ВРЕМЯ ТАКОЕ

 

В последнее время отмечать дни рождения сельских поселений вошло в моду наряду с большими и малыми городами. Конечно, столичные и провинциальные праздники отличаются друг от друга в разы. Эта разница возникает по причине недостатка в средствах. Столица отмечает свой день взрывами фейерверков в полнеба, грохотом духовых оркестров, выступлением заслуженных коллективов артистов или поп-звезд эстрады. В российской глубинке самым ярким номером праздничной программы является косноязычное выступление местного начальства на центральной площади, где до сих пор стоят околевшие и замызганные донельзя истуканы Ильича, и массовое спортивное мероприятие – кросс или бег по пересечённой местности школьных спортсменов, физкультурников преклонного возраста и примкнувших к ним лиц неопределённого статуса.

Серёга Драгунов коротал свои студенческие каникулы у родителей. Лето стояло жаркое, и от хозяев требовалось поливать и поливать растрескавшиеся огородные земли. В жару Серёгина голова плохо соображала и игнорировала все его усилия прочитать хоть одну художественную книгу из классического наследия русской литературы. В общем, тоска зелёная!

На завтра поселковая администрация запланировала праздничные мероприятия в честь дня основания посёлка, и Серёга от тоски собирался посетить сиё народное веселье, которому больше всего радовались пьяницы и бомжи, получавшие ещё один неплохой шанс сэкономить десятку-другую на бутылке самогонки. Согласно правилам маркетинга бабка Глуша, одна из ведущих производителей народного алкогольного напитка, устанавливала по праздничным дням скидку постоянным клиентам.

В день посёлка брат Юрка разбудил Серёгу раньше обычного.

- Пошёл к чёрту! – отпихивался Серёга от братухиных домогательств и натягивал на голову одеяло.

Вчера вечером от духоты, накопленной в доме за день, он долго не мог уснуть, и утренний сон крепко держал его в своих объятиях.

- Вставай, студент! Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы!- фальшиво пропел Юрка и столкнул младшего брата с кровати.

Серёга приземлился на пол неудачно, на копчик, и завопил от боли. Юрка наступил на его любимую мозоль, которую он нажил, свалившись в глубоком детстве с крыши сарая, когда обирал сливовое дерево, разродившееся огромным количеством сладких плодов.

Испугавшись громкого вопля, сон сразу же выпустил Юрку из объятий.

- Сегодня на празднике посёлка будет кросс. Меня на работе заявили в забег, но я с ребятами договорился сгонять на Ильмень, половить судачка с утречка, - не обращая внимания на крик брата, продолжил Юрка.

- Придётся пойти тебе, если не хочешь вместо меня поехать на рыбалку кормить комаров. Мать просила на праздник наловить рыбки.

Серёге, конечно, не хотелось. Не любил он комаров. Кожа у него была белая и нежная, и от укусов насекомых мгновенно покрывалась волдырями, которые потом страшно чесались и расцарапывались до крови. Воспоминание об аллергии к кровососам блокировало боль в копчике. Серёга знал эту свою особенность: стоило ему вспомнить вчерашнюю боль, как сегодняшняя сразу отступала. Как говорится, клин выбивался клином.

- Хорошо, я сбегаю за тебя, но напрягаться не собираюсь! – согласился Серёга.

- Старт через час на центральной площади. Задай им жару! И не перепутай - тебя зовут Юрка, а не Серёга! – расхохотался старший брат, помогая младшему подняться с пола.

Наскоро позавтракав хлебом с молоком, братья разбежались в разные стороны. Они не знали, что очень скоро встретятся при странных обстоятельствах.

Старт кроссу был дан возле памятника Ленину, с осыпавшимися от времени инициалами. Впрочем, вождю пролетарской революции и потомкам пролетариев они стали уже не нужны. Старшее поколение заучило их на всю жизнь ещё в детском садике, а молодёжи ленинские инициалы были как-то ни к чему.

По воскресным вечерам местная шпана, вывалившись из Дома культуры, где гремела дискотека, находила памятнику современное применение - распивала под его сенью водку и пиво, разбивая пустые бутылки о рассыпающийся пьедестал.

Серёга, как положено, зарегистрировался вместо брата у судейского столика и встал в ряд возбуждённых стайеров. Пробежать нужно было три километра. Сначала со старта выпустили спортсменов, поджарых, в одинаковых трусах и майках. Спортсмены, толкаясь локтями, быстро разделились на группы по физической форме и встали на старт по направлению к лесу. Серёга стартовал в команде любителей случайной физкультуры, среди которых можно было заметить несколько необычайно возбуждённых мужчин с красными мордами.

- Жэковские уже успели опохмелиться, - шепнул помощник главному судье. Тот согласно закивал седой головой и дал старт.

Серёга сразу же отстал от основной группы. Бегун он был не ахти какой, к тому же ныл копчик, и каждая кочка под ногой отдавалась в спине выстрелом глухой боли. Добежав до леса, Серёга свернул с беговой трассы, обозначенной красными флажками, и пошёл напрямки к железнодорожному мосту через многоводную Ловать, где должен был находиться поворот к финишу. Он вышел из леса на железнодорожную насыпь перед мостом. Сразу он не мог понять, что здесь было не так. Потом до него дошло, что на насыпи не было рельс. Вместе со шпалами железные балки валялись под откосом, как будто их второпях сбросили туда, не успев сложить и увезти.

«Ремонт что ли?» – удивился Серёга.

Но несколько минут раньше, когда он выходил из лесу, ему послышался гудок и стук колёс проходящего мимо поезда.

Ещё больше его удивил шлагбаум, перекрывший въезд на мост, перед которым скопилась толпа народа, напирающая на охранника с винтовкой, стоящего возле полосатой караульной будки. Толпа взволновано гудела. Из её гущи неслись возмущённые выкрики:

- Почему не пускают? Безобразие! Не давите на ребёнка! Дожились!

Вдруг из толпы раздался женский пронзительный крик:

- Смотрите! Трупы!

Внизу под мостом река несла тела, одетые в красноармейскую форму. Вода вокруг них окрашивалась в кровавый цвет.

«Вот что значит выражение «текут кровавые реки», - подумал Серёга и стал пробиваться сквозь толпу к охраннику.

Сквозь плотную толпу он протиснулся с трудом и уткнулся прямо в человека с винтовкой, на куртке которого можно было с трудом прочитать полустёртую надпись «Фанерный комбинат». Тот прикрикнул на него:

- Не напирай! Не в очереди за хлебом!

- Что происходит? – прохрипел Серёга.- Исторические игры? Почему не предупредили?

Охранник внимательно с головы до ног осмотрел юношу в трусах, майке и кроссовках, пощупал номер, пришитый на груди, и неуверенно произнёс:

- Спортсмен что ли? Проходи. На том берегу пост начальника. Он всё объяснит.

Серёга шёл по мосту и смотрел вниз. Вся поверхность реки была покрыта мёртвыми телами. Между трупами бурлила кровавая вода.

Серёгу затошнило. Он перегнулся через перила и освободился от скудного завтрака. Во рту осталась желчная горечь. Дальше он пошёл, закрыв глаза и держась за поручни.

В тесном строительном вагончике он нашёл начальника - маленького, толстого и, к тому же, лысого мужика с наглым выражением на удивительно худом для его комплекции лице.

- Паспорт! – протянул мужик руку и захихикал.

- Как вижу, документиков у тебя, паря, нет. Может, ты их в трусы запрятал или в жопу засунул?

Начальник ажно крякнул, довольный своей шуткой.

-Посидишь у меня в СИЗО до прихода сменного караула, а там мы тебя и расстреляем, как шпиона. У нас не побалуешь! Ишь, вырядился спортсменом!

Мужик вытолкнул из караулки Серёгу, одуревшего от обрушившихся на него неожиданностей, и завёл на пятачок железнодорожной насыпи, огороженный забором из ржавой колючей проволоки.

- Пока попасись, козлик! Пожуй травку перед забоем! – загоготал мужик и удалился в свой вагончик.

Серёга не успел даже спросить начальника караула: не в историческую ли игру он попал? Дело это стало модным в последнее время. Возникли разные исторические общества и клубы, организующие военные баталии по следам прошедших эпох.

«Но кто же профинансировал такие масштабные игры? Это же большие деньги! Разобрать железную дорогу. Прекратить железнодорожное сообщение. Собрать огромную массовку. Забросать реку куклами и вылить в неё цистерны краски», - недоумевал Серёга.

Спасительная мысль о киносъёмках, возможно, проходивших на мосту, тоже его не успокоила.

«Киношников-то совсем не видно, а артисты играют. Из космоса, что ли, их снимают?» - засомневался Серёга.

Он внимательно осмотрел забор из колючей проволоки. Кое-где деревянные столбы покосились, как будто подгнили у основания.

-Точно, сгнили, - пробормотал он, ткнув один из них. Он навалился на столб и, опрокинув его, как по мостику преодолел колючую проволоку.

«Тоже мне – охрана!» - презрительно подумал Серёга и скатился по насыпи вниз, к реке. Речная гладь уже очистилась от трупов, приобрела обычный серый мышиный цвет. Как обычно, вдали за рекой из высоких труб фанерного комбината столбом в небо поднимался густой дым ядовито-чёрного цвета. Перед мостом продолжала бурлить толпа.

Серёга развернулся спиной к реке и со всех ног рванул к ближнему лесу. Он решил вернуться домой через новый автомобильный мост, поставленный километрах в трёх от железнодорожного вниз по течению. Только-только он вбежал в лес, как свалился в старый окоп, заросший высокой травой. По закону подлости он снова приземлился на больной копчик и от пронзительной боли потерял сознание.

Очнулся Серёга, лёжа на топчане. В полутьме землянки, над столом с расстеленной на нём картой, склонилось двое мужчин в камуфляжной форме. Третий с наушниками на голове выстукивал в углу азбуку Морзе. У входа в землянку, прикрытом брезентовым пологом, стояли три автомата ППШ с круглыми патронными дисками.

«Это уж точно «чёрные» следопыты», - первое, что пришло ему в голову.

Один из мужчин, стоящих у стола, услышав шорох за спиной, обернулся.

- Очухался? Откуда тебя чёрт принёс?

Серёга обомлел – он узнал Юрку. Он только что не завопил:

- Ты, как всегда, дуркуешь, Юрка? Вот какая у тебя, значит, рыбалка!

- Парень, у тебя с головой явно не в порядке. Какой я тебе Юрка! Меня зовут Сергей.

Серёга знал, что Юрка любит притворяться. Иногда придёт домой пьяный, еле на ногах держится, выслушает причитания матери и ругань отца, потом сядет на табуретку, вдруг протрезвеет и рассмеётся:

- Здорово я вас вокруг пальца обвёл!

Или вдруг потеряет память. Ничего не помнит: ни как зовут, ни отца, ни матери, ни где пропадал, ни с кем работает, ни кому денег должен. Его даже к врачу-наркологу водили. Врач осмотрел и поставил диагноз – тяжёлая ретроградная амнезия на почве алкоголизма. Этот врач всем пьющим мужикам, страдающим расстройством памяти, ставил одинаковый диагноз. А Юрка опять как рассмеётся:

- Сам ты ретроград, Айболит! Да у меня память получше твоей! Вот ты помнишь, в каком месяце и году состоялся двадцать второй съезд КПСС? Ты, небось, и членом КПСС был?

Доктор человек пожилой, всякое повидал на своём веку, но дату двадцать второго съезда забыл.

- А я помню. Съезд проходил в Москве, с 17 по 31 октября 1961 года, присутствовало 4394 делегата с решающим и 405 делегатов с совещательным голосом, - выпалил Юрка.

Врач-нарколог выгнал из кабинета Юрку и наказал в регистратуре больше к нему его не записывать.

«Чёрт с ним! Пусть куражится!» - не стал спорить с братом Серёга.

- Мы, когда подобрали тебя в яме с разбитой головой, сначала подумали, что ты один из тех сумасшедших, которые появились в наших лесах. Теперь видим – свой! Откуда, парнишка? – нагло смотря в глаза Серёге, будто бы не признавая, спросил Юрка.

Сначала Серёга хотел задать вопрос, что за сумасшедшие бродят по лесам, но вспомнил, что недавно читал в местной газете воспоминания ветерана войны, так тот рассказывал, как советское командование бросало в бой плохо вооружённых и необученных солдат. Трупы красноармейцев устилали поле боя в несколько слоёв. У некоторых немцев, отбивающих безумные атаки русских, во время этой бойни не выдерживали нервы, и они тоже сходили с ума.

Поэтому Серёга ответил на сложный вопрос просто:

- Из Парфино. Участвовал в спортивных соревнованиях. Кросс по пересечённой местности. И заблудился.

Юрка пристально посмотрел на него.

Не только заблудился, но и головой ударился. В Парфино фашисты. Какие там могут быть соревнования? Ты – не шпион?

«Да что это такое! – обозлился Серёга. - Все твердят одно и то же – шпион да шпион!»

- Драгунов! – обратился к Юрке второй мужик, стоящий у стола. – Выведи его подальше и ликвидируй на всякий случай. Тихо. Ножом. Мы не можем рисковать заданием.

«Во дают! Артисты!» - не поверил Серёга.

Юрка вынул из-за голенища сапога армейский нож и приказал:

- Выходи!

Ему пришлось силой выталкивать из землянки пленника, оторопевшего от странного поворота событий.

Наружи светало. Где-то рядом слышались взрывы и частая стрельба. Серёга уже не задавал себе никаких вопросов, потому что понимал – вразумительных ответов не будет.

Юрка подвёл его к яме, засыпанной сухими сучьями и свежими еловыми ветками,

из-под которых торчала окровавленная рука. У Серёги от страха задрожали ноги.

Юрка неожиданно полоснул его по плечу ножом.

- Для отчёта! – буркнул он, - размазывая кровь по лезвию.

- Беги отсюда побыстрее и подальше. Бойся и чужих, и своих. Время такое.

Серёга около часа продирался через бурелом, пока не наткнулся на кладбищенскую ограду.

«Надеюсь, мертвецы не восстанут из гроба, чтобы окончательно меня добить?» – пытался поднять он свой дух.

Вокруг стояли кресты и надгробные памятники из камня. Уже достаточно рассвело, и на них можно было прочитать надписи. На новеньких гранитных камнях, блестящих от утренней росы, он нашёл даты смерти: 1941 г., 2005 г., 2010 г., 1980 г. Сергей с облегчением вздохнул: «Дома!» Он только сейчас почувствовал, что замёрз в своей трикотажной маячке и ситцевых трусах. Трусцой Серёга пересёк кладбище, шарахаясь от каждой тени, блуждающей среди могил.

Кладбище вплотную прижалось к асфальтированной дороге, за которой сразу начинался мемориальный комплекс. На входной арке чернела надпись «ЯСНАЯ ПОЛЯНА». Сергей давно здесь не был, и за это время на поляне появились новые братские захоронения воинов, павших в боях за Родину. Свежие насыпные холмы, под которыми лежали кости павших, были завалены ржавыми пробитыми касками. Здесь лежали тысячи и тысячи безымянных бойцов, брошенных командирами на немецкие танки, пулемёты, под снаряды и бомбы на верную смерть. Они пролежали в сырой земле больше полувека, пока их останки не раскопали благодарные потомки и не перенесли в общую могилу.

Среди могильных холмов стоял железобетонный истукан, олицетворяющий красноармейца. Скульптура была похожа на первичную скульптурную заготовку. Истукан напомнил Серёге каменных болванов острова Пасхи, высеченных дикарями. Он подошёл к памятнику.

- Что-то не похож ты, парень, на красноармейца. Я видел их на старых фотографиях и в кино: тощие, бледные, немытые и небритые. А ты похож на хозяина поселкового магазина возле автовокзала – типичный качок.

На последнем слове Серёги небо над Ясной поляной потемнело. Тучи сгустились над могильными холмами. Налетел бешеный ветер. Зашатался железобетонный истукан – и рухнул на хулителя.

Очнулся Серёга от того, что кто-то его тряс за плечо.

- Вставай, соня! Пора завтракать!– услышал он голос Юрки.

За столом Юрка, как-то странно посмотрев на брата, спросил:

- Как вчера за меня сбегал? Нормально?

- Не помню! – выдал Серёга.

- Как не помнишь? Ты там хоть был?

- Тебе лучше знать! – выдавил из себя Серёга, пристально глядя в глаза Юрке, – и больше не приставай! У меня ретроградная амнезия, как и у тебя. По-видимому, это у нас наследственное.

Юрка, словно его уже совсем не интересовало участие брата в беге по пересечённой местности, сообщил:

- В утренних новостях передавали, что вчера памятник в Ясной поляне от ветра упал и рассыпался. Восстанавливать его за своё бобло берётся хозяин нашего магазина, который на вокзальной площади.