МОЯ БАБУШКА

 

УДИВИТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА

 

Руки у бабушки худые с длинными пальцами. Кожа гладкая, в коричневых пятнах. Говорят, что когда-то бабушка была красавицей. Верю. Говорят, что она хороший врач, и сосед дядя Степан жив благодаря ей. Говорят, что в платье, сшитом ее руками – выходила замуж моя тетя Зина. Об этом платье ходят легенды, потому что тетя Зина выходила замуж не вовремя, а во время первой мировой войны, так рассказывает мама. Почему-то мама уверена, что ее сестра все делает не вовремя, но об этом, я как-нибудь в другой раз расскажу. Так вот, решила тетя Зина выйти замуж, а свадебного платья нет. Из-за войны все магазины в нашем городке закрыты, только один Лифшиц торгует. Бабушка говорит, что он, этот Лифшиц, никого не боится, кроме своей жены Хаи. Когда звучит ее голос, Лифшиц вздрагивает и странно улыбается. Слышала я, как мама говорила бабушке, что все это потому, что как-то Хая поймала его с уборщицей Аськой. Наверное, они в «ловитки» играли, а мадам Лифшиц не поняла - это я так думаю.

Так вот, у Лифшица в продаже был белый «простынный материал» - это мама так сказала - всего четыре метра и «рулик» - это так Лифшиц говорит - широких кружев. И из этой малости, не имея швейной машинки, бабушка « на руках» сшила такое платье, в котором потом вышли замуж еще три невесты. Как рассказывала мама, все трое были счастливы, пережили и войну, и революцию ( а что это такое я пока не знаю), и все остались живы.

Как – то, уже лето кончалось, решила бабушка к сыну съездить. «Чуяло ее сердце, что потом долго никуда, никто ездить не сможет» - это так говорила тетя Зина. Жил мой дядя далековато. Надо было плыть морем, а потом три дня «телепаться» - так сказала мама - на поезде. И еще мама сказала, что эта поездка не вовремя, потому что в воздухе пахнет новой войной. Сколько воздух не нюхала, кроме запаха от куста олеандра, ничего не почувствовала.

Собрались быстро. Кошку Дашку «подкинули» тете Зине и двинулись в путь. Провожая нас на пристани, тетя Зина «ревела в три ручья»- так мама сказала.

Море было спокойное. Мы любовались закатом, таким красивым, «какой можно увидеть только на море», - так сказала мама, и пока не стемнело, мы гуляли по палубе, а потом пошли спать.

Поездка в поезде мне не понравилась. Из приоткрытого окна дуло грязным ветром, и мама требовала немедленно закрыть его. Пришел толстый проводник, с трудом протиснулся между полками. Пристроившись боком, он старался закрыть окно, а оно все время откатывалось назад. Потом пришел из соседнего купе моряк, толкнул окно, оно поехало, щелкнуло и закрылось навсегда. Кланяясь, как это делают в театре, моряк сказал: «мадам, я к вашим услугам» и вышел шатаясь.

- Вот сейчас бы впору открыть окно, проветрить спиртной запах, но придется потерпеть, - сказала бабушка и помахала перед носом платочком.

На вокзале нас встречал дядя Миша с женой Олей. Они были счастливы, что поезд не опоздал, « потому что Мише на работу. Начальник опаздывать не должен», - это так тетя Оля сказала.

Она была совершенно недовольна тем, что мы «втроем свалились им на голову».

Прожили мы там недолго, а уезжая, бабушка плакала, обнимая дядю, и все просила быть поосторожнее, потому что помимо войны, в воздухе витает какая-то ш….мания ( какая, повторить не смогу), из-за которой пострадало много людей.

И снова мы тряслись в поезде. Мама « раскошелилась» - так бабушка сказала - и купила нам борща, который развозила высокая женщина «гренадер» - так бабушка сказала. Борщ был вкусным и пах мясом, которого в нем не было. За окном весело бежал лес, на который лил дождь, и все были рады, что окно плотно закрыто.

С вокзала нам надо было переехать в порт. Мама нашла извозчика со старой «клячей» - это лошадь такая. У нее был грустный взгляд, от которого мне хотелось плакать. Кляча доковыляла до порта за полчаса, хотя мама говорила, что пешком дошли бы быстрее. Как оказалось, торопиться было некуда, потому что пароход прибудет только завтра и отойдет к вечеру. Мы пригорюнились, а бабушка сказала, что от того, что мы одну ночь поспим в зале ожидания, никто не умрет, тем более, что у нас есть «скат».

Вы знаете, что такое «скат» ? Это когда два матраса туго скатывают в «рулет» - это так бабушка объяснила - и затягивают широким ремнем с пряжкой. Насколько я знаю, рулет это что-то сладкое с орехом и сахаром, так его делает бабушка, но оказывается «скат» - то же рулет, потому что его тоже скатывают. Так вот, мы нашли свободный угол, распустили «скат» и сели на него. Бабушка и мама спали по очереди «во избежание» воровства – так мама сказала, хотя у нас, как сказала бабушка, и воровать-то нечего.

В порту стояло много кораблей и один «военный крейсер» - это сказал мужчина, ожидавший тот же пароход, что и мы. Приход, да, да, именно «приход» нашего парохода отметили криками радости. Все махали, чем могли – кто руками, кто веточкой какого-то дерева, а кто своей шапкой, и кричали "ура»!

Наконец-то, к вечеру разрешили посадку. На грязно-белом борту крупно написано « Красный» - это мама прочла. Неширокая, серая доска с веревочными перилами – вместо лестницы, слегка раскачивается.

- Спокойно, граждане. Проходите и не создавайте затор,- прозвучал голос из рубки.

- Маня, понесешь « скат», - бабушка указала на матрасы.

Мама послушно взвалила «скат» на спину, а в руки взяла сумку с едой.

- Соня, а ты - чайник с водой. Что согнулась? Тебе же скоро пять лет, ты девочка большая, сильная. Выпрями спину и сделай вид, что тебе не тяжело. Вот так. Вперед.

Бабушка взяла в руки большой чемодан и, согнувшись под его тяжестью, пошла по трапу вверх.

- Мне говоришь « не сгибайся», а сама согнулась,- шепчу я.

- Мне можно, я старая,- бабушка улыбается.

Пароход оказался небольшим. Быстро заполнились каюты, остальные пассажиры разместились на палубе. Там билеты дешевле и называются «палубные».

В каюте тесно. Меня с бабушкой разместили внизу. Напротив села узкоглазая женщина в фартуке. На верхнюю полку с ловкостью кошки взобрался ее длиннобородый муж.

- Почему тетя в фартуке? – шепотом спросила я.

- Наверное, боится испачкать белую блузку,- сказала бабушка.

Устроившись, мы с мамой вышли на палубу. Тогда, впервые, я увидела рыб, пролетающих над водой вдоль парохода. Они выпрыгивали из воды, блестя спинками, задерживались в воздухе и красиво входили в воду. Постепенно палуба заполнилась «каютными» людьми – погулять вышли.

- Граждане, освободите палубу. Надвигается шторм. Без паники, но побыстрей.

Было странно, что при такой тишине может вдруг налететь ураган, закружить корабль и даже утопить его – мне это мама рассказала.

Страшновато. Мы спустились вниз, за нами с причитаниями вошла женщина в фартуке.

- Наверное, на нас надвигается страшный ураган. Иначе, зачем пугать людей? Пароходик-то хлипкий. А это все ты, - женщина толкнула мужа в бок, - пожалел денег на большой пароход. Ну и что из того, что билет в два раза дороже, зато были бы живы.

Бабушка слушала, слушала, а потом как крикнет:

- Молчать, соседи. Вы что, уже потонули? Прекратите паниковать, - она встала, взяла сумку с моими игрушками и пошла к выходу.

- Мама, куда ты?

- Мне надо.

Мы переглянулись. Соседи замолчали. Больше я их криков не слышала. Обещанный шторм начался не сразу, и это было хорошо, потому что бабушка сходила к капитану и попросила помочь ей собрать всех детей в кают - компании – это так на пароходе самая большая комната называется. В комнате сразу стало тесно, потому что дети пришли с родителями. Мы с мамой вошли в тот момент, когда ветер с силой ударил корабль в бок.

Все закричали, а бабушка в рупор сказала:

- Успокоились и ничего не боимся.

Все очень удивились и замолчали, и в этот момент бабушка спросила, есть ли в комнате мальчик Саша и девочка Маша – они будут её помощниками. Вышли Саша и Маша и встали рядом с бабушкой. Уже дома я спросила ее: «откуда ты знала про Сашу и Машу»? « Это очень распространенные имена, - ответила бабушка, - они встречаются повсюду». А дальше никто не обращал внимание на ветер, потому что бабушка стала показывать простые фокусы ( оказывается, она и это умела). А потом был кукольный театр, и бабушка голосом Медведя разговаривала с девочкой Машей, которая несла пирожки бабушке. А потом были игры, в которые играли все, включая родителей, а когда какой-то мужчина принес странные надувные шарики, у которых «волосы» торчали дыбом, все развеселились еще больше. Шарики летали по залу, и дети ловили их. Дома бабушка мне объяснила, что мужчина надул «хирургические» - очень трудное слово, перчатки. Больше никто не боялся, только мне и еще одному мальчику было плохо, потому что мы «подвержены морской болезни» - так мама сказала.

Пароход качало. Мы то летели вверх, то стремительно падали вниз. За стенкой что-то трещало, и мама, стараясь успокоить меня, стала расчесывать мне волосы.

- Какие у тебя мягкие волосы, как у принцессы из сказки, - говорила она, - ты положи голову мне на колени, тебе будет легче.

Ее голос журчал, я стала засыпать, когда новый толчок заставил пароходик встать на «дыбы» - так мама сказала. Мы скатились к стене. Сначала все закричали, потом, как по команде, в ужасе замолчали. Но пароход выпрямился и продолжил свой путь. Люди не расходились.

- Когда вместе, не так страшно, - сказала женщина, прижимая к себе детей.

- И мне не так страшно, - я подергала маму за руку, - ма-а-ам, в туалет хочу.

Сначала мы шли в гору, держась за «скобы» - это так мама сказала - в стене, потом, как с ледяной горки скатились вниз, стукнувшись о двери туалета. В коридоре стоял сильный колбасный запах. Меня стошнило.

Пароход бросало, как щепку. С палубы доносились голоса матросов:

- Степан Алексеевич, наша старая посудина выдержит?

- Выдержит. Меня же внук ждет.

- Тогда выдержит.

Меня опять стошнило.

К утру буря притихла. «Солнышка испугалась» - так сказала женщина в фартуке. Уснули измученные пассажиры. К полудню пароход «пришвартовался» - это так матрос сказал - к пристани. Люди, с желто-зелеными лицами после пережитой ночи, высыпали на палубу. Бабушка, вытирая слезы, подошла к капитану:

- Спасибо вам, большое спасибо.

- Пожалуйста,- сказал он с улыбкой,- это вам спасибо. Если б не вы, паники бы не миновать, – капитан посмотрел на маму, -удивительная женщина ваша мама, удивительная. Берегите ее.