- Мужчина, вам плохо? - миловидная незнакомка лет тридцати пяти осторожно коснулась плеча Владимира.

Тот приоткрыл глаза, скривил рот в горькой полуусмешке, пытаясь сострить: "А кому сейчас хорошо?" Однако сердце не отпускало. Похоже, прихватило по-взрослому. Резкая боль жгла огнем.

Сколько времени он провел в "отключке", сказать было затруднительно. С трудом открыл глаза. "Спасибо тебе, добрая душа!" - промелькнуло у него в голове. Ведь десятки соотечественников равнодушно шли, вышагивали, шлендали, чапали, шкандыбали, семенили и просто брели мимо ("А чё? Пьяный, наверное"), и только одна, действительно добрая душа, оказалась сердобольной, неравнодушной.

- Да уже лучше, спасибо, - пробормотал Владимир. - Как-нибудь доберусь. Он попытался встать, но боль снова сердито напомнила о себе, и мужчина медленно осел на скамейку.

- Черт! Похоже, что таки не доеду, - подумал про себя Владимир, а вслух произнес: "Да вы идите. Все в порядке.

- Ага, "в порядке", - усмехнулась женщина, - Вы на себя посмотрите! Да на вас лица нет!

- Сейчас появится, - однако попытка отшутиться не возымела успеха.

"Добрая душа" была весьма категорична: "Я тут совсем рядом живу. Пойдемте потихоньку. Вам полежать надо. Отпустит и уйдете, а нет, так "скорую" вызову.

- Ага, а муж что скажет?

- Нет у меня мужа. Сама живу. С сыном.

Владимир после смерти жены тоже жил с сыном-студентом. Собственно, так было еще полгода назад. А сейчас сын лежал в онкобольнице, куда попал по настоянию Сергея Краснова, доктора меднаук, профессора, а главное, одноклассника Владимира, которому "Вовка-морковка" безоговорочно верил и доверял.

Именно Краснов и огорошил позавчера друга страшной информацией, от которой поватнели и сразу подкосились ноги, противно хладануло внутри: "Понимаешь, слишком поздно, старик... Слишком. Консилиум был... ему от силы месяц остался... не больше. Крепись".

Владимир сопротивлялся: "Если вы не можете спасти, так есть Израиль, Европа. Там медицина получше. Я квартиру продам, деньги будут".

- Да пойми ты... неоперабельный он. Я же не последний скальпель в этой стране, честно тебе говорю. Будь мужиком! Ну, продлишь ты его мучения на неделю-другую, а дальше что? А недели эти на "лимон" потянут. Миллион! Ты это понимаешь? А финал все равно уже определен. Это тебе и в Израиле скажут, и в Италии, если нам не веришь".

Рассудком Владимир все понимал, но вот сердцем...

Предшествующие месяцы отец работал только на дефицитные лекарства сыну. А последние пару недель — лишь на болеутоляющие препараты. Слава Богу, деньги пока были, но "вертеться" приходилось основательно. На трех работах: двух реальных и еще одной удаленной, по ночам в Интернете.

Неудивительно, что такой темп мог запросто подорвать не только сердце. А что делать?

И вот прозвенел первый "звоночек". Возвращаясь с работы, Владимир сомлел, и если бы не "добрая самаритянка" отец вполне реально мог увидеть апостола Павла раньше своего сына.

* * *

- Проходите... Осторожнее... только не шумите. Пашка уже спит, наверное.

- Я не сплю, мама! Тебя жду, - подал голос отпрыск из соседней комнаты. - Ты не одна? У дяди сердце болит. Сейчас пройдет.

Гость замешкался в недоумении. Дверь была плотно закрыта. Как пацан мог диагностировать его состояние, загадка да и только. Экстрасенс, типа?

- Да, он у меня такой, - улыбнулась мать. - Это у него после "химии" началось. Я сама поначалу не верила.

Дверь открылась, и к матери бросился совершенно лысый подросток лет тринадцати. Затем повернулся к Владимиру и представился по-взрослому: "Павел".

- Владимир Семенович, - назвался внезапный гость.

- О, как Высоцкий! Легко запомнить. Да вы проходите. - Мальчиш просканировал Владимира ладонями и удовлетворенно отметил: "Все будет нормик. Сейчас отпустит. Только вам нельзя так переутомляться, а то еще инфаркт с инсультом заработаете".

На удивление сердце действительно вскоре успокоилось.

* * *

Владимир огляделся по сторонам. Скромная, даже аскетичная обстановка, ничего лишнего. Гламур тут явно не прописан.

Хозяйка пригласила на крошечную кухню.

- Володя, вы чай-то пейте, это лечебный, - женщина заботливо подлила горячий напиток в чашку нежданно-незванного гостя.

- Откуда вы знаете мое имя? - изумился "нежданно-незванный".

- Да вы же сами назвались, когда с Пашкой знакомились, - улыбнулась хозяйка.

- А... ну да! А то я уже подумал, что и вы ... участник "Битвы экстрасенсов".

- Нет, мне такого не дано. Кстати, меня Руслана зовут.

- Очень приятно. Жаль, что я не Людмил.

- Ну вот... вы уже шутите. Да и порозовели.

- И лицо появилось?

- А вы не смейтесь! Я так испугалась за вас. С виду приличный мужчина, а прилег на скамейке, как бомж, прости Господи.

- Ну, так и прошли бы мимо, как другие - посоветовал Владимир.

- Не смогла, вы мне понравились, - как-то всерьез призналась Руслана. - На отца моего больно похожи. Да и вообще...

Женщина зарделась румянцем. Владимир внимательно посмотрел на нее. Простое, открытое лицо, ладная стать. И глаза... внимательно-заботливые, с грустинкой и одновременно с каким-то свечением уже порядком подзабытой радости. В ней было нечто притягательное.

Хм! Похоже, что и у него внутри что-то замкнуло. Заискрило, закоротило, словом. Впервые после ухода жены в лучший мир Владимира посетило какое-то сладостное ощущение необъяснимого влечения. "Да, жизнь прекрасна своей непредсказуемостью" - в который уже раз он убеждался в справедливости своего любимого изречения.

* * *

В ближайший выходной Владимир и Руслана прогуливались в старинном парке. Им было легко вдвоем — обнаружились родственные души, которые без всякого напряга, каким-то естественным образом были обнажены, вывернуты наизнанку.

Когда накапливается столько горя, у человека всегда есть потребность высказаться, поделиться. Кто-то идет в церковь, кому-то достаточно случайного попутчика в купе скорого поезда. Некоторые обращаются к психоаналитикам, другие — к... "секс-труженицам", нередко исполняющим функции психотерапевтов.

Конечно, самое "болючее", что ниспослала Судьба-злодейка Руслане с Владимиром были страшные болезни их детей. Руслана поведала, что сына можно спасти... за миллион. Именно в такую неподъемную для нее сумму оценили эскулапы юную Пашкину жизнь. Ну, а Владимиру, если верить суровому заключению медиков, уже и миллион не поможет, но как говорится, надежда умирает последней.

- Влад, а ты веришь в Судьбу? - неожиданно поинтересовалась Руслана.

- В принципе, да! - ответствовал ее спутник. - А что?

- Давай ее испытаем, а?

- Каким образом?

- Да вон в ларьке "Спортлото" продают, или как оно сейчас называется.

- Давай!

Купили два билета. Зачеркнули, как положено, цифры. Оставалось только терпеливо ждать, уповая на то, что решили испытать.

* * *

Вечером в день тиража Владимир с Русланой уселись перед "ящиком".

И вот уже весело отшумели шарики в лототроне, чопорные дамы-члены тиражной комиссии бесстрастно зафиксировали результат.

- Эх! Я как была невезучая, так и осталась, - вздохнула Руслана, - а у тебя что?

Владимир не мог поверить своим глазам: "Да нет, не может быть. А ну-ка, ты посмотри", он передал билет Руслане.

- Влад, ты выиграл. Реально. Миллион!!!

Владимир как-то растерянно глядел на кусочек плотной бумаги с цифрами.

- Точно? Ну и дела!

Он сморщился в смущенной улыбке, явно не чувствуя себя миллионером.

- Да ты что? Радоваться надо! - Руслана пыталась растормошить любимого. Однако Владимир ушел в себя. На его щеках заиграл нездоровый румянец, на лбу холодная испарина, сердце колотилось, руки взмокли.

- Я поеду... завтра рано вставать.

Ночь выдалась бессонной. "Что делать?" - этот сакраментальный вопрос не давал покоя. "А вдруг врачи все-таки ошибаются?"

Утром он поспешил в больницу к сыну. Тот был в сознании.

- Не дергайся, батя. Не жилец я уже на этом свете. Не хотел тебе говорить, но... СПИД не спит... иммунитет у меня на полном нуле... ко всему прочему. Так что сам понимаешь".

Огорошенный такой новостью отец, пошатываясь, вышел из палаты.

Вернувшись домой, он еще долго не мог прийти в себя.

Наконец, он решился. Взял мобильник, набрал знакомый номер.

- Наш Пашка будет жить! - услышала Руслана хрипловатый голос в трубке. Она разрыдалась.