Часть 1

 

Дмитрий Юрьевич всю жизнь проработал в строительном тресте бухгалтером и мало кто догадывался, что за невзрачной внешностью обычного клерка скрывалась душа романтика.

 

Каждый отпуск он отправлялся на поиски приключений. Нет, Дмитрий Юрьевич не сплавлялся по Амазонке и не выживал в джунглях. Запросы у него были более скромны. Страсть к путешествиям уживалась в нём с не меньшей страстью к удобствам и комфорту. Поэтому все его странствия ограничивались обычными поездками по близлежащим провинциальным городкам России. У него была даже маленькая записная книжечка, куда он тщательно записывал название населённых пунктов, где ему довелось побывать со скрупулезным перечислением всех достопримечательностей. С недавних пор поездки на поезде или на автобусе по незнакомым городам и весям Отчизны перестали удовлетворять его. Транспорт и проживание даже в провинциальных гостиницах за последние несколько лет стремительно подорожали. Длительные турне оказались не по карману простому бухгалтеру с более чем скромной зарплатой ...

 

Прошлым летом его вдруг осенило! Вспомнилось, что где-то в русской глубинке, проживет престарелая тётушка Настасья, которая после смерти родителей, осталась единственной его родственницей. Сельская жизнь - вот бюджетный вариант летнего отдыха!

 

* * *

Позабытая Богом деревенька очаровала. Среднерусские пейзажи умиляли и воскрешали в памяти полузабытые есенинско-кольцовские строки. Целыми днями на допотопном тетушкином велосипеде нарезал Дмитрий Юрьевич круги по окрестным полям и проселкам. Один раз он даже отважился переночевать в старом шалаше, отчего у него остались самые дурные впечатления. Всю ночь не давали сомкнуть глаз странные шорохи, зловещие крики ночных птиц и непонятные тени, скользящие вдоль лесной опушки. Едва рассвело, он поспешил тут же отправиться восвояси и зарёкся больше ночевать в лесу. Нет, строки поэта: «С ненаглядной певуньей в стогу ночевал…» - это не про него.

 

Закончились поездки печально: не заметил Дмитрий Юрьевич как коварная велосипедная цепь закусила его брюки и на полном ходу полетел он через руль, сильно оцарапавшись и сломав руку. Остаток отпуска пришлось проходить с гипсом, наложенным фельдшером в сельской амбулатории.

 

В эту зиму Дмитрий Юрьевич случайно увидел на телеканале «Охота и рыбалка» передачу про подводную охоту и заболел этой темой. Вот они - настоящие приключения!

Он вспомнил большой деревенский пруд, на берегу которого жила дражайшая тётушка и стал готовиться к охоте. Стоимость подводного ружья, маски, ласт неприятно поразили и существенным образом подорвали его скромный бюджет. Теперь, долгими зимними вечерами, за бутылочкой пива, сидел он перед телевизором, наслаждаясь обожаемой передачей, обутый в ласты (чтобы ноги привыкали!) и любовно поглаживал гарпун с миниатюрным трезубцем. Ну, рыба, берегись! В мечтах уже виделось как, торжествуя, выходит он из воды с добытой огромной щукой и как радостно всплёскивает руками тётушка при виде такого удачливого любимого племянника.

 

* * *

 

Наконец-то наступило лето! Тётушка, как всегда, встретила слезами радости и засуетилась по хозяйству. Через полчаса макал Дмитрий Юрьевич в густейшую, с желтоватым отливом, сметану горячие блины и внимал деревенским новостям. Посмеялся над сказками о страшном змие, пьющим кровь из живого скота. Пропустил мимо ушей рассказы о том, кто умер за зиму, у кого корова отелилась и какой в этом году будет сенокос…

 

Когда речь зашла о деревенском пруде, он прислушался. Оказалось, что этой зимой пьяный шофер, везший со станции корма на районную птицефабрику, заблудился и поехал не по той дороге. Потом, опомнившись, разворачивался так неловко, что утопил машину в пруду. Всё обошлось, шофер выскочил, а грузовик его, спустя пару, дней трактором вытащили. Вот только после этого рыбы крупной совсем не стало. Сейчас уток и гусей никто на пруд не пускает – пропадать они стали отчего-то. Слухи ходят, что всё это оттого, что рыбины там громадные развелись и все пожрали.

 

На вопрос можно ли купаться в пруду, тётушка пожала плечами – наверное, можно. Только в деревне-то купаться некому – молодёжи с детишками уже давно нет, а старикам это ни к чему. Воду из пруда они для огорода и хозяйственных надобностей берут. Нормальная вода – даром, что туда химические корма попали. По весне инженеры с птицефабрики приезжали, пробы брали, сказали, что вода безвредная и от этой химии ещё лучше стала.

 

В предвкушении охотничьей удачи радостно ёкнуло сердце Дмитрия Юрьевича, и он тут же заторопился на пруд. Качая головой, с изумлением смотрела тётушка на невиданное снаряжение и только перекрестила племянника с напутствием: далеко не заплывать и быть осторожным.

 

* * *

 

Погода стояла изумительная. На полуденном июньском небе не было ни облачка. Слегка зеленоватая гладь большого пруда манила прохладой. Только, вопреки обыкновению, не плескалась в ней ни какая водоплавающая живность.

Торопливо скинул Дмитрий Юрьевич майку с шортами и, натянув ласты, задом попятился в воду. С непривычки, тело охватил озноб. Наспех ополоснув водой маску и настроив дыхательную трубку, с брызгами плюхнуться в воду.

 

Подводный мир поразил своей красотой и выглядел ещё более живописно, чем в любимой телепередаче. Прибрежные заросли водорослей загадочно шевелились в солнечных бликах. Стайки серебристых мальков доверчиво резвились вокруг грозного трезубца.

 

Немного освоившись, Дмитрий Юрьевич успокоил прерывистое дыхание через хрипящую трубку и, быстро перебирая ластами, с ружьём наизготовку поплыл в сторону темнеющей глубины. Там, по его расчётам, обязательно должны были быть крупные рыбины. Сердце радостно билось в предвкушении настоящей трофейной охоты. Он был уверен, что благодаря утопленным кормам с птицефабрики обычная прудовая рыбёшка должна подрасти до гигантских размеров.

 

Неожиданно, чернеющая на дне коряга вдруг ожила и, странно волнообразно колыхаясь, поплыла навстречу. На рыбу существо не было похоже. Оно скорее напоминало большую, уродливо сплющенную змею. Круглая раскрытая пасть была утыкана черными треугольными зубами величиной с мизинец.

 

Страх перед жутким неизвестным животным охватил Дмитрия Юрьевича. Торопясь, он пальнул из ружья в мерзкую гадину. Трезубец плавно воткнулся в узорчатый бок и не произвел почти никакого действия. Существо слегка вздрогнуло от удара и, немного замедлив движение, продолжало плыть вместе с торчащим из неё гарпуном. В это же мгновение что-то большое и тяжёлое ожгло как крапивой и повисло на ноге. Схватившись руками за ляжку, нащупал там жесткое, мускулистое тело. Неловко изогнувшись, увидел, что точно такое же существо, только немного поменьше, присосалось к его белой коже. Судорожно барахтаясь и глотнув воды, он безуспешно попытался оторвать от себя намертво прилипшую полутораметровую живую ленту. В это же время другое существо, в которое он стрелял, с размаху присосалось к его животу. От безумного ужаса Дмитрий Юрьевич заорал во всё горло, потерял загубник и попытался выплыть на поверхность. Тяжесть повисших на нём тварей не позволила это сделать. Вода хлынула в легкие, в глазах стало темнеть….

Угасающим сознанием заметил ещё пару таких же ужасных созданий, стремящихся на него…

 

Часть 2

 

Старшина милиции Иван Николаевич Лямкин с досадой посмотрел на небо. Горизонт начинал хмуриться тучами. Гроза, похоже, будет. Это очень плохо – скошенное сено, сохнущее на дальнем покосе, погниёт от дождя. Несмотря на усталость надо срочно попытаться успеть сметать стога и, хоть частично, спасти сено.

 

Зло сплюнув, сел перекурить на крылечке. Жизнь последнее время совсем замордовала. Жена уже третий год хворает, из больниц не выходит. Рак у неё признали. Врачи говорят, что умереть может….

 

Поросятам корм задать, корову подоить и на пастбище выгнать, огород в полгектара прополоть - всё хозяйство на нём. А что делать? Две дочки в институтах учатся, за учебу платить надо, да ещё и на житьё-бытьё деньжат подкидывать. На одну зарплату участкового никак не протянешь. Ещё лекарства для жены нужны дорогущие. Только своим хозяйством и спасаются…Хорошо еще, что работа милицейская не сильно достаёт. В подведомственных деревнях сейчас живёт одно старичьё и почти ничего не случается. Если кто помрет, то как-то своими силами обходятся. А он только шлёт в район начальству отчеты о профилактической работе - вот и все его обязанности. Иногда, правда вызывают на разборки, если какой дед бабку свою отмутузит или залетные бомжи курицу из сарая стащат. Слава Богу, этим летом всё спокойно… Грех на такую работу жаловаться. Вот только платили бы побольше!

 

Вдалеке, на главном просёлке, появилось облачко пыли. Когда оно приблизилось, то выяснилось, что это мчится, подпрыгивая на ухабах, большой трёхколёсный велосипед. Обладателем такого уникального транспортного средства являлся его добровольный помощник Митрич - общественник, отвечающий за правопорядок в самой дальней деревне. За въедливый характер и рвение к милицейской деятельности сельчане звали его, за спиной конечно, не иначе как «полицаем».

 

- Беда, беда, Николаич! – ещё издали заорал Митрич:

- Племяш бабки Настасьи утоп! Тот самый, который к ней из города приехал.

 

Запыхавшись, он вбежал на двор:

- Я, Николач, как положено, наказал никому тела не трогать и свидетелей всех переписал!

 

- Ну и что, что утоп? – с досадой притушив папиросу, хмуро спросил участковый:

- Сами не знаете что делать? Катафалк вызывайте и везите в город на вскрытие. Справку о смерти получите, да хороните. Что, без меня не обойдётесь? Протокол, если надо, я вам потом напишу. У меня, ещё сено в валках лежит. Корову зимой вы, что ли кормить будете?

 

- Не, Николаич, без тебя никак не обойтися. Раны у него на животе и на ногах страшенные. Как будто кто ножом на треугольники резал…

 

* * *

На стареньком мотоцикле «Урал» с коляской, раскрашенном ещё с застойных времён в облезший желто-синий цвет, подкатил Иван Николаевич к пруду. Небо уже наполовину закрыло мрачными фиолетовыми тучами. Вдалеке погромыхивал гром и тревожно вспыхивали молнии.

« Эх, бля, пропало всё сено! Зря косил спозаранку, надрывался….» - подумал участковый и направился к толпе, стоящей у кромки воды. Селяне робко расступились.

 

Утопленник, неестественно бледный, лежал на зеленой траве. Подойдя ближе, Иван Николаевич присвистнул. Присев рядом, достал из планшетки бланк протокола осмотра места пришествия и торопливо начал писать:

 

«…Труп лежит на спине, головой обращён на север, перпендикулярно береговой линии. Ноги наполовину находятся в воде. На трупе полуспущенные трикотажные трусы черного цвета. На правой ноге надета одна ласта тёмно-зелёного цвета с голубыми разводами. На животе, ниже линии рёбер глубокий разрез в форме латинской буквы «Y» с равными сторонами длиной 8-9 сантиметров. Сквозь вывернутые края разрезов видна жировая и мышечная ткань. Также видно внутренние органы. Такие же разрезы со сторонами 7-9 см находятся на наружной стороне левого и правого бедер. Глубина ран не менее 5 сантиметров….»

 

Неожиданно на небе раскатисто так громыхнуло, что все испуганно присели. Налетевший вихрь замял листы протокола и почти сразу закапали первые крупные капли дождя.

 

- Труп, оттащите подальше от воды и накройте чем-нибудь, – распорядился участковый:

- Ты, Митрич, и вы, доктор, будете понятыми. Давайте к кому-нибудь в дом зайдём, бумаги до конца оформим.

 

* * *

 

Хозяйка споро подала на стол нехитрую деревенскую снедь и поставила закопчённый чайник вместе со щербатыми разнокалиберными кружками. С нескрываемым любопытством, присущим всем деревенским жителям, пристроилась у краешка стола.

 

- А как вы смотрите вот на это Иван Николаевич? Не против по пятьдесят капель усугубить? – сельский фельдшер, пенсионер с огромной багровой лысиной и тарасбульбовскими висячими усами, которого все уважительно называли доктором, с ловкостью фокусника извлёк откуда-то литровую бутыль с мутноватой жидкость.

 

- А, наливай… - махнул рукой участковый.

 

- Оно канешна, надо по русскому обычаю помянуть убиенного, – поддакнул Митрич-полицай.

 

Не чокаясь, выпили, закусили. За окнами стемнело как ночью. Сверкнула молния и гром с треском расколол воздух так, что задребезжали стёкла. Митрич, вздрогнув, меленько перекрестился. Лампочка под потолком мигнула и погасла.

 

- Что делается-то. Чисто конец света настает. Людей в пруду режут, свет гаснет, того и гляди молнией счас убьёт…, - плаксиво запричитала хозяйка.

 

- Цыть, дура! – прикрикнул на жену фельдшер:

- Лампу-керосинку лучше запали да помалкивай!

 

При свете керосиновой лампы выпили ещё по одной.

 

- Эх-ма, из-за этой непогоды всё сено нынче пропадёт. Бескормица зимой будет…- нарушил молчание участковый:

- А что вы, доктор, скажете по поводу этой смерти? Какие аквалангисты могли так аккуратно порезать племянника бабы Настасьи в пруду? Ведь есть же свидетели, видевшие как заходил он в воду живой и здоровый, а потом проплыл десяток метров, булькнул и вот вам труп готовенький. Что могло случиться?

 

Фельдшер аккуратно расправил усы, налил ещё по полной стопке, выпил, крякнув, и хрустко зажевал малосольным огурчиком. После этого задумчиво заговорил:

 

- Я сразу обратил внимание на то, что труп полостью обескровлен. Раны хоть и глубокие, но никак через них не могла вся кровь вытечь…. Знаете ли, она, за пару-тройку минут в трупе сворачивается. Даже в воде….

Я как-то гирудотерапией занимался, так вот разрезы на покойном очень напоминают следы после укуса гирудиней…

 

- Кто такие «гирудинеи»? Русалки кусачие что ли? Говорите по-русски, доктор! – перебил его Иван Николаевич.

 

- Гм, гм… Гирудинеями называют пиявок. От латинского слова - «гирудо». Так в древности их называли. Ещё их называют гематофаги – оттого что кровью питаются. Вроде вампиров. А я, стало быть, практиковал лечение пиявками - иначе гирудотерапия.

Если судить по размерам укусов, то особи должны быть никак не меньше двух метров в длину…. Только таких огромных пиявок в природе существовать не может. Не, это нонсенс какой-то…. Такого не бывает. Но ведь и другого объяснения нету. Аквалангисты-убийцы сроду в наших прудах не плавали…

 

- Вот что, товарищи понятые! Обо всём этом молчок, до полного выяснения обстоятельств дела. Понятно? – участковый строгим взглядом обвёл всех присутствующих. Доктор понимающе и с достоинством кивнул, хозяйка испугано прикрыла рот ладошкой, а Митрич истово перекрестился:

 

- Да мы могила, Николаич! Неушто не понимаем?

 

- Ну а если понимаете, то и славненько. Наливайте еще по одной на посошок, доктор, да пора мне закругляться. Дела ещё ждут…

 

* * *

 

Дома истошно орали некормленые поросята, а корова обиженно мычала у изгороди. Не разуваясь, прошлёпал Иван Николаевич в грязных сапогах к полке с книгами. Нервно стал листать учебники дочек. Наконец нашёл то, что ему было нужно. На картинке были изображены мерзкие червяки. Ниже он прочитал:

 

«Тип: Кольчатые черви

Класс: Поясковые черви

Подкласс: Пиявки

Плотное тело этих червей цилиндрическое и уплощенное, сверху овально-продолговатое. Немного выпуклая только одна сторона - верхняя (спинная), тогда как вторая (нижняя, или брюшная) совершенно плоская. На каждом конце тела имеется присоска, служащая для прикрепления к грунту, растениям и телу жертвы. Длина тела составляет до 15 см.

Пиявки питаются кровью позвоночных, червей и т. д., встречаются также виды-хищники, питающиеся не кровью, а заглатывающие жертву целиком (например, личинок комаров, дождевых червей). У челюстных пиявок ротовая полость вооружена тремя подвижными хитиновыми челюстями, служащими для прорезания кожи…»

 

- Дела… - пробормотал участковый и, почесав затылок под вымокшей фуражкой, вышел во двор.

 

Дождик слегка моросил. Поросята продолжали истошно орать, а вот коровы нигде не было видно. Это показалось очень странном. Умная скотина не могла никуда уйти на ночь глядя, да ещё недоенная! Пройдя через двор, заглянул через изгородь и с ужасом увидел свою бурёнку лежащую в траве с беспомощно задранными вверх копытами. На лоснящемся от дождя боку зиял огромный Y- образный разрез…

 

Часть 3

 

- Доброе утро, Глеб Викторович! – радостно приветствовал Глеба начальник. Добрым утро уже никак не могло быть. Если руководитель называет его, старшего лейтенанта ФСБ, по имени-отчеству, то ничего хорошего ждать не приходится. Это верная примета того, что сейчас загрузит чем-нибудь невыполнимым по самое горло.

 

- Как здоровье? Как спалось сегодня, кошмары не мучили? – продолжал иезуитскую светскую беседу подполковник.

- Нормально всё, - буркнул Глеб:

- Сплю как убитый.… Давайте уж, товарищ подполковник, не томите, переходите к делу. Что стряслось?

- А стряслось вот что. Меня, можно сказать, кошмары наяву мучают…

Пару недель назад при загадочных обстоятельствах утонул в сельском пруду один любитель подводной охоты. Случай, можно сказать, заурядный, если бы на теле не обнаружили странные порезы очень своеобразной формы. И другая странность: труп был обескровлен. Полностью! Патологоанатом сказал, что так только специальным насосом кровь откачать можно. А на днях в местной больнице скончался бомж. Вся кровь из него вытекла через порез точно такой же формы, как и у того утопленника. Врачи ничего сделать не смогли. Как не старались, кровь не остановили. Улавливаешь, Глеб, связь? Перед смертью бомж успел рассказать, что вместе с другом, таким же как он, промышлял в Н-ском районе. Заешь где эта глухомань? Так вот, жили они на берегу местной речушки, рыбачили, да гусей и кур у сельчан воровали. Летом бомжам раздолье.… Ещё рассказал, что в деревне напали на них гигантские пиявки. Из друга всю кровь выпили гады, а он чудом успел убежать, но одна тварь всё же успела укусить его. Не безынтересно тебе, наверное, будет знать о том, что при укусе пиявки делают на коже разрез в виде буквы «Y» и впрыскивают жидкость, от которой кровь перестаёт свёртываться. Возможно, поэтому врачи не смогли остановить кровопотерю у бедолаги. А может плохо старались…. Ещё из Н-ского района доходят странные слухи о падеже крупнорогатого скота - оттого что кто-то, якобы, из них всю кровь выпивает. И опять эти Y-образные порезы…

В общем, езжай туда и на месте разберись со всем этим. Скорее всего, это сатанисты балуют. Говорят по весне какая-то молодежь там возле старой заброшенной церкви тусовалась. Уж очень похоже на их культовые обряды.… С местным участковым побеседуй, он в курсе всех событий.

 

- Товарищ подполковник! Да как же я доберусь туда? Третью неделю льют дожди. Дороги все раскисли, там ведь не пройти, не проехать! – взмолился Глеб.

 

- А вот это меня не волнует. Ни вертолета, ни вездехода я тебе дать не могу – сам знаешь, нет у нас техники. Возьми, если хочешь, УАЗик – проедешь, сколько сможешь, дальше пешком.

А со всем этим мракобесием надо кончать – двадцать первый век на дворе, а люди у нас в каких-то чудищ-вампиров верят. Только сам ничего не предпринимай, узнаешь всю информации и доложишь. Все другие дела придётся отложить. Срочно это. Пару часов даю, чтобы ознакомиться с материалами и собраться. Выполняйте, Глеб Викторович!

 

Подполковник протянул папку с материалами дела. Давая понять, что разговор окончен, он раскрыл и начал читать какую-то толстенную книгу. Глеб успел прочитать название – «Зоология беспозвоночных».

 

* * *

 

Лязгая гусеницами и разбрызгивая жидкую грязь на белоснежные стволы берёзок, армейский БМП мчался по узкой лесной дороге. Глеба, замурованного в чреве бронированной машины, уже порядком укачало. Он задыхался от выхлопных газов, неизвестно как попадающих в пассажирский отсек. От смрада горелой солярки слезились глаза и сильно тошнило. Похоже было на то, что хитрый прапор, сидящий на водительском месте, специально устроил всё это – уж очень ему не хотелось везти офицера ФСБ к чёрту на кулички. А может и вправду система выхлопа газов неисправна – древняя машина выпущена ещё в семидесятых годах. По возрасту старше Глеба. Удивительно как она только ездит…

 

Поскупился командир части и, наверное, самую старую БМП выделил. В ответ на слёзные просьбы молоденького лейтенантика ФСБ долго мялся, отнекивался, ссылался на проблемы с горючкой и запчастями. Согласился только после того, как Глеб посулил немедленно привезти два ящика водки и, в придачу, оказать кой-какую услугу – возможности у фээсбэшников были большие. Правда за такое использование служебного положения мог Глеб в лёгкую выговор схлопотать, но победителей, как говорится, не судят.

 

После ознакомления с материалами, новое дело даже стало нравиться. Не так уж и страшно то, что послали его в самую тьму-таракань, где даже сотовые телефоны вне зоны действия. Пару-тройку дней как-нибудь потерпит. На эту поездку он возлагал большие надежды. Бесконечные разборки со скинхедами и притонами гомосексуалистов – то, чем ему приходилось заниматься последнее время, уже стояли поперёк горла. А вот сейчас, если удастся раскрыть тайную организацию сатанистов, объявившихся в Н-ском районе, то быть ему капитаном! А может, даже и орден дадут…. В том, что это была банда жестоких сектантов, сомнений не было – откаченная кровь из жертв и странные треугольные разрезы носили явный ритуальный характер. Плохо только то, что заедут они в деревню на огромной ревущей и чадящей машине – услышат их сатанисты и затаятся. Но, выбирать не приходилось – сорок верст пешком по бездорожью не протопаешь – здесь только военная техника проехать сможет. Да и то попадались такие места, где хмурый прапор останавливался, вылезал из водительского люка и долго ходил вдоль огромных луж, тыкая палкой в воду шоколадного цвета.

 

Когда железный рёв и сизые выхлопы стали совсем не выносимые, бронетранспортер, неожиданно взревев и, крутнувшись напоследок на одном месте, остановился. От резкого рывка Глеб слетел с сиденья, упав на замызганный, залитый машинным маслом железный пол. В наступившей тишине что-то булькало и тихо жужжало в металлическом чреве машины.

 

- Приехали, лейтенант! – откуда-то издалека, словно с другого света, донёсся голос прапорщика.

 

Пошатываясь, Глеб выполз из люка и, не в силах уже больше сдерживаться, мучительно проблевался.

 

- Ну что дальше делать? Какие ещё будут указания? - весело спросил сидящий на броне прапор, с аппетитом раскуривая сигарету:

- Может вас табачком угостить, товарищ лейтенант? Полегчает. Это вам с непривычки тяжело ездить нашим транспортом. А что делать? Все выхлопные трубы уже давным-давно проржавели. А вот правительству в Москве наплевать и на это, и на всю обороноспособность армии. И зарплату платят копейки. Вот поэтому как платят, так и ездим! Вы уж обратите на это внимание по своей линии, товарищ лейтенант…

 

Разговорчивый прапорщик, похоже, сел на своего любимого конька и собирался разглагольствовать до бесконечности.

 

- Оставайтесь пока на месте – махнул рукой Глеб,

- Может, придётся ещё в другую деревню ехать. И язык попридержите!

 

* * *

 

Центральная деревенская улица неприятно поразила своей пустотой и тишиной. Тревожное предчувствие беды кольнуло в сердце. Локтем руки проверил на месте ли пистолет подмышкой в оперативной кобуре. Надо бы достать «Макарова», снять с предохранителя и передёрнуть затворную раму, но он почему-то постеснялся делать это на глазах вредного прапорщика. Представил, как тот будет с хохотом рассказывать сослуживцам про чекиста, средь бела дня расхаживающего по деревне с пистолетом. Типа со старухами собрался воевать…

 

Надо спросить у кого-нибудь, где участковый живёт. Глеб открыл скрипнувшую калитку ближайшего дома и осторожно вошёл во двор.

- Эй, хозяева! Есть кто живой? – вполголоса позвал он. Никто не ответил и не вышел навстречу из приоткрытой входной двери. Собачья конура под невысоким крылечком пустовала, что было очень странным. В современной деревне без злобного барбоса не живут. Только сейчас Глеб обратил внимание на то, что по всей деревне не было слышно собачьего лая. Именно это насторожило, когда он вышел из бронетранспортёра. На какое-то мгновение стало страшно и захотелось убежать от этой жуткой тишины, но он взял себя в руки. Прислушался. Отсутствие каких-либо звуков давило на нервы. Даже неугомонные птички не чирикали в ветвях.

 

Выхватив пистолет, Глеб крадучись вошёл в дом и сразу у порога наткнулся на труп. Тошнота вновь подступила к горлу. Лицо погибшего было страшно изуродовано. Через лоб и щёки шли три ровных глубоких разреза, сходившихся на месте отсутствующего носа. Кости черепа и оскаленные зубы белели между развернутых краёв ран. Глаз и век не было. Из чернеющих глазничных ям лениво вылетело несколько жирных блестящих мух.

 

Выскочив из избы и теряя самообладание, он побежал к БМП, крича на ходу:

 

- Прапорщик! Давайте рацию! Мне надо срочно выйти на связь с руководством!

 

- Какая ещё рация? Нет у меня ни какой рации...

 

- А это что? – запыхавшийся Глеб показал на торчащую из башни антенну.

 

- Это? Это антенна, только она для виду. А рация уже давно сломана…. Чинить-то её некому. Да и зачем она нужна, если уже пять лет никуда не выезжали? Это хорошо, что сегодня завестись смогли и гусеницы по дороге не растеряли…

 

Глеб стоял возле машины, лихорадочно соображая, что же делать дальше. Здравый смысл подсказывал, что надо срочно уезжать. Но как потом доложить начальству? То, что он испугался трупа и сбежал из пустой деревни?

Нет, надо детально всё обследовать и только потом ехать обратно.

 

- Оружие у вас есть?

- Да откуда же оно у меня будет? – прапор язвительно рассмеялся.

 

- Ладно, возьмите что-нибудь тяжёлое и пойдёмте со мной!

 

- Ну уж нет, товарищ лейтенант! Я в ваши игры не играю и вам не подчиняюсь. Мне положено за боевой машиной присматривать, вы уж без меня обходитесь… -

Прапорщик демонстративно растянулся на броне и издевательски стал насвистывать, сильно фальшивя, известный мотивчик: «Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…»

 

Стараясь не потерять достоинства, Глеб, как можно более строго, приказал:

 

- Хорошо! Оставайтесь здесь. В случай чрезвычайной ситуации действовать по обстоятельствам!

 

Развернувшись, он с пистолетом в руке, решительно зашагал к ближайшему дому.

Неожиданно в тени развесистой яблони что-то слегка шевельнулось. В палисаднике, как ствол дерева стояло, слегка покачиваясь, непонятное, блестящее от слизи существо высотой более двух метров. Формой оно напоминало гигантскую бейсбольную биту, поставленную вертикально на землю. Глеб отчётливо рассмотрел несколько пар крошечных глазок и медленно разворачивающуюся воронкообразную присоску на верхушки биты. Очень похоже на гигантскую пиявку, стоящую на задней присоске. Вдруг он заметил ещё несколько таких же существ, прячущихся в тени соседних деревьев.

 

Ситуация до идиотизма напоминала кадры из дрянного фантастического боевика.

Глеб, старший лейтенант ФСБ, с пистолетом в руках, против гигантских диких пиявок, выпивших кровь из всех деревенских жителей. Бред, да и только!

 

Между тем, одна из пиявок, резко отклонилась назад и стремительно, наподобие живой ракеты, метнулась на Глеба. Вовремя среагировав, он несколько раз выстрелил в летящее на него тело. Остановленное пулями змееподобное существо упало рядом и, разбрызгивая фонтаны крови, стало яростно извиваться в предсмертных судорогах. Машинально попятившись назад, он не заметил другую пиявку с силой ударившую в грудь. Упав на землю, Глеб с ужасом увидел прямо перед собой толстое туловище, намертво присосавшееся прямо сквозь куртку и рубашку. На мгновение почувствовав что-то вроде ожога, ощутил как с треском мощные челюсти рассекли кожу и мышцы. К удивлению, сильной боли не ощущалось, и он хладнокровно разрядил остатки обоймы в присосавшуюся пиявку. Омерзительно-скользкое упругое тело забилось в агонии с такой силой, что его несколько раз приподняло и ударило о землю. Несмотря на смертельные ранения, мощная присоска на груди не ослабла, и он физически чувствовал, как из него чудовищным насосом высасывается кровь. Изнемогая и почти теряя сознание от слабости, Глеб нашёл в себе силы приподняться и сесть, опираясь на руки, посреди скользкой грязи деревенской дороги. В то же мгновение огромная, покрытая слизью пасть третьей пиявки впечаталась ему в лицо….

 

Растерявшийся прапорщик оторопело смотрел на трагедию, внезапно разыгравшуюся перед ним. Он опомнился, когда не меньше десятка пиявок, изгибаясь дугой и поочередно опираясь на переднюю и заднюю присоски, стремительно двинулись в его сторону. С ловкостью, неожиданной для его весьма солидной комплекции, он скользнул в люк и трясущимися руками нажал стартер. Взревев двигателем, могучая бронированная машина, подминая гусеницами кустарник и стволы берёзок, помчалась прочь от жуткой деревни.

 

Продолжение следует