все ее вкусы и привязанности. Научился определять по голосу тончайшие оттенки ее настроения. Но самое главное... Самое главное - я нашел в ее лице благодарного слушателя. Она часами внимала мне, изредка вставляя два-три слова. О большем в жизни я и мечтать не мог.

 

“Вот он - долгожданный идеал,” - говорил я себе, счастливо улыбаясь.

 

Но ей такого счастья оказалось мало. Она захотела встретиться.

 

Что ж, теперь я был готов пойти навстречу ее любым, быть может, самым необузданным фантазиям. Я уже знал, что мой бархатистый, вкрадчивый голос способен пробудить их почти у каждой женщины.

 

Мы пытались с ней встретиться шесть раз! В это мало кто верит, но это так. Причем, вначале это объяснялось самым прозаическим образом: плохо обговорили время или место встречи, непредвиденные обстоятельства у кого-нибудь из нас и так далее в том же духе. Но даже когда мы одинаково были уверены, что пришли вовремя и туда, куда нужно, мы все равно не могли вычислить друг друга в толпе и уже усматривали в этом нечто мистическое. Хотя на самом деле мы ни разу не пытались описать друг другу свою внешность. После полугодового общения по телефону у меня в воображении сформировался ее четкий образ, да и у нее, видимо, тоже. И он не совпадал с действительностью.

 

Я понял это, только оказавшись у дверей ее квартиры. Она позвала меня сама после последней безуспешной попытки встретиться в городе. Вместо цветов я держал в руках железный чемоданчик с инструментами. Ее воспитывали в строгих правилах и объяснить своим близким появление постороннего мужчины в доме она могла только одним - сломалось что-нибудь из сантехники. В этот раз у них подтекал сливной бачок.

 

Она открыла дверь. Ее глаза... Мне словно дали пощечину. Самое прекрасное в этом мире - глаза любящей женщины, взгляд, которым она дарит любимого. А здесь... Конечно же, и в моем взгляде легко читалось разочарование, но она была просто неприятно поражена. Чем? Это до сих пор остается для меня загадкой.

 

- Мариночка, кто там пришел? - донесся из глубины комнат низкий грудной голос.

 

Марина сделала большие глаза.

 

- Тетя дома. - И громко ответила. - Слесарь.

 

И мне пришлось сыграть эту роль до конца.

 

Я старательно откручивал проржавевшие гайки, трепетно прижимаясь к унитазу, который, впрочем, не отличался особой чистотой. Тетя не оставляла меня в покое. Сначала она прошлась насчет худосочности нынешних слесарей. Потом долго и со знанием дела ругала всех лиц мужского пола, не умеющих держать в руках молоток и отвертку. А у меня, как назло, никак не хотела отворачиваться одна из гаек. Хотя, конечно, и слава богу. Я же не знал, что делать дальше. Перспектива устроить у них в квартире маленький потоп привлекала меня менее всего.

 

Тетя, видимо, пытаясь поднять производительность моей работы, стала соблазнять меня рюмочкой водки, которую она специально для этого случая выдерживала в холодильнике.

 

Марина почему-то ужасно развеселилась. Она пыталась заступаться за меня, насколько хватало сил. А потом бежала в комнаты и, падая на кровать, топила свой истерический смех в подушках.

 

Мне от этого не становилось легче. Я думал о том, что жизнь слепа и безжалостна. Тетя сужала свои круги вокруг туалета и я внезапно понял, чего ей сейчас хочется больше всего на свете.

 

Быстренько прикрутив гайки на место, я откланялся, объяснив, что для ремонта их унитаза необходим специальный ключ, отыскав который, я вернусь на свое рабочее место.

 

- О боже, - простонала тетя. - Только не это. Только не это, - повторяла она, преданно глядя мне в глаза.

 

Я хотел обосновать необходимость ремонта специальным устройством, но тетя, тяжело и уверенно наступая грудью, выдавила меня из квартиры.

 

Щелкнул дверной замок. Из-за дверей донесся топот... хохот. Я бросился вниз по лестнице. Мне не нужен был лифт. Я возвращался в свое одиночество...

 

Недавно мне предложили познакомиться с женщиной...