ОТ ДУШИ И ОТ СЕРДЦА

 

Жила — была женщина, молодая и красивая. И был у нее муж красивый и работящий, и детей они имели - сына и дочку. Помощниками дети росли, родителей любили и почитали.

Как-то ночью уснули дети, уснул муж, а женщине не спиться. Села она у окна, глядит в темноту и думает: «Счастьем меня бог благословил, и слава ему за это. Только чем же я лучше других? Послушать людей, так вроде все счастье на меня ушло — другим недохватило. Выходит, я все себе взяла. Прослыла не просила, а нахапала. Вот если бы я могла счастье дарить, не так, чтобы от себя отрывать, а чтобы и у меня хорошо и другие довольны.»

Только так подумала, как стук в дверь и входит старый человек и поесть просит. Задерживаться, говорит, не стану, а вот в дорогу, не откажи, поделись, чем Бог послал. Всё, что наутро мужу и детям приготовила, достала, от всего часть дала и от себя сверх добавила. Поблагодарил старый человек и говорит:

- Счастье твоё не полное, коль печаль в глазах огоньком горит.

Подошёл, взял за руки, подул в лицо.

- Твори, - сказал и ушёл в ночь, как и не было.

Было ли, не было, но с тех пор прослыла эта женщина сказочницей великой. Все к ней идут, кому сказку про жениха богатого, кому дом на всю семью большую — никому не отказывала, все, что хотят напридумывает, да от себя сверх того добавит.

Пришёл дядька нищий, старый да одинокий, и требует сказку о том, как он клад нашел, да чтоб на ту пору родня не обнаружилась, а то как бывает: нищему и брат не брат, а богатому и царь — сват. Ну как не помочь, как сказку не сложить?

Нашел мужик клад, большой-пребольшой сундук нашел, и полнехонек тот сундучище монет золотых, - как чешуя рыбья, к рукам липнут. Это его сказка, он о ней мечтал.

Трясет мужика от счастья того, лихорадит. Их темного лесу на телеге везет, ночью, чтоб никто не увидел — не узнал. В сарае схорони, ни копейки не взял. Я, думает, и так с голоду не пухну, люд добрый не перевелся — кто обедом накормит, кто сладкой булочкой с молоком угостит, а кто на ужин и стопочку подаст, за компанию. Вдовушки одежду мужнину на помин несут. Все есть, не стану золото тратить, его у меня теперь побольше, чем у любого царя или раджи темнолицего. А наутро, чуть свет — бежит, людей созывает и дарит золото девкам-бесприданницам, бабам многодетным, больных и сирых не забывает. Сказка-то его, да сказочница от себя доброты и щедрости прибавила.

Трудиться женщина, творит сказки, рук не покладая, а народ идет, не убавляется. Дети выросли, тоже к матери за сказкой — как своих обделишь? Каждый по дворцу красоты несказанной получил, добра-богатства, чтоб на детей и внуков хватило. Разъехались дети, а люди все идут, и каждому сказочку, и каждому от себя добавит. Не заметила, как побелели косы черные, морщины пролегли по лицу паутиной серой, а она все суетится. Дни быстротечны, а ночи и того короче. А сказки, где их взять?

А из солнышка, из зимы и лета, из песен и снега мимолетного ничего не выпрошено, взято, что обронили или брошено. Ночной туман по утру старой ватой на кустах повис, а спрясть его да в утреннем жемчуге росы вымочить, да выкрасить алым соком заката, вот и диво-сказка о том, как вернулись с войны оба сына к старухе-матери, и не беда, что от слез глаза ослепли давно, сердце видит — свои, родные: старший рыжий, как береза по осени, младший — черный, как смоль.

А взять, например, капельку нектара, что пчелка несла-обронила, да огненную ленточку, что потеряло солнышко, и песенку соловушки взять вечернюю, и вот уже к бедной девушке-сиротке конопатой да курносой — жених в дверь и на коленях слезно просит ответить на любовь его горячую и молит, чтоб не отказалась красавица женою его быть и хозяйкой в доме большом и в сердце одиноком.

Творит сказки женщина. Идет время, бежит времечко, а люди все идут, и вроде лица все больше знакомые, а просьбы не кончаются. А тут и муж — не откажи, родная, если дорог тебе и любим. Как отказать?! В суете и заботах забыла, что и у мужа сказка должна быть. Хоть и тронула седина кудри твои черные, и морщины пролегли по всему лицу, а красив ты у меня и силен, и в глазах не уголь тлеет, а огонь горит. Скажи, любимы, скажи, родной мой, о чем мечта твоя, а я уж постараюсь за заботу твою и терпение....

шепчет муж любимый, а сам в пол глядит:

- Мне бы, родная моя.... Мне бы жену молодую, красивую.

И продолжил тихо, но с силою:

- Чтобы песни мне пела, чтобы павой плыла-манила, чтоб, когда печаль у меня на сердце — слезами ноги мои омывала, чтобы смех у нее, как у соловушки песнь по утру....

И добавил муж, в глаза глядючи:

- Чтобы сказки только мне слагала-сказывала...

Как откажешь мужу дорогому, любимому? Всем слагала от души и от сердца, а ему и подавно.

Дождь на слух подбирала, чтоб капелька к капельке, а лучей от солнца — охапку целую, у весны дыхание первое, от всего понемногу и от себя сверх того — дней своих последнюю горсточку, - чтоб любила и верной была молодая жена мужу старому.

-