Ночь- моя жизнь II.

Привычка умирать

Вот уже не сколько дней не спокойно. Не спокойно. Что-то гнетет, давит, беспокоит душу. Или то что можно назвать у вампира душой. Ожидание чего-то постоянно тревожит. Предчувствие, вот только предчувствие чего? Мне стали снится сны. Проклятие- это только темнота, чернота подобная смерти, ведь мы мертвы, а мертвым не положены сны. Но мне они снились и как ужасно видеть сон и не просыпаться, а жить им, жить в нем, зная что это всего лишь сон. Мои сны- подлые твари. Мне снится ОН. Каждый раз. Один и тот же сон. Бурная река несет на своих серых водах рваные льдины, и он на другом берегу. Я пытаюсь добраться к нему, дотянуться, я знаю, что если смогу обнять его все будет хорошо. Я кричу срывая голос, но он не слышит меня. Он просто стоит и улыбается своей тихой, чуть застенчивой улыбкой. Я ступаю в обжигающую холодом воду, я пытаюсь пройти, но не мне спорить со стихией, она подхватывает меня и уносит от НЕГО. Ударяет о выступы, холод сковывает меня, льдины бьют. Вода накрывает с головой, грудь горит, словно внутри костер. И не выплыть, не выплыть над головой лишь лед, серо-свинцовый лед...

Я просыпаюсь царапая грудь в удушье и холодном поту. Я вампир- который теперь боится дневного забытья. Боится, потому что там в проклятье не мертвых меня ждет он. Он. Мой Алексей. Алексей. Мое одиночество вампира- все в его образе, в его глазах, в его светло-золотых волосах с запутавшихся в них солнцем. Настойчивая картинка воспоминаний- он на моей могиле и его слова: «Любимая, прости...Любимая».Больно. От этого слова. Больно. Оно живет в зеркалах, что не отражают меня. Оно живет во всем, что окружает меня. Оно живет во мне. Его глосс вновь и вновь произносит его- «Любимая». И сознание заволакивает липкий туман желания- он. И еще более вязкий- его кровь. Его кровь, челюсти сводит до скрежета клыков, внутри огонь, а из огня- зверь. Зверь рвущийся к нему, зверь требующий его крови. Зверь просящий его жизнь. Но то человеческое что во мне осталось, та человеческая частичка любви, что еще живет- удавка на шее зверя. Биться, хрипеть, но не бежать к Нему. Кататься по полу, рвать свое тело ногтями, биться головой, но только не к нему. Серебро, серебро помогает очнуться- резкий ожег, запах паленой кожи и боль яркой вспышкой рассеивает туман. Сколько еще продержаться смогу я не знаю, но буду держаться. Никогда мои клыки не коснуться его шеи, никогда Он не узнает вкус поцелуя вампира, вкус поцелуя смерти. Никогда! Ты слышишь меня Луна?- вою я единственной подруге- Я клянусь! Ты слышишь меня? Никогда!!

Я ослабела. Не знаю, что со мной но больше я не убиваю. Так чуть-чуть что бы не умереть самой. Чуть-чуть, совсем не много. Я становлюсь сильнее. Теперь кровь не только пища- это книга, книга о жизни того в ком она текла. Они такие разные эти книги. Всегда. Никогда не знаешь чем обернется следующая жертва. И кровь теперь – такие различные оттенки вкуса. Сладка, горьковатая, соленая, пьянящая как домашнее вино, безвкусная как вода. И каждый раз одна и та же мысль, а какова у Него?

Ночная охота. Тонкое искусство. Городской парк. А вот и жертва. Малыш, малыш, и за чем ты так поздно? Судьба. От нее не уйдешь. Как и от меня. Я здесь, вот здесь в тени этого дерева. Не видишь, да еще не видишь, а зов уже слышишь. Ты идешь на этот зов- тонкий дрожащий поводок, тонкий как струна, готовый лопнуть если я отвлекусь. Ты еще не знаешь, но ты уже ждешь меня. Малыш. Красивая, смутно знакомая фигура. Я наверное первый вампир сошедший с ума. Везде вижу этот родной и любимый силуэт. Вкус Его крови- уходи зверь! Тихо выхожу из укрытия- а ты и не боишься. Теперь я нужна тебе, ты ждешь меня, ждешь и если я сейчас уйду, ты пойдешь за мной, ведь ты уже любишь меня. Меня- твою смерть. И ты не уйдешь. Тихо выхожу из тени, меня трудно увидеть в ней, ведь и я сама ее часть. Бесшумными шагами захожу за спину, не могу теперь смотреть в глаза, теперь со спины, всегда со спины. Малыш, ты ждешь моего поцелуя, ждешь и одновременно боишься меня. Чуть сдвигаю воротник, ты вздрагиваешь от моих холодных пальцев, что поделаешь я же мертва. Я еще могу шутить. А ты уже не можешь, тебя бьет дрожь, ты ждешь сама не зная чего, ты объят желанием. Желанием собственной смерти. Тихо, тихо не дрожи. Не больно. Провожу пальцем по твоей вене, чувствуя толчки бегущей по ней крови.

-Не больно- прошепчу я тебе на ушко склоняясь к твоей шее, ты закинешь голову смотря в небо, в холодно-мутное зеркало Луны ее свет навсегда должен был застыть в твоих глазах. Но не сегодня. Я возьму лишь малую толику твоей крови, твоей жизни, твоей силы, быть может твоей любви и твоей ненависти, твоей боли, малую толику тебя. Я получу самый главный ответ на тот не заданный вопрос: «кто ты малыш?». Мой поцелуй- твое блаженство. Предсмертное блаженство, но не сегодня. Зачем я медлю? Потому что ты похож на НЕГО? Не знаю. А вот этого не нужно, не поворачивайся не смотри на меня. Не смотри в мои глаза! Туман вновь обволакивает меня, ведь глаза малыша- глаза моего Алексея.

-Не смотри на меня- это мой дикий крик еще несется черной птицей к ночному бархату неба путаясь в раскидистых лапах ели, а меня уже нет. Туманом, волком черной кошкой сквозь ветки. Тропинки, дорожки, дороги. Дальше. Дальше. Дальше от этих глаз. Дальше. Не вижу куда бегу, не важно главное- дальше, главное бежать куда-нибудь. Не важно куда, только бежать.

Туман рассеивается, сознание вновь мое человеческое, человека –вампира возвращается. И вот я. Теперь я вновь девушка в черном плаще. Может быть слишком бледная, да и глаза сверкают ярко, но сойдет. Люди не внимательны. Я во дворе. В ТОМ дворе. Убегала от себя спасая его- спаслась в том дворе где когда-то жил мой Леша. Двор где стоит его дом. Опять он. Везде он. Всегда –он. Но я слишком слаба мне нужно отдохнуть. Пусть здесь. Мне нужно отдышаться, пусть и на лавочке под окнами его квартиры. А вот на окна не смотреть, тебя там нет, а квартира еще твоя и хранит память о тебе. Откуда я знаю? Была ни один раз. Но слишком много боли приносит память этого дома. Больно, когда смотришь на твои вещи. Больно, когда вдыхаешь твой, еще не растворившийся запах. Ты не вернешься никогда. А стены ждут тебя, храня то что им оставил- картины своего, нашего прошлого. А ты не вернешься. Они так и будут ждать напрасно. Из омута памяти всплывают твои слова на моей могиле: « Я вернусь сюда, в память о тебе и нашей любви, и поставлю на окно свечу. И ты придешь на ее пламя, где бы ты не была любимая. Придешь? Обещай, если слышишь...» Я обещала, но ты не видел меня, значит не будет свечи. Зачем смотреть? Но я все же смотрю на

темную гладь стекла и вижу робкий отблеск пламени свечи. Мое воображение услужливо дорисовывает его, как было уже не раз. Отвести глаза, с трудом, отвести, посмотреть на Луну, на деревья и вновь на окно и отблеска уже не будет. Не будет. Нет он есть. Я вижу его. Закрыть глаза, глубоко втянуть воздух. И воздухе тонкий аромат, твой аромат. Скрипит дверь подъезда, сквозняк бросает мне букет ароматов , и белой лилией- самый не возможный, -твой запах. Твой. Любимый ты здесь.

И туман. Мои мысли заблудились в нем, и я уже туман сама, легкой дымкой под дверь. Ты вернулся. Ты вернулся. Вот что я ждала, вот что не давало мне покоя и сводила с ума. Я ждала тебя, твоего возвращения. Увидеть тебя, вот что мне нужно только увидеть. Человеческий облик с тумана. Я в твоей спальне. Ты один на темных простынях, рука под щекой, твое смешное родное посапывание, золото шелка волос разметавшихся по подушке. Я у двери просто смотрю на смазанного моими слезами тебя. Моими кровавыми слезами. Как хорошо что не видишь этого ужаса, моих кровавых слез, которые тут же едва выбежав из глаз впитываются в кожу. Зачем мне было умирать, ведь без тебя мне нет жизни даже поле смерти, ведь без тебя я не могу нигде найти покоя. Просто посмотреть, посмотреть и уйти. Ведь я для тебя опасна. Уйти.

Но уйти не могу. Не хватает сил. Не могу отвести взгляд. Как, когда, но уже у постели, мои холодный пальцы робко, но вскоре привычно закапываются в твои волосы, только ты не проснись Медвежонок. Только не проснись. Мой медвежонок. Тихо твою ладонь в свою. Твое теплую ладонь в мою ледяную. Целую ее и сквозь тонкую кожу руки дурманящий запах твоей крови. Я не трону тебя, оставлю только поцелуй в твоей ладони и уйду навсегда. Я могу держать того зверя, что пытается вырваться из меня. Пока еще в силах. Только один поцелуй, меня мертвой и такой живой. Один. Я уже ухожу. Только ты не проснись. И вновь замираю у двери, ноги примерзают к полу и нет возможности сделать шаг, отвести от тебя глаза. Пытаюсь подогнать себя, ведь скоро рассвет, не успею уйти. Два голоса внутри меня, срываются в шепоте ведя бесконечный спор, один о рассвете, другой о том что еще мгновение и можно будет уходить. Мгновение, одно мгновение. Но мгновения складываются в минуты, минуты в вечность...

Наконец я делаю шаг . Вскоре рассвет. И я все же делаю шаг. Такой важный для моего спасения, но уже поздно. Крыльями пойманной бабочки встрепенулись ресницы и твои глаза, чуть затуманенные сном взглянули на меня. На меня. Уйти, уйти. Но ноги не подчиняются мне. Должна. Но не могу. Туман слетает легкой дымкой, ты смотришь на меня и улыбка. Та самая моя любимая, чуть застенчивая улыбка трогает твои губы. Вот ты уже садишься на кровати и протягиваешь руки.

Твой голос- боль серебра для меня

-Котенок, ты здесь?- в твоих глазах коктейль удивления и радости, но там нет ужаса. Отвожу свои, что бы ты не заглянул в них не увидел всего того, что там скрыто за темнотой зрачков.

-Я знал. Я за этим приехал. Котенок. Ты здесь. Мой котенок.

Не вставай, прошу не вставай, не иди ко мне. Но твои руки уже обнимают меня, стук твоего сердца, запах крови. Нет! Нет! Прочь зверь! Прочь туман! Никогда! Он- никогда!

Не целуй меня. Не говори нечего. Вытолкни за дверь. Выгони. Перекрести. Но не целуй. Не обнимай. Не пытайся заглянуть в глаза.

-Котенок, ты так холодна. Ты замерзала маленькая моя. – закричать что я труп? Что я мертва, что бы оттолкнул. Не могу. Не могу сказать ни слова.

А ты все шепчешь обжигая серебром своего голоса

-Прости меня. Я не знал, что все так выйдет. Не знал. Я так жалел тогда. Но ты же вернулась. Я бы никогда. Все будет хорошо.

Не трогай меня. Не сади на кровать, не кутай в плед. Я всегда холодна. И не пытайся заглянуть в мои глаза. Перестань. Перестань любимый.

-Котенок, милая. Мне так плохо без тебя. Так одиноко. Но ты вернулась. Мне было плохо без тебя.

Одиноко, мне ли не знать одиночества. Мне ли не знать. Оно кажется моей плотью и моей кровью. Оно – это я.

-Ты вернулась, я тебя больше никогда не отпущу. Не отпущу.

-Я вернулась. Да вернулась- мой сиплый голос, сдерживаю крик- Но я уже не та.

Не увернулась, не успела. Ты все же посмотрел в мои глаза. Побледнел, сбился на полуслове, отшатнулся. Увидел все? Увидел? Рваный фильм ужасов, блеск лезвия на моей вене, черный гроб с моим телом, проклятие, мать Мэп, мое становление вампира, моих жертв, и все это в пламени крови. Мои кровавые слезы? И еще боль. Бесконечную, бескрайнюю боль, увидел... Не отрицай, я же знаю. Вампиры не просто не отражаются в зеркалах, если мы сами увидим свои глаза- утонем в бесконечной боли одиночества. Понял кто к тебе вернулся. Такая я тебе не нужна. Да, просто стой вот так, а я уйду. Скоро рассвет, я могу не успеть. Я уже не успела. Но все равно уйду. Схватил меня за руку, опять целуешь.

-Не отпущу. – твой шепот, такие острые слова, острей той бритвы, что когда-то полоснула по моей вене- Я все равно люблю тебя котенок. Люблю. Останься со мной.

-Рассвет.- сорвался, закрыть, все закрыть, каждую щель заткнуть. Иногда фильмы ужасов приносят пользу, мне хотя б не нужно говорить, что сделает со мной солнце. Какое полезное изобретение – жалюзи, говорят их тоже изобрел вампир- не удивлюсь если это правда.

–Останься.- твои глаза просят.

Конечно останусь. Как ты скажешь. Наплевать на рассвет, на все. Ты же принял меня такую. Принял. Ты любишь меня. Даже такую любишь. Алексей. Леша. Медвежонок. Мой Медвежонок. Обнимаешь и целуешь. Как же я стосковалась по тебе. Милый, хороший, любимый.

Смятые простыни, моя голова на твоей руке. Как странно, сегодня нет сна- проклятия. Я становлюсь сильнее. Ты говоришь, говоришь, говоришь. А я слушаю, слушаю, слушаю, купаюсь в твоем голосе, в твоем тепле, в твоем запахе. Я так скучала.

-Мне было так плохо на твоей могиле. Я был там.

-Я знаю. Я тоже тогда там была.

-Я не видел,- ты вздрогнул, смутился

-Я не была еще такой. Самоубийц не берут ни в ад, ни в рай. Никуда. Они нигде не нужны. Души остаются скитаться по земле, тот срок, что должны были жить.

-Такой,- слова в растяжку, тяжелые слова. Каменные глыбы. –Ты из-за меня? Если б я знал. Страшно было?

-Вены? Нет, и не больно- предупреждаю твой вопрос. И не только из-за тебя. Просто рухнуло все, чем я жила, ты, работа, мечты. Мне никто не помог, а я сама не смогла выплыть. Я потеряла мечту, и саму жизнь осталось лишь существование...

Ты прикусываешь губу, сам не замечаешь. Первая робкая капля крови сбегает из уголка твоего рта, разведывая путь.

-Хочешь фокус?- Ловлю пальцем ее, каплю твоей крови. Мгновение и капля впитывается в кожу без следа. –Знаешь какие у меня теперь слезы? Кровавые. И то же впитываются. Без следа. Слезы чужой крови.

Кровь бежит тонкой струйкой на белую шею и плечо. Во мне просыпается зверь, сознание заволакивает туманом желания впиться ему в шею, прокусить нежную кожу, добраться до вены и кровь потоком в меня. Нет, нет. Борюсь с собой, уйти убежать. Удавка еще держит зверя. Еще пока держит. Мне нужно бежать. Уже клыки. Нет! Его никогда!

- Укуси меня,- ты не пускаешь.

-Ты не понимаешь,- я пытаюсь вырваться, но туман все гуще, рывки зверя в петле моей любви все сильнее.

-Сделай меня таким как ты! Котенок! Вместе, вместе навсегда! Где ты живешь, могила или что там склеп?

Еще могу смеяться. Сквозь туман, сквозь зверя. Вампиры давно не живут в могилах. У нас такие же квартиры, только стекла тонированные, да плотные шторы и жалюзи, мягкие кровати. Все как у людей. Как у людей. Смешная фраза.

-Вместе, будем всегда вместе,- лихорадочно целуешь меня немного солоноватыми губами.

Я не могу. Только сильные, старые истинные вампиры, а не я подделка под вампира. Я не могу. И никогда. Еще рывок, я чувствую эту тонкую натянувшуюся струну, ее звон. Кого угодно но только не тебя. Но туман обволакивает меня окончательно, с тонким звоном лопается удавка. В твоих руках уже не я. Жалкая часть меня, в твоих руках дикий голодный зверь, который мечтал именно о тебе. Ты откидываешь голову, или это я наклоняю ее? Вена. Привычно пальцем, чуть надавить, почувствовать биение потока, почувствовать такт твоего сердца, такт твоей жизни. Мир кружит и медленно тает, гаснет и вспыхивает рассыпаясь многоцветьем картин моего прошлого, взмах лезвия, моя кровь на полу, похороны, королева Мэп, ее кровь на моих губах, первая вена что я прокусила- была ее. Так становились вампирами. Не умело, я не прокусила, я порвала кожу запястья. И захлебывалась ее кровью, задыхалась от ее горечи, но обретала плоть... И люди, люди, люди. Тех что я погубила. Свет Луны в их глазах, стальной блеск смерти. Так же откинутые головы, такие же манящие сладостью вены и кровь, кровь, кровь. Река крови в водоворот и в этом водовороте моя тонет моя душа, как тонет сознание в тумане желания. Картины прошлого- фейерверком памяти. Яркая вспышка. Мгновение шаровой молнией, на мгновение зверь уступает и спадает туман, память уже водопадом...

Что я делаю? Мои клыки уже проткнули твою кожу, еще совсем не много...

Нет! Никогда! Только не ты! Только не ты! Как хорошо что в вампире столько силы. Вырваться. К окну. Он- никогда! Срываю все, рву рамы вместе с шарнирами . Прости! Солнце. Необычайная резкость и красочность мира. Как давно я не видела красок! Еще вижу голубизну неба, кудрявость ваты облаков, осеннею зелень деревьев, еще успеваю услышать звуки дня. Еще успеваю заметить как вспыхивают синим пламенем мое тело. Еще раз на тебя, взглянуть действительно последний раз. Твое лицо до мельчайших подробностей. Твой ужас в глазах, твой крик:

-Нет, котенок! Котенок!

Еще успеваю прокричать- прошептать:

-Люблю. Помни, Леша люблю!

И мое тело рассыпается черным пеплом. Не больно, не страшно, как первый раз. Умирать моя привычка. Умирать из-за тебя. Люблю.

май 2004