Крики в холле настороженно слушала вся психиатрическая больница. Это место отличалось тем, что все больные тут были тихими и спокойными. И такой случай здесь встретился , скорее всего, впервые. Когда тело девочки тянули в палату, все старались разглядеть хоть часть тела новенькой.

Мария Веллс, семнадцати лет девушка, была помещена в психиатрическую больницу для детей и подростков.

Через некоторое время, родители девчушки стояли в личном кабинете главврача и ждали вердикта по поводу судьбы своей дочери, как смертного приговора. И мать, и отец выглядели если не ужасно, то, по крайней мере, очень и очень непрезентабельно. Видно было, что женщина уже давно не ухаживала за кожей и волосами. Одежда её, местами потёртая, отнюдь не придавала шарма. Бледная кожа, сухие бледные губы, впавшие глаза, лишённые всякого блеска. У отца в руках была клюшка. Пока главврач молчал, выдерживая своеобразную, абсолютно неуместную здесь театральную паузу, он уже руками неосознанно исследовал чуть ли не каждый дюйм этой клюшки, переминаясь при этом с ноги на ногу и изредка поправляя причёску. Хотя и причёски, как таковой, не было. Чаще всего, такое творение можно увидеть на голове выспавшегося, только что вставшего с кровати человека. Было сильно заметно, что отца дальнейшая судьба дочурки беспокоила куда больше, чем его супругу. Наконец, они дошли до той точки ожидания, когда неизвестность попросту начинает угнетать.

- Уважаемый, что вы можете сказать? – мать от волнения начала заламывать руки.

- А что тут говорить. Случай… хммм… тяжёлый, - лоб мужчины прорезала глубокая морщина, - я встречал такое пару раз за свою практику и я наслышан о возможных методах её лечения. Я настаиваю на том, чтобы Марию оставили здесь. У нас хороший персонал, отличные условия проживания, после курсов лечения 98% пациентов выздоравливают.

- Она не выздоровеет, - опустив глаза к полу, сказала мать, - она никогда не сможет от этого избавиться.

- Не попробовав – не стоит заверять. Дайте нам два месяца. После назначенного нам вами, так сказать, испытательного срока, приезжайте за девочкой. Если мы не безнадёжны, мы отдадим вам её абсолютно здоровой, весёлой, радующейся жизни. Так что, вы согласны?

Отец испытующе посмотрел в глаза жене. Прочитал в её взгляде ответ и, повернувшись лицом к врачу, утвердительно кивнул.

- Пожалуйста, сделайте всё возможное… - и с этими словами супруги вышли из кабинета.

Главврач проводил их взглядом, дождался, пока дверь за ними закроется, и только потом позволил себе вытащить ноги из-под стола и закинуть их на его поверхность. Он достал сигареты и зажигалку из верхнего ящичка, вытащил из пачки одну, закурил, бросил обратно пачку. Взгляд его похолодел.

- Конечно, сделаем… - буркнул он и смачно затянулся, потянулся к телефону, - будьте добры, пригласите к телефону Савински… Нет, не могу перезвонить… Да, это чрезвычайно важно… Марк? Здравствуй. Помнишь, ты говорил… да, да, код 101.

На этом телефонный звонок был завершён.

 

Где я? Почему всё тело болит? Меня избивали? Я осмотрела себя. Видимого ущерба тело не получило, однако боль была сильной. Интересно, что это на мне такое одето? Почему я в этих тряпках? Где моя одежда? И… что это за место такое?! Я с удивлением обнаружила пять кроватей по соседству с той, на которой я сидела, и пять пар чуть поблескивающих в полумраке глаз. Любопытных и осторожных взглядов.

- Кто вы такие? – резко спросила я.

Тишину красноречивой не назовёшь. Однако я услышала шебуршание слева – один из силуэтов «отлепился» от своей кровати и медленно стал подплывать ко мне.

-… Так ты… Мальчик? – я всплеснула руками.

- Парень уже как-бы… – услышала я бурчание в ответ. Глаз привык к темноте, и я разглядела остальных. Такие же подростки. Три девочки и два мальчика, включая этого, что крадётся.

- Ты кто? – чуть приоткрыв рот, шепнул парень, видимо - мне.

- Мария, можно просто Мари. А ты?

Он запнулся, но тут же поспешил с ответом:

- Ками, - тут он повернул голову в сторону остальных, - а это Люси, Джанна, Салли и Тим.

- Ками - очень интересное имя, - улыбнувшись, ответила я. Мне улыбнулись в ответ.

Похоже, тут все добрые.

- Я рада знакомству с вами, ребята, но, может, … скажет мне кто-нибудь, что это за место такое?

И тут я взглядом выхватила из окружающего меня мира одну очень интересную деталь. Решётки на окнах. В комнате было два окна и на каждом были решётки.

- Это что… приют? – хрипло спросила я.

- Так ты не знаешь?

- Чего не знаю?

Ками искренне развеселился:

- Много ли ты видела приютов со столь сильной охраной? – махнув рукой в сторону окон, спросил мальчишка.

- Ну… нет.

- Ты в психиатрической больнице.

Моим ответом послужило звонкое молчание. В голове закопошились самые разные мысли не очень весёлого характера.

- То есть как это так? – осведомилась я, - за какие заслуги?.. Я хочу к маме. Сию секунду же уйду отсюда. Это какая-то странная ошибка. Я встала и направилась к двери. Оказалось заперто. Это уже очень интересно.

К тому же, начала болеть голова. Снова.

И снова я ощутила этот едва ощутимый рывок в груди, словно кто-то сидит там внутри, цепляется в рёбра и с силой тянет их внутрь. Отвратительное чувство. Блевать хочется и света белого не видеть больше. Не помню, что там дальше произошло, я потеряла сознание, кажется. Очнулась я в кровати. Мои новые знакомые обступили меня со всех сторон. Я провела взглядом по палате. В окно светил яркий солнечный свет – то есть уже примерно полдень. Судя по лицам Ками, Джанны, Салли, Люси и… вон того мальчика, они не спали ночью. А может это у них всегда такой вид болезненный, просто я в темноте ночью не разглядела?

Тут Джанна увидела, что я проснулась, и радостно всплеснула худенькими ручками:

- Ура! Мари проснулась, ребят!

Они обступили меня ещё сильнее. Ками склонился прямо над моим лицом.

- Ты что так пугать! Мы не на шутку взволновались, когда ты по комнате бегать сталаи не отзывалась, когда мы тебе кричали.

-… А потом? – чёрт возьми, мне первый раз рассказывали, что происходит, когда у меня наступают провалы в памяти. Стало интересно. И страшно. И я пока не могла определиться, что хуже – страх или недюжинный интерес. Я постаралась не показывать виду, что меня так сильно интересует произошедшее.

- А ты своих симптомов не знаешь, что-ли?

Блин.

- Ну… я здорова… - но почему-то мне показалось, что я сама перестаю в это верить. Всё же, боли странные. Но это не означает, что место мне в дурдоме.

- Ну так ты продолжишь?

- Ну, ты бегала, потом, видно, устала, сиганула в угол, пробурчала что-то и упала. И я… В общем это всё.

- И он, - продолжила Люси, хитро улыбаясь, - побежал к тебе, мужественно взял на руки и понёс к кроватке. О, как это романтич…

- Перестань, дурочка! - Ками замахал на неё руками, и, подбежав, начал в шутку драться. Но я-то видела, что он смутился. И от этой мысли тяжесть на душе стала спадать. Если что, я смогу доверять ему. Да и остальным тоже.

 

В этот день я узнала их истории. Тот самый мальчик, чьё имя я забыла – Тим, ооочень интересный парнишка. У него периодически судорогой сводит тело. Сначала ему поставили диагноз, как эпилептику, но потом перечеркнули надпись и записали «сумеречное помрачнение сознания». Но, что самое важное – он словно выпадал из реальности, теряя сознание во время приступов. То есть не просто терял сознание, а словно видел фильмы в голове. Ну, это по его словам. Возвращаясь «к нам», он рассказывал всё, что видел. Но ему никто не верил. И это были не сумбурные картинки. Это определённые сюжеты. Иногда очень страшные. Однажды, такое видение и поспособствовало его поселению здесь. К тому времени, когда это произошло, он знал, что фильмы – реальны. И они – из будущего. Тим увидел убийство. Какой-то парень приходит домой к девушке, дарит цветы. Кажется, она его не знает, но приятно удивлена. Тут он достаёт из кармана нож. Один удар, второй, пятый, пятнадцатый, тридцатый… Тим всё это видел, стоя рядом. И не в силах помочь. Он рассказал родителям о крови, о ноже, об убийстве. Ему просто никто не желал верить. А что родители – они сочли его сходящим с ума мальчиком. И всё – он оказался здесь в мгновение ока. Тим был уверен, что видения реальны.

Джанна и Люси попали сюда с аффективной шоковой реакцией. Две подруги пережили пожар, и нередко бредят во сне, снова и снова переживая ужасы. Они рассказывали, как бежали, спасаясь от огня, и видели горящих людей. Тоже куда-то бегущих… Кто-то хватал их и тянул к себе. Больше всего это походило на ад, из которого они пытались выбраться. И каким-то чудом спаслись. Только вдвоём. С сильными ожогами, но живые и с навсегда нарушенной психикой. Когда Люси и Джанна рассказывали свою историю, у меня мурашки просто табунами бегали по коже… Да, такое пережить не каждому пожелаешь…

Салли свою историю рассказывать отказалась.

Родители меня даже не навещали. Они словно забыли обо мне. Так, я потихонечку стала свыкаться с мыслью, что я тут надолго. Мои новые друзья поддерживали меня как могли , но я не могла не заметить, как косо порой на меня смотрели. Да тут все друг друга обычно ни в грош не ставят. Это мы ещё чудным образом подружились. Дружба без доверия. Только Ками поддерживал меня. Хотя сам не верил, что я не знаю, почему я здесь. Вечерами я чувствовала боль в животе, но санитарам сказать об этом не могла – напичкали бы дрянью. Мы и так старались не есть таблетки. Потому что от них потом боли в животе усиливались. А у кого болей не было – появлялись. Ками же, когда мне было особенно плохо, ни на секунду не отходил и держал меня за руку.

И время пошло семимильными шагами.

Далее я переношу вас в 24 марта 1981 года. События этого дня я считаю необходимым повествовать. Начало дня я толком не помню. Ближе к обеду мы с Ками гуляли в парке. По секрету скажу – я в него влюбилась. Ну и что, что у него случаются приступы и он становится… чуть более агрессивным. Это называется патологическим аффектом. Но приступы случаются редко, поэтому нет надобности в его изоляции. По мне, так он вообще милашка. И вот, идём мы. А в парке есть фонтанчик такой. Фонтан Святых. Мы мимо него как раз проходили, и… Резко полоснуло болью в груди, и боль во всём совершенствии своём мгновенно расширила очаг до живота и бёдер. Руки и ноги…Ох, я думала, мне их сломало в десяти местах! Боль была поистине адской, совсем немного, казалось, и я бы умерла. Я отчаянно цеплялась сознанием за реальность, чтобы не уйти в нибытие. Я смотрела вперёд, а в глазах всё плыло. Мгновение – всё прекратилось. Я подумала, что всё-таки умерла, так как исчезла вся боль, прояснилось в глазах, и… Ох мамочки… Я… безусловно видела это. Этот ужас. Этот кошмар! Весь мир окрасился для меня в ярко-красный. И кое-где встречался чёрный и серый тона. Но поменялся не только цвет видения. Изменилось всё содержимое мира. Вместо деревьев – острые высокие обугленные колья, асфальт рыхлый, испещренный впадинами и пробоинами. Отовсюду сочится какая-то липкая красная масса. И я вырвала бы, если бы чувствовала своё тело. А я его уже не чувствовала. Я только слышала хрип (свой?) и видела картинку перед глазами. Тут я своим новым взглядом ухватила … подвижную мясную гору. И только интуитивно я поняла, что это никто иной, как Ками… И вместе с осознанием этого я также поняла, что мне абсолютно всё равно, он это или нет. Меня волновало совсем не это… Мысли в голове стали появляться из ниоткуда. Ужасные мысли. Отвратительные сцены крови и насилия. Словно кто-то ввинчивал мне чужие воспоминания. Это мешало сосредоточиться. Вот… я поняла, что меня волнует. Этот фонтан. Что за отвратительное зрелище?! Разрушить… Разрушить, уничтожить… Я не контролировала тело. Я хотела взмолиться и… не смогла вспомнить как… Что происходит?..

 

Послышался всплеск, затем громкий хруст. Санитары уже во всю прыть бежали к фонтану. Безумная! Что она делает?! А мальчишка? Да он же кидается на санитаров! А она выпрыгнула на одного из ангелов и активно трощит изваяние голыми руками!!!

- Сволочи! Уничтожу всё! Ахххахахахахаааа!! Мрази и ублюдки, вам гореть в аду! Всем вам!!!

 

Груды мышц и костей, таких как Ками, подбегали ко мне и хватали за руки и ноги. Кретины, они отрывают меня от важного занятия – от… чего? Боль! Уххх, снова всё тело болит. Ещё сильнее, в сто крат сильнее. Я точно сейчас умру. Это мой крик? А кажется, будто не мой. Голос у меня не такой. Больно.

И я чувствовала снова тело. Снова могла дышать, думать и рыдать. И я навзрыд орала что-то. Меня тянули неведомо куда. Я хотела к маме.

Проснулась я в какой-то палате. Незнакомой. Я тут точно раньше не была. Так как окон не было, и явственно чувствовался запах сырости, я поняла, что скорее всего нахожусь под землёй. С удивлением обнаружила, что лежу и прикована цепями по рукам и ногам. Тело словно из огня вынули. Я попросила воды – не дали. Вскоре пришёл главврач и привёл с собой какого-то дядьку.

- Здравствуй Мари. Это доктор Савински, - сказал главврач, указывая рукой на гостя, - он давно хотел с тобой познакомиться.

- Очень приятно. – буркнула я в ответ.

- Вы знаете, почему вы здесь? – очень тихим голосом спросил Савински.

Глупый вопрос, в самом то деле:

- Наверное, я псих, - сделала умозаключение, так сказать.

Но меня удивила последующая реплика.

- Отнюдь. У вас нет психических расстройств. У вас… заболевание, специалистом по лечению которого я являюсь. И сегодня я тут, чтобы помочь.

- Да ладно? И что же это за заболевание, доктор Савински?

Главврач тем временем, пока мне доктор этот что-то втирал безуспешно, закрывал изнутри дверь. И мне это показалось ну ооочень странным. Больше скажу, стало страшно. И тут из всех сумбурных объяснений Савински я услышала забавное словечко.

- …ваша одержимость может…

- Моя ЧТО?!

- Одержимость.

- Вы бредите. Доктор, вы что, верите в это? И вы собрались меня неизвестно как лечить от неизвестно чего?

Меня смерили негодующим взглядом, который, впрочем, быстро исчез, сменившись маской сострадания.

- Мария, вы знаете, почему вы прикованы к постели?

- Понятия не имею, скорее всего, вы извращенцы...

- Некоторое время назад, вы, страшно сквернословя, разбили парковый фонтан.

- О, вот как? И что? Это считается симптомом вашей этой… Одержимости?!

- Позвольте спросить, вы хоть раз просыпались ночью?

Я промолчала. Ибо действительно, я не помню, чтобы за последние полгода хоть разок проснулась среди ночи. Вот этот факт меня насторожил. Но верить этому типу мне не хотелось.

Вспышка боли. Ааарргхх, как не вовремя!

- … поверьте, я смогу вам помочь.

- УХОДИТЕ! – завопила я.

Снова перед глазами поплыло. Я видела, как главврач закатал рукава свитера и достал из кармана халата какой-то предмет. Жжёт. Тело жжёт. А этот предмет словно начал притягивать мои внутренности. Из тела всё рвалось наружу. Кажется, сейчас треснут рёбра. И снова боль прекратилась внезапно. И снова я видела только липкую жижу повсюду и два довольно… аппетитных куска мяса.

- Tua sordida manus inferno edere vermis est! Vigilate et dicam ridebitis. Hominis prolem!/лат.- Твои грязные руки будут жрать черви! А я буду смотреть и смеяться. Человеческое отродье!/

 

Савински стал «лечить» Марию. В течении двух недель он приходил и старательно обмазывал девушку какими-то мерзко пахнущими бальзамами и шептал молитвы. Всё это время Мария была в забытие, иногда часами не двигаясь и не дыша. Понять, что она не умерла можно было только прикоснувшись к ней – тогда она издавала тихое настороженное шипение. Когда проходили обряды очищения девушки, в ближайших 30 метрах никого кроме главврача и Марка Савински никого не должно было быть. Лечение длиною в месяц было почти завершено…

 

События 22 апреля 1981 года были занесены в историю как наиболее печальное известие города. По абсолютно неизвестной причине Психиатрическая больница для детей и подростков города Х полностью вымерла. Не осталось выживших, не осталось целых тел. Это была поистине кошмарная ночь.

 

- Ками, не ходи к ней. Нельзя! – Тим изо всех сил сдерживал парня.

Но, похоже, Ками был близок к приступу. Глаза его налились кровью. Он двигался как медведь и не понимал ничего, кроме навязчивой мысли в голове – добраться до Марии.

- КАМИ, СТОЯТЬ! – Тим почти обессилел. Но он должен был, должен был сказать. И получилось – Ками расслабился, и взгляд его приобрёл осознанное выражение.

- Прости, Тимми, прости, что ты это терпишь.

- Ками, к ней нельзя. Я видел…, - голос парнишки надломился, - Страх. Ужас, боль… Столько крови… Ты не должен идти… Ками пожалуйста, мы все умрём!

- Тим, ну хватит тебе. Я уже спокоен. Ничего не сделаю.

- Да не в тебе дело, - тихо прозвучал ответ и Тим отошёл вглубь комнаты.

- Что ты имеешь в виду?

- Уже всё равно. Ничего не меняется из того, что я видел.

- Кончай с этим, Тим, совсем не смешно. Я пошёл! – и с этими словами Ками юркнул из палаты, пока санитары на ночном обходе не закрыли её.

Тим проводил взглядом уходящего, вздохнул, забрался в свою кровать и тихонько запел. Как пели когда-то родители, когда он был дома, когда всё было хорошо, и его не беспокоили кошмары. Всё случится. Опять. Только теперь он станет участником великого действа. Допев последнюю протяжную ноту, он засопел и тихонько всхлипнул.

 

Ками мчался изо всех сил вниз. Он знал, что его исчезновение быстро обнаружат. Благо, что его ещё не увидели. Это поистине чудо. Мария примерно должна была быть в одном из подвальных помещений. Там держат особо буйных, а также тех, кого лечат, так сказать, активно. Есть! Минус первый этаж. Ками тут был впервые. От волнения, а может, снова от злобы, что он давно не видел Мари, в висках снова сильно запульсировала кровь. Он закусил нижнюю губу, стараясь не позволить себе взорваться. Иначе он всё сам и испортит. Хотелось орать и крушить всё подряд. И внезапно парень услышал вопль, до ужаса знакомый. Он рванул в сторону звука, добежал до двери и с силой бухнулся в неё. Вопль почти сразу прекратился. Ками стиснул зубы. Боль была сильной. Но он с разбегу ещё раз ударился плечом. Он будет так делать, пока ему не откроют. После четвёртого удара в дверь, за нею стало тихо. Ками стоял, прислушиваясь, а потом снова отошёл, чтобы удариться об дверь. И вот с той стороны послышался шёпот. Ками резко остановился. Но сколько он не прислушивался, он не мог разобрать того, что говорили. Кажется, это был какой-то иностранный язык. Лязгнул замок и дверь открылась.

- Ты что тут забыл?! – рявкнул Савински.

- Эй, - кажется, это был голос главного, - сюда его, и свяжи.

Марк с удивительной силой схватил парня за плечи и вволок его вовнутрь. Ками успел увидеть в полумраке кровать и… прикованный к ней знакомый силуэт. В нём взорвался зверь. Но, к тому моменту, когда он готов был поубивать этих ребят, его руки и ноги были крепко связаны и он был грубо брошен в угол комнаты. Кажется, Савински был мастером по вязанию узлов.

На кровати тем временем послышалось громкое сопение, перешедшее в шёпот. Боже, Веллс, что с ней сделали? Почему её голос стал таким… ужасным? Как только Ками стал прислушиваться к новому голосу, у него онемели мышцы тела и волосы на голове встали дыбом. И, похоже, не у него одного. Двое взрослых мужчин чувствовали себя, видимо, не лучше.

- З-з-зараза, Марк, двигайся быстрее, или нас сейчас порешают!

Шепот с кровати усилился, и заскрипели пружины под кроватью. Кажется, Мария подымалась. Металлические цепи слегка позвякивали. Савински со своим помощником тоже стали что-то говорить, от чего Мария повысила тон. Обстановочка была не лучшая. Эмоционально Ками был близок к истерике, на лбу у него выступили крупные капли пота. Он ничего не понимал, но чувствовал страх и непонятную вязкость в животе. Он старательно приглядывался, пытаясь рассмотреть подругу, но она была слишком далеко от него. Потому он решил подобраться ближе. Он кое-как встал на четвереньки и по-червьячи (по другому не скажешь) пополз в сторону кровати, стараясь по возможности не шуметь. Чувство страха мешало сосредоточиться в нелёгком деле. Колени трусились так, что Ками едва мог удержать необходимое ему равновесие. Вот, теперь должно быть достаточно близко, чтобы её увидеть. Ками стал на колени и поднял взгляд. И в ту самую секунду забыл, что такое речь, воздух и движение. На кровати лежало серого цвета тело со спутанными волосами, вылезшими венами, распухшими, потрескавшимися синими губами, чёрными как глубины ада глазами и белыми заострившимися зубами и неестественно вывернув голову набок, смотрело прямо на Ками. Смотрело и шевелило пальцами рук и ног, не прекращая словесную полемику на непонятном языке.

- М-мари? – произнёс парень.

Тут то и Савински обратил на него внимание.

- Уходи оттуда, идиот! – рявкнул было он, но поздно.

Парень почти вплотную приблизился к кровати. Мария неистово задёргалась, начала выворачиваться в безобразные неестественные позы. Послышался хруст ломаемых костей, а затем чётко произнесённая фраза для Ками:

- Убей.

Ками всё понял. Мгновенно. Ему потребовалось всего пару секунд на то, чтобы стать монстром. Он прыгнул на стоящего рядом Марка. Связанные руки не помешали ему с силой ударить того в голову. Марк, потеряв сознание, осел на пол. Очередь была за главврачом. А лязг и хруст на кровати между тем усиливались. К тому моменту, как Ками обливался кровью второго своего противника, одаривая его мощными ударами в лицо, Мари уже стояла в полный рост на кровати, чуть покачиваясь. Потом что-то произнесла на непонятном языке, заверещала, и начала драть свою кожу ногтями. Она трусилась и рычала. Когда доктор испустил последний вздох, Ками с довольным лицом психопата повернулся к своей подруге и … получил удар в плечо, от которого отлетел к стене, глухо об неё ударившись. Мария проследила за его полётом, потом нагнулась к главврачу. Ками, из-за боли в голове, на миг перестал её видеть, зато чудесно слышал этот… ни с чем не сравнимый звук разрываемой плоти и жадного чавканья. Видимо, потом она приступила к Савински. Ками послышалась какая-то хрипло произнесённая фраза, вроде: «Мой номер - 101». Прошло минут пять, а может, чуть больше и к парню вернулось зрение. Он понял, что она делала. Понял сразу. И к тому моменту, когда к нему полностью вернулась способность к осознанию всего, она уже направлялась к нему. Ползком. Как крадутся хищные животные. Он увидел, что её ноги были вывернуты в обратные стороны, как у кузнечика и только чудо помогло ему не вырвать от этой картины. Открытый рот её был в крови, обнажая острые два ряда беленьких зубов, между которыми застряли кусочки плоти и … костей? Всё тело в царапинах, ожогах крестообразной формы, грязи и крови. Ками вдруг испытал желание разрыдаться. Он знал, что это уже не Мари. Он знал, что это с самого начала было в ней. Одержимая демоном. Но любимая.

- На, - сквозь зубы произнёс он, - жри.

Как только последнее слово растворилось в воздухе, она прыгнула на него, вонзая в мягкую плоть зубы. Довольная и наконец-то свободная.

 

В ту ночь Мария Веллс зверским образом убила 413 человек, всех находящихся в больнице - и детей, и взрослых. Ритуал очищения завершился бы удачно, не появись в подвале парень. Когда трагедия в полном объёме была обнаружена (по странной иронии судьбы, первыми прибывшими на место происшествия стали родители Мари). Девушку не нашли. Это было 30 апреля, день, когда весь город Х погрузился в чёрный траурный туман.