Из цикла «Записки среднестатистической россиянки»

Байкал

Байкал – батюшка, сказка моего детства.

Байкал. Омуль, Баргузин – мне знакомо с детства обаяние этих слов.

Впервые в жизни я увидела Байкал, когда училась во втором классе. Мы с бабушкой ездили в гости в Усть – Баргузин, к ее знакомым.

Чудесное это место – озеро Байкал. Байкал лежит в длинной и узкой трещине земной коры и своими очертаниями похож на месяц, протянувшийся с юго-запада на северо-восток. Шестьсот с лишним километров водной плоти озера. Огромная масса поразительно синей воды создает ощущение морского простора, уходящей за горизонт безбрежности.

Сравнить его просто не с чем. У реки – конец и начало, ее не окинешь взглядом от истока до устья. Байкал вообще бесконечен, он стремиться убедить, что ты стоишь на краю света. Однако Байкал озеро, энергия его не видна, она где-то в глубине. Озеро сосредоточено в самом себе, как некое законченное произведение. Озеро манит и еле заметной таинственностью похоже на человеческий глаз. В него нужно долго смотреть, чтобы к нему приглядеться, и долго ходить по берегам, как вокруг любимой песни. Да и есть ли у него берега? Берег у него по сути один, один и совершенно бесконечный. Как у человеческой души, которую вроде бы почувствовал, но понять, ох, как трудно. В начале лета Байкал темно-синий, потом начинается цветение планктона. И вода становится зеленоватой. Вода Байкала очень холодная. В самую жару вода в нем не выше десяти градусов, а среднегодовая всего лишь четыре. Поэтому над Байкалом всегда колеблется дымка: огромная холодная поверхность сгущает водяные поры, тенет их к себе. Более трехсот притоков вливают в него семьдесят кубических километров воды, а он отдает ее одной – единственной Ангаре. Впрочем, много оставляет про запас. Всю воду из Байкала Ангара смогла бы вынести только за четыреста лет. Нигде на земле нет столько пресной воды, собранной в одном котловане.

Кроме того, озеро как бы объединяет вокруг себя местность или целые пространства, которые и дорогами своими тянутся к нему, чтобы из озера напиться или заглянуть в его глубины. Чем больше я бывала на Байкале, тем настойчивее всматривалась в него и искала таинственные знаки, которые позволили бы отыскать и приоткрыть внутрь его скрытые загадки. Но, увы! Разгадать, в конце концов, можно физические свойства, материальность, все, что поддается измерениям и исчислениям, но не духовные силы. Байкал всегда остался в моем представлении живым существом, исполненным глубокого смысла. Глядишь на него и досыта не наглядишься. Он как будто все такой же и не такой – каждый миг открывается в нем что-то новое, вот лежит он чистый, как прозрачное стекло, но стоит появиться в небе какому-то даже самому маленькому облачку, и уже смотришь, по чистой голубизне вдруг пробежала полоска. Пробежала и снова растаяла, будто ее и не было вовсе…

Рядом с Байкалом человеку есть куда духовно расти, что воспитывать в себе. От него, как от незакатного солнца получаешь тепло и радость, ощущаешь приток окрыляющего духа и детского чувственного возбуждения.

Мне 10 лет. Я стою в сандалиях, полных золотистого песка, на берегу у шипучих кружев прибоя и задыхалась от счастья. В наплесках затихающих волн слышится звон рассыпающихся колокольцев. Ветер теребит платье. Ветер такой же упругий, как светло – зеленые волны, только бесцветный. Я умела плавать, но поначалу вроде даже оробела, перед этой огромной, необозримой, без привычного другого берега водой. Но шелест рассыпающейся у самых ног волны был таким манящим, и я шагнула вслед за убегающей волной, на вылизанный до блеска песок.

Чем больше я бывала на Байкале, тем настойчивее всматривалась в него и искала таинственные знаки, которые позволили бы отыскать и приоткрыть внутрь его скрытые загадки. Разгадать, в конце концов, можно физические свойства, материальность, все, что поддается измерениям и исчислениям, но не духовные силы. Байкал до сегодняшнего дня представляется мне живым существом, исполненным глубокого смысла.

Глядишь на него и досыта не наглядишься. Он как будто все такой же и не такой – каждый миг открывается в нем что-то новое, вот лежит он чистый, как прозрачное стекло, но стоит появиться в небе какому-то даже самому маленькому облачку, и уже смотришь, по чистой голубизне вдруг пробежала полоска. Пробежала и снова растаяла, будто ее и не было вовсе…

Каждый раз, когда позволяли обстоятельства, я приезжала. Легкое, успокаивающее и радостное настроение дарил мне Байкал. Закроешь глаза Байкал- тут, слышно, как дышит.

Ночью в полнолунье придешь на берег, и опять до чего же красиво: на поверхности воды серебряная дорожка лежит. Неповторима колдовская роспись утонувшего в байкальской колыбели звездного неба. Не счесть купающихся в темно-лиловой воде звезд, мне всегда казалось, что их там больше, чем над головой. Глядя на Байкал, почему-то не хочется говорить, молчишь и думаешь. Мысли, словно тихие волны, одна на другую набегают. Такое же чувство испытываешь, когда глядишь на звездное небо или на огонь, если у костра посидеть доведется. Душа твоя очищается от всего лишнего, наносного.

Восход на Байкале ослепительный. Таким он бывает только на море и в степи. Недаром Байкал местное население зовет морем. Солнце встает из-за края земли, того самого края, что кажется в детстве таким близким и доступным. Хороши и закаты на Байкале летом. Наверное, в каждой части света свои буйства красок при восходах и закатах. На Байкале кроме буйства красок, есть еще какое-то уверенное обаяние. Солнце неторопливо коснулось гор и лежит на них долго, спокойно. На темно-синей воде – длинный огненный столб. Закатное солнце насквозь просвечивает волны, кажется, что там, где волна грудью прикасается к валунам, зажигается свет. Но вот солнце, шевельнувшись, скатывается за них, остается пучок неярких лучей, уткнувшихся в небо. Возле берега гладкий вялый прибой – и по нему аккуратно стекает, сбивается на камни розовый закатный свет. Можно бесконечно сидеть на берегу и смотреть на море, слушать волны.

Мне 17 лет, жизнь ставит передо мной огромное количество вопросов, на которые порой я не могу найти ответа. Я вновь на берегу Байкала. Садится солнце. Байкал лениво молчит. С неба, колеблясь, плывет полупрозрачная мгла. Вода становится голубовато-прозрачной, бесконечно идет ровными, натекающими одна на другую волнами, доходит до берега и медленно ласково прикасается к нему. Я погружаю ноги в волны, они ласкают меня и шепчут, что все будущее в будущем, прошедшее в прошедшем, а настоящее прекрасно.

И в самом деле, Байкал прекрасен. Восемьдесят километров поперек, белый песок, стройные сосны, светлые, выветренные «Колокольни» на скалах, наибольшее количество солнечных дней в году. Воздух чист и сладок, как холодное молоко. Вода байкальская очень мягкая, даже когда моешь руки чувствуешь ее мягкость. Байкал сам поддерживает высокую чистоту своих вод, которой нет равной среди больших озер мира. Надо сказать, что есть у Байкала еще одна удивительная особенность. Воды его очень богаты кислородом. Содержание кислорода в байкальской воде находится в равновесии с атмосферным. Причем – и это самое обычное – байкальская вода богата кислородом до дна. Живи, дыши и радуйся.

Мы с друзьями на рыбалке. По тяжелой, как масло воде широко течет лунный свет. Опустишь весло – волна лениво и долго шевелит кругами сверкающую сине- белую поверхность. В распадке между сопками, озаренные луной, гряды катящихся к югу гор. Постепенно бледнеет треугольник света в распадке сопок, расплывается луна. Появляются кусты и камни на белом песке берега.

В полночь разводим костер. Распластанные половинки омуля надеваем на рожень – длинную заостренную палочку. Рожни втыкаются над костром наклонно, с омуля медленно капает, шипя в раскаленном воздухе сок,… Запах моего детства. Удивительно сочный. Нежный, пахнущий дымом. Обжигаясь, мы наслаждаемся этим божественным даром. И конечно крепкий плиточный чай. У него бархатный, сытный и спокойный вкус.

А вот у ветра байкальского характер переменчивый.… Ранним утром где-то далеко раскачал Байкал ветер, идут высокие волны с острыми вершинами, тяжело разбиваются о белые валуны. Страшен и могуч в эти минуты Байкал. Я стояла на берегу, когда увидела, как огромное кучевое облако, все утро висевшее в южном уголке озера, стало на глазах разрастаться за счет приходящих с запада небольших кучевых облаков. На моих глазах рождалась гроза. Все вокруг потемнело. Сознавая, что надо укрыться в палатке, которые хрупко белели невдалеке, я продолжала стоять завороженная разворачивающейся картиной стихии. Друзья, с которыми я отдыхала, уже кричали, звали меня. А я не могла оторвать восхищенного взгляда.

Цвет воды в озере изменился с синего на свинцово-серый. Резкие порывы ветра вызывали сильное волнение воды и вот уже полуметровые волны гулко бьются о берег. То тяжко нарастающий, то убывающий гул волны – той, что идет на меня, а где-то рядом, справа и слева, – другая, третья.… Но главное, этот миг: волна вскипает белопенно и разом опрокидывается на берег с грохотом отдаленного грома. И снова – шелест уползающего песка. Звук воды, как будто с присвистом всасываемой, втягиваемой в горловину гигантской бутылки, откуда ее в следующее мгновение вытолкнут мощным напором, и она опять катится волна за волной. Из облаков и туч посыпался густой дождь. Он эффективно подсвечивается прорывающимся сквозь разрывы туч солнечным светом. Сверкает, переливается всеми цветами радуги, он удивительно теплый.

Где-то далеко прозвучал глухой раскат грома, дробью рассыпался по всему озеру. За ним последовал еще удар, но уже ближе и явственней. Сверкнула голубая стрела молнии, и на озеро обрушился ливень невиданной силы.

В наступающей черноте, в разгар дня, я заспешила к палатке. Сбившись в небольшой кружок в палатке, мы с замиранием сердца пережидали разгул стихии. Были слышны удары грома и сухой треск искровых разрядов. Стенки палатки освещались белыми, голубыми и багровыми вспышками молний. Гроза завершилась так же быстро, как и началась. Мы выбрались из палатки, поблагодарили Бога, за то, что пережили стихию, все живы и здоровы.

Тучи стремительно уходили на юго-восток, а между оставшимися облаками раскинулась такая красивая радуга, что не возможно было оторвать взгляд от ее разноцветной дуги. После ливня, окружающая природа приободрилась. Омытые влагой деревья, трава благоухали. Солнце тысячу бриллиантов зажгло в каплях воды на траве и на деревьях. Байкал медленно успокаивался. Вот наконец-то озеро снова вернуло себе ярко-синий цвет, в оправе сверкающих деревьев засияло еще ярче.

Прошли годы, десятилетия, многое изменилось, только Байкал остался прежним. И в полном женщине с сединой в волосах никто не узнает девочку, что однажды стояла на твоем берегу, замерев от счастья. Разве что прежний блеск темно-синих глаз да любовь моя к озеру детства не остыла.