Живопись не случайно называют царицей искусств. Обычный кусок ткани или лист бумаги с тонким слоем краски способен заворожить человека, заставить его замереть на месте, заблудившись в закоулках выдуманного мира. Каждый мазок, каждый предмет, каждая деталь, словно магнит, притягивают взгляд по порядку, не выпуская глаз за пределы полотна. Совершенство – вот к чему стремится каждый художник с самого раннего возраста.

Впрочем, такая замкнутость далеко не всегда и не всем подходит. Есть люди, любящие изломы, разрывы и сращивания в самых неожиданных местах. Для них поход в картинную галерею, наполненную классическим полотнам, равносилен визиту к стоматологу без обезболивающего.

- У меня клаустрофобия, - всякий раз говорил мой брат, когда его заставляли изучать великие творения человеческого гения. – Все равно, что застрять в лифте и разглядывать одни и те же рекламные объявления.

«Страсть» к замкнутости приводила лишь к тому, что в художественной школе преподаватели сообща признавали его последним бездарем. Историю искусств он высмеивал, композицию оспаривал, вместо груш рисовал дыни, а попугаи ему заменяли яблоки. Смотреть на его картины было занимательно, но создавалось впечатление, будто они не дорисованы.

В жизни тоже братишка предпочитал все испорченное, даже сыр ел только слегка подпорченный. И ладно бы специальный сыр, а то ведь вообще любой, даже плавленый. В сорокаградусный мороз навстречу прохожим, кутавшимся поглубже в шубы, шарфы и шапки, шел парень в кроссовках с драной подошвой и в легкой спортивной куртке с вырванным с мясом воротником! Казалось бы, обычный кич…

Сегодня вызов общественному мнению не такая уж и редкость. Слишком много по улицам ходит людей с разукрашенными лицами, странными прическами, в черной одежде, увешанных пирсингом - все это уже не ново. Можно сказать даже скучно. Поэтому единственный человек, который обращал на подобное поведение внимание – это мать, которую волновало здоровье старшего сыночка.

Помню наше раннее детство: пока меня отец хвалил за успешно построенную пирамиду, брат получал от матери на орехи за трояки. Учился он неважно, но уговорить его бросить художественную школу так и не получилось, хотя и там он тоже не блистал. Обучение живописи построено таким образом, что рано или поздно все ученики, придя с разным видением мира и разными умениями, начинают рисовать примерно одинаково. Рисунок, живопись, и композиция задают очень жесткие рамки.

Но все эти важные уроки пошли мимо брата, который даже не пытался преодолеть свой страх замкнутых пространств. Никто не ожидал, что из такого бездаря может вырасти художник. Но он упорно продолжал писать свои «шедевры» на чердаке нашего небольшого дачного домика. Все полагали смело, что так ему и предстоит всю жизнь водить машину, услужливо открывая двери, подавая ручку и прочим образом ублажая местную бизнес-леди. Однако жизнь распорядилась иначе…

Моя дипломная работа подходила к концу, радостно помахивая новенькими корочками. Буквально за две строчки до победной черновой точки раздался бешенный стук в дверь. На пороге стоял щупленький дядечка и тоненьким голоском попросил его проводить в мастерскую брата, мол он подумывает приобрести пару картин.

- Странно, откуда Вы знаете, что он вообще пишет? – спросил невежливо я.

- Такая у меня работа – ищу таланты и получаю процент.

Честно говоря, на секунду я растерялся. Обычно мы не поднимались на чердак в основном из-за давнего слуха про огромных пауков. Ну и еще в пику горячему желанию брата показать нам свои шедевры. Под «нам» я подразумеваю себя и своих друзей, бывали ли там родители мне неизвестно. «Но ведь в конце концов он же не запрещал свои произведения никому показывать!» - решил я и проводил незваного гостя.

В мастерской было, мягко скажем, не прибрано. Пара сломанных мольбертов горделиво возвышалась посреди комнаты, в одном из углов валялись огрызки от яблок, но самое ужасное – это крыша! Стало ясно, почему в кухне во время дождя заливало угол над печкой. Тоненькая струя света падала прямехонько на исчерченный карандашом недавно подготовленный холст.

Звонко ступая по россыпи старых высохших акварельных красок, сухонький дядечка проворно прошмыгнул к беспорядочной куче холстов в темном углу комнаты.

- Если Вы не возражаете, пойду доделывать свою работу, - сообщил я и вернулся, не дожидаясь ответа, к своему рабочему компьютеру. «Все равно ничего не понимаю в этой мазне. А если чего и стырит пройдоха, все равно брат не заметит», - разглядывая старые полотна, он всегда удивлялся, словно видел их в первый раз.

Через три недели после прихода неожиданного визитера в нашей квартире поселился настоящий хаос. Никогда не видел брата таким воодушевленным. Он словно летал по воздуху, повторяя бесконечно: «Выставка! Персональная! У меня!». Но еще больше поражали родители. Они от руки писали приглашения всем знакомым и упаковывали в древние почтовые конверты! Мать придумывала экзотические закуски, а отец договаривался со старым знакомым из багетной мастерской о небольшой скидке, хотя картины намеренно были без рам.

За этой суетой бесконечной все словно забыли обо мне и том, что через месяц у меня будет высшее образование, через два хорошая работа, а он как был так и останется водителем, не смотря на свою персональную выставку.

Брат с детства был неудачником! Вечный троечник, он любил целыми сутками вместо уроков шариться по дворам в гордом одиночестве в поисках самых странных мест и вещей. То притащит алюминиевую банку из-под газировки, как-то по особенному сжатую, то сфотографирует обглоданный куст акации, то приволочет драного котенка, чтобы сделать слепок его лапы. Сколько раз он орал, когда мать выкидывала что-нибудь из его драгоценного мусора.

И все же на дни рождения и прочие праздники брат получал больше внимания и лучше подарки! А ведь я круглый отличник, к тому же младше его. Все мыслимые законы психики нарушены были в нашей семье. Но выразить свое неудовольствие кому-нибудь я просто не успевал, меня не замечали. Так и сейчас! Не смотря тяжелую преддипломную пору, все ринулись помогать брату, радовались, обнимались, оставляя за бортом мои переживания по поводу предстоящей защиты.

Может, именно поэтому стоя перед комиссией, я задыхался от волнения. Слова путались, ноги дрожали, каждый вопрос был подобен порезу, который нужно было правильно и аккуратно зашить, чтобы избежать заражения. Может это страх? Вряд ли! Перед этими людьми я выступал далеко не в первый раз, каждое выступление было уверенным и настойчивым. Но в тот день из моего рта выходили только нечленораздельные звуки. Мысли витали где-то далеко в галерее, где мой брат активно спорил с администратором выставки.

- Эту картину надо повесить прямо в центре.

- Так она же совершенно из другой оперы! Этот холст не вписывается в стройный ряд прочих работ. Кажется, у нее другой автор.

- В этом и заключается главная ее ценность. Это точка!

- Которая означает конец карьеры.

- Как раз наоборот – самое ее начало.

«Ненавижу его вместе с картинами и прочей дребеденью! Хоть бы…» - злился я по дороге домой. Позорная пятёрка за «предыдущие заслуги» стала самым страшным наказанием в жизни. «Идеален во всем», - вот что я мечтал услышать на последок. Но все рухнуло из-за жалкого случая. На первое место вышел мой брат со своей дурной мазней.

Свернувшись клубком в коридоре как кот, я весь первый выставочный день провалялся в гордом одиночестве. Они пили шампанское и слушали музыку, сыпали поздравлениями, но здесь в полумраке царила тишина и покой. Оказалось, приятно злиться в одиночестве, упиваясь слезами. Собрав всю волю в кулак к приходу родных, я разбросал по всем комнатам газеты с помеченными вакансиями и принялся разглагольствовать по поводу интересных предложений. Но никто меня слышал.

- Все картины раскупили в первый же день! – сообщил отец. – И наметилась парочка заказов на новые картины. Того и глядишь мой старший сын станет звездой.

- А с каким интересом юные девушки кружились вокруг! Того и гляди мы станем бабушкой и дедушкой…

«Держи карман шире, - подумал я и решил во что бы то ни стало доказать всем, что не лыком шит. – Вот найду престижную работу, буду зарабатывать больше всех в семье и тогда посмотрим». Вот только с поисками работы все затягивалось и затягивалось. Практически во всех объявлениях была пометка: «Опыт работы от 3 лет», а где может взять этот самый опыт молодой специалист?

В то время как брат, став официально художником, закрылся на чердаке, творя шедевры, я вынужден был мотаться по всему городу, ища уже хоть какую-нибудь работенку.

В голову заползла змеей идея устроиться грузчиком, лишь бы позорно не сидеть дома. Она шипела, грозилась ядовитым зубом и ни в какую не хотела отпускать. Что угодно, лишь бы не ничего! Так я совершенно случайно попал на собеседование в небольшую IT-компанию.

Обычное заполнение анкеты внезапно было прервано кругленькой дамочкой в странной шляпке на бок. Она вкатилась буквально в офис, помахивая сумочкой, похожей на веер из страусовых перьев. Пролетая вприпрыжку мимо меня, она попросила следовать за ней.

- Ну-с, молодой человек, немного поболтаем! – мило улыбнулась она, зашвырнув правую туфлю под стол, а потом открыто улыбнулась. Думаю, ее можно понять. Мои глаза в тот момент напоминали неподвижностью рыбьи, так я удивился увиденному. Казалось, серьезная контора и сотрудники должны быть такими же, но нет! – Сегодня у меня крайне неудобная обувь, - пояснила она и с комично-серьезной миной села за стол.

Собеседование мало напоминало предыдущие. Помпушку мало интересовали мой опыт работы, знания, навыки. Первые полчаса мы разговаривали про ручки, которые жутко важны для престижа. Потом речь зашла о новом фитнес-центре, она с увлечением рассказала о своих занятиях по аква-аэробике. Хм, судя по фигуре… Ну да ладно, лучше уж смолчу. Уже раскланиваясь, я вдруг обратил внимание на календарь, все это время стоящий у моего носа.

- Какая жутко знакомая картина, - бурчание собственного голоса показалось далеким-далеким. Ноги невольно вернулись на нагретое место.

- Это произведение называется «Точка».

- Странное название для такой банальной сценки.

- Вам бы стоило сходить в галерею, там она выглядела еще более нелепо, - хитро улыбнулась моя собеседница. – Выставка уже закрыта, но я могу договориться, чтобы Вам показали каталог. Организатор – один из моих ближайших друзей.

- Спасибо большое, - ответил. – Я лично знаю автора этой картины.

«Как так? Всю жизнь, не смотря на хорошие отметки по учебе и хвалебные отзывы, я был в тени. Родители, девушки, друзья – все бегали вокруг него, а он…»

В тишине чердака паук с треском плел свою паутину. Вокруг старого дивана наматывал круги маленький породистый щенок – недавнее семейное приобретение.

- Ты выставил мою картину, - с укоризной произнес я.

- Может быть, - ответил он.

Язык прилип к гортани.

- Не может быть, а точно. Зачем ты это сделал?

- Она идеально разрушала приторную гармонию выставки, - его усмешка иголкой пронзила кожу во всех местах одновременно.

- То есть ты сознательно выставил меня на посмешище ради собственной жажды славы?

- Никто не знает истинного автора.

- Я знаю, - и ушёл.

Обиднее всего было то, что картина эта очень много значила для меня. Когда-то я ходил в фотоклуб, где мы не только учились делать интересные снимки, которые печатали на большом формате и размещали в местной стенгазете. Однажды я снял полуодетую соседку, которая выгоняла трех своих детей на улицу. Кадр вызвал целую бурю в нашем дворе, поэтому пришлось попросить руководителя, чтобы он ни за что не раскрывал авторства.

Много лет мое творение пылилось в детской на шкафу, пока однажды не исчезло вместе со старыми игрушками. Я был уверен, что ее просто выбросили на помойку. Но на самом деле брат превратил мою фотографию в картину, точь-в-точь повторив каждую линию, сохранив цвета и прочее.

Стыд! Вот что первое вспомнилось, как только мелькнул перед глазами старый сюжет. Обида и злость, зависть и презрение. Буря эмоций захватила меня. Оставалось только понять, зачем он использовал именно мою фотографию, и почему именно она находилась на календаре, а не какая-нибудь другая!

Весь следующий день я посвятил знакомству с братниной выставкой. На всех обложках, календарях и прочем офисном мусоре была именно эта злосчастная картина, в то время как все прочие были гораздо благовиднее и выглядели куда более гармонично и спокойно, чего от него ну никак не ожидалось.

- Вы знаете, молодой человек, - сказал щупленький дядечка, по совместительству неожиданный визитер четырехмесячной давности, - ведь это я уговорил Вашего брата выставить этот шедевр! Он-то и сделало ему имя.

«Хм… - подумал я. – Значит, моя фотография принесла успех».

- Но ведь все остальные картины совершенно другого плана. На них даже людей нет, только движущиеся автомобили без водителей или с тонированными стеклами. Как Вы отважились?

- Все очень просто. Посмотрите на фотографии!

Полотна были расположены в круглой зале так, что взгляд, невольно переходя от одной к другой, обращался к этой незатейливой сценке с разбегающимися в разные стороны перепуганными детьми. «Жуткий лифт-центрифуга», - мелькнуло в голове, так наверняка назвал брат эту экспозицию.

Ну как отнестись к этой странной ситуации? На тот момент я просто был в растерянности, а спустя пару дней и вовсе обо всем этом забыл. Новая работа оказалась не только прибыльной, но и очень интересной. Жизнь закрутилась каруселью, одни впечатления сменялись другими. В моей жизни появилась прекрасная девушка, а с ней и заботы о будущем: квартира, машина, все как обычно. Выставка и неудачная защита утонули в глубинах прошлого.

Спустя пару лет, я вдруг вспомнил о брате. Он стал к тому времени уже известным художником, мотался по разным городам, участвовал в выставках. Но счастья почему-то это не принесло. Чем дороже становились его полотна, тем сильнее он отстранялся от людей. Успех ради успеха высушивал душу, погружая все его существо во мрак одиночества.

Брат отказывался общаться со мной и моей семьей. Но я мог получить от него весточку через картины. Открыв виртуальный тур по галерее с его работами, я вновь увидел собственную переделанную под картину старую фотографию. На сей раз это был «уличный» сюжет про бездомных псов.

Словно страницы, мелькнули перед глазами воспоминания из детства, когда мы дрались за одну игрушку, и я побеждал, хоть и был намного моложе. «Прости меня брат», - обратился к небу мой внутренний голос и сверху пришло: «Прощу, когда выучусь мириться с лифтами, центрифугами, а самое главное с точками!» «Замени их на двоеточия, еще лучше - тире». «Займусь этим на досуге», - голос в ответ улыбался.

Спустя неделю мы уже вместе насаживали шашлыки на шампуры. Вокруг суетились родители, женщины. Пес заливисто лаял на белок, призывно машущих хвостами.

- Мне вчера вдруг пришло в голову, что ведь можно просто расширить композицию так, чтобы лифт превратился в огромную залу. А самыми значимыми частями должны быть бесконечные зеркала, отражающие бесконечность мира, но не отпускающие зрителя никуда!