Анна беспокойно ворочалась: раньше ей не приходилось спать в поезде. Взбить расплющенную подушку не удавалось, одеяло съезжало, короткие, недавно подстриженные волосы лезли в лицо, одежда мешала… «Ладно, это всего одна ночь», – успокаивала себя Анна, думая о том, что утром уже будет в большом красивом городе, где ее ждет новая жизнь. Она вздохнула и попыталась расслабиться, но громыхающий вагон, храп и сопение спящих пассажиров никак не давали отвлечься. Кроме того, была еще одна причина вынужденной бессонницы, и, пожалуй, самая главная…

Анна больше не стала себя обманывать: похоже, эти несколько часов все-таки придется провести без сна. Она встала, надела туфли, набросила плащ и, привычно нащупав в кармане пачку сигарет, направилась в тамбур.

…Синеватый дым убегал в полуоткрытое окно и растворялся в свежей апрельской ночи. Анна задумалась. Пожалуй, только сейчас, наедине с ночью, в мчащемся в неизвестность холодном вагоне, она поняла, что вся прошлая, удобная жизнь осталась позади, и даже если ей захочется вернуться, сделать это будет не просто. «Нет, не стоит об этом думать!» Швырнув окурок в окно, Анна побрела к своей неудобной постели…

 

-Что, не спится? – внезапно прозвучал за спиной тихий низкий голос. Анна вздрогнула: на соседней нижней полке, у окна, подобрав под себя ноги, сидела молодая женщина, худощавая, с длинными рыжеватыми волосами, обнимающими плечи.

-Вы мне?

-А разве здесь еще кто-то есть?

«Когда же она вошла в вагон?» – думала Анна, дивяясь неожиданному появлению новой пассажирки.

-Да вот, – рассеянно говорила Анна, – в СВ дорого – взяла плацкарт, думала, одну ночь как-нибудь переживу… А в итоге – не могу глаз сомкнуть.

-Что ж, я вижу, мы товарищи по несчастью… Может, составите мне компанию? Невыносимо вот так сидеть в темноте, словно тебя похоронили заживо, ничего не делать и просто ждать, когда наступит утро!

Незнакомка как будто говорила сама с собой, но на секунду Анне показалось, что это ее собственные мысли. И, попросив у сонной проводницы две чашки крепкого чая, она уселась напротив своей неожиданной собеседницы. Та несколько секунд помолчала, помешивая чай, а потом вдруг произнесла с легкой усмешкой:

-Я вижу, вы все-таки решились?

-Что, простите? – не поняла Анна.

-По закону весны: оставив все сомнения, вперед, к новой жизни?

-Откуда вы знаете? – изумилась Анна.

-Ну как же: едете одна, ночью не спите, курить бегаете, и кольцо у вас на пальце больно уж смахивает на обручальное… От мужа, что ли, сбежали?

Анна во все глаза смотрела на незнакомку, оказавшуюся на редкость проницательной. И, повинуясь внезапному порыву выложить все, что наболело, случайно подвернувшемуся человеку, произнесла:

-Нет, до свадьбы не дошло – это подарок к помолвке, – Анна поспешно сняла кольцо и сунула в карман. – А в остальном – вы правы. Я давно собиралась изменить свою жизнь, да все откладывала... А теперь вот порвала со всем – и вдруг страшно стало: а правильно ли поступила?..

Незнакомка, до этого такая любезная, вдруг рассердилась:

-Ну, вот, опять! Сколько можно: мучаешься, терпишь: «Может, все как-нибудь само устроится, само пройдет?» Да ничего само не проходит! А потом, когда уже поздно, спохватываешься: «Ну почему я ничего не сделала!»

-О чем это вы?

-Знаете, люди бывают так неповоротливы, словно им и жить-то лень… Например, моя мать умерла только потому, что не захотела лишний раз обследоваться! И ведь знала, чем ей может это грозить, но все равно ничего не сделала! Я тоже однажды едва не поплатилась за лень, и, знали бы вы, чего мне стоило потом возвращение к прежней жизни! А вы, если уж сумели вовремя оставить прошлое, старое и гнилое – так не смейте об этом жалеть!

Незнакомка умолкла, и Анна в свою очередь продолжала:

-Знаете, год назад я встретила замечательного человека. Мне казалось, теперь, после многих разочарований, можно наконец-то оставить свои метания… Как было хорошо, когда мы встречались: веселились, строили планы, мечтали уехать в большой город… А потом я перестала его узнавать. Он превратился в робота с мертвыми глазами… Зачем мечтать, к чему-то стремиться, когда есть насиженное место и я – уже почти жена, часть удобной мебели… я не выдержала! Мне кажется, в глубине души он обрадовался, что мы больше не будем друг друга мучить…

-Но теперь вы, наконец, убедились, что нужно вовремя избавляться от всего ненужного? Как от опасной болезни: оперативно и своевременно! Это и есть закон весны… закон жизни. Я теперь стараюсь следовать ему, хотя не всегда получалось…

-И вам пришлось с кем-то расстаться? Может, расскажете?

Незнакомка, как будто не слыша Анну, отхлебнула чай и продолжила:

-Я выросла на окраине небольшого города, в прекрасном месте, утопающем в зелени. Весна здесь воспринималась иначе, чем в пыльном центре. Мне нравилось, когда солнце становилось пронзительно-ярким, а воздух – прозрачным, свежим, волнующим кровь… Особенное чувство я испытывала, когда наблюдала, как на лужайках из едва оттаявшей почвы появлялась сначала робко, а потом все уверенней изумрудно-зеленая, молодая, упругая трава. Это означало, что внутренние силы земли, наконец, пробудились ото сна и зима побеждена окончательно...

Но однажды, вместо обновления и радости, весна принесла в наш дом смерть, которую я прежде наблюдала лишь со стороны. Болезнь матери, вроде бы застывшая зимой, с приходом тепла оттаяла и ускорила свой ход, приближая неизбежную развязку. По мере того, как расцветала природа, жизнь матери стремительно угасала. За окнами звенели голоса и смех играющих детей, и обычно я тоже в это время пропадала на улице, а мама наводила порядок в квартире, обновляла землю в комнатных цветах, шила мне и себе обновки из каких-то модных журналов… Но теперь все изменилось. Родители старались вести себя, как обычно, насколько это было возможно, но в доме царило невидимое напряжение, и я чувствовала, что мама вовсе не выздоровела, ей снова плохо, и врачи уже ничем не помогут…

С тех пор для меня весна – это мучительный надлом и невыносимая тревога… От холодного воздуха слезятся глаза, пронзительно-яркое солнце приносит лишь головную боль, высохшая прошлогодняя грязь превращается в пыль, вызывая кашель и насморк… А сочно-зеленая молодая трава, словно нож, безжалостно пронзает едва оттаявшую, неподатливую землю…

Время, действительно, многое лечит, но прежняя радость уже не могла вернуться в наш дом. Каждый оказался замкнутым в своем кругу одиночества. Отец лишился верной подруги жизни, бабушка – заботливой дочери, а я – самого родного человека…

И, хотя потом, когда я выросла, недостатка в мужском внимании у меня не было, душа моя оставалась застывшей, словно земля, покрытая снегом. Я искала понимания, искренности, тепла, но видела пустые, пьяные глаза местных парней и понимала, что им лишь одного надо… И, взяв от этого общения все, что можно, без ущерба для себя, я избавлялась от таких отношений, как правило, весной, чтобы больше не омрачать это прекрасное время ненужными переживаниями. Но однажды все изменилось… Он появился внезапно, как опасная болезнь, что маскируется под безобидную простуду… До сих пор не понимаю, что в нем было особенного: невысокий, с первого взгляда даже невзрачный, но непривычно галантный и вежливый… Казалось, за скромной внешностью прячутся обаяние, интеллигентность и богатый внутренний мир – то, что я так долго искала. Но потом, словно грязь из-под растаявшего снега, вылезли заносчивость, лицемерие и лживость… Несколько дней он усыплял меня своим обаянием, а потом, видимо, решил: хватит, пора брать награду! Хорошо, я вовремя сообразила, к чему вся эта вежливость… Да только вот процесс уже был необратим… Когда этот человек, не получив желаемого, просто исчез из моей жизни, щемящее чувство внезапной потери чего-то дорогого врезалось в мое сердце, как острый нож, как та первая весенняя трава, что с силой пронзает едва оттаявшую землю. Нет, я пробовала «лечиться»: ушла с головой в учебу, завела новые знакомства, в выходные пропадала в клубах. И, вроде, болезнь отступила, но мне это лишь казалось. Когда солнце стало пронзительно-ярким, а снег начал облезать, тревога, уже почти забытая с детских лет, появилась вновь. Только теперь я была больной, а он – моим неизлечимым недугом…

Однажды, в начале марта, он вдруг позвонил, и я согласилась встретиться, потому что приходило мое время избавляться от старого и ненужного. Я не могла еще раз прожить весну с этим камнем на сердце, с этой незажившей раной, с этой темной прогалиной грязной земли… На ней, черт, возьми, снова должна вырасти свежая молодая трава, и все прошлое скрыть под собой! И я пыталась, правда, пыталась все выяснить и закончить! Но он любезничал и уходил от прямых ответов, и мне так и не удалось узнать его истинных намерений. Вот вам урок: лечите болезни своевременно и тщательно, чтобы не пришлось применять радикальных мер! Избавляйтесь от прошлого целиком и полностью!

В тот вечер он, проводив меня до остановки, быстро пробормотал: «Ну, ладно, пока, я позвоню!» и ушел… Шанс все выяснить был упущен. Что он хотел, но не решился сказать в тот вечер?.. Надо ли говорить, что весна моя снова была погублена! Я уже ничего не могла делать – просто терзалась сомнениями и ждала развязки. Но судьба решила дать мне еще один шанс на излечение, хоть и весьма болезненный… Но эта была необходимая боль: во имя исцеления, во имя рождения нового…

 

Как-то в конце апреля, прогуливаясь вечером, мы с подругой зашли в кафе, и я вдруг увидела его. Он, очевидно, меня заметил, так как поднялся и вышел из-за столика. Сердце радостно и тревожно дрогнуло, и я взметнулась было ему навстречу, но он лишь махнул мне рукой, словно едва знакомой, и, даже не подойдя поздороваться, вышел на улицу. Мне словно при всех дали пощечину! Лицо мое, и правда, вспыхнуло огнем, а рука до боли сжала что-то холодное - кажется, столовый нож… Приглядевшись, я поняла, в чем дело: помимо его приятеля, за их столиком сидели какие-то две вульгарные девицы. Так вот для кого его выходные и вечера! Ну, конечно, я ведь знала, чем все закончится! Почему же не вырвала с корнем эту больную любовь, когда еще было можно! Почему позволила этому яду проникнуть в мою кровь, мою душу?..

Выбежав, чтобы не разрыдаться, на улицу, я стояла, судорожно вдыхая сладкий дурман весны, и не знала, что же мне сделать, чтобы избавиться этой мучительной, разрывающей боли… Как вдруг увидела его на парковке кафе: он курил, разговаривая с кем-то по мобильному. Я хотела уйти, но не могла сделать ни шагу. Кажется, он что-то сказал мне, а я, словно онемев, просто стояла и смотрела в его холодные, но любимые до боли глаза. «Это все нужно прекратить, прекратить прямо сейчас!» – стучало в голове. Ужасно хотелось сказать что-нибудь резкое, злое, но, вместо этого, я вдруг шагнула вперед и порывисто обняла его – правда, всего на мгновение, потому что острая молодая трава со стальным звоном пронзила сухую, еще скованную холодом землю, и та застонала, заплакала от боли, роняя одну за другой темно-рубиновые слезы…

 

Поезд затормозил и, слегка подавшись вперед, остановился. Анна взяла свою небольшую сумку, свернула постель и, разминая затекшие после долгой поездки ноги, направилась к выходу. Она вышла, и яркое весеннее солнце на мгновение ослепило ее. Апрельское утро было еще холодное, но такое свежее, такое чистое и прозрачное, что Анна мигом забыла все тревоги, сомнения и усталость от бессонной ночи в холодном вагоне. Все прошлое, старое, отжившее осталось далеко позади. Опустив на глаза темные очки, запахнув плащ и слегка улыбнувшись – то ли самой себе, то ли окружающим – Анна уверенно шагнула вперед, в свою новую жизнь – еще неизвестную, но такую яркую, свежую и звенящую, как это утро, как сама весна!

 

Обходя вагон, пожилая проводница заметила на одном из столиков рядом с двумя недопитыми чашками чая какую-то книгу, но, когда взяла ее в руки, оказалось, что это фотоальбом.

-Смотри, девица эта забыла, что ночью ехала, – сказала женщина своей молодой напарнице.

-Да, помню: странная такая, дерганая: всю ночь ворочалась, бормотала что-то, курить бегала, чаю просила… Взяла две чашки, а ни одной не допила…

Женщины принялись увлеченно листать альбом, рассматривая фотографии:

-Ну, надо же: везде с разными ухажерами! Каждый год она их меняла, что ли? – качала головой пожилая.

-Да, точно, как и прически! А вот, смотрите: с одним и тем же фотографии пошли: может, муж или жених?

-Может... А это уже не она, что ли, тут, в конце?

-Да нет… Просто стрижка другая, и волосы в черный покрасила… Здорово!

-А мне кажется, в начале, рыженькой, с длинными волосами, ей лучше было!

-Ничего вы не понимаете – сейчас так модно, вон, как лицо преобразилось: прямо другой человек!..

-Ладно, хватит чужую жизнь разглядывать! Дай сюда альбом, положу к себе: может, будет обратно ехать – так передадим ей! Пошли двери закрывать – отправляемся!

И поезд, мерно постукивая, двинулся дальше по заданному пути и вскоре растворился в прозрачной свежей синеве, унося с собой тревоги, сомнения, надежды и мечты всех тех, кто решился изменить свою жизнь этой весной.