Легкий голубой свет проник в иллюминаторы комнаты. Смена одного солнца другим не проходила незаметно, хотя их цвет был схож. Темно-синее, похожее на бархатную подушечку для иголок и светло-голубое, как вода в океане ранним утром, светила менялись каждые 14 часов. Правда такие сравнения уже мало кто мог вспомнить. Из первых поселенцев остались в живых слишком немногие. А местно-рожденные никогда не видели уходящей за горизонт глади воды, так как Атлант была полностью безводной планетой.

Екатерина слегка приоткрыла глаза и скользнула взглядом по обнятому телу. Тепло соседа согревало не хуже термопокрывала, а равномерно вздымающаяся грудь была подобна усыпляющему гипнозу. Катя прикрыла глаза и прислушалась. Голубоватый свет усиливался, отчего все в апартаментах начало оживать: послышались щелчки часов, слегка клацнул включившийся подогрев воды, зашелестели шасси «Осветителя». Девушка снова открыла глаза. Мик говорил, что сегодняшний день особенный, но пока он был таким же, как и предыдущие годы с момента их переезда сюда.

- Уже не спишь? – немного хриплый низкий голос прошептал, дыша прямо в макушку, от чего волосы слегка всколыхнулись.

- Нет. А ты – давно проснулся? – взгляд переместился на округлое лицо с бездонно-кофейными глазами.

- Не очень, - кофейный омут стал светлее и уютнее. – Наблюдал за тобой.

За проведенное с Миком время, Катя уже практически привыкла и к бесконечному покою в его глазах и внезапным порывам откровенности, граничащей с сентиментальностью. За несколько месяцев Мик успел выучить ее предпочтения и желания, в ответ открываясь лишь изредка. Но обоих этот порядок устраивал. Поэтому в совместной жизни влюбленных не было неурядиц. Даже на неродной планете.

- Помнишь, я говорил, что сегодня особенный день? – Мик проводил взглядом «Осветителя», под сокращенным именем Оззи, проследовавшего к пульту связи.

- Да, хотя пока не могу разобраться, что же в нем такого необычного, - Катя никак не хотела выпускать мужчину из объятий, а оторваться от созерцания его лица и подавно не могла.

- Сегодня возвращаются «умники», - будничным голосом сообщил Мик, рукой перебирая длинные каштановые пряди волос Кати. Девушка встрепенулась и приподнялась на локтях, забыв о столь приятной неге.

- Уже? А почему все каналы связи об этом молчат? Это же праздник! – в голосе девушки слышалось одновременно и неудовольствие, и предвкушение. Как у ребенка, открывающего подарок.

Мик нехотя приподнялся и облокотился на изголовье кровати. Оззи таки связался с Центром, сделав повседневный доклад, и в комнату полилась нежная музыка, передаваемая каналами вещания.

- Потому что согласно расписанию, они должны были вернуться только спустя 3 схождения. Да и связи с ними не было уже почти 1 сход, - Мик перевел глаза на Катю и постарался придать голосу побольше безразличия. – Мы не знаем, что случилось, а сегодня – выясним это.

Катин взгляд посерьёзнело, что совершенно не вязалось с взлохмаченной шевелюрой и живым лицом.

- Ты будешь их встречать? – ответ нужен был больше для подтверждения собственных опасений. Было ощущение, что Катя приготовилась спорить.

- Да, - Мик не сводил взгляда с девушки и осторожно добавил, боясь ее напугать еще больше. – Так же как и ты.

Рука его сама потянулась к лицу любимой, чтобы попытаться успокоить начавшее загораться волнение.

- Так на обед вас не ждать? – Оззи изобразил участливую мину, не смотря на то, что топтался в углу уже больше 15 минут.

Вся серьёзность предстоящего внезапно испарилась. То ли от самого вопроса робота, то ли от его мелодичного голоса, совершенно не вяжущегося с внешним видом. Но оба человека прыснули со смеху.

- У тебя одно на уме! – шутливо возмутилась Катя, переведя взгляд на робота.

- Екатерина, Вы же прекрасно знаете, что это всего лишь одно из правил моей заботы о вас, - робот и не подумал обидеться.

- Думаю, что действительно не жди. Приём может затянуться, - Мик задумчиво глянул в иллюминатор, продолжая поглаживать щеку любимой. В комнату, моргая мягким зеленым светом, попросился еще один нарушитель утреннего покоя.

- Приём, - громко произнесла Катя, и над пультом загорелось голографическое изображение. Суховатая женщина с живым лицом улыбнулась и затараторила:

- Катенька, собирайся немедленно! У нас новые поступления генматериалов, пациент с врожденным пороком и необычное приглашение для тебя и еще нескольких врачей в Центр полётов на середину суток, - женщина активно жестикулировала, показывала бумаги и напоминала генератор истерики в лучшем виде.

- Марья Семёновна, я уже практически одеваюсь. Буду через 30 минут, - попыталась прекратить этот поток информации Катя. Мик и Оззи притихли, внимательно следя за происходящим и периодически насмешливо переглядываясь.

- Милочка, я тебя жду с нетерпением и пока соберу лаборантов, - тут же притихла женщина на экране, чтобы сорваться на новую тираду. – Но ты же понимаешь, быстрее начнём – быстрее закончим! Наука не любит ждать…

- Знаю, знаю. Но Вы-то можете подождать. Конец связи, - Катя прервала общение и удрученно вздохнула.

- Завтрак уже стынет, Екатерина, - добавил ложку дёгтя ещё и робот.

Катя умоляюще глянула на Мика и засмеялась от его довольной улыбки.

- Беги, увидимся на встрече, - снова проговорил хрипловатый голос и девушке ничего не оставалось, как сползти с кровати и, накинув шаль, отправиться на кухню.

А дальше всё завертелось в обычном ритме: антибактериальный душ, биоактивная еда, подобранный по электронному каталогу гардероб, служебная машина с автопилотом, документация, лаборатория, опыты. Ежедневная круговерть, поставленная на поток, привычная и глазу, и уму, и телу.

- Так, ещё пациент и можно передохнуть, - удовлетворенно заметила Марья Семёновна, ставя отпечаток-подпись на экспертный анализ, и принимая заказанный кофе из рук робота.

- Это Вам – передохнуть, а мне еще на встречу. Вы всех оповестили? – Катя допивала обед, полулёжа в кресле и рассматривая голографическую иллюзию океанского побережья во всю стену. Картинка была хорошей, умиротворяющей, вот только… она не издавала звука волн и не обвевала соленым бризом, что делало её ещё более искусственной. Но хотя бы позволяла не так сильно скучать по родной Земле.

- А как же! Тебе компанию составят доктор Мейд, лаборант Лиза и эксперт Петерсон. Компашка не самая весёлая, но не на танцы же тебе с ними идти, - заметила зам. – Я тут присмотрю, но чур, с тебя новости!

Этот шантаж длился с тех пор, как Катя имела неосторожность поделиться своими прошлыми журналистскими заслугами в бытие редактором университетской газеты. И теперь на каждую услугу заместитель практически требовала новостей и деталей, в случае отказа тут же изображая слабую и немощную старуху, которая не сможет и экстренный вызов сделать. Но Катя быстро смирилась с невероятной любознательностью женщины, ценя её именно за эту активность.

- Это если допуск позволит. Вы же конечно обратили внимание, что выбраны все, у кого он выше третьей степени? – заявила Катя, про себя отметив улыбающиеся глаза заместителя.

- Что, правда? – изображённое недоумение было практически досконально сыграно.

- По Вам, Марья Семёновна, театр плачет, - засмеялась Катя и направилась в смотровую, кинув уже у дверей. – Всё, я ушла. До завтра.

- До свиданья, до свиданья, милочка, - замахала в след довольная женщина, ни на миг не сомневающаяся в своем успехе.

Комната для осмотра новых пациентов находилась на втором этаже четырехэтажного здания больницы, неподалёку от кабинета главврача. Катя уверенным шагом добралась до комнаты, даже не пролистывая захваченные по дороге результаты взятых анализов. Сидевший в комнате мальчик походил больше на замёрзшего воробушка. «А ведь дома сейчас действительно осень. Мокро, наверное», подумала Катя, откладывая принесенный ридер и подходя к мальчику.

- Привет. Не скучаешь? – казалось, что имей такую возможность, ребёнок с радостью провалился бы сквозь пол. Но так как данных способностей не наблюдалось, то он просто сильнее вцепился руками в сиденье.

- Тааак. Ну и кто тебя напугал? Ох, уж эти мне врачи! – Катя картинно развела руками в негодовании и вздохнула. Мальчик недоверчиво покосился на неё.

- Предлагаю забыть, что тебе понарассказывали и попробовать подружиться со мной. Я – Катя, - доктор протянула руку, дружелюбно улыбаясь.

- Лэс, - мальчик осторожно ответил на рукопожатие, другой рукой все еще сжимая сиденье.

- Очень приятно, Лэс. Ты как, не голоден? – Катя выразительно указала глазами на проход в санчасть комнаты.

- Неа, - ребенок проследил за взглядом и снова потупился.

- А может тогда чего-нибудь выпьешь? Чаю или допустим горячего шоколада? – доктор предложила напитки, давным-давно не употребляемые, но неизменно любимые детьми. Конечно же, эти порошковые смеси были далеки от того, что когда-то пили на Земле. Но по крайней мере, это было отличным от биологических продуктов, употребляемых взрослым населением.

- А у Вас есть? – ребенок поднял глаза и вновь скорчил недоверчивую рожицу.

- Вообще-то, это мои личные запасы, но с тобой я готова поделиться, - Катя заговорщицки подмигнула и направилась к термобутылю.

Мальчик ещё немного поколебался, не решаясь встать с кресла. Но слишком уж угощение было редким, чтобы отказывать себе, и Лэс присел на ближайший стул в санчасти комнаты.

- Держи, - горячая вода быстро превратила порошок в густую жидкость, и из чашек полился аромат топлёного шоколада. Какое-то время оба молча наслаждались, грея чашками руки.

- А почему Вы не врач? – неожиданно спросил ребенок, проглотив очередную порцию напитка, и глядя уже более открыто.

- Потому что не могу быть вредной, - пошутила Катя, пытаясь заставить ребенка улыбнуться. Но мальчик посмотрел еще более серьезно, и шутить расхотелось. Было в этом взгляде тёмно-синих глаз что-то неправильное. Как надпись рядом с лицом младенца: «А корабли уходят вдаль, всё время без меня…». – А если честно, то таланта не хватило. На бумажки всякие, да вот это, - девушка обвела рукой санчасть комнаты, - оказалось достаточно, а на врачевание – нет.

Катя не врала. На Земле она действительно не добрала балов при поступлении на медицинское направление. Это уже здесь, на Атланте, ей пришлось пройти путь от начинающей медсестры до талантливого хирурга и главврача. Но глубоко в душе, Катя всё ещё не считала себя достойной этого поста.

- А ты кем хочешь стать? – Катя пожалела, что не глянула на предварительное медзаключение, так как теперь приходилось задавать наводящие вопросы. А в каком направлении надо двигаться – неизвестно.

- Пилотом, - нескрываемая гордость преобразила мальчика, но всего на пару секунд. – Но мама говорит, что мне нельзя из-за моих снов.

Ребенок медленно отодвинул пустую чашку, будто пытаясь избавиться от чего-то.

- Твоих снов? – эхом повторила Катя. Кружка в ее руках, тоже начинала мешать, выдавая волнение.

- Мама говорит, что все мои сны исполняются, - голос мальчика стал похож на затухающий радиосигнал. Катя попыталась унять бешено бьющееся сердце.

- И что же ты видишь, раз мама так волнуется? - изобразить неподдельное любопытство напополам с детским интересом не составило труда, так как именно это сейчас и одолевало Катю.

- Вообще, по-разному. Сегодня вот взрывы какие-то. И много битого стеклоимитатора. И всё очень яркое. Красное, - ребенок будто бы начал гипнотизировать стол с кружкой. Катя поняла, что дальнейший разговор может привести к неприятным последствиям, поэтому приняла решение – закругляться.

- Знаешь, моя мама говорила всегда, что если чего-то сильно хотеть, то обязательно случиться, - доктор присела рядом с мальчиком и попыталась изменить тему.

- Правда? – ребенок с радость ухватился за предложенную надежду и уставился на женщину, первую спокойно воспринявшую его сны.

- У меня нет причин сомневаться, Лэс. Но ты наверное устал и хотел бы обратно домой? – женщина сделала большой глоток, допивая и свой напиток, а заодно пытаясь сложить воедино полученную информацию.

- А мне уже можно домой? – казалось ребёнок подпрыгнул на стуле.

- Да, сегодня уже можно, - Катя нажала вызов на коммутаторе, и через несколько секунд в комнату вошла медсестра. – Проводите, пожалуйста, Лэса к родителям.

Медсестра коротко кивнула, а преисполненный благодарности взгляд мальчик послал Кате, уже вылетая из комнаты. Главврач подошла к настенному центру связи и скомандовала «Запись». Табло загорелось, высвечивая цифры и красный свет. «Явная предрасположенность к менталистским способностям у пациента Лэса Крамар. Вероятность развития до оракула либо высококлассного аналитика составляет более 60%. Необходимо проведение дополнительных тестов. Конец записи» надиктовала женщина. Экранчик моргнул, сменив цвет на белый и снова вернулся в первоначальное состояние. Катя бросила взгляд на коммутатор и, зафиксировав время, направилась к выходу из больницы. Там её вместе с коллегами ожидала машина, которая должна была доставить их в центр полётов.

В приёмной зале уже собралось около 10 человек, 3 биосущества и 5 роботов, когда Катя со «свитой» вошли.

- Приветствую, Екатерина. Вы, как всегда, вовремя. Ждать военподразделение не будем, они и так в курсе. Прошу всех присутствующих присаживаться, - седой главнокомандующий полётами Денис Донской был облачен в нарядный костюм, от чего казался моложе. Остальные присутствующие также были, что называется, при «полном параде». Мик не спеша, подошел и помог Кате присесть. Частично, собравшиеся были доктору знакомы. К примеру, всё сопровождение Мика – два человек и два робота. Да и трое коллег из центра исследований вежливо кивнули на приветствие. Остальных же главнокомандующий даже не стал представлять, предпочтя перейти сразу к делу.

- Сегодня Вам всем оказана высокая честь. Команда, улетевшая на исследование соседней галактики, пропавшая прочти сход тому назад, возвращается. И нам всем предстоит важная миссия – встретить их с распростертыми объятиями дома, и, естественно, обследовать их состояние и внимательно выслушать новости!

Донской говорил стоя, возвышаясь над столом подобно снежному великану. Катя, услышав свою основную задачу, оглянулась. В приемном зале она была только один раз, когда сама прилетала на едва обжитую планету. Тогда зал показался ей огромным стеклянным куполом. Да и сейчас напоминал панцирь черепахи. Мик взял ее за руку и она улыбнулась в ответ. Он, наверняка, тоже прекрасно помнил первое посещение этого зала. Да и, несомненно, был осведомлен о своих функциях при встрече команды.

- Таким образом, первой и самой главное задачей является сохранение жизней, а следующей – сохранение привезенной информации, - продолжал пафосничать главнокомандующий.

«Внимание! Внимание! Центр полётов подвержен опасности! Просим немедленно покинуть здание!» принялись вещать динамики и зал осветился ярко-красным светом. Военные вскочили с первыми же звуками, что-то выкрикивая в коммуникаторы. Остальные посетители стали переглядываться между собой, пытаясь понять, что же происходит.

- Прошу всех соблюдать спокойствие! Сейчас всё выясним! – загремел голос Дениса, перекрикивающий и электронную барышню, и шумных вояк.

- Идём, - Мик выхватил Катю из кресла и направился к выходу. – Выполняем задачу номер 1 – сохраняем жизни.

Катя положилась на любимого, так как была уверенна, что действиям в подобных ситуациях военных учат лучше, чем кого бы то ни было.

- Корабль не сбавил скорость и не отвечает на позывные. На такой скорости он сюда врежется через пол ланьего перехода, - Мик перешел на бег, и Катя не успевала замечать, в какие переходы они сворачивают. Вскоре парочка была на выходе и за их спинами послышался ещё топот. Остальные бойцы Мика тащили коллег Кати и нескольких ученых. Доктор глянула на купол и вдруг вспомнила слова Лэса «Взрывы. Много стеклоимитатора. Красное всё». «Значит вероятность не 60, а 90%», подумала Катя, давая впихнуть себя в машину. Отъехать транспорту помешала встряска. Космический корабль, потерявший невидимый щит, сминал купол центра полетов, озарённый красными бликами. В какой-то миг, купол не выдержал, и разлетелся мелкими брызгами в разные стороны, а опора его – просела.

- Трогай! - вскричал Мик в коммуникатор и все 4 машины сорвались с места, надеясь ускользнуть от обломков. А Катя никак не могла оторваться от зрелища за окном.

 

*****

 

- Док, Вы, кажется, не понимаете. У меня не хватает бойцов. Они нужны мне…

- Нет, капитан! Это Вы не понимаете! Сейчас они – мои пациенты и я их не отпущу! – врач целеустремленно шла по коридору, пытаясь оторваться от настойчивого военного. Но даже не дойдя до середины – остановилась. На встречу выбежали те самые пациенты, о которых шел спор.

- Док, мы хотим пойти с капитаном, - заговорил самый рослый. Его голос эхом отразился от стен больницы, от чего показался более громогласным, чем был на самом деле. Остальные пациенты были помельче. Один либо казался, либо был еще совсем ребенком. На них были биокостюмы, которые изменяли цвет в зависимости от состояния организма. Сейчас все они были ярко-алого цвета, отражая крайнюю степень возбужденности.

- Люк, вы всё ещё не долечились. Ты посмотри, какая у вас отдышка. А что вы будете делать при перегрузках? – доктор сложила руки на груди, выжидательно глядя на пациентов. Они поступили сутки назад. Она подняла их на ноги. Даже телесные повреждения практически затянулись. Но им предписана психотерапия, которая обычно затягивается, и летать потом никого не выпускают. А уж в состоянии войны…

- Док, мы нужны там, - смело заявил мальчишка, делая шаг навстречу. Катя не могла не узнать эти серьезные тёмно-синие глаза, эти сжатые кулачки и тон, не приемлющий возражений. Он просто знал, констатировал факт. И защитная строгость врача растворилась, как капля вина в воде. Катя глубоко вздохнула, подошла к настенному переговорнику и нажала кнопку вызова:

- Мэри? Лидия? Вы сейчас где? – голос главврача эхом пронесся по больнице, как только что делал голос пациента, только в сотни раз сильнее и, что радовало, приятнее.

- Обе в лифте, - запищал в ответ коммуникатор женским голосом.

- Направляйтесь в перевязочный пункт. Я пришлю пилотов. Перевязать их и применить экстренный военкомплект, - теперь голос не пошел бродить коридорами и комнатами больницы, а отозвался уже целенаправленно - в лифте.

- У нас их почти не осталось, - жалобно произнесли в ответ.

- Я знаю, - спокойно добавила главврач и отошла от стены. – Бегом марш в травмпункт!

Просиявшие пилоты кинулись по коридору наперегонки, от чего их костюмы перекрасились в радужно-жёлтый. Капитан и врач смотрели им вслед, пока те не скрылись за дверьми лифта.

- Спасибо, Док, - уже спокойнее проговорил военный. Он выглядел уставшим, даже несмотря на боевую осанку. Катя предполагала, как нелегко ему приходилось сейчас. Война была слишком неожиданна для всех. Слишком жестоко она ворвалась в жизни тех, кто был прислан сюда жить. Не воевать. Не умирать.

- Через половину желтого схода – они Ваши. И не надо меня благодарить за то, что отпускаю их умирать, - Катя не стала дожидаться ответной реплики, а направилась туда, куда и шла до столкновения с военным.

- Доктор Вагнер, Вас ждут у западного выхода. Доктор Вагнер, Вас ждут у западного выхода, - запричитал электронный оповеститель противным голосом. Услышав позывной, Катя снова свернула с намеченного пути в боковой коридор. Заглянула в открытую дверь палаты и, увидев маленькую девочку на полу, замерла.

- Ты почему не спишь? – спросила она, заходя. Ребенок пытался закутаться в одеяло покрепче, но так как делал это неумело, то напоминало это больше барахтанье. – Давай помогу. На кровати так неудобно?

Катя осторожно взяла одеяло, расправила его и подоткнула его со всех сторон. Девочка удовлетворенно вздохнула и внимательно посмотрела на врача.

- Там страшно. Постоянно что-то мигает и гремит. А здесь – лучшееее, - малышка протянула звук, будто смакуя его.

- Чтож, я не против, но учти, если тебя придет и заберет кадарг, то потом не жалуйся, - и Катя сделала вид, что собралась уходить.

- А они могут? – в голосе ребенка послышался страх. Она высунула из-под одеяла не только носик, но и ручку, чтобы удержать врача рядом с собой.

- Могут, но только ночью, и только тех, кто боится их, и спит на полу, - доктор внимательно посмотрела на девочку.

- Дааа? – недоверчиво протянула малышка, но все же, расстроено вздохнув, привстала. – Ладно, тогда попробую уснуть там. А вы еще зайдете? Чтоб спугнуть его, если он вдруг…

Ребенок встал окончательно и смешной комбинезончик с прыгающими свинками едва не заставил Катю улыбнуться. Она помогла малышке улечься и снова укутала её одеялом.

- Я ещё обязательно загляну, только давай договоримся, что ты обязательно расскажешь другим деткам про кадарга, а то вы мне еще будете нужны, - заговорщически подмигнула девушка и, увидев загоревшиеся глаза ребенка, отправилась к западному выходу.

Когда врач прикрыла двери комнаты детского отделения, здание больницы ощутимо тряхнуло, и Кате пришлось схватиться за стену. «Чтоб вас на мелкие искры!» зло подумала девушка, и направилась таки туда, куда настойчиво зазывал электронный оповеститель. Пропетляв коридорами, она выбралась к широкому выходу, за стеклянными дверьми которого слегка покачивался корабль. У дверей стояли двое – медбрат по техчасти Энди и пилот Карл.

- Мальчики, чего стоим? Времени много? – кивнула обоим врач.

- Док, тут это… - Энди протянул Кате переносной считыватель. На нем забегали цифры и названия.

- Что это, Карл? – главврач нахмурилась, просматривая список.

- Док, прости, это всё, что есть, - мужчина не смутился, но похоронное выражение лица обосновалось уж слишком прочно на этих мягких чертах.

- Но это совсем не то, что я заказывала, - недоуменно ответила Катя, ожидая объяснений, чуть более детальных.

- Не добрались они, - просто произнес пилот, будто не о трех кораблях доставки, сбитых врагом практически возле станции. – Новые отправлены, но эти будут не ранее, чем через половину полного схода.

Катя вздохнула и отдала Энди считыватель.

- Принимай, что есть, а потом в лабораторию. Будем по старому земному методу, - парень кивнул, и пролистнул список в начало. Больше присутствие врача здесь было не нужно, и она направилась к давно желаемому месту. Дальше по коридору ей встретился настенный переговорник, и доктор вновь им воспользовалась:

- Юли, ты нужна Энди в лаборатории. И захвати с собой рецептурник, - Катя оперлась на стену локтями и прислонила лоб к прохладному пластику, зная что ее сейчас никто не видит. Продержаться половину схода на замазке царапин и простейших анальгетиках они не смогут, даже если не будут принимать ни одного раненого военного. Прислушавшись к собственному голосу, Катя удивилась, как спокойно он звучит. Девушка сглотнула и зашкребла по стене ногтями. Когда-то она сползала по стене всем телом, надеясь, что приземление на пол принесет уверенность. Не срабатывало. Поэтому она перестала так поступать, но держать в себе груз ответственности становилось с каждым голубым сходом тяжелее. Именно поэтому она стремилась повидать любимого. Уже несколько раз прерываемая, она стремилась к нему.

От размышлений и стояния над переговорником девушку оторвал моргнувший и погасший свет. Ему на смену тут же зажегся оранжевый аварийный. «Этого еще не хватало!» резко зашагала главврач по коридору.

- Док, они снова запустили лазер, - пухленький мужчина выбежал Кате навстречу, неизвестно как нашедший ее в лабиринте коридоров.

- И как надолго на сей раз? – доктор притормозила, зная, что зам по внешним связям уже все выведал и торопился ее обрадовать. Или огорчить.

- Не говорят. Вероятно надолго, - горестно вздохнул мужчина, разводя руками.

Катя сцепила зубы, чтобы не высказать всё, что она думает о военных.

- Сколько мы продержимся сами? – она вспомнила про самостоятельный генератор, который сейчас и вытягивал аварийный свет.

- При потреблениях как сейчас, не больше трех голубых сходов, если более экономно – можем больше полного схода, - мужчина говорил, не заглядывая никуда, будто подсчитывая все в уме. Но Катя прекрасно знала, что вся эта информация уже была обработана с помощью незаменимого робота и сейчас зам просто слушал его подсказки в переговорнике.

- Тогда так, Мазар, отключи всё оборудование, какое только возможно, свет оставь только общий. Попробуем продержаться, - главврач представила, как им придется несладко, и чуть не застонала от ужаса. Но мужчина не торопился уходить.

- Док, мы могли бы продержаться дольше. Около четырёх полных сходов, - Мазар сделал паузу и, увидев вскинутую бровь девушки, продолжил. – Больше всего потребляют – криокамеры. Отключив их, мы можем оставить включенным оборудование и спокойно прожить два полных схода.

Мужчина старался говорить медленно, будто пытаясь донести до Кати какую-то мысль. Здание снова тряхнуло.

- Займись пока оборудованием и светом, - выдохнула Катя, стараясь не смотреть на заместителя. Она, конечно же, всё это знала, только никак не могла принять. Мазар, не задерживаясь более возле девушки, отправился выполнять указание, а главврач, шатаясь и держась ближе к стене, побрела к лифту.

 

*****

 

Бег. Рванный ритм. Боль в ступнях ощущалась даже несмотря на толстую подошву ботинок, призванную уберечь ноги от многих трудностей. Легкие начинают рваться наружу, из тесных объятий костюма. Сердце бьется о грудную клетку так сильно, будто кто-то молотит кулаком в дверь. И от этих ритмов хочется ускорить бег. Отдаться воле этого сумасшествия организма.

Его кудри развевались от неизвестно откуда взявшегося ветра. И любимая улыбка все так же добавляет чертам лица мягкую теплоту. И будь он в шаге, на расстоянии вытянутой руки, могло показаться, что это действительно он. Но это был не он. Он не мог стоять на взлетной площадке скоростного рейсера с сотней пассажиров и шептать одно и тоже слово, понятное ей одной. И Катя бежала, неуклюже взмахивая руками, полухрипя его имя, едва сдерживая сердце в груди.

Сигнальную сирену больше ощутила, как волны звука по телу, чем услышала. В ушах стоял только стук сердца. А глаза были настолько прикованы к нему, что и не поняла, как он вдруг пропал за пеленой туманной дымки. И когда силовой щит отбросил назад, и перед глазами замелькали радужные переливы, сердце нашло таки выход. Хрип перерос в крик. И дышать стало совсем нечем.

Воздух шумным потоком ворвался в легкие, разом поднимая хозяйку тела из горизонтального положения и будя. Пока отдышка приводила в чувство Катю, глаза сделались влажными и пришлось часто моргать. Зацикленная на повторе запись воспроизводилась голографом, пытаясь передать те кусочки счастья, что были собраны на микросхему. Двое на стене, полупрозрачные и смеющиеся, обещали друг другу вечно быть вместе, любить до последнего удара сердца, не позволять ни себе, ни другому переживать одиночество. Катя зажмурилась, сдерживая влагу из глаз. Коммуникатор молчаливо светил диодом и девушка, подхватив шаль, понуро поплелась в душ. Третьи сутки молчания с небес. Третий полный сход, и все радиолокаторы издают лишь равномерный белый шум, от которого уже впору сходить с ума. Больница будто заразилась настроением главврача, и последние три схода – никаких особых происшествий. Хотя, возможно, ее просто оберегают. Изредка заглядывающая в кабинет зам, видя как обреченно рассматривает Катя коммуникатор, обычно оставляла еду и просто уходила. И хотя главврач, продолжала проводить сложные операции, повинуясь инстинкту целителя, но короткие минуты не приносили желанного облегчения, и девушка снова уходила в кабинет, изучать пластиковый передатчик связи.

Душ не принес желанной бодрости, а завтрак вообще был обделен вниманием, так что придя на работу раньше обычной смены, Катя была все еще не в состоянии толком воспринимать окружающий мир. И только неожиданно живое лицо, полное противоречивых эмоций заместителя, заставило встрепенуться.

- Катенька, а почему ты раньше? Тебе же еще отдыхать надо, - затараторила женщина, пытаясь увести главврача в кабинет. Но Катя будто не заметила ее попыток. Ее взгляд приковало лицо медсестры у входа в операционную. Столько боли Катя не видела еще никогда в своей жизни, и повинуясь странному чувству интуиции, направилась туда. Всеобщее оживление привело в чувство, и верх взяло снова желание спасать. Если бы только не предательски подкосившиеся ноги после взгляда на лицо пациента.

Дальнейшее как происходящее во сне. В еще большем тумане, чем предыдущие три дня. Катя просыпалась утром и прислушивалась, в надежде услышать рядом второе сердцебиение. Тщетно разыскивая Его в санчасти квартиры. Безнадежно рассматривая коммуникатор. Сколько бы это продолжалось, и к чему привело бы, мог бы предсказать практически любой штатный психиатр. Но вмешалась железная то ли воля, то ли ладонь Марьи Семеновны.

- Ты либо возьми себя в руки, либо прекрати нас всех мучить. Он жив, пусть и номинально. А вот про тебя этого не скажешь. На тебе целая больница, а ты сопли по стеклоиммитатору размазываешь. Думаешь, он бы оценил? Разве он для тебя этого хотел бы? Давай, включай свои мозги и подумай. Даю времени до завтра.

И завтра наступило. Уверенным взглядом, свежим запахом и сжатыми кулаками. Мик полюбил сильную, умную и боевую девушку, и позволить ей зачахнуть при первой же трудности – непростительное расточительство. С таким решением Катя вышла из дома, и направилась на работу.

 

*****

 

Комната едва освещалась светло-синими неоновыми лампами. Царившая тишина нехотя пустила в себя тихие осторожные шаги. Скользнувшая рука, на абсолютном автомате нашла включатель, и зажгла привычный глазу свет. Со времени последнего посещения, в комнате ничего не изменилось. Четыре криокамеры, три из которых были заняты, стояли в ряд, напоминая приборную панель. Впервые увидев это помещение, фантазия главврача подсказала ей картинки о пытках инопланетян в старинных фильмах. Со временем эта комната стала местом поклонения. Катя прошла внутрь, позволяя отсеку захлопнуться.

Лицо в криокамере напротив выглядело умиротворенно спящим. Зеленый свет контрольной панели подтверждал наличие жизнедеятельности в теле. Девушка коснулась прозрачного пластика камеры, будто прикасаясь к лицу мужчины, и закрыла глаза. Ее долгий переход, через целое здание закончился. Она добралась до цели своего ежеутреннего подъема, и еженощного сна. Даже будучи совершенно обессиленной, она приходила сюда, коснуться его лица, рассказать о прошедшем дне. Открывая глаза, и рассматривая синеву голубого солнца, она мечтала о теплоте кофейных глаз. Закрывая глаза, Катя молилась, о синем цвете контрольной панели, показателе работы мозга. Так прошел уже почти год, но главврач не давала себе сдаваться. Отчаянно цепляясь за надежду и воспоминания. Даже во снах ощущая его прикосновения и слыша голос.

И сейчас, стоя с закрытыми глазами, Катя снова молилась. Впервые вслух, охрипшим от сухости голосом, она просила… прощения. От тишины в помещении, нервы девушки не выдержали, и она уже рыдая, опустилась на колени, будто сползая. Криокамеры отвечали холодом и отстраненностью, будто их совершенно не касалось происходящее. «Я ухожу не навсегда» последние слова отдавались пульсом в крови, заставляя грудную клетку сжиматься от нехватки воздуха. «Четыре полных схода без проблем» эхом отозвался разум. «Как мне принимать трое родов без освещения?» болезненной волной мозг выдавал аргументы, подтверждая принятое решение, от которого было только хуже. Где-то в животе напряжение стало зашкаливать, пуская волны дрожи по телу. Год одинокой борьбы стал изливаться потоком оправданий. Когда именно Катя начала колотить кулаком по криокамере, она упустила. Но боль в руке стала хорошим отрезвляющим. Открыв глаза, главврач сделала глубокий вздох, и поднялась. Умиротворенное лицо все еще смотрело прямо перед собой, не замечая безобразия истерики. Будь он жив, он не допустил бы такого состояния, но он был… не жив. Замороженное тело должно было обрести тепло, но для проведения процедуры оживления нужно было слишком много ресурсов, которых катастрофически не хватало. Война забирала положенную цену, не разбирая кто ее платит.

Удивляясь самой себе, Катя потянулась и прикоснулась губами к прохладному пластику, и тут же отошла. Еще один глубокий вздох и рука легла на приборную панель, которая будто радуясь, запереливалась цветными бликами. Программа отключения услужливо предлагала варианты. Будто испытывая девушку. Но сейчас мозг уже четко отдавал команды рукам, даже не смотря на пелену на глазах. И начав отсчет, электронная девушка сообщила выходящей спине «До очистки содержимого капсул и отключения работы отсека осталось 30 секунд». Стараясь устоять на ногах, Катя шла вдоль стены, ощущая гладкую поверхность стен. Очередная встряска здания вывела из оцепенения, не хуже пощечины. И в сознание ворвался кричащий динамик голосом медсестры: «Доктор Вагнер, космос Вас распыли, нам нужна Ваша помощь! Родильный отсек! Срочно!». Катя внимательно посмотрела на свои ладони, будто пытаясь увидеть изъян или… кровь?

«Катя, если ты планируешь таким образом понизить наши затраты, то я тебя придушу собственными руками, вот только освобожусь!» - теперь в динамике прозвучал голос заместителя, способный заставить испугаться даже роботов.

«Обещай отпустить. Несмотря ни на что!» всплыли в памяти его слова, голосом с хрипотцой.

- Бегу! Просто обещание выполняла, - оправдываясь на ходу, крикнула девушка в коммуникатор, и вот ее бег слышен по всему коридору. А в отсеке криокамер наконец-то власть взяла тишина: затмевая собой только что говорившую электронную девицу, стирая шумные рыдания главврача… укрепляя надежду на победу.