Дьяволище стоял на вокзале. Как он там оказался? Бывает у дьяволища и такое настроение, когда хочется услышать шум, увидеть, как люди бегут опаздывая на поезд. Хочется внимать всемирный хаос, а потом выплеснуть куда-нибудь. Ведь хаос штука очень вкусная, по мнению дьяволища. Хаос непредсказуем, тем и привлекателен. Хаос позволяет уничтожить все грани и смести все границы. Что дьяволище очень любит. Рамки теснят его со всех сторон и такому разнообразному существу просто некуда пойти после этого. Но хаос разрешает вознестись вверх и видеть мир. Впрочем, много хаоса даже для дьяволища будет опасно. Дьяволище познал это на собственной шкуре и по сей день осторожен с этим. Да и сейчас расположение духа совсем было не то, чтобы сметать грани, оседлав дикого мустанга по имени Хаос. Он постоял, поглядел на толпу уходящих людей и вздохнул. Все уходили. Уходили на поезд. Потом, взглянув в другую сторону он улыбнулся. Люди заходили на вокзал. Две части постоянно боролись в нем. Кто-то уходил, и он вздыхал, а кто-то приходил и он радовался. Так было и будет постоянно. Радость и Грусть постоянно сражаются. Вот только за, что? За то чтобы овладеть дьяволищем? Дьяволище со своей стороны никому не желал отдавать предпочтение. Поэтому он вздыхал и улыбался и прекрасно себя чувствовал. И тут дьяволище неожиданно щелкнул пальцами и по его велению рядом с ним оказался черный рояль. Искажать реальность, которая для всех одна и никто ее по-другому понимать не хочет дьяволище только учился. Точнее реальность для каждого разная, но для каждого есть какие-то рамки реальности и то, что за этими рамками, человек просто не воспринимает. Дьяволище поскольку не мог окончательно отделаться от рамок реальности просто отодвигал их. Умение играть на рояле это сувенир для дьяволища от домика на берегу пруда. Дьяволище пытался узнать, что случилось с домиком, и как там его недостроенный, но все следы пропали. Он плавал, пытаясь найти небольшой пруд кричащих и молчащих мыслей, но все тщетно. Он долго размышлял о том, почему вода в этот волшебный для него миг пожелала забрать его. Он не находил ответ. Его домик, который он строил, был готов всего лишь наполовину. Почему же вода не хотела его видеть? Видимо этот берег принадлежал лишь одному домику и этот домик не пожелал видеть рядом другого. Но дьяволище наоборот считал, что появись рядом с ним подобный дом мог бы разделить с ним одиночество, которое бывает порой ужасно невыносимым. Или дом решил сам достроить друга? Дьяволище терялся. У него оставалось лишь пианино и несколько мелодии. Дьяволище не был композитором, но сочинил музыку, которой в результате трехдневного исправления остался доволен. И вот дьяволище важно прошелся по вокзалу к пианино, уселся и тут же начал игру. Дьяволище облаченный во все черное играл на черном рояле прекрасную, но печальную музыку. Но никто из идущих, бегущих и ползущих на забитом вокзале не слышали ее. Потому что не хотели слышать. Ничье сознание не могло смириться с тем, что посреди вокзала за черным роялем сидит нечто и рождает на свет великолепную музыку. Хотя на вокзале стоял ужасный шум, что никто никого толком и не слышал, но музыка, хрупкая и нежная на вид с невероятной силой пробивалась сквозь шум и витала в воздухе. Музыка кружилась как метель, быстро и ловко минуя столбы, а иногда, медленно протекала, оставляя за собой длинный след. Музыка воздымалась вверх к небу, и опускалась вниз витая у земли. Музыка присутствовала везде. Это было посвящение уходящим. Всем уходящим. Уходящим с вокзала, из жизни, не важно. Люди уходят, уходят и уходят, хоть на их место приходят новые, не менее интересные личности, но заменить ушедших им не удастся. Музыка, только она звучит вечно и как-то возрождает тех, кто ушел. Здесь сгустилось и ирония, и печаль. Эта музыка звучала одновременно и для тех, кто вышел за сигаретами, и для тех, кто умер. Печаль и ирония, они так близки…

Мелодия, продолжалась и казалось, что музыка просто не в силах умереть сейчас. Дьяволище впрочем, и сам поражался своим умениям. Он оказался великим импровизатором. Эта музыка нигде не была написана, и нигде не слыхана. Она родилась только что в голове дьяволища. Учился играть дьяволище в Китае. Этот домик около пруда, по его мнению, был ближе всего к китайской архитектуре. До этого в Китае дьяволище был всего один раз. Он ходил по Великой стене. Здесь он придавался самым разнообразным размышлениям.

Стена тянулась и исчезала в тумане. Несколько раз дьяволище спускался вниз и пытался вскарабкаться по стене. Все попытки оказались удачными. Что-то хотел понять дьяволище идя сквозь туман, правильно следуя всем изгибам стены, и карабкаясь вверх. Он решил ощутить, как это идти вперед к горизонту, и возвышаться вверх к заветной цели. Ему нравилось идти. Идти вперед. В какой-то момент, переходя на бег. Иногда убегая от внезапно нахлынувшего ужаса сзади, иногда от счастья. Идти в непроглядном тумане было еще большим удовольствием, и еще большим ужасом. Когда теряешься, бежишь куда попало и не знаешь где таится этот кошмар. Кошмар таится в самом дьяволище. Главное остановится, и почувствовать себя. Увидеть себя и свой ужас, который причиняет вред изнутри. Его, дьяволище прекрасно может контролировать, но, увы, не всегда. Бывают такие дни, настроения или даже расположения звезд, которые не дают унять кошмар. Он слишком силен. Но если дьяволище прекрасно может контролировать себя и идет в тумане, это просто прекрасно. Вокруг белизна, непроглядная белизна. Теряешь место нахождения, время и все, что под рукой. Приятно чувствовать себя свободным от всего. От всех законов и правил этой жизни. Когда, наконец, прорываешься через эту прочную стену. Это, несомненно, страшно, чувствовать, что ты вокруг один и на тебя уже ничто не влияет. Это полная свобода разума. Оковы сняты! Но каждый туман рассеивает торопливый ветер, не дав дойти. Стена опять возрастает, оковы опять сковывают. Оказывается, что ветер был наоборот крайне нетороплив, дав побыть в тумане, два часа.

Так вот, дьяволище приехал в Китай, и, найдя там безлюдный пруд, учился играть на рояле. У дьяволище даже был учитель. Этот учитель был отшельником, живущим рядом с прудом. Только на восьмой день дьяволище увидел своего слушателя, который из кустов каждый день наблюдал за игрой. К восьмому дню дьяволище уже кое-что умел, но того чего хотел, не достиг. Дьяволище желал добиться безупречной игры, по крайней мере, четырех мелодий. Он играл с утра до вечера, мало спав, почти не ев. И, несмотря на это он не перенапрягался, не переступал через себя, а чувствовал себя прекрасно. Он просто увлекался делом. Музыка питала его силами, которые он вновь и вновь возвращал музыке. Его будущий учитель, раньше был довольно преуспевающим композитором. Зачем он ушел? Потому что он решился. Решился идти к познанию. Он пытался обрести самого себя. Пытался понять тайну жизни и смерти. Дьяволище держал при себе свое мнение впрочем, не высказывая его вслух. Влиять, на чью либо жизнь это ужасная и не поправимая ошибка. Между убеждением и просто советом всего один шаг. Дьяволище боялся оступиться. Дьяволище считал, что, разгадав тайны жизни и смерти человек ничего толком и не поймет. Человек считает, что стоит ему получить точный ответ на один вопрос и тайны не будет, а пропадет тайна, все в жизни станет понятно. Слава богу, это не так. Узнать все тайны жизни и смерти, в этом нет ничего хорошего. Человека ведет какая-то идея, мысль. Или множество идей и мыслей. А, узнав все, что можно узнать ты и шагу не сделаешь. Ты будешь знать, что будет, пойди ты куда угодно. Ты познаешь жизнь на миллионы лет вперед. Все. Это конец всех концов. Но дело даже не в то, что человеку не под силу за его небольшую жизнь узнать все секреты, а в то, что на все эти постоянные вопросы нет одного верного ответа. От каждого идет большая ветвь, и каждая ветвь становится больше и больше.

Но дьяволище молчал. Отшельник сам не знал, зачем показался дьяволищу. Его целью было только слушать музыку. Но видимо в нем проснулся старый композитор и, услышав бездарную игру дьяволища он выбежал из засады. Отшельник учил его игре очень долго. Он вцепился в него как в последнего ученика, которых у него не было вот уже пять лет и, не желал отпускать до тех пор, пока тот не научится хорошо играть. Последние два дня дьяволище уже просто отбивался от уроков. Нет, он не устал физически. Но музыка уже перестала биться в его сердце. Он достиг желаемого. Музыка вдруг наскучила ему. Да, придет время, и он снова заиграет с тем же восторгом, что и несколько дней назад. Но не сейчас.

И вот, только вернувшись из Китая им овладело желание играть. Играть! Играть везде и всегда. Суета вокруг может продолжаться, его музыку могут игнорировать, не слышать, но это не значит, что она перестанет играть! Углубившись в музыку невероятно глубоко, дьяволище ничего не замечал. Но музыка стала тихонько потухать. Вмиг уйти отсюда музыка не могла. Она потухала. Плавно и постепенно. Ее исчезновение стало вполне закономерным. Музыка затихла. Ее больше не было. Теперь до ушей дьяволища дошли все звуки вокзала. Шум, крики, стук колес уходящих поездов. Посвящение закончилось. Последний уходящий поезд прогремел где-то вдали. Дьяволище встал.

Один миг прорвался сквозь толпу со стремительной скоростью, и изменил все. Рояль стал белым. Белым как снег, как туман, что нависал над Великой китайской стеной, в то время как дьяволище брел по ней. Черное сменяется белым, белое снова черным. Почему же так? Наверное, потому что белое не может жить без черного, а черное без белого. Все взаимно сосуществует. И стоит исчезнуть маленькой части, рухнет все цепочка. Шахматная доска прекрасно отражает слияние черного и белого. Только клетки постоянно движутся…

Белый рояль был игнорирован не хуже черного. Но дьяволище не обращал внимания. Он снова медленно подошел к роялю. Клавиши были готовы для игры. Они желали чтоб, наконец, пальцы легли и начали игру на них производя на свет мелодию. Но дьяволище не торопился. Он следил за теми, кто приходил. Те, кто приходили на вокзал с только что приехавшего поезда, с улицы… они приходили. Но зачем? Ведь придя, они обречены на то, чтоб уйти. Они приходят и слышат эту неповторимую радостную мелодию прибывающим, но им ведь предстоит услышать печальные и волнующие ноты, став уходящими. Конечно же, приходить и уходить обычное дело, но таящее в себе нечто особенное. Когда кто-то приходит в жизнь это приносит великую радость, когда уходит невыносимую грусть. Почему же? Потому что это не вписывается в гармоничную и спокойную жизнь.

Постояв еще немного около рояля, дьяволище, наконец, сел. Выполнить желание нетерпеливых клавиш хотелось, но сначала надо внимательно осмотреть приходящих. Они были самыми разнообразными. Разные национальности, разные слои общества, но это совсем не самое главное, что высматривал дьяволище. Сопоставить походку, движения, мимику людей было чрезвычайно интересно. Кто-то улыбался, смотря направо, кто-то хмурился, глядя в пустоту, что царила налево. Все прибывающие были по-своему интересны. Все они совершенно разные, но у них есть душа. Они все что-то чувствуют, все что-то знают, у всех есть какие-то свои мнения. Все они живут. Один живет сегодняшним днем, другой продумывает свое далекое будущее, но и те и другие живут. Живут и заслуживают своей неповторимой жизнью услышать, а может не услышать, но как-нибудь почувствовать эту музыку. Музыку в честь них, прибывающих. А также непосредственно пребывающих. В этой жизни, в этом мире, на этой планете, в этой стране, в этом городе, наконец, на этом вокзале, и вплоть до того, что они пребывают именно на этом месте, на котором до них бывали уже многие. Многие, но другие…

Клавиши, наконец, дождались своего. Аккуратно, очень мягко нажимая на них дьяволище играл, веселую, незатейливую мелодию. Эта мелодия игриво носилась по всему вокзалу и видно очень гордилась своим интересным существованием. Она кружилась вокруг всех прибывающих людей, как бы приветствуя их. Эта мелодия и была рождена на свет именно затем чтобы радоваться жизни. Чтобы радоваться всему, что вокруг происходит. Не вникать в суть мира. Не замечать вещей, которые ее могут огорчить. Просто, весело и радостно существовать. Бог видимо и желал, чтобы все живое на земле вот так радостно жило, и не вникало в плохие стороны мира. Но от него отвернулись, захотели познания. Получили. И понял волк, что он волк и что перед ним заяц. И перегрыз ему глотку. И понял человек, что он человек и сказал себе: “Я самое сильное, умное и хитрое существо во всем мире. Мне и быть правителем мира сего!”. Я стал человек в своих извращенных понятиях хозяином мира. Только вот природа не согласилась увидеть будущее в руках людей. И до сих пор идет жестокая война. Явления природы, такие как вулканы и смерчи, штормы и землетрясения каждый день гремят в мире. И умирают люди. И человек, загрязняя реки, срубая леса, приносит потери природе. Также природа использует некоторые тактические приемы, заставляя людей убивать самих себя. Война за земли, за нефть, все это уловки природы. Война эта возможно никогда не закончится. Ибо конец войны понесет за собой конец света. Если победят люди, то сами же вскоре и погибнут от своей руки, если победит природа, то пожив немного, природа потянется вверх. К облакам, к Богу. А Бог просто не примет кровожадных убийц. Конечно же, есть, как и со стороны людей, так и со стороны природы те, кто сохраняют нейтралитет. Но их мало. Увы, мало.

Мелодия ни в какую не хотела ни внезапно гаснуть, ни постепенно потухать. Она кружилась и весело смеялась над всеми попытками немного утомившегося дьяволища закончить играть. Начало темнеть. Вокзал закроют через пару часов, а мелодия никуда не торопилась. Она не задавалась целью сказать привет всем прибывающим, так что их отсутствие ее вряд ли смутит. Внезапно перестать играть это было бы грубым и не красивым действием. Дьяволище этого позволить себе не мог. Переступать через себя дьяволище не любил. Это то действие, которое вызывает тошноту. Если дьяволище чего-то и хотел, он это делал. И делал с большим удовольствием. А, переступая через себя, какую бы необычайно красивую вещь ты не делал бы, в этом будет фальшь. Вся красота мигом падет и на ее месте предстанет действие, которое не заслуживает уважения.

В это время появилась первая звезда. Она светила четко и ясно. Ее свет был похож на тот, что исходил от души этой радостной мелодии. Радоваться искренне это весьма ценное качество. Дьяволище можно сказать, частично владел им. Он уже смирился с непреклонной музыкой и был искренне рад за нее. Он весь светился, и от него отдавало светом. Первая звезда, дьяволище и мелодия… все были рады в этот вечер.

Вокзал закрыли, а на небе стали появляться новые зрители. Кто-то также чисто и искренне сиял, кто-то отдавал каким-то серым, не чистым светом, а кто-то мигал. То ли подмигиваю, то ли хлопая глазами не отойдя со сна. Именно ночью дьяволище видел множество новых и неповторимых вещей. При ослепительном свете дня многие вещи скрываются и прячутся, или же вспышка света просто не дает разглядеть то, что у тебя под носом. Ночью выглядывает новый мир. Этот мир надо сказать ближе дьяволищу, чем дневной. В темноте кроется множество вещей. Непонятных и темных. Это дает большую свободу выбора.

На ночной бал, который насчитывал, а точнее уже не насчитывал, звезд было несчетное количество, пришла вечная ночная спутница. Луна. Дьяволище поддерживал хорошие отношения с ней вот уже несколько лет. Если в ночи Луна вдруг отказывается его сопровождать и уходит в свое засеянное туманом ложе, дьяволище чувствует себя необычайно одиноким. Он не знает куда идти и метается из стороны в сторону пока наконец не свалится на землю. В таком положении он встречает утро. Оно поднимает дьяволище, мягкими и нежными лучами. Дьяволище приподнимается и приобретает новое расположение духа. Он напевая свою любимую мелодию “Тарам пам пам! Турум пим пум!” уходит вдаль. Но на этот раз Луна оказалась снисходительна и вышла посмотреть на игру дьяволища. Она улыбнулась пролетающей рядом мелодии и кивнула в знак приветствия дьяволищу. Обменявшись приветствующими фразами вроде: “Как вы себя чувствуете?” “Просто отлично!”, они завели разговор о кометах. Почему именно кометы непонятно. Луне и дьяволищу нужна была какая-либо тема лишь, для того чтобы говорить. Говорить им обязательно нужно. Когда дьяволище слушает новую фразу Луны он скорее больше наслаждается ее речью, нежели вникает в смысл. Однако все, выслушав дьяволище медленно и очень вдумчиво отвечает ей, когда она в свою очередь наслаждалась речью дьяволища.

- Да, я видела недавно падение кометы. Я пыталась, глядя ей вдаль понять, куда она летит. Она стремится к заветной цели? Но тогда ее скорость мне просто непонятна. Не останавливаясь на пути, чтобы заглянуть в новые двери она стремглав летит к последней? Провести всю жизнь на бешеных скоростях, дойти до двери, открыть ее и растворится что-то поняв? Глупость.

- Глупость. Хорошее слово. Оно характеризует все вокруг. Оглянись вокруг. Посмотри на самые, что ни на есть умные вещи. Посмотри на смешные, на грустные, на страшные. Все они разные, но все содержат глупость. Я думал над тем, что выше мудрость или глупость. Но оказалось, что это одно и то же. Это единое целое, находящееся на определенном уровне, и в этом целом, ничто не вырывается вперед. Все гармонично. Глупость интересна тем, что ее нет в определенном месте. Нельзя сказать: “Вот! Смотри, это глупость”. Глупость вездесуща. Но она перемешана с остальным. Я вот, задумался, если глупость вездесуща, то возможно в ней и заключается Бог?

- Они похожи…

- Но, ты хочешь сказать, что они разные?

- В какой-то мере, да.

- Глупость, как и Бог изменчива. Она не сидит долго в одной форме. Она меняется… как и Бог.

- Знаешь дьяволище. Я, наверное, тайно влюблена в тебя…

- Но раз ты говоришь об этом, так уже не тайно…

- Нет, именно тайно. Я скрываю это от самой себя… я не признаюсь. Я не знаю почему. Я любила многих людей и не людей своей жизни. Я наблюдала за ними, говорила с ними. Некоторые не отвечали, некоторые охотно подхватывали. Но я совершенно точно знала и отдавала себе в этом отчет, что я любила их всем сердцем. А тебя я люблю тайно. Я берегу эту тайну в глубине своего сердца, так, что даже сама не могу докопаться до нее…

После этого наступила тишина. Нет, мелодия все еще носилась по небу, а дьяволище ублажал клавиши, но стало тихо. Последующей реплики не последовало. Луна, медленно все еще глядя на дьяволище укутывалась в туман. Часть звезд, которые следили за разговором прослезилось. Но некоторые, насладившись речью дьяволища хоть обращенной и не к ним, опять начали восторженно наблюдать за мелодией. Появлялись на небе и звезды-ворчуны. Они сердились на мелодию о чем впрочем, ее никак не извещали, а поскольку мелодия не уходила, сердились еще больше. И вот, Луна все же подняв глаза, бросила последний взгляд на дьяволище и полностью пропала в тумане. Туман медленно плыл, нежно касаясь ее тела. Она закрыла глаза.

Дьяволище остался один. Мелодия, летающая из стороны в сторону и визжащая от восторга (уже даже не верилось, как можно быть таким существом), уже не отвлекала дьяволище. Она отделилась от него. Он играл лишь, затем чтобы продлить ее прекрасную жизнь. Останавливаться сейчас сил просто не было. Дьяволище посмотрел вверх и тоже закрыл глаза. Но все же обманывать себя так долго он не мог. Он играл, и его эмоции должны выплеснуться в музыку. Веселая мелодия даже сама не заметила, как добавила себе более высокие ноты. Это неожиданное, но постепенное превращение шло несколько минут. И вот на месте хохочущей музыки перед звездами предстала крепкая, даже суровая мелодия. Это было странно, после нескольких часов смешка слышать эти ноты. Дьяволище, немного сопротивляясь для приличия, решил отдаться музыке. Музыка приняла его дар. Он начал идти вниз. Необычайный водоворот нот тянул его. Поначалу от неожиданности дьяволище рывками чуть не выбрался на берег, но, увидев белизну воды, дьяволище закрыл глаза и перестал о чем-либо думать. Все ушло. И вокруг осталась лишь музыка. Музыка играла громче, быстрей и решительней. Она забрала дьяволище с головой. Он беспомощно болтался, повинуясь музыке…

Он тонул. Тонул в этих разнообразных нотах и мелодиях. Здесь он слышал и ощущал печаль мелодии уходящим и визг мелодии приходящим. Все было одним целым, но ничуть не смешивалось. Здесь можно было четко разобрать все, что звучало. Дьяволище глотнул немного и глупости, которая как вездесущая вещь здесь присутствовала. Он взглянул назад… там, немного выглянув из-за тумана, на него глядела Луна. Он улыбнулся. Звезды плакали и бурчали, а некоторые просто не обращали внимания, хотя и были посетителями ночного бала, или спали.

И, сохраняя улыбку, дьяволище кинулся вниз. Он умер. Он умер счастливым… И уходя он громко и отчетливо слышал мелодию. Она играла ему. Мелодия уходящим…