Незабываемая свадьба

 

В недавние времена жили да поживали в деревне Черняево две сестры Антонина и Ольга, в девичестве Кухнаревы. Ныне же у сестер были разные фамилии, но не в этом суть.

 

Ольга была многодетной матерью. Они с мужем родили и вырастили троих сыновей и трех дочерей. У Антонины же родилась лишь одна-единственная дочка. На постоянно растущий живот Ольги сестра всегда смотрела с неодобрением и говорила:

 

— Зачем нищету плодишь?

 

— Живем мы трудно, не спорю, — соглашалась Ольга. — Но ни у тебя, ни у кого другого помощи не просим. Так что до нищих моим ребятам далеко. Вот увидишь, Тонь, вырастут мои детки хорошими людьми. Ты еще и позавидуешь мне, сестренка! Вырастут наши с Димой птенчики. Разлетятся они по всей стране, мальчишки женятся, выйдут замуж девчата. И будет у меня с зятьями да невестками двенадцать детей. А потом ты только представь себе, Антонина: дети женятся, и у каждого из них будет также по шесть детей. Тогда у меня будет тридцать шесть внуков плюс двенадцать детей. Вот и посчитай, сестра. У нас с мужем будет сорок восемь любящих нас людей. А тебя-то что ждет, Тоня? – защищая свое семейство, спрашивала Ольга.

 

Она намекала на свою племянницу Танюшку, которая росла избалованным, требовательным ребенком. «Купи!», «Дай!» были любимыми словами девочки. И Антонина во всем потакала любимому чадушку. Из кожи лезла, чтобы у единственной дочери было все. Однако счастливой их семью нельзя было назвать. В доме, где был достаток, не было теплоты и уюта. И маленькая Танюшка больше любила находиться в доме у тетушки Ольги. Но и этот факт Антонину не заставлял задуматься. Слушая, как Ольга размышляет о будущем своей семьи, сестра ядовито говорила:

 

— Тридцать шесть внуков? Какой кошмар! Ну и перспектива! Да мне и одного внука за глаза хватит. Еще неизвестно, будут ли они тебя любить или костерить, эти твои сорок восемь человек.

Семья Ольги и Дмитрия жила небогато. Корова Ладушка поила своим молочком многочисленное семейство. На огороде росла картошка, которой кормились весь год. Сажали много овощей, собирали грибы, ягоды. В сарае похрюкивали поросята, рылись во дворе куры. Деликатесы были семье не по карману, зато они питались здоровой, крестьянской пищей. Ребятишки донашивали одежду друг за дружком. До самой глубокой осени они бегали они босиком, но были здоровы и веселы. В их доме любили подшучивать и посмеиваться друг над другом. Приколы и розыгрыши были обычным делом, и взрывы дружного смеха часто раздавались из окон их дома по вечерам, когда семья собиралась вместе. А если в вечерней тишине играла гармошка и слышалась песня, то в деревне знали: поют в семье Андреевых.

 

Прошли годы. Дмитрий, отец, рано умер, не дождавшись, когда дети встанут на ноги. Ольга жилы рвала на руках, поднимая детей. Было нестерпимо трудно, иногда слезы отчаяния терзали женщину. Но время шло, дети выросли. Окончили школу. Поступили и окончили кто институт, кто техникум, кто училище. Разлетелись по стране, обзавелись своими семьями, и некоторые из них уже имели детей. Но ежегодно, в сентябре месяце, в мамин день рождения, все дети с семьями приезжали в родное Черняево. В доме становилось тесно. Дети и жены спали на матрасах, расстеленных на полу, мужчины располагались на чердаке, набросав туда свежего пахучего сена. Но, несмотря на тесноту и неудобства, никто из детей Ольги не хотел идти ночевать в дом тетки Антонины, хотя та и приглашала их к себе, и жила недалеко от них.

 

В семье умели веселиться и работать. Отметив день рождения матери, за один день выкапывали в огороде картошку, сушили и складывали ее в подпол. Под руководством старшего брата Кирилла накашивали отаву для кормилицы коровы, ворошили и складывали в стога.

 

Так было каждый год. Все дети имели свой угол, свои семьи. Только одна, Надежда, любимица, заводила и душа всей компании, окончившая медицинское училище, еще не вышла замуж.

 

Мать, беспокоясь, спрашивала ее:

 

— Когда же ты, Надюш, выйдешь замуж? Так и в старых девах можно остаться. Ведь скоро тридцать тебе стукнет. Никак принца на белом коне ждешь? – И шутливо добавляла: – Принца можно всю жизнь ждать, а мужик каждый день нужен.

 

— Да вот не встретила я еще такого, чтобы был на отца похож, – с улыбкой отвечала дочь.

 

Но в этот раз Надежда приехала из Благовещенска не одна. Ее привез на «Москвиче» молодой светловолосый парень. Ольга взглянула на него и порадовалась за дочку. Ей понравился голубоглазый, улыбчивый парень, который чем-то напомнил ей молодого Дмитрия. Вся семья была уже в сборе и высыпала во двор, чтобы встретить вновь прибывших родственников. Надя устала, пока перецеловала всех родных.

 

— Знакомьтесь, это Сергей! – представила она парня.

 

Конечно, всем хотелось узнать о молодом человеке побольше, но деликатность победила. Мужчины сразу же приняли Сергея в свою компанию, и они все вместе отправились на озеро наловить рыбы к столу. Дети постарше увязались с ними. Женщины хлопотали по хозяйству. Накрывали столы, расставляли лавки. Чистилась картошка, резались помидоры, готовились салаты.

 

— Твой, что ли, парень? - украдкой спросила Ольга дочь, но все стоящие рядом моментом навострили уши.

 

- Нет, мам, не мой — ответила Надежда. — Сережа просто хороший знакомый. Он, хочет купить для себя в деревне мешков пять картошки. Вот я и попросила его довезти меня. Ты ведь продашь ему картошку?

Но мать чувствовала, что парень явно не безразличен дочке.

 

Часа через три мужчины и старшие дети вернулись с озера уже с выпотрошенной рыбой. Часть улова тут же зажарили, часть оставили на другой день.

 

Вскоре подошла Антонина со своей дочкой Таней и зятем Вадимом. Все, двадцать один человек взрослых и девять детей, сели за столы в горнице. По очереди поздравляли именинницу, дарили ей привезенные с собой подарки. Разыграли для Ольги спектакль, который накануне сочиняли все вместе. Роли достались всем, даже маленьким. Виновница праздника даже всплакнула от радости.

 

Лишь Антонина сидела с недовольным видом. Ей было завидно и обидно. У нее большой уютный дом, где на стенах висят ковры. Там сияет полированная стенка, за стеклянной дверью которой, отражаясь в зеркале, стоят хрустальные вазы и стопочки. На полу большой пушистый палас. На окнах висят шикарные шторы. Цветной телевизор «Фотон»… Здесь же, в доме сестры, на окнах колышутся простые занавески, которым, наверное, уже лет сто… Домотканые половики на полу… Старинный комод, на котором стоял старенький телевизор «Рекорд», и шкаф… Этажерка, набитая книгами и детскими исписанными тетрадями. Но почему же в этом доме, несмотря на убогость убранства, всем так хорошо?

 

Ее дочь Татьяну обуревали те же мысли, они переглянулись между собой. Антонина процедила сквозь зубы:

 

— Как были голью перекатной, так и остались ею.

Надежда как раз в это время проходила мимо них, неся в большом чайнике кипяток, и услышала злой шепот тетки. Молодую женщину до глубины души задели эти слова, но она сдержалась, не желая портить матери праздник. «Как тетка не понимает, — мысленно бунтовала Надя, — что только сейчас мама стала жить для себя. Ведь весь ее заработок шел на нас. Ей некогда было думать о таких бесполезных вещах, как хрусталь, полированные стенки, ковры. Только отучится один, как поступает другой, и так шесть раз. Теперь-то мы уже все встали на ноги, все зарабатываем на себя сами. Можем купить маме все, что она захочет. Только она отказывается от помощи, говорят, что ей ничего не надо.

Ольга и правда, когда дети заводили подобные разговоры, отшучивалась:

 

— Богато никогда не жили, нечего и начинать…

 

Надин изобретательный ум уже вынашивал планы мести. Между тем тетка Антонина с дочкой и зятем стали собираться домой, ссылаясь на позднее время. Тут Петр, младший брат Нади, вспомнил, что у них с Оксанкой завтра годовщина свадьбы. Все зашумели, что это дело обязательно нужно отметить, даже если молодые будут возражать. Они пригласили семью тетки Антонины к себе в гости и на завтра. Пообещав придти, родственники ушли.

 

Мама, ссылаясь на усталость, пошла в свою комнату. Там на сдвинутых друг к дружке кроватях, накрывшись одним одеялом, спало молодое поколение семьи Андреевых. Ольга постояла, прислушиваясь к сонному посапыванию внуков, и тихие слезы радости потекли по ее щекам. Несмотря на трудное детство, ее дети выросли хорошими, добрыми людьми. Ее внуки одеты красиво и модно, едят сытно, так пусть вырастут такими же добрыми и хорошими. Она перекрестила спящих детей, поправила одеяло и прилегла рядышком с ними.

 

Тем временем в горнице Надежда рассказала всем о том, что слышала из уст тетки, и сказала, что обиду нельзя просто проглотить.

 

— Нужно как-то отомстить ей, — заявила Надя.

 

Все на минутку задумались, потом предложения посыпались одно за другим.

 

— Устроить ей темную!

 

— Придти к ней в гости толпой и посадить малышей на ее палас, пусть там пописают!

 

— И покакают тоже!

 

— И на кресла ее детишек посадить!

 

— Переколотить весь ее хрусталь!

 

— Объявить бойкот!

 

— Стоп, братцы! – прервала поток фантазии Надежда. — Так мы додумаемся и до криминала. У меня есть план. Думаю, что он вам всем понравится. Слушайте!

 

Тетка у нас всегда была жадной. Нам она никогда ничего не давала, разве что иногда приносила обноски после Тани. А уж если иной раз, угощала конфетами, то волновалась, что нас слишком много. Давайте сделаем так. Ясное дело, завтра тетка придет тоже. Как-никак семейное торжество. На годовщину свадьбы принято дарить подарки. Мы сделаем конверты и вложим туда деньги, кто сколько сможет. Когда же будем дарить конверты молодоженам, то будем говорить сумму, завышенную в десять раз. Например, если положили пятьдесят рублей, говорить, что дарите пятьсот. Тетку Кондрат хватит от жадности, а мы утрем ей нос своей щедростью. Ведь не будет же она пересчитывать вложенные нами деньги в конвертах. А мы же ей этим покажем, что теперь мы люди самостоятельные, умеющие зарабатывать себе на жизнь сами. И тетка после этого никогда уже не скажет, что мы голь перекатная. Ну, как вам мой план? — весело закончила Надя.

 

— Здорово! — понеслось со всех сторон. — Изощренная месть! Умная головушка! Молодец!

 

Недолго думая, две женщины стали клеить из бумаги конверты, остальные пошли мыть посуду и выносить лишнее в летнюю кухню. Мужчины мешались под ногами, и женщины выгнали их из дома. Столы не стали выносить, а приставили один к стенке, другой на него. Лавки же вынесли во двор. Мужчины сидели на лавке, курили и разговаривали между собой. Сергей попрощался с ними и хотел идти спать в свою машину, но Петр сердито посмотрел на него и сказал:

 

— Теперь ты наш! На чердаке места всем хватить. Негоже отделяться от семьи. А с машиной твоей, ничего не случится. Это тебе не город.

 

Сергей возразил, что он вовсе не член семьи, Надя просто его хорошая знакомая.

 

— Приехал в гости к нам, значит, уже наш! – категорично поддержал брата Кирилл и подтолкнул парня к лестнице, ведущей на чердак.

 

Сергею ничего не оставалось, как подчиниться. Затем за ним на чердак потянулись и другие. Вскоре все в доме и на чердаке затихло, погрузилось во тьму.

 

Первой проснулась хозяйка дома Ольга. Она осторожно, стараясь никого не разбудить, прошла в летнюю кухню. Плеснула в лицо холодной воды, развела пойло, и пошла в сарай доить корову. Аккуратно слив надоенное молоко по банкам, она погнала буренку в стадо. Затем сварила большой чугунок картошки, пожарила рыбу. Вероятно почувствовав, что завтрак готов, потянулись в кухню дети. Бабушка суетилась возле них, поила парным молочком, кормила молодой картошкой. Вскоре начали просыпаться все, и, позевывая, выходить во двор. Холодное сентябрьское утро заставляло ежиться и бежать в теплую кухню. В миг там стало шумно и тесно, но это никого не смущало.

 

Когда все позавтракали, женщины распределили всем обязанности. Трое из них, взяв бумаги и ручки, пошли в дом сочинять стихи и небольшой спектакль к ситцевой свадьбе Петра и Оксаны. «Невесту» отправили на прогулку с детьми в ближайшую рощицу. Сергея и братьев Кирилла и Сашу направили за спиртным в магазин. Двое занялись маринованием мяса для шашлыков. Степан бегал по двору с топором, охотясь за курами. Те явно не хотели попасть в суп, поэтому мужчине пришлось изрядно попотеть, чтобы изловить нескольких пернатых. Ему же пришлось их и ощипывать.

 

Часам к трем все было готово. Праздничный обед сварен, шашлыки скворчали жиром на шампурах. Столы и скамейки были расставлены. Женщины прихорашивались на кухне. В скором времени подошло и семейство Антонины, и всех пригласили к столу.

 

После первой рюмки пошли поздравления. Первым поздравил Оксану и Петра с юбилеем Кирилл. Затем протянул молодоженам конверт и сказал:

 

— Извини, брат, подарка не купил, но думаю, что на эти деньги вы сможете сами купить то, что вам необходимо. Мы с Наташкой немного поиздержались с дорогой, поэтому дарим тебе от нас пятьсот рублей.

 

При этом Кирилл скосил глаза на Антонину и увидел, что та перестала работать столовыми приборами и внимательно слушает его. Мужчина усмехнулся и передал слово брату Степану. Тот встал, откашлялся и важно произнес:

 

— Мы с Настей тоже, брат, порастрясли кошельки в дороге, поэтому дарим вам пятьсот рублей.

 

У тетки совсем пропал аппетит. А Татьяна с мужем даже вилки на стол положили, так необычно было то, что творилось вокруг. Ведь в семидесятые годы пятьсот рублей были большими деньгами. Поэтому они заинтересованно и в то же время тревожно поглядывали на всех. Годовщина свадьбы считалась ситцевой. У себя дома, на семейном совете, они решили, что нужно подарить что-нибудь ситцевое. Они посчитали, что такая голытьба, как Андреевы, и отрезу ситца будет рада. Антонина достала из сундука два отреза ситца по три метра каждый, аккуратно завернула и приготовила их молодоженам в подарок. Теперь же, глядя на то, как Андреевская голытьба, делает такие богатые дары молодоженам, она невольно поеживалась, представляя, какими ничтожными будут ее дары. У Антонины с собой было сто рублей. Она взяла их, рассчитывая, что немного посидит на свадьбе, а по пути домой зайдет в магазин. Она там присмотрела для себя сапоги. Сейчас же Антонина сидела как на иголках, решая сложную для себя дилемму: подарить только приготовленные отрезы ситца или же добавить к ним и сотню. Денег было, конечно же, ужасно жалко.

 

А тем временем очередной брат или сестра дарили конверты и называли астрономические суммы. Последней взяла слово Надя. Глядя на то, как недоверчиво смотрит на нее тетка, она встала со своего места, подошла к Петру и Оксане, обняла их и сказала, что от всей души дарит своему любимому брату и невесте 500 рублей. Сделав вид, что подвернула ногу, Надежда споткнулась, в результате чего конверт выпал из ее рук, и деньги высыпались из него на пол. В этом конверте и была вся сумма в пятьсот рублей, собранная родными Петру и Оксане. В остальных же конвертах лежал муляж. Мать, посвященная в планы мести, добродушно улыбалась и с гордостью смотрела на своих детей. Тетка Антонина, завороженная видом денег на полу, с неизбежностью осознала, что со своими деньгами ей придется расстаться, дабы не ударить лицом в грязь перед разбогатевшими племянниками. Сделав это, она, Татьяна и Вадим простились и ушли, терзаемые, противоречивыми чувствами.

А веселье разгоралось с новой силой. Уже была прочитана ода молодоженам, разыгран домашний спектакль. Спелось много песен. Надя сидела за столом возле Сергея. Он как настоящий джентельмен ухаживал за ней, подливал в бокал вина, следил, чтобы в ее тарелке всегда была еда, приглашал на танец. Кирилл смотрел на них и вдруг сказал:

— Серега, Надя! А почему бы вам ни пожениться?

 

— Да вот… Сергей очень робкий парень, стесняется сделать мне предложение! — отшутилась Надежда.

 

— А ты сама-то согласна взять в мужья Сергея? – поинтересовался брат.

 

— Да я хоть сейчас готова свадьбу с ним сыграть! – со смехом ответила она.

 

А ты, Серега, как насчет того, чтобы жениться? – продолжал гнуть свою линию Кирилл.

 

Сергей осоловевшими от выпитого спиртного глазами посмотрел на него и неожиданно для себя сказал:

 

— Жениться? Хочу!

 

Братья, сестры, золовки перестали трапезничать и прислушивались к их разговору. Когда Сергей сказал: «Хочу!», то родня повскакала с мест, и восторженно крикнули:

 

— Ура!

 

Кирилл, показывая на Надю, приказал женщинам:

 

— Берите ее! Мазать, красить, одеть, как положено невесте. Времени вам на все про все полчаса, будем играть свадьбу. Мы же займемся женихом.

 

Всем понравилась идея пошутить, подурачиться. Женщины потащили Надю в спальню. Начали вытряхивать из своих чемоданов одежду, но ничего для наряда невесты не подходило. Тогда Оксана вытащила их своего чемодана белую, атласную ночную сорочку. Тоненькие бретельки сорочки компенсировал пышный волан внизу. Изделие показали новоиспеченной невесте.

 

— Шикарный наряд! Надевайте, — одобрила та.

 

Сергей приехал в простой, удобной для поездки в машине одежде. На нем была синяя рубашка, брюки и джинсовая куртка. Мужчины посчитали, что этот наряд для жениха не подходит, поэтому быстренько отняли у другого, «ситцевого» жениха, темный костюм. Нашлась и новая белая рубашка. Где-то откопали и галстук. Ошарашенный Сергей вяло сопротивлялся, когда его раздели до трусов. Костюм Петра пришелся ему впору. В карман положили белоснежный платок, свернутый уголком. Из комнаты, где укрылись женщины, доносились взрывы безудержного хохота, но вскоре дверь распахнулась и показалась невеста…

 

Сказать, что мужики были ошарашены — это ничего не сказать! На мгновение они просто потеряли дар речи. Затем разразились неудержимым хохотом. И было от чего!

 

Ночная сорочка, в мгновенье ока ставшая подвенечным платьем, едва прикрывала колени невесты. Зато фата, сделанная из снятой с окна капроновой занавески, была до пят. Щеки невесты сияли свекольным румянцем. Глаза были подведены, синим фломастером, а губы кровавого цвета занимали половину лица. Довершал наряд невесты веник, который Надя крепко прижимала к своей груди вместо букета цветов. Женщины запели свадебный марш, мужчины подхватили. Невеста важно прошествовала к жениху. Маленькая Ксюша следовала за невестой, поддерживая фату. Сергей попятился, было назад, но уперся в массивную фигуру Кирилла. Невеста подошла к нему и потянулась губами для поцелуя. Но парень боялся этих огромных кровавых губ и отпрянул от Надежды. Все засмеялись и подтолкнули жениха и невесту к Ольге.

 

— Просите у матери благословления, — приказал Петр.

 

Невеста потянула жениха за руку, и они преклонили перед женщиной колени.

 

— Благослови нас, мама, — озорно блеснула глазами невеста, которая сейчас больше смахивала на дочку бабы Яги.

 

Ольга тоже любила и понимала шутки. Она обвела взглядом всю свою многочисленную челядь, в глазах которой сейчас плясали чертенята, и решила не портить им игры.

 

Положив свои руки брачующимся на головы, она проговорила:

 

— Благословляю вас, дети мои, на долгую и счастливую жизнь.

 

Жених с невестой вскочили на ноги. Надя обняла и расцеловала мать. Кирилл подвел жениха и невесту к столу, где Кириллова жена Вера, проворно освободив стол от посуды, взяла на себя полномочия работника загса. Она поздравила молодых и спросила невесту, желает ли она взять в мужья Сергея Хромченко. Надя ответила согласием. Тогда Вера спросила у Сергея, берет ли он себе в жены Надежду Андрееву. Парню ничего не оставалось, как только сказать «да». Тотчас же на красочной открытке было выписано брачное свидетельство, где подписались и свидетели от обеих сторон. Все сели за стол, выпили за молодых и тут же закричали:

 

— Горько!

 

Надя подтолкнула Сергея в бок, и они встали. На этот раз Сергею не удалось увернуться от громадных красных губ, которые нежно и ласково поцеловали его, оставив на его устах алый цветок. Все родственники одобрительно засмеялись. А Сергей, отвернувшись, пытался стереть со своих губ и щек красную помаду, но только еще больше размазал ее. Это вызвало новую волну хохота. Сергей хотел, было обидеться, но события развивались стремительно. В комнату влетел Петр и радостно провозгласил:

 

— Для молодых подана карета! Милости прошу всех на прогулку по памятным местам.

 

Поднялась суматоха. Все повскакали со своих мест. Невеста подхватила свой веник-букет и, взяв жениха под руку, церемонно вышла с ним на крыльцо. Сергей ожидал увидеть лошадь, запряженную в телегу, поэтому с высоты крыльца обозревал окрестности, выискивая обещанную карету.

 

Каково же было удивление жениха, когда он увидел поданную «карету». Петр, улыбаясь во весь рот, приглашал их к велосипеду. На руле красовались две скрепленные между собой шины, символ любви и брака. В середине колец был прикреплён букетик красных кленовых листьев. Надежда, хорошо знавшая своих любивших похохмить родственников, ничуть не удивилась и важно прошествовала к велосипеду. Сергея Петр посадил впереди себя на раму велосипеда. Надежда села на багажник сзади, не выпуская из рук веник. Петр повез молодоженов по дороге, сзади шли толпой родственники. Ребятишки бежали впереди и весело кричали:

 

— Тили-тили тесто! Жених и невеста!

 

Односельчане, увидев процессию, удивленно останавливались и перешептывались между собой:

 

— Опять Андреевы хохмят!

 

…С той незабываемой свадьбы прошло двадцать четыре года. У Сергея и Нади Хромченко выросли две дочери, красавицы и умницы. Свою серебряную свадьбу они хотели бы сыграть в родной деревне Черняево, но опустел их дом, как только не стало мамы. Не слетаются туда теперь птенцы, когда-то вылетевшие из родного гнезда.