Я шел по улице циклопического города, словно по дну гигантского каньона. Не было ни дня, ни ночи, ни солнца, ни луны, не горели фонари, в окнах не светилось – однако и темно не было. Слабо светились стены домов и тротуары. Проезжая часть, напротив, казалась черной рекой. Вокруг не было ни людей, ни машин, но это меня не удивило – я уже понял, что сплю и нахожусь в том призрачном пространстве между сном и явью, которое называют «сумеречный мир». Это пространство имеет пугающие черты реальности, не подверженной трансформациям, которые присущи другим, более глубоким сновидениям.

Впрочем, впереди, на перекрестке, где дома, расступаясь, открывали фантастическую панораму городского пейзажа, стоял человек с шапкой волос на голове и навороченным фотоаппаратом в руках, и что-то снимал. Я узнал в нем своего однокурсника Серегу Масковича – поэта и фотохудожника.

- Слушай, Серега, а что это за город? – спросил я после радушных ритуальных объятий.

Во взгляде Масковича мелькнула тень сомнения в моем здравом уме:

- Нью-Йорк, конечно!

- Да? А почему никого нет?

- Иваан! – укоризненно протянул Серега, как делал это обычно, когда я сморожу какую-то несусветную глупость: тревога в его глазах заметно возросла. Я поспешил сменить тему:

- А ты все снимаешь?

- Да, - Маскович с готовностью пересел на своего любимого конька и пустился рассуждать об искусстве поймать миг и превратить его в вечность, и теперь уже в его глазах я мог наблюдать ту своебразную безуминку, без которой невообразима творческая личность.

- Кстати, о вечности. Всякий, кто бывал в Египте, непременно показывает свое фото на фоне пирамид.

- Арабы говорят: все на свете боится времени, а время боится пирамид, - кивнул Сергей и нацелил на меня свое фотооружие. Сделав снимок, он взглянул на что-то за моей спиной, собираясь продолжить разговор, да так и замер с открытым ртом. Я обернулся: там были башни Торгового центра. Из правой уже валил густой черный дым, в левую, как топор палача, вонзался самолет…

Этот сон мне приснился весной 2000 года. Тогда я не придал ему значения,- думал, Серега теперь в Америке, а рушащиеся небоскребы в кино давно уже стали общим местом. Вот и сложился сюжет для небольшого кошмара. И только одиннадцатого сентября, включив телевизор, я снова отчетливо вспомнил тот сон – он повторялся наяву.

Все в порядке, твердил я себе. Это был вещий сон, только и всего. Ты не раз и слышал, и читал, и сам писал об этом. Просто душа человека живет вне времени, и иногда показывает нам будущее. Меня колотила дрожь: но это был еще не ужас.

Ужас пришел на следующий день, когда я вошел в интернет и заглянул в свой почтовый ящик. Там было письмо с незнакомым адресом. В письме только два слова: Сергей Маскович. Не с первого раза мне удалось открыть прикрепленный файл. Это была фотография. Я стоял на переднем плане, за моей спиной и вокруг - полно людей, машин и небоскребов, а за моими плечами, точно исполинские крылья, тянулись к небу башни-близнецы Торгового центра.