ВИНКЛЕР

 

На острове Врангеля, как оказалось, народ был несколько необычный. Трудно сказать, что являлось первопричиной, но почти каждый житель представлял собой яркую личность. И если не отличался какой-то внешней особенностью, то имел необычный характер, или совершал странные и часто непонятные поступки. А у некоторых людей это причудливым образом сочеталось вместе.

Такой весьма примечательной и своеобразной личностью был Николай Винклер – директор заказника «Остров Врангеля». Мог работать сутками, мог сутками пьянствовать. Обычно же пребывал в какой-то северной «нирване» - мог целыми днями валялся дома, питаться холодными консервами, выковыривая их из банок, ножом, ложкой, а порой просто пальцем, При этом, говорил о тяжкой жизни одинокого мужчины на этом забытом богом и людьми острове. Но жениться отказывался наотрез, хотя имел исключительно красивую и мужественную фактуру, и на него заглядывались женщины не только на острове, но и на материке.

Где - то в Подмосковье у него жила мама, о которой он отзывался с большой нежностью. К ней он изредка ездил в отпуск, каждый раз реанимируя ее старенький дом. Мама мучила разговорами о его беспутной жизни, требовала внуков и этими разговорами доканывала Николая вконец, отчего тот сбегал к себе на остров.

В подчинении у него было несколько человек, тоже своеобразных личностей, среди которых были и чукчи, и эскимосы, и русские. Сказать, что он ими руководил - было сложно. Но временами на него что-то находило, и он пытался ввести новые правила, изменить медленное и размеренное состояние своей и их жизни. Обычно это с ним происходило с появлением новых людей.

Так однажды, в заказник прибыл молодой выпускник – охотовед. Полный сил, он мечтал, что на острове встретит мужественных, суровых людей, сможет с пользой применить полученные в институте знания, в скором времени напишет диссертацию и станет опытным полярным исследователем.

К его приезду Николай подготовился. Прибрался в доме, даже надел чистую и поглаженную рубашку и приготовил ужин, на который пригласил своих немногочисленных подчиненных. Те, несколько недоумевая, пришли. Ужин прошел в абсолютно трезвой обстановке. Николай представил нового сотрудника, тот немного рассказал о себе. Затем за чаем, директор встал и произнес короткий спич.

- Друзья! – вдохновенно начал Николай, - посмотрите, как мы живем! Мало встречаемся, в основном по работе, дома каждый занят какими-то мелочными делами. У многих нет семей, нет домашнего уюта, теплоты. Наблюдаются даже случай неумеренного злоупотребления спиртными напитками! Это приводит к деградации личности и духовному одичанию. Надо решительно с этим бороться. Давайте чаще собираться, больше читать, играть в шахматы, слушать серьезную музыку. Короче, завтра я еду в поселок Ушаковский за зарплатой. Если вы мне доверяете, то я покупаю стереофонический проигрыватель, пластинки, книги, настольные игры, и мы начинаем новую жизнь. Конечно, наш сотрудник волен выбирать, присоединяться к нам или нет. Но я гарантирую, что наша жизнь измениться и мы не заметим, как пролетит надвигающаяся суровая зима! Будем же жить вместе, как братья, а собираться предлагаю у себя.

К концу своей короткой речи Николай преобразился. Его черные глаза сверкали, лицо стало вдохновенным, он вроде даже стал повыше ростом. Обалделые сотрудники с каким-то мистическим ужасом во все глаза смотрели на начальника.

- Вот оно, настоящее северное братство, - подумал молодой охотовед, и первый поддержал такого замечательного начальника. Остальные тоже не возражали.

Утром Николай уехал в поселок. Вернулся он дня чрез три. Вид у него был слегка помятый, но довольный. Сотрудники быстро перетаскали привезенные коробки к нему домой.

- Ну, все, - сказал директор. Сейчас я немного отдохну с дороги, а вечером прошу всех к себе в гости.

Вечером новый сотрудник, который занимался благоустройством выделенного ему жилья, немного припозднившись, зато празднично одетый, отправился в гости. То, что он увидел, когда вошел в дом, заставило его застыть в дверях. За столом, уставленным бутылками и консервами, окутанный табачными облаками сидел дружный коллектив заказника. Все были уже немного навеселе.

- Давай проходи к столу, - радушно пригласил Николай, - отметим твое прибытие на остров. Извини, что тогда встретили на сухую, в деньгах поиздержались, но сегодня мы это дело поправим! – Мужики, стакан водки молодому!

Молодой охотовед машинально прошел к столу, сел и перед ним мгновенно очутился налитый до краев стакан.

- Вы знаете, - смущенно произнес он, - я ведь совсем не пью, можно я только поем?

- Ну, нет, сказал Николай, мы ведь договорились, я почти все деньги на водку потратил, а еда она не просто еда, а закуска.

В результате бедному охотоведу больше месяца пришлось питаться моржатиной, которую егерь Ульвелькот заготовил на корм собакам и в качестве приманки для отлова песцов. Так и не поняв до конца сущности северного братства, вскоре молодой специалист уехал с острова.

Бывали с Николаем случаи и трагикомические. Однажды он мне на полном серьезе обмолвился, что его укусил белый медведь. Я свалился от смеха, а Винклер, похоже, всерьез обиделся. Примечательно было, что видимых следов от укуса не наблюдалось. Кроме того, можно было только догадываться, какой кусок мог выхватить зубами этот самый крупный на планете хищник!

- Коля, если бы тебя укусил белый медведь, то следы от зубов можно было бы увидать с двадцати метров невооруженным взглядом! – заметил я.

- Ну, это был не совсем взрослый медведь, - обиженно поправился Николай. – Скорее небольшой медвежонок, они хоть и маленькие, но кусаются зверски!

По его рассказу дело обстояло следующим образом.

На острове была обнаружена погибшая белая медведица, а рядом с ней недавно родившийся медвежонок. Надо отметить, что природа всегда мудра.

Белые медвежата рождаются совсем маленькие, примерно с ладонь человека, в берлоге питаются исключительно жирным молоком матери и быстро прибавляют в весе. Если бы они появлялись на свет большими, то слопали бы мать за милую душу. А так они к моменту выхода из берлоги вырастают ростом с небольшую собачонку и разительно напоминают игрушечных медвежат. Очень любопытные, непоседливые и шаловливые, впрочем, как и все детишки. Кстати, очень любят кататься со снежных горок, но часто увлекаются и ловят за это от суровой мамы шлепки и подзатыльники.

Далее медведица с медвежонком, целеустремленно двигается к морю и там, добыв первую в этом году нерпу.

С умершей медведицы сняли шкуру, а медвежонка взял с собой Винклер, чтобы затем отправить самолетом в Московский в зоопарк. Дома у него медвежонок быстро освоился, пристрастился к сгущенке, благо продавали ее тогда в трехлитровых жестяных банках, и сладко спал вместе с хозяином в одной кровати.

Однажды утром Николай проснулся от грохота посуды на кухне. Вышел и обнаружил там маленького разбойника, который с упоением выгреба сгущенку прямо из банки, разбросав по столу остальную посуду. Коля отнял у него вожделенную банку, поставил ее на полку, чтобы тот не достал, дал медвежонку подзатыльник и повернулся к нему спиной. В этом и была его главная ошибка. Обиженный медвежонок бросился на него и вцепился зубами в хозяйский зад. Николай не помнил, как ему удалось оторвать медвежонка, но отшвырнув его и, закрыв рану рукой – бросился к начальнику аэропорта Паше Гусаку, дом которого стоял рядом.

Тот открыл дверь, и, взглянув на почти голого, окровавленного директора заказника обомлел.

- Николай, что с тобой произошло?

- Ничего особенного,- взверел тот, - Не видишь что ли, медведь за жопу укусил! Давай водки стакан и посмотри, что там у меня сзади.

Тот быстро повиновался. Оказалось, что медвежонок не полностью выхватил кусок мяса. Тот болтался на лоскуте кожи. Недолго думая, Паша вставил его обратно, сверху сильно прижал чистым полотенцем и наложил неуклюжую, но прочную повязку.

Пришлось ему ухаживать за больным Винклером и кормить маленького белого злодея. Медвежонок вскоре улетел в Москву, а задница через месяц зажила сама собой.

Я не поверил бы в эту историю, если не увидел у Николая следы укуса на «интересном» месте при совместном посещении бани на полярной станции и это не подтвердил Паша Гусак.

При всех своих недостатках характера и избытке сыпавшихся на него, как из рога изобилия неприятностей Николай был очень добрым, беззлобным человеком, готовым всегда услужить и поделиться всем, что имел сам. Но надо было отнестись к нему уважительно и непременно похвалить. Тогда он из кожи лез, чтобы оправдать доверие и работать мог сутками без отдыха.

Однажды мы промахнулись с закупками. В результате тушенка оказалась на исходе. Тут к нам и приехал Винклер. Мы обрадовались, подарили ему теплый свитер абхазской вязки и попросили привезти нам пару ящиков тушенки. Он радостно согласился, занял водительское место и вездеход с нежным названием «Лизетта» умчался в поселок. Обещал вернуться к нам дня через три.

Конечно, в это время мы его не дождались .В тревожном ожидании прошла неделя. Мы решили, что в поселке он опять повстречался с «зеленым змием», успешно пропил наши деньги, а не едет потому, что ему просто стыдно. Тем более, зарплату он должен получить только в конце месяца, а до неё еще больше десяти дней. На сем и успокоились. Тем более что подвернулся одинокий олень, который, видимо, сам искал смерти. В результате запасы мяса нами были значительнопополнены.

Каково же было наше удивление, когда утром мы услышали далекий рев вездехода. Через некоторое время он подкатил к нашей стоянке и оттуда выскочил, как черт из табакерки, изрядно похудевший Николай.

Мы встретили его и пригласили с дороги, по северному обычаю, попить чаю.

- И непременно со сгущенкой, - заметил Москвич – опытный орнитолог, кандидат биологических наук из Москвы. Надо отметить, что он сгущенку обожал, как кот валерьянку и нахально требовал её, лишь только мы собирались пить чай. Он давно бы прикончил её запасы, если бы не бдительный техник по кличке Боцман, который помимо многочисленных хозяйственных забот исполнял ещё и обязанности повара, Поэтому между ними шла вечная борьба. Сгущенку Москвич получал только в виде премии за совершенные подвиги по работе.

- Чай с превеликим удовольствием, а сгущенку уберите прочь, чтобы глаза мои не видели эту пакость, - прорычал со злобой Винклер.

А случилось вот что. Николай от нас помчался в Ушаковский, в магазине взял два ящика тушенки и, два дня провел в поселке, безуспешно ожидая зарплату. Не дождался и поехал к себе домой, в поселок Звездный. Там поспал часа четыре, а затем выехал на гнездовье белых гусей, где находился наш полевой отряд. Переезжая речку Мамонтовую, у вездехода пробило крышку блока двигателя, и он стал намертво прямо в речке. Тогда то и был совершен героический поступок.

Винклер в одиночку вытащил двигатель, снял крышку блока, разобрал его, выбросил поршень вместе с шатуном и поставил двигатель на место, благо в кузове была запасная крышка блока.. Заняло это три дня. Кто знает устройство вездехода, тот понимает, что сделать ремонт двигателя одному, да ещё и в полевых условиях – задача практически невыполнимая!

По обычному разгильдяйству, провизию в дорогу он с собой не взял. Тогда, проголодавшись, Николай решил поесть тущонки, справедливо полагая, что мы на это не обидимся. Каково же было его изумление, когда вместо тушенки он обнаружил сгущенку. Не особенно отчаявшись, вскрыл другой ящик. Там тоже была сгущенка. В результате он несколько дней питался одним сгущенным молоком, запивая его водой из речки. После того, как ему удалось завести двигатель, он покатил к нам. Всё это он поведал с трагическим видом, поедая хлеб с жареной олениной и запивая крепким чаем. Конечно, весь отряд валялся от хохота, Винклер был прощен, а сгущенку «прикопал» в своем складе Боцман. Но перед этим выдал одну банку Москвичу со словами: «Жри, собака, и благодари Николая!»

Вообще, у Винклера иногда просыпался дух авантюризма. И тогда он совершал поступки, на которые бы ни за что не согласился, будучи трезвым.

Так однажды, он был приглашен полярниками на празднование Нового года. Он приехал загодя, успел остограмиться и в веселом состоянии отправился на встречу, посвященную подготовке к встрече праздника. Единственный вопрос возник с тортом. Печь его на всю толпу женщины решительно отказались.

- А что, это такая уж сложность, - вступил в разговор Николай, - да если хотите, то я испеку! Только мне помощник нужен, желательно мужик, молодой и шустрый.

Полярники, народ суровый, но справедливый, подумали и согласились.

На следующий день Коля был невежливо растолкан своим помощником.

- Чего тебе надо?- угрожающе осведомился он.

- Как чего, жду Ваших указаний по поводу торта, - ответил тот.

Винклера как жаром обдало. Он понял, что теперь ему не отвертеться. Полярники будут бить долго и больно за испорченный праздник. Поэтому надо свою роль играть до конца, а там будь что будет!

Он оделся и вместе с помощником пошел на камбуз полярной станции. Как печь торты он и понятия не имел.

Для начала он потребовал дать объемистый котел, куда засыпал муку.

Вспомнил, что мама для сдобного теста добавляла маргарин. Растопил несколько пачек и влил его в муку. Затем развел муку разбавленной сгущенкой, добавил сахара, соли, яичного порошка, расплавленный маргарин и поручил помощнику все перемешать. Всё это он делал, не соблюдая никаких пропорций, «на глазок». Затем добавил в тесто изюм, влил бутылку коньяка, слегка отхлебнув из неё для вдохновения. Всыпал соду, добавил уксусу и заставил перемешивать еще раз. После этих манипуляций вывалил тесто на широкую доску, велел разрезать его на куски, раскатать и поставить лепешки в духовку, чтобы запечь. Помощник радостно и ревностно всё исполнял. Тем временем Николай потребовал ещё бутылку коньяка, перемешал содержимое с банкой земляничного варенья и поручил осторожно укладывать испекшиеся коржи и смазывать их этим месивом. Когда последний корж был положен и торт приобрел очертания, он расплавил около десяти плиток шоколада и залил им всё сооружение. Затем вскрыл банку вишневого компота и банку ананасов. Этим содержимым он украсил торт, и даже из ананасов выложил новогоднюю надпись. Торт получился громадным. Коля велел аккуратно поставить его в промышленный холодильник, заготовить свечи и перед выходом вставить их в торт и зажечь.

Праздник удался, Николай почти не пил, опасаясь, что после торта его будут лупить. Но, как ни странно, всё обошлось, торт хвалили и даже женщины просили рецепт. На их просьбы Коля отвечал, что это секрет фирмы.

Протрезвев после новогодних праздников, он решил, что тортов печь никто его больше не уговорит. Так и не понял, то ли торт на самом деле удался, то ли полярники были к концу такие пьяные, что слопали его и ничего не заметили! Но факт остается фактом – Николай прославился на весь остров.

Вот такой он и остался в нашей памяти. Вскоре в связи с образованием заповедника «Остров Врангеля», Николай с острова уехал, хотя мечтал стать его директором. Была ликвидирована и полярная станция. Перед отъездом с острова, Винклер в припадке благодушия подарил нам почти новый балок из бакелитовой фанеры, одновременно сменяв его на небольшой, но мощный дизель у вояк, и продав его же Провиденской гидробазе. Но это уже совсем другая история.