Любовь по переписке.

 

Она удобно расположилась в мягком кресле и положила на подставку белоснежную чашку. Легкий дымок над воздушной кремовой горкой взбитых сливок поднимался из чашки, источая кружащий голову запах ванили. Она прикрыла глаза и вдохнула сладкий запах.

"Хорошо-то как!"- словно облачко выплыло откуда-то, то ли из подсознания, то ли еще глубже – из сердцевины ее основательно помятой жизнью, но не потерявшей оптимизма души.

Видела бы ее сейчас верная подруга Лера, обязательно сказала что-то вроде: " Мадам, с вашей, пардон, фигурой только кофеи со сливками распивать."

Да Бог с ней, с фигурой, против природы не попрешь. Ее многолетняя борьба с генами пышнотелых прабабушек, бабушек, теток и мамы кончилась полным поражением. Самое смешное, что, капитулировав, она перестала поправляться.

Кстати о Лере. Что она просила кому-то послать?

Она села к компьютеру. Вот ведь вечно эта Лерка во что-то вляпается, а потом бежит к ней и просит выручить. Спрашивается, для чего она затеяла переписку с разными мужиками. Говорит, что все было пристойно. И что? Есть же у нее и муж, и ребенок. Скучно ей, видите ли. Теперь получила "экшен" по полной программе: муж наткнулся на одно из писем и, забыв, что он интеллигентный мальчик из приличной еврейской семьи, устроил такую разборку, что сосед-марокканец, что живет за стенкой, заменил равнодушный кивок – приветствие на теплое рукопожатие.

Она вздохнула и написала: " Здравствуйте, Владимир. Меня зовут Инна. Я подруга Валерии. Дело в том, что из-за неожиданных семейных обстоятельств она вынуждена уехать, так что пока что писать письма не сможет. При первой же возможности она возобновит переписку".

Скопировав письмо, она поочередно, заменив Владимира Костей, Валентином и Сергеем Гавриловичем, разослала по остальным адресам.

"Ну что,- подумала она,- всем Сруликам письма разосланы, можно почитать последние сплетни".

Срулик, - она в очередной раз прыснула, вспоминая.

Это было несколько лет назад. Инна возвращалась домой с работы и увидела идущую впереди старушку с непомерно тяжелыми сумками. Сработал, как всегда, инстинкт старой тимуровки - она подошла к бабке и предложила помочь. Все дорогу до ее дома - слава Богу, бабуся жила всего на несколько домов дальше Инны - она рассказывала, как ей тяжело жить. Сын в Америке, дочь в Австралии. Деньгами-то помогают, но за деньги всего не купишь, и всюду ей приходится ходить самой, и проблемы решать одной. Каково же было удивление Инны, когда дверь квартиры открыл рыхлый старичок в широких штанах на подтяжках.

- Тетя Сара,- наклонилась Инна к старушке, - вы говорили, что вы одна, а тут вас целый мужчина".

Бабка протянула сумки деду и отдала короткие распоряжения на идише.

- Да что ты, дочка,- она повернулась к ней и перешла на иврит, - разве это

мужчина? Это же Срулик!

Все! С тех пор они с Лерой делили всех мужчин на "бруталиков" и "сруликов".

Кстати, Леркин Веня после последних событий перешел из второго разряда в первый, правда, сам он об этом так и не узнал.

Она благополучно забыла о Леркиных электронных кавалерах ровно минуту спустя и потому, через пару дней, обнаружив в своей почте четыре письма от незнакомых адресатов, стала, не читая, отмечать их зелеными птичками и удалять, сопровождая злорадным шипением: " К черту Семена Гавриловича, к черту Валентина, к черту…" На Константине робкая мысль легонечко постучала в ее гудящую от напряжения понедельника голову, на отрез не желающую что-то анализировать. Короче, спасла она только сообщение от Владимира.

"Здравствуйте, Инна. Вы очень меня расстроили сообщением, что Валерия уехала. Дело в том, что я по делам фирмы буду в Израиле несколько дней и Валерия обещала показать мне Тель Авив."

Инка присвистнула. "Не по-пал"- протянула она любимое выражение покинувшего ее десять лет назад мужа. "Вот кадр, - подумала она раздраженно о нем,- мало того, что он оставил мне на память свою виртуозно созданную копию, нашу дочь(в чем виртуоз, в том виртуоз, ничего не попишешь), он еще вбил в мою голову несметное количество белиберды. Впрочем, дочь у нас получилась замечательная. Ничего другого мне от него и не нужно, – она вздохнула. - Вот ведь человек, передвигающийся по жизни исключительно "тремпом", или как это по-русски? Автостопом. Один друг помог переехать из села в город, другой – на время учебы бесплатно предоставил комнату в квартире, третий сдал за него вступительный экзамен по математике, чтобы того могли принять хотя бы на заочное. Какие-то подружки писали за него все работы, а сердобольные тетки-училки, которых судьба заботливо подбрасывала на пути его скольжения по граниту науки - грызть ему было явно не зубам - , перетягивали его с одного курса на другой - хочется верить, что только за уши. Когда же этот фарс закончился, он решил уехать из страны. Для этого ему очень удачно подвернулась я на какой-то вечеринке. Ну еще бы! Мое еврейство читалось по моей физиономии, даже без фамилии Гольдман. Но это я сейчас умная, а тогда, дура, хвасталась перед всеми, что этот улыбчивый русский мальчик с есенинской внешностью так втюрился в меня, что готов покинуть родню и родину! Но в Израиле, увы, масштабы страны не подошли его широкой славянской душе, и он нашел подходящую дамочку, женился на ней и "йерданул" в Канаду.

***

"Не, вроде нормальный мужик, - Инна рассеянно разглядывала в окно медленно скользящего такси праздно шатающуюся по набережной разношерстную публику. – Не красавец, не урод. Не высокий, не низкий Не молод, не стар. Среднестатистический технарь с подходящей внешностью.

На катере покатались, по вечернему древнему Яффо погуляли, мороженное в кафе поели. Он, правда, предложил в ресторане посидеть, но я не согласилась, сославшись на то, что не ем по вечерам".

- Вы не против, если я включу радио? – смуглый таксист, не оборачиваясь, улыбался ее отражению в зеркальце.

- Только не новости, пожалуйста.

- Почему?- он обиженно пожал плечами. - Вы ведь живете в этой стране, вы должны знать все, что происходит в ней.

- Это верно, только у меня после прослушивания новостей настроение портится. Хорошего ведь ничего не скажут. Или где-то стреляли, или кого-то убили, или сколько человек в авариях погибло. А вдобавок, цены поднимаются для всех, а зарплата только у членов Кнессета. Жара усиливается, лето удлиняется, дождей нет, страна обезвоживается, цены на фрукты и овощи перегоняют цены на мясо. И все эти страсти перемежаются длиннющей агрессивной рекламой. Не то, что у нас не происходят хорошие события, нет, просто в новостях, как правило, о них не рассказывают.

Таксист засмеялся, сверкнув в полумраке салона ослепительно-белой работой хорошего дантиста.

- Я вижу, вы после приятной встречи,- он по-дружески подмигнул ей в зеркало,- не буду портить вам настроение.

"Встреча, конечно, приятная. Но… А может надо было согласиться поужинать с ним? Ну, пригласил бы он после к себе на чашку кофе. Ну и что? Чай, не девочка, сороковник на горизонте маячит. Это все учительское воспитание"…

***

"Здравствуйте, Инна.

Прошло всего несколько дней после нашей встречи, а мне почему-то хочется с вами пообщаться. Вам никогда не говорили, что у вас талант слушателя? Вы умеете красиво слушать собеседника. Да-да, как смешно не звучала бы эта фраза. Казалось бы, что такое слушать? Вроде все "имеющие уши" способны на это. Но, увы. Моя бывшая жена могла глядя мне в лицо, почти не мигая, слушать пересказ фильма, посередине которого позвонила ее подруга, и вдруг неожиданно вставить: "Кстати, тебе эта стрижка не идет. Володя стриг тебя лучше". Ответив, я возвращался к рассказу. Она опять внимательно смотрела на меня, кивала - как потом выяснилось, этому учили женские журналы - но терпения дослушать не хватало, и она вновь прерывала меня: "Платежки за ЖКХ у тебя остались?" И так всегда. Зато, когда она рассказывала подруге по телефону как мы с ней пошли в театр и там повстречали их бывшего однокурсника с второй женой, начинала с того момента как она стала собираться и(о ужас!) вдруг оказалось, что у нее нет колготок подходящего цвета! Пришлось послать сына в киоск под домом. Затем подробно, как он посылал мобильником фотки образцов колготок, пока она не подобрала нужный цвет. Надо ли говорить, что телефонный пересказ длился больше часа! Вы же умеете внимательно слушать, задавать вопросы к месту и по делу. Почувствовав, что собеседник не горит желанием подробно отвечать на иной вопрос, вы задаете новый по той же теме, но сменив направление на нейтральное. У вас чуткий глаз, прекрасная память и чувство такта. Вас надо посылать на проведение переговоров. А чем вы занимаетесь, если не секрет, конечно. Расскажите немного о себе.

P.S Единственный ваш недостаток: по вечерам не едите. Я по вашей милости до ночи остался голодным. И чего вы так сопротивлялись составить мне компанию за ужином?"

Инка тупо смотрела на экран старенького компа. Не похоже, что мужик стелил комплиментами как цветами дорожку к постели, как учили всякие новомодные курсы по охмурению женщин. Он явно не клеился, а просто искал общения. А что я теряю, в конце концов?

 

"Легкие, пушистые комочки снега не сразу опускаются, но подхваченные ветром, они кружатся в стремительном, и при этом изящном вальсе по невидимой спирали достигая земли. Их танец напоминает мне весеннюю пляску тополиного пуха в южном городе моего детства. И сейчас, как тогда в далекой юности, я готов часами заворожено наблюдать за ними.

Я только что вышел на балкон, поймал в ладошку несколько снежинок, прошептал им, чтобы летели в Иерусалим, и отпустил. Они, правда, подтаяли от моего дыхания, но вам ведь нужен дождь, а не снег. Так что ждите моих посланников".

"Небольшие леса и рощи, звенящие сухими листьями на ветру, немногочисленные луга и степи с выжженной зноем травой, присыпанной сухим песком пустынь, принесенных злорадным ветром: "вот, мол, что вас ждет!" – все они взывают к небесам в ожидании спасительной влаги. Даже парки и сады, которые получают от человека толику опресненной воды, мечтают о проливных дождях. Ведь они не только, наконец, смогут напоить их досыта, но и омоют покрытые слоем песка и пыли листья. Словно у больного, подключенного к системе с питательной жидкостью, по каплям вливающей в его изможденное тело жизнь, есть пока одно заветное желание: оторвать все многочисленные трубки, напиться воды, встать по душ и смыть с себя, будто страшный сон, само даже воспоминание о болезни.

Даже пустыни, с желтыми холмами и серыми верблюдами, погоняемыми бедуинами ждут его.

Мне порой кажется, что и дома и вымощенные плиткой улицы городов также мечтают, чтобы проливной дождь помыл их. Помнишь, как пелось в песне нашей юности: "И кажется, раз улицы чисты, чисты у всех у нас душа и совесть"

Ну, где уже твой дождь?!"

" Моя бывшая говорила, что я слишком сухой и прагматичный. Она делала сие умозаключение только потому, что я не только не плакал вместе с героями ее тупых(я называл их сущеглупыми) сериалов, но и издевался над ним. Веришь, наши сериалы выводили меня из равновесия сильнее бразильских, потому что я точно знал, что в реальной жизни не бывают как таких супер-пупер негодяев, так и дебильно-кристальных положительных героев. Последние меня раздражают даже больше. Ну почему, скажем, я должен жалеть женщину, которая согласилась ночью пойти к молодому человеку на чашку кофе. Она не наивная девочка и должна понимать, что последует после "кофепития". Или ты принимаешь правила игры, или нет и нечего из себя жертву строить. Почему я должен рыдать над этими придуманными ходульными героями?

К чему я это? Ах, да. На улице весна. Если я такой черствый, то почему так чутко чувствую весну? При чем не календарную, а настоящую, ту, что сводит с ума запахом цветов, меда, свежести. Ту, что заставляет с восторгом второклассника останавливаться у набухших почек вербы. Ту, что освещает твою умную, серьезную рожу беспричинной, блуждающей улыбкой. Ту, что наполняет сердце ожиданием чуда, хотя разум вопит, что чудес не бывает.

Раньше в такое время я носил в дом охапки полевых цветов, чтобы она почувствовала то, что наполняло меня. А она… Искала следы любовницы в моих вещах и бегала к гадалкам и экстрасенсам".

"У одной моей подруги муж обожал классическую музыку и все время заставлял ее слушать, абсолютно искренне считая, что он делится с ней своей радостью. Она сначала героически ходила с ним на концерты, стоически стараясь не заснуть. А потом ее вдруг прорвало: почему я должна слушать то, что не люблю и наоборот, то, что обожаю, считать низкопробным и вульгарным. Поверишь, когда она все это очень импульсивно выдала своему благоверному, он молча выслушал, оделся и вышел из дома. Она решила, что навсегда. Но он вернулся, держа в руках букет ярко-желтых хризантем. Среди их сияющих солнцем кудлатых макушек краснел конверт с билетом на концерт бардов, которых она обожала. "Время душечек прошло, дорогая. Современные люди должны ценить друг в друге личность". И ничего, живут. Не могу сказать, что это идеальный брак, но ребята как-то выходят из всех конфликтов и перипетий, не унижая друг друга".

"Я обожаю День независимости. Мне нравится, что он приходит сразу же за Днем памяти погибших и символизирует победу добра над злом, жизнью над смертью. При чем я имею ввиду не для нашего государства, а вообще, в философском смысле. Только не приводи мне в пример американские фильмы с их пресловутым "хеппи эндом". Да, конечно, это раздражает, что в конце каждого такого фильма, стоя на горе трупов, мускулистый герой целует блондинистую героиню и произносит какую-то идиотскую шутку.

Но выходить с кинотеатра со щемящим чувством незащищенности твоей, твоего ребенка, твоей страны, твоей планеты, наконец, тоскливо и жутко. Человеку надо оставлять надежду, иначе не имеет смысла жить вообще"…

 

Инна взяла стеклянный стакан на высокой толстой ножке и налила свежезаваренного чая. Кристально прозрачный стакан наполнился коньячно-медной жидкостью. Она опустила веточку мяты, и запах свежести и менты легким ароматом потянулся из салона.

- Мать, намой и мне немного, я сейчас тоже себе заварю, - крикнула дочь из комнаты. Но Инна не услышала ее. Она пила ароматную, словно божественный эль, жидкость, а мысли ее были далеко.

"Лерка утверждает, что я наступаю на одни и те же грабли,- думала она.- Тоже русский. Тоже из глубинки, лишь в последние годы ставший столичным жителем. Нельзя судить о мужчине по его словам, а уж тем более письмам. В сущности, и о женщине нельзя судить по письмам. А может как раз наоборот? Именно в письмах за человека говорит его душа, если, конечно нет никаких корыстных целей. А какие могут быть корыстные цели ко мне? Ни особых материальных ценностей, ни молодого красивого тела. Да и наши Палестины ему абсолютно не нужны. Она говорит, что все они хороши рассуждать о смысле жизни, о любви, о звездах. А потом начинается быт с разбросанными повсюду носками, незакрытыми тюбиками с зубной пастой, с храпом, от которого дрожат хрустальные бокалы на тонких ножках в серванте в салоне. И красивые слова вкупе с красивой любовью разбиваются о три страшные буквы б ы т. Страшно..

Вот ведь, наверное, много лет назад серьезный симпатичный юноша со значимым именем Исраэль влюбился в красивую бойкую девушку Сару. Они поженились, у них родились славные детки. Прошли годы. Любовь перешла в привычку, а Исраэль стал просто Сруликом. Какая глупость! Что мне только в голову не придет! Да и каким образом меня должно это волновать? Он в Москве, я – в Тель Авиве. У него там хорошая работа, квартира, сын, друзья. А у меня почти тоже самое, но здесь. Нас ничего не связывает, кроме этих писем…

" Несколько лет назад мы с дочкой ездили в Москву и Питер и что? Ей, конечно, понравилось, но к концу поездки, уже в Питере, она стала путать имена всех российских государей, названия всех замков и музеев и ныла, что соскучилась по дому. Мы гуляли по Пушкину, я ей говорю: "По этим аллеям гулял сам великий поэт!!" А она: "И что?" Я стала читать ей стихи, она внимательно слушала, а потом сказала, что очень красивая музыка стиха, но смысл она не очень поняла. Ну, еще бы. Слог Пушкина сильно отличается от той бытовой прозы, на которой мы говорим дома. Знаешь, в Яффо есть улица Пушкина. Когда я спросила хозяина одного киоска, что это за улица, он сказал: "Поскина". Понимаешь, на иврите "о" и "у", "ш" и "с" отличаются только точками. Бедный Пушкин! Хотя спасибо, что не Поцкин. Моя дочь на осенние каникулы уезжает с друзьями на Кипр. Так что я остаюсь одна. Накуплю книжек, забурюсь дома, буду валяться и читать".

"Небо закрыто плотным панцирем темно-серых облаков. Даже самый маленький храбрый лучик солнца не может пробиться через тяжелую мрачную завесу. Потому днем хмуро и сумрачно, будто кто-то накинул на желтое солнышко черную шаль. Ненавижу такую погоду. Хочу тепла и солнца. А у меня еще остались дни отпуска. Что если я к вам в Эйлат на недельку погреться приеду? У нас совсем недорогие путевки… Заодно и поужинаем, наконец" …

Я полная дура. На что мне этот роман? А вдруг, обозрев мои сдобные белые телеса в черном купальнике, он срочно захочет уехать? И о чем мы будем говорить? Может, увидев друг друга, все слова вылетят их головы и останутся только избитые фразы? Или случится самое страшное: я его не узнаю? Мы мельком виделись два года назад. А у меня такая плохая память на лица… Господи, как узнать его в этом нескончаемом потоке приезжих? Сколько рейсов выпустили одновременно? Лерка права, надо было повесить табличку с его именем. Картинка была бы еще та, почти как я в купальнике. Хотя этот новый, с синей юбочкой, сидит на мне неплохо. Почему так жарко, они что, отключили кондиционер? От чего так колотит сердце, словно выросло вдруг до таких размеров, что не помешается в груди? Господи, да вот же он!!! Его невозможно не заметить: он выделяется из всеобщего потока прибывших, словно все освещение аэропорта направленно на него одного, а лица остальных в тени. Как я могла подумать, что не узнаю эти родные, искрящиеся голубым светом, глаза? Он остановился, раскинул руки для объятий... Боже, какое счастье!!! Только бы не упасть с каблуков и не растянуться посередине зала …