Малообщительный и приземистый Юрий Васильевич ездил на отцовской «пятерке» с тонированными стеклами и курил сигареты нижней иерархии. Никто в его окружении не подозревал, какие сложные мысли осаждают его голову. А задуматься приходилось срочно – требовалось за год вперед оплатить аренду трехэтажного здания, которое он пересдавал отдельным конторам, получая оплату помесячно и внести по договору лизинга свою часть денег за типографское оборудование. Кроме «пятерки» от отца достался двухэтажный коттедж, о котором вообще никто не догадывался. В начале 90-х отец зашибал деньгу на траулерах и от отвращения к Сбербанку купил участок в несколько гектаров на краю родной деревни, не догадываясь, что вкладывается в будущий престижный поселок недалеко от крайних городских улиц. Через десяток лет к нему стояла очередь покупателей, явно агрессивно настроенных. Он не стал топыриться, понимая, что распорядиться угодьем самому ему сложно, и за пару лет распродал участки, оставив себе двадцать соток. Вокруг спешно повырастали хоромы деревянные и хоромы каменные, все по невиданным проектам, и отцу пришлось включиться в строительный марафон. Он с азартом рассматривал и отвергал дизайн-проекты, сам подбирал материалы и искал строителей, все отладил до блеска, вызвал сына, который жил в соседней области с матерью, и, недолго протянув, покинул этот мир.

Вначале сын принципиально отказывался вернуться к нему из-за давнего развода с матерью, но она практически выгнала его к отцу «получить, что положено» и чтобы не препятствовал ее позднему увлечению. Она и раньше не отказывала себе в бурных посиделках, с жалобами соседей и посещениями участкового, а сейчас завела суетливого седоватого ухажера, который всегда заявлялся с гладиолусами из собственного палисадника. Они выбирали семена по каталогу и выясняли, какой рецепт томатов в собственном соку предпочтительнее.

Юрию Васильевичу остался огромный коттедж с подземным гаражом и чуток денег, разошедшихся на постановку индивидуального предпринимательства. Начиналось все с Польши и клетчатых сумок, часть обуви и трикотажа до сих пор хранились в домашней подсобке. Потом – итальянская сантехника, купленная в Москве, потом – замороженные продукты в рефрижераторах. Ни за что не зацепился, в одиночестве отметил тридцать лет и задумался. Намечались устойчивые перспективы печатного дела в связи с заказами приятеля – главаря местного отделения правящей партии. И надо бы добавить оборотных средств, можно и у него перехватить, но хотелось самому провернуться, показать деловую прыть. Можно и коттедж продать, но срочная продажа – в убыток, а потом по чужим квартирам мотаться. И главное – машина, на этой несуразно парковаться у горадминистрации, у ресторанов и клубов, где обсуждают деловые проекты.

Познакомился недавно в сауне с приятной студенткой – веселая и начитанная, хотелось позвонить, но пока ни времени, ни средств лишних не было, повернул в офис. Тихое, с запыленным ковролином помещение нравилось его непритязательной натуре. Именно там, в прокуренном закутке с электрочайником под столом он мог сосредоточиться и придумать выход. В передней комнате размером побольше, его ждали бухгалтер и менеджер. Бухгалтер осваивала интернет-покер и даже не обернулась к Юрию Васильевичу. Он знал, что держится на плаву во многом благодаря ее связям и стараниям. Менеджер Дарья (в соответствии с бэйджиком) терпеливо обзванивала арендаторов и предлагала добавочную площадь со скидками и бонусы за привлечение новых арендаторов. Дарья представлялась всегда как Дарина, хотя ни в одном документе такое имя за ней не значилось. Юрий Васильевич иногда думал о ней, что было бы удобно иногда провести с ней вечер и возиться со знакомством не нужно, но не хотел усложнять рабочую ситуацию. Дарья тоже представляла совместную прогулку с ним, но, когда видела его черные отросшие по плечи волосы, свитер с затяжками и когда вспоминала про расшатанную «пятерку», начинала сомневаться, что ей будет приятно личное общение.

Однажды на восьмое марта они объединили усилия с соседним офисом, накрыли стол, организовали музычку и даже провели пару конкурсов, получилось забавно, но к моменту уборки народ потихоньку слинял. При последней медленной композиции Юрий Васильевич пригласил Дарью и она разволновалась. Но в танце старалась отстраниться, боясь вдохнуть его запах и даже шевельнуть рукой. Ей казалось, что танец длился полчаса, она ощутила учащенное сердцебиение, как после пробежки, и с облегчением вышла из танцевально-офисного ритуала. Несколько дней она пыталась осмыслить, почему ей стало так неприятно – умный, энергичный мужчина, не нахальный. Она боялась взглянуть в его сторону, чтобы он не принял это за приглашение продолжить контакт. Потом страх рассосался, и она начала ожидать новых всплесков внимания, но Юрий Васильевич не считал нужным его демонстрировать, или просто такового не испытывал. Дарья забеспокоилась – хотелось ярких отношений, бесхитростных приставаний. Знакомые мальчики не вписывались в серьезную систему ее понятий. Требовалось быть великодушным, заботливым, щедрым – откуда такие возьмутся? Только Юрчик, как они с бухгалтершей звали его между собой, мог обеспечить такой ремкомплект.

Себя Дарья ощущала вполне привлекательной особой – почти натуральная блондинка с челкой до бровей, худого телосложения, в дорогой обуви. Ей всегда претило карабкаться по темной запасной лестнице, которая была напротив их офиса, а главная – через длинный коридор, претил чадный буфет с буфетчицей в пуховой шали на поясе, кафе – через дорогу. Но привлекала близость от дома – пешком прогуляться пятнадцать минут и офисная скученность, среди которой мог оказаться искомый заботливо-щедрый вариант. Бывали и встречи, и близкие свидания, но ничего похожего на перспективные отношения пока не попадало.

Чувствуя, что Юрий Васильевич очень озабочен, Дарья решилась предпринять разведывательный маневр. Она зашла к нему перед окончанием рабочего дня и спросила, сможет ли он подкинуть ее до подруги, или у него неизменный маршрут до дома? Хотелось, чтобы он заинтересовался подругой, Дарьиным личным временем и пространством. Юрий Васильевич, не отрываясь от дисплея, задумчиво ответил, что спустится через несколько минут. Дарья старалась держаться подальше от понурой «пятерки», на пыльных боках которой дождинки прочертили светлые следы. Юрий Васильевич открыл ей дверь со своего водительского места и, миновав главную вечернюю пробку, он спросил, на какой улице ее ждут.

– Я созвонилась, а Танюха тоже задерживается, она сама водит, с колесом неполадки, я ее на площадке подожду, – и Дарья обозначила адрес.

– Давай завернем поужинать, пока есть возможность, – предложил задумчивый кавалер.

Дарья не ожидала такого поворота, но быстро согласилась и добавила:

– Ничего серьезного, если я к ней вообще сегодня не успею, несрочно!

Она опять почувствовала дискомфорт и сердечные стуки. «Можно немного потерпеть» – твердила она про себя и старалась продолжать отвлеченную беседу. «Поужинать» – оказалось заехать в закусочную за рынком и в громкоговорящей толчее выбрать пельмени в горшочке. Юрий Васильевич не пил, будучи за рулем, Дарья не пила, будучи и так во взбудораженном состоянии.

– Куда теперь? – уточнил он, когда они покинули ресторацию и вновь разместились на сиденьях верной «пятерки».

– А Вам в какую сторону?

– Еще не определился.

Они сидели молча, и ничего более тягостного и неуютного не могла припомнить Дарья из прежней жизни. А Юрий Васильевич спокойно обдумывал, как заложить коттедж хотя бы за треть стоимости, в банки соваться бессмысленно – бухгалтерская отчетность не позволяла претендовать на снисхождение к его проблемам. Оставалось обратиться к партийному товарищу и пообещать процент, если найдет кредитора. Удовлетворенный мысленными поисками, Юрий Васильевич повеселел и направил «пятерку» к дому. Дарья ужаснулась своему молчаливому согласию и словно оцепенела. Очнулась она только, когда миновали автоматические ворота с пультом и вкатили в пестреющий осенними клумбами двор. Прошли по дорожке, мощеной гранитной плиткой, открыли дверь на первый этаж, уделанный по самым модно-бытовым понятиям. Дарья такого еще не встречала: люстры регулируемой высоты, перегородки со встроенными аквариумами и прочие атрибуты хромированной кухонной механики. Юрий Васильевич предложил подняться наверх и выбрать подходящую комнату. Разумеется, все стильно обставлены и снабжены обширными санузлами.

– В них еще никто не ночевал, я отапливаю только первый этаж, но сейчас обогрею и этот.

Казалось, перед ней возник иной человек, с иными интонациями и повадками. Дарья старалась ни на что не наткнуться и вести себя непринужденно. Впоследствии она всегда с содроганием вспоминала проведенную там ночь. Они сварили кофе, который Дарья с трудом глотала, как отравленный, Юрий Васильевич достал кондитерские припасы и смачно вгрызался в печеньки. Затем потянулся прямо за столом и махнул рукой:

– Я поднимаюсь.

Дарья посидела в одиночестве несколько минут и последовала за ним. Он лежал в трусах поверх одеяла, смотрел в телеэкран и щелкал кедровые орешки. Дарья присела на краешек кровати и начала разглядывать свои ногти, будто диковинку.

– Ты чего не раздеваешься, замерзла, что ли? Еще натопить?

Была в его речах заботливость, а в действиях – умелость, но не было у нее внутри ни секунды тишины и покоя, а было желание выскочить и дать стрекоча до дома. Дома, в маленьких комнатках, можно спрятаться от омерзительных прикосновений и слюнявых посасываний. Она не сомкнула глаз, чувствовала себя отвратительно, и самым чудесным моментом оказалось его предложение вызвать такси, поскольку он сам собирается по делам попозже. Она добралась до дому, предупредила бухшу, что не появится и провалилась в сон.

 

Через несколько месяцев установили оборудование и работали на нем в две смены, Юрчик купил на банковских торгах достойную иномарку, оставалось сменить свитер с затяжками и выплатить долг за заложенный коттедж. Свитер был самым трудным пунктом – Юрчик не замечал его изношенности и полагал, что есть проблемы актуальнее. Дарья каждый раз трепетала при его появлении, но ничего не происходило. Дарья пыталась представить, что последует дальше, но он ничем не выдавал своих намерений. Занятой, но приветливый начальник открывал филиал в области и трудился как пчелка. Часто отсутствовал, но на Новый год выписал ей премию, как бухше, не меньше. Дарья часто убеждала себя, что можно вытерпеть мужчину с волосатой спиной и плечами, ничего особенного, можно подавить свое физиологическое отвращение и оказаться в руках авторитетного, уверенного человека. Уже и статейка в областной газете появлялась об участии в благотворительной программе под эгидой думского лидера. А Дарья еще колебалась, ей казалось, что достаточно ее небольшой инициативы, и они поедут к Юрчику домой, расположатся прочно и зачастят каждый день, нет смысла расставаться, он одинок, нуждается в нежном попечении. Уверяла себя и не могла решиться. Однажды в обеденный перерыв она услышала, как он говорит по телефону:

– Не торопись, не пропускай лекции, я попозже нарисуюсь, в офисе посижу, пока ремонт делать не начали. Или ты сама доберешься? Но лучше вечером не шарахаться, меня дождись.

У Дарьи похолодела спина – настолько запустила ситуацию и теперь она выходит из-под контроля. Может, он специально ее провоцирует, но вроде на такое не похоже. В большом смятении дождалась, когда бухша ушла, и на ослабевших ногах последовала в его каморку. Юрчик, по обыкновению, пялился в документы и жизнерадостно ответил на незаданный вопрос:

– Да, ты свободна, мне больше сегодня ничего не требуется. Закрывай все программы, факс проверь.

По дороге к дому Дарья четко определилась – достаточно изображать неназойливую скромницу, это воспринято, как отчуждение, пора серьезно приниматься за сближение. Она стала откровенно одеваться и даже пыталась флиртовать по рабочему телефону с проклюнувшимся из забвения одноклассником. Юрчик повеселел и сообщил, что после выходных на три дня всех переводит на домашний режим работы. В офисе ожидается кардинальный ремонт и перестановка, точнее, полная замена мебели и всех коммуникаций. Дарья нарядилась и накрасилась, как на свадьбу, и красиво вписалась в обновленный офис. Но когда явился Юрчик, все потрясенно умолкли – они с бухшей, и новый дизайнер, мальчик после специализированного лицея. Это было шествие высшего лица – современно постриженный типа Абрамовича, облаченный в мягчайший полуспортивный джемпер, в изящных ботах, сопровождаемый тонким шлейфом благородного парфюма. Казалось, его глаза, благодаря стрижке, открылись шире в полтора раза, нос перестал выпирать, а точно установился на место, рот энергично оформился. И смотрел он не столь рассеянно, как раньше, а взирал проницательно на своих подданных. Прошел за прозрачную перегородку, расположился в новом кресле и поискал пепельницу, но вспомнил, что сам себе запретил курить на рабочем месте. При ремонте отвели закуток под раздевалку и столик для чайника. Дарья непрерывно искала способ возобновить их связь и пробовала предложить ему чай на подносе, но он отказался – сам способен добраться.

Дарья пока не осознала, от чего зависели эти перемены, и насколько это связано с ней. Приободряли комментарии бухши в ее сторону – для кого это так расфуфырился Юрчик?! Он – нарядный, я нарядная, все готово к торжеству и великолепию, можно в любое заведение махнуть после службы. Но Юрчик свернул через полчаса свое пребывание и больше в этот день не появлялся. На следующий день Дарья вновь тщательно готовилась к встрече, используя в допустимых дозах все имевшиеся косметические средства, ее даже дядечка незнакомый уговорил до работы подвезти, и машина оказалась приличная. Дарья беспокоилась, что не сумела вовремя повлиять на образ начальника, но успокаивала себя соображением о том, что глядя на ее ухоженный вид, Юрчик подтянулся, чтобы соответствовать.

В офисе уже все собрались и стояли кучно по центру. Среди привычных лиц выделалась русоволосая голубоглазая девица с кожаным портфельчиком в руках. Она изучающее оглядывалась, но не была похожа на соискательницу вакансии. Юрчик указал на Дарью:

– Наш ведущий менеджер! – И вдруг ласково приобнял девицу за талию и произнес:

– Уважаемые друзья! Позвольте вам представить мою невесту Олесю Хвощук. Приглашаю вас всех на свадьбу, место и дата будут указаны дополнительно!

Зачем он устроил этот спектакль? – ужаснулась Дарья – это просто абсурдно! Она была потрясена происходящим и воспринимала все, как личное оскорбление. Разве мало она вложила усилий в процветание фирмы? Карабкалась по темной лестнице в парадных туфлях. Нагибалась раком каждый раз за чайником под стол. Терпеливо сносила оральные изыски на ложе любви. Она вынуждена показать, кто настоящая подруга жизни. Женитьба – не предел мечтаний, не финал судьбы, а очередная проверка. Русоволосая прелестница вскоре не выдержит интимных испытаний. Дарья не догадывалась, что среди множества людей могут найтись двое, которые созданы именно один для другого, не исключая в постели, и что мужчины не настолько примитивные существа, чтобы не заметить ее неприязни. До свадьбы Дарья замерла, на торжественное бракосочетание не ходила. Оттуда звонила подгулявшая бухша, беспокоилась – нагрести ли ей вкусных остатков со стола?

Дарья долго размышляла и пришла к выводу, что этот союз недолговечен – он грубоват, прямолинеен, она изнежена, мечтательна, столкнутся различные модели восприятия и разлетятся по сторонам. Она настолько увлеклась разработкой сюжета, что даже забыла о своих неприятных впечатлениях. Половая несовместимость была для нее досадной, но терпимой помехой на пути к благополучному жизнеустройству. Ей хотелось устойчивого положения, независимого от курса валют и рынка труда. Ей казалось, если она устроится в большом нарядном доме, вмиг улетучатся ее заботы и переживания.

Дарья пристально наблюдала за сменами его настроения, но он обычно был бодр и предприимчив, дела процветали. Часто созванивался с женой, летом собирались слетать на море. Однажды Юрчик попросил ее задержаться после работы, она смогла только онемело кивнуть, лихорадочно рисуя в воображении грядущий вечер. Юрчик долго трепал в руках газету с разнопрофильными объявлениями и, наконец, попросил обзвонить рубрику, которую он выделил маркером. Они с деловыми партнерами собираются на вечеринку в сауну, а ему неудобно «светить» рабочие номера, пусть Дарья постарается найти несколько девочек по вызову. Такой банальный мужской запрос частично обрадовал Дарью – как признак доверия к ней, и немного насторожил – а до нее когда очередь дойдет?! Она добросовестно справилась с заданием, и в назначенное время девчонки прибыли. Дарья лихорадочно искала возможность известить Олесю Хвощук о похождениях мужа. В обеденный перерыв она заметила, что Юрчик отбыл, забыв на столе мобильник. В офисе никого, кроме нее не было, она проникла к нему и начала листать последние вызовы, как назло, он все утро названивал разным поставщикам, и она не могла добраться до номера его жены, открыла сообщения и сразу наткнулась на череду входящих от «Лисенка». Лисенок писал, что освободится после… Дарья не стала углубляться и переписала номер на полях дизайнерского черновика, потом занесла в свой телефон и, довольная, пошла на чаепитие с буфетными плюшками.

Утром, полная ожиданиями телефонной интриги, она уселась на свое место. К ней подошел улыбающийся Юрчик:

– Дарья, пройдите ко мне на минуточку!

Когда она подошла к его столу, то обомлела – перед ним лежал тот самый черновик, с выписанным ее почерком и ее голубой пастой номером, который она забыла выбросить.

– Зачем Вы залазили в мой телефон?

– Я хотела поздравить Вашу жену с Днем рождения.

– А Вам известно, когда он намечается?

– Нет, я думала, потом узнаю.

– Каким образом? Порывшись в моем ежедневнике, или выпытав у меня под гипнозом?

Дарья предпочла смолчать, чем произнести лишнюю чушь.

– Вы уволены, напишите заявление бухгалтеру.

Дарья вернулась на место и начала бесцельно водить курсором по ярлыкам.

– Вы уволены, Дарья, и можете собираться, – Юрчик опять подошел к ней.

– Я обязана отработать две недели, – цеплялась она.

– Вам помочь? Вас вынести?

Крупные, частые слезы потекли по ее лицу, смывая тональный крем и разоблачающие надежды. Она не успела, придя, переобуться, и офисные туфли лежали в подсобке с чайником. Она не смогла заставить себя преодолеть три метра общего молчаливого любопытства и, схватив сумку, выскочила за дверь и, спускаясь по лестнице, твердила про себя:

– Взорву! Подожгу!

Поиски работы отвлекли ее ненадолго от мстительных чувств. Старенькому неугомонному изобретателю требовалась помощница по хозяйству, «не столько помощница, сколько собеседница, – поправлялся он, – Вы, наверное, помните основы радиофизики?». Изобретатель в меховой жилетке и меховых шлепанцах целыми днями заливался о теории радиоволн и недостатках советской системы. Он в течение месяца расточал комплименты ее уму и сообразительности, а потом предложил доплачивать за «вольные утехи». Дарья отправлялась в магазин, варила ячневую кашу, сама у него ничего не ела, от «вольных утех» не отказывалась – получалась двойная зарплата.

По выходным, зная, что Юрчик ежедневно следит за выполнением заказов, Дарья выслеживала его машину у производственной базы с нечетким планом подкинуть наркотики и позвонить в полицию (его задерживают, жена сбегает, появляется Дарья – заботливая, хлопотливая). Звонила несколько раз Олесе Хвощук с уличных автоматов с намерением поделиться пикантными сведениями о муже, но Олеся Хвощук, уверенная, что пробивается прежний ухажер, скидывала ее звонки.

В период затишья Дарья собралась в кинозал на третьем этаже гипермаркета, пока ползала по отделам, заметила Олесю Хвощук, перебиравшую бижутерию. У Дарьи быстро заколотилось сердце, перехватило дыхание, она отвернулась и быстро отошла, потом испугалась, что упустит шанс расставить все роли по местам – развратный муженек, наивная женушка и прозорливая Дарья. Она, запыхавшись, обогнала Олесю Хвощук между торговыми точками и повернулась к ней:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, – Олеся Хвощук не узнала ведущего менеджера и собиралась уйти дальше.

– Олеся! Вы еще способны его бросить! Он шляется по клубам и саунам, тратит деньги, может Вас заразить, – Дарья вцепилась в ее рукав и дергала со всей мочи.

Олеся Хвощук удивленно смотрела на нервные рывки. Дарья настаивала:

– Вы в неуважительном положении, оставьте его и все наладится!

Олеся Хвощук ответила сдержанно:

– Тварь тупорылая! В полицию сдам!

Они разошлись, не придя к согласию. Дарья бормотала:

– Никакого самолюбия у нее нет, ни крошки гордости!

Дома она укуталась в покрывало, присела перед телевизором и начала обдумывать следующие действия по завладению намеченным кандидатом.