Чёрная птица на правую села кисть, хочет взлететь, но боится лететь ввысь. Я ей пою о невидимых берегах: слушает птица ночная, уже не внушая страх. Птица ответила – там, где пустая даль вечные розы цветут и вечно приходит май… Так мы стояли с ней у золотого ручья, пенились воды и где-то впадали в моря. И думала я – лучше земных друзей блеск чёрных перьев её и холод её очей, мы с ней навеки слиты одной мечтой, что не случится ни с нею и не со мной. Тёмные перья бархатны и стройны как похоронный марш, как рождество весны. Чёрная птица, какая в тебе тишина! Чёрная даль, чёрная глубина… Белая стая слетелась к левой руке, перья расправив, запела на неродном языке. То ли молитвы, то ли свои стихи. Белая стая с белой моей руки. Кто-то вошёл в отворённый проём двери. Гость долгожданный, птицу мою не спугни!.. Кто-то вошёл. Громко хлопнул затвор – молнией скрылась в синие створки штор не попрощавшись. И мне не назвав имён птица ночная из глубины времён. Я позабыла и запах её, и звук под озареньем твоих слишком белых рук. Только порою, в канун Рождества с песней и снегом влетают её слова: «Нет, не надейся, не жалуйся и не жди – сотни бед пройдено, тысячи – впереди. Жизнь – лишь мгновенья, и призрачен каждый миг: утром родился – вечером ты поник. Гибнут цветы в серебристой тропе из слёз, тайны не ведая края вечноцветущих роз». |