Убийца. Заключительная глава новой книги Джулия Коронелли 2 Наверное, я первая, кто нашел убийцу своего прапрадеда. Я решила опубликовать полностью. Статья публикуется полностью, поскольку будет издана в книге "Книга Коронелло. часть вторая" С ФОТО ПО ССЫЛКАМ *** Это последняя глава из второй «Книги Коронелло». Прощаясь с Вами, авторы позволят себе некоторое лирическое отступление: Шесть лет назад, в 2007 году нас совершенно не интересовала история семьи Коронелли, но однажды, известный писатель и поэт Евгений Аронович Минин, прочитав стихотоворение Джулии о Валерии Гендельштейне, предложил ей написать историю про её дедушку и бабушку. Так в 2008 году родилась автобиографическая повесть «Калейдоскоп», частично опубликованная в двух газетах: «Информпространство» и «Еврейское слово». В конце 2009 года разразился скандал со знаменитым современным историком Юрием Дмитриевичем Пряхиным, издавшим свою книгу «Греки в истории России XVIII-XIX веков», в которую он включил известнейшие итальянские фамилии: Бароцци, Коронелли, Анастасио. В целях опровержения лжи, мы принялись исследовать генеалогию этих родов. Так появились на свет первая и вторая «Книга Коронелло». Для нас авторов, процесс написания книг – в первую очередь знакомство со многими замечательными людьми из разных стран и городов, которым мы очень признательны. Это было интересно и весело. Пока в марте 2013 года, наше исследование не начало напоминать рассказы Лавкрафта. У нас даже возникло желание остановиться, дабы не стать заложниками прошлого. Убийца ЯКУШЕВ (БАБКИН) ЛАВРЕНТИЙ ТРОФИМОВИЧ (1903, с.Александровка Кореневского р-на Курской обл. — 03.1986, Москва). Родился в семье батрака. Русский. В КП с 08.27 (член ВЛКСМ 1920—1927). Исключен из партии 1960. Образование: сельская школа, Александровка 1915. Ремонтный рабочий, станц.Желобовка МКВ ж. д. 06.15—04.20. «Очень плохо палачам по ночам, Если снятся палачи палачам, И как в жизни, но еще половчей, Бьют по рылу палачи палачей». Александр Галич «Море в далекие годы Пело мне песни, как мать, Море меня научило Грозные бури встречать. Самое синее в мире, Черное море мое!» Михаил Матусовский Июль 1953 года. Россия находится накануне больших перемен. Прошло всего три месяца со смерти Сталина, один из ближайших помощников которого Лаврентий Берия арестован и обвинен в шпионаже в пользу Великобритании. Тогда же в Президиум ЦК КПСС поступает заявление от полковника интендантской службы Якушева Леонида Тимофеевича. Приведем это письмо в небольшом сокращении: «Заявление по делу антигосударственной деятельности Берия Л. П. Считаю своим долгом сообщить известные мне факты об антигосударственной деятельности быв[шего] министра внутренних дел СССР Берия, имевшие место задолго до его ареста. В 1938 году, еще до назначения Берия на работу в НКВД, я был отозван с Украины с должности начальника Житомирского областного управления НКВД и назначен вначале заместителем] наркома, а вскорости наркомом внутренних дел Крымской АССР. Аппарат НКВД Крыма был сильно засорен чуждыми людьми. Среди оперативных работников было много немцев, латышей и татар, в прошлом троцкистов, националистов и выходцев из враждебной среды. Задолго до моего приезда в Крым, в 1937 году, застрелились заместитель] наркома внутренних дел Крыма Штепа и начальник немецкого отделения НКВД Морозов. Никаких следственных мероприятий в связи с этим проведено не было. […]В короткий срок мне удалось наладить деловой контакт с обкомом партии и заручиться его поддержкой в налаживании работы. По агентурно-следственным данным, представленным мне сотрудниками особого отдела авиабригады Анисимовым и Ивановым, нами была вскрыта в Крыму шпионско-террористическая организация, созданная агентом немецкой разведки быв[шим] заместителем] наркома внутренних дел Крыма Штепой. Штепа до приезда в Крым долгое время работал в Грузии, где секретарем ЦК партии был Берия, и в Крым он приехал вместе с наркомом внутренних дел Лордкипанидзе из Тбилиси. По указанию германской разведки Штепа установил связь с рядом ее агентов и для сохранения их от провалов завербовал их «секретными сотрудниками НКВД». Это также облегчало ему возможность связи с ними. […]Особой задачей германская разведка ставила уничтожение в Севастополе военно-морского завода и плавучего дока до начала войны Германии против СССР с целью лишить возможности ремонта боевых кораблей Черноморского флота. […]Объекты для вербовки изучались и намечались через опытных немецких шпионов, немцев — Винц Корнея, Нефф Роберта, Фишера Эмиля, Камерера Фрица и Миллера. Все они для маскировки были завербованы «секретными сотрудниками» НКВД Крыма. После тщательного изучения намеченных объектов вербовку осуществляли Штепа или Винц Давид (зам[еститель] начальника немецкого отделения НКВД). […]В 1937 году немецкая разведка через своего резидента в Москве дала задание Штепе пустить под откос поезд с боеприпасами, следовавший в Севастополь для погрузки на пароход Республиканской Испании. Диверсия не удалась из-за изменения времени отправки поезда. Немецкая разведка с целью проверки боеспособности диверсионных групп дала указание совершить ряд диверсионных актов. Одна группа пустила под откос поезд, вторая группа во главе с Нефф Робертом подожгла в Крыму 2 самых крупных мукомольных завода. Заводы были полностью выведены из строя. В 1937 году немецкая разведка дала задание Штепе совершить террористический акт над председателем СНК СССР В. М. Молотовым, воспользовавшись его приездом в Крым на отдых. Теракт намечался путем устройства крушения поезда. Исполнителями были выделены: Нефф Роберт, Камерер Фриц и Винц Корней. Они должны были связаться с диверсионными группами на железнодорожном транспорте и привлечь их для выполнения этого задания. Штепа должен был получить сообщение из Москвы о времени следования поезда В. М. Молотова. Если это по какой-либо причине оказалось бы невозможным осуществить, Штепа должен был использовать для теракта других агентов, сотрудников НКВД: Винц Давида, Вейнберга и Сетынь. Троцкист Сетынь как начальник отдела по охране правительственных дач в Крыму имел доступ на территории дачи В. М. Молотова. Как известно, В. М. Молотов ни в 1937, ни в 1938 годах в Крым на отдых не приезжал, но это задание немецкой разведки не снималось с исполнения. В 1937 году Штепа, узнав об аресте резидента германской разведки в Москве, покончил жизнь самоубийством. Следствием было установлено, что после самоубийства Штепы по указанию немецкой разведки шпионской деятельностью в Крыму продолжали руководить Винц Давид и Вейнберг Фридрих. По данному делу было вскрыто 14 диверсионных групп и арестовано 98 человек, в преобладающем большинстве немцы. Многие шпионы и диверсанты еще не были арестованы. Следствием по данному делу руководил начальник отдела Азаров А. М. В следственную группу входили: Коршунов, Шестов, Московенко и Безналько. Фамилии остальных следователей не помню. Почти все допросы проводились с участием военного прокурора. Обнаружены при обысках яды и другие вещественные доказательства. Мною была послана справка наркому внутренних дел СССР Берия по данному делу с просьбой дать санкцию на арест Казакова. Высланы были копии всех показаний арестованных. От Берия я получил 23.XI.38 года телеграмму с приказанием выехать в Москву с докладом к нему вместе с начальником отдела охраны правительственных дач Чечельницким. 26.XI.38 года, в день приезда, я был принят вместе с Чечельницким наркомом внутренних дел СССР Берия. […]При докладе Берия спросил меня: «Что там Вы раскрыли в Крыму?» Говорил со мной грубо и раздраженно. Я вручил ему схему немецкого шпионажа в Крыму и доложил, что им руководил быв[ший] заместитель наркома Штепа. Я пытался более подробно доложить это дело, но Берия, не пожелав меня даже выслушать, бросил мне в лицо схему и с грубым криком спросил: «Какая иностранная разведка Вас научила так работать, кто Вас вербовал?» Таким поступком и грубостью Берия, руководителя, облеченного большим доверием партии, я был буквально потрясен и ошеломлен. Но, защищая свою честь, я заявил Берия: «Меня уже 18 лет учит работать партия и советская разведка, никто меня не вербовал. Материалы о шпионской деятельности Штепы и подготовки теракта против Молотова весьма веские. В интересах дела и лучшей изоляции арестованных следовало бы дело взять в Москву». Затем Берия предупредил меня, что я отвечаю своей головой, если что-либо случится с сыном Сталина в Крыму. Я доложил ему, что сам лично выезжал в военно-воздушную школу, где учится сын Сталина, и все необходимое из агентурных мероприятий провел.Я снова поднял вопрос о шпионском деле Штепы, доложил, что следствие идет к концу, и просил дать указание — готовить ли дело в Военный трибунал в Симферополе или на Военную коллегию? Кроме этого, я доложил ему, что шпионские связи ведут и в республику немцев Поволжья, через немецкого писателя Спектора, который связан с крымским шпионским центром. Вместо ответа на мой вопрос Берия снова спросил меня: «Как Вы попали в Крым? Не вербовал ли Вас кто-либо в заговор?» Я заявил Берия, что если у него есть какое-то сомнение, следовало бы проверить более конкретно или освободить меня от работы в Крыму, назначив на другую работу по его усмотрению. Берия ответил мне, что все будет решено, поезжайте обратно в Крым. По возвращении из Москвы Чечельницкий сразу же поставил в известность Казакова о том, что я просил санкцию на его арест и что Берия, вместо дачи санкции, днями арестует Якушева. Через несколько дней я получил указание Берия командировать Казакова в Москву, где он, пробыв несколько дней и дав на меня провокационное заявление, вернулся обратно в Крым. Казаков как враг рассчитал правильно. Если Берия так настойчиво интересуется Якушевым, этот момент он не упустил и ложно сообщил о допущенных якобы мною перегибах, чтобы моим арестом спасти себя. 17 декабря 1938 года по ВЧ мне позвонил в Симферополь Берия и предложил немедленно выехать в Москву. В пути я заметил за собой усиленную слежку, в поезде и на остановках, и понял, что судьба моя уже решена. В Москве, в приемной Берия, я был арестован 19.XII.38 года по справке, составленной начальником его секретариата Шария, с письменным распоряжением Берия: «Арестовать Якушева и Чечельницкого». Вместо меня в Крым был послан ставленник Берия — Каранадзе. В течение 6-ти месяцев меня жестоко избивали в Лефортовской тюрьме, требуя признать, что я агент иностранной разведки и участник заговора, отказывая в предоставлении бумаги для заявления в ЦК партии. Мое заявление о том, что меня оклеветали враги, не принималось во внимание. Мне следователи отвечали: «Можешь жаловаться лампочке, мы бьем тебя по указанию Берия». Следствием по моему делу руководил начальник следственной части НКВД СССР Кобулов, а допрос вели и избивали: заместитель] начальника следственной части Макаров, пом[ощник] начальника следственной части Родос, ст[арший] следователь Пинзур и следователь Глейзер. Нарком внутренних дел Крыма Каранадзе по приезде в Крым создал против меня «доказательства моей виновности». Многих немецких шпионов, кулаков, белогвардейских офицеров, расстрелянных по особому решению Москвы, назвал «стахановцами», превратив их в преданных советской власти людей, чтобы имелось основание расстрелять меня. Все испытания я стойко перенес, ни себя и никого из честных чекистов не оговорил и отказался дать ложные показания. Авантюристам Родосу, Пинзуру и Глейзеру пришлось рыскать по Украине и Крыму и провокационным путем, запугивая моих бывших подчиненных и чем-либо обиженных людей, кое-как состряпать «дело», и меня осудили на 20 лет, буквально за 3 минуты. Меня только спросили, о чем я прошу коллегию. Когда мне было предъявлено дело, я увидел, что оно пустое. Меня арестовал Берия, имея заявление Казакова, Лельчицкого и Щербакова, врагов партии, о которых я просил санкции на арест у Берия. Кроме того, авантюристу Берия не было выгодно раскрыть подготовку теракта против главы правительства СССР В. М. Молотова, потому что это дело раскрыли не его люди. Возможно, у Берия были другие замыслы. Немецкие шпионы, которых надо было расстрелять, отделались легким наказанием, по 3-5 лет заключения в лагерь, а честные люди — чекисты — подверглись жестоким репрессиям, осуждены были и изгнаны из органов НКВД. По особому указанию меня отправили в Заполярный круг на Колыме, лишили переписки и возможности послать даже жалобу. Для меня создали режим, который обрекал на медленную смерть. В лагере меня пытались убить шпионы, родственники которых расстреляны, и местные органы НКВД, вопреки указаниям Москвы, перевели меня в Магадан. Свое заявление я пишу с искренним желанием — помочь в разоблачении вражеской деятельности Берия и поэтому так подробно описал одно из серьезных дел, раскрытых в Крыму [...]Член КПСС, полковник и[нтендантской] с[лужбы] [п.п.] Якушев 18 июля 1953 г». По прочтении письма остаются ощущение лжи и порочности аппарата НКВД. Кто первым друг на друга успеет настучать, тот и в «дамках», но и того свои скоро «пришлепнут». Этот донос Якушева при всей своей красоте слов, служит весьма определенной цели: защитить позиции Вячеслава Михайловича Молотова в борьбе за власть. Дело в том, что письмо написано в 1953 году, а события, о которых в нем говорится, относятся к 1937-38 годам. Тогда нацистская Германия не могла «даже думать» о войне с СССР: Во-первых, не было общей границы между Германией и Россией. Чтобы вторгнуться на территорию СССР надо было сперва пройти через страны: Польшу, Литву, Латвию, Эстонию и Финляндию; Во-вторых, по оценкам мировой общественности Красная Армия была достаточно хорошо вооружена и укомплектована, и победа над ней казалась делом недостижимым; Но самое главное, у Гитлера были очень сильные враги в Европе: Франция и Англия. Люди тех лет хорошо помнили Первую Мировую войну, длившуюся четыре года, когда западный фронт проходил через Францию. Эти соображения использовал Вячеслав Михайлович Молотов, став в 1939 году наркомом Иностранных дел. Заключая мир с нацистами он рассчитывал, что: 1) Резерва для войны с Россией у Германии нет. Все силы нацистов уйдут на многолетнюю войну с Францией; 2) Россия захватит с разрешения Германии несколько приграничных стран, точнее, вернется к границам 1914 года; 3) Россия получит техническую помощь от Германии и дополнительные торговые контракты. (СССР к тому времени имел большой опыт экономического сотрудничества с США, благодаря которому поднял свою автомобильную промышленность). Но планам Молотова суждено было провалиться. Зимой 1939-1940 годов во время советско-финской войны стало понятно, что Красная Армия не такая уж сильная. Весной 1940 года Франция была разбита Германией за полтора месяца. Причем без особых потерь со стороны нацистов. С этого момента война между СССР и Германией стала неизбежной. И виновен в этом Вячеслав Михайлович Молотов, который после смерти Сталина в марте 1953 года был назначен заместителем Председателя Совета Министров СССР. Фактически Вячеслав Михайлович вошел в правящий триумвират: Маленков-Хрущев-Молотов, и заявление о том, что немцы в 1937-1938 годах готовили против него покушение, давал ему алиби в предстоящей борьбе за власть. Но мог ли в 1937-1938 годах такой поворот событий предвидеть Якушев? У авторов этой статьи на руках приговор «тройки» НКВД под председательством Л.Т. Якушева, он вынесен за месяц до встречи с Берией, о которой вспоминает Лаврентий Трофимович. Посмотрим внимательно, где врет Якушев: в обвинительном приговоре на Виктора Викторовича Коронелли речь идет не о немецких шпионах, как пишет Лаврентий Трофимовоич Якушев (Бабкин) в «Заявление по делу антигосударственной деятельности Берия Л. П. от 18 июля 1953 г.», а о японских. Почему такое расхождение? Политическая обстановка 1938 года сулила скорую войну с Японией, которая действительно имела место быть в следующем 1939-ом году. Но зачем Японии Феодосийский порт, его схема, грузы и т.д.? Для неё важны сибирские железные дороги, связывающие Дальний Восток с Уралом и Центральной Россией, а не Черное море, но прочтем внимательно: «Выписка из протокола № 21 от 27 октября 1938 года. Председатель Тройки: Нарком Внутренних Дел Крым. АССР Капитан Государственной Безопасности тов. Якушев Члены: Секретарь Крым. ОК ВКП тов. Сеит-Ягьев. Прокурор Крым АССР - тов. Щербань Секретарь: Нач. 1-го Спец Отдела НКВД Крыма Мл. лейтенант Госбезопасности тов. Малыхин Слушали: След дело № 6758-XI Отд. НКВД Крыма По обвинению: Коронелли Виктора Викторовича, 1887 года рожд., уроженца города Феодосии, русского, гражданина СССР, сына подполковника старой армии, бывшего дворянина, при белых организовал портовую полицейскую стражу, до ареста работал плановиком Феодосийского порта. В том, что: Является агентом японской разведки, куда был завербован в 1923 году резидентом той же разведки Манцеводом. Собирал и передавал шпионские сведения о расположении в Крыму частей Красной Армии о работе Феодосийского порта. За свою шпионскую деятельность получил от японской разведки 500 рублей. Виновным себя признал. Арестован 1 апреля 1938 года. Содержится в Симферопольской тюрьме. ПОСТАНОВИЛИ: Коронелли Виктора Викторовича расстрелять. Имущество, лично принадлежавшее ему конфисковать. Дело сдать в архив. Приговор исполнен 28 ноября 1938 года. 11ч. 45 м. Председатель Тройки: Нарком Внутренних Дел Крыма. Капитан Госуд. Безопасности /Якушев/(подпись) Секретарь Крым ОК ВКП (б) Сеит-Ягьев(подпись) Прокурор Крым. АССР Щербань (подпись) Нач. 1 СПО НКВД Крым АССР мл. лейтенант Госбезопасности Малыхин (подпись) ВЕРНО: Сотрудник УКГБ Повержук (подпись)». Вот так вот – постановили, объявили японским, даже не немецким разведчиком, задним числом сфабриковав и подписав обвинение, самостоятельно расстрелял его, несмотря на запрет из Москвы. Посмотрите и сравните внимательно даты. Приговор Коронелли В.В. и документ из «Книги памяти» Симферополь, 2010 год: «Документ № 34 ИЗ СПРАВКИ НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ КРЫМСКОЙ АССР КАРАНАДЗЕ О НЕЗАКОННО ПРЕСТУПНЫХ ДЕЙСТВИЯХ В РАБОТЕ ТРОЙКИ НКВД г. Симферополь 3 марта 1939 г. Совершенно секретно Во время работы последней тройки НКВД Крымской АССР, за период с сентября по ноябрь м-ц 1938 г., со стороны Якушева, быв. наркома внутренних дел крымской АССР, были допущены незаконно преступные действия: 1. Во время заседания тройки НКВД Крыма, членами Тройки — секретарем обкома ВКП(б) т. Сеит-Ягья, быв. прокурором Крыма т. Щербань и председателем Тройки Якушевым выносились по некоторым делам решения: «доследовать», «заключить в ИТЛ», которые Якушевым после решения ЦК ВКП(б) и СНК от 17 ноября 1938 г. самим лично, без согласования с другими членами, были исправлены на 74 чел. в сторону увеличения срока заключения в ИТЛ и замены решения «доследовать» на заключение в ИТЛ и к расстрелу, а именно: а). Увеличен срок заключения в лагере — 3 чел. б). Замещению «доследования» заключением в ИТЛ — 31 чел. в). Заменено «заключение в ИТЛ» и «Копия документа Заменить «доследование» — расстрелом — 40 чел. Причем из числа 40 чел; по которым было исправлено решение на «расстрел» было фактически расстреляно после решения ЦК ВКП(б) и от 17 ноября 1938 года — 15 чел. Указанное выше было сделано вследствие того, что ни прокурор т. Щербань, ни секретарь Обкома ВКП(б) т. Сеит-Ягъя, подписывая подлинные протоколы тройки, на основании которых проводились решения не сверяли со своими записями в повестке на заседании тройки. К 25 ноября 1938 года, т. е. уже после решения ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. о прекращении работы Тройки, вследствие того, что не были оформлены протоколы тройки и не подписаны членам Тройки Якушевым, Сеит-Ягъяевым, Щербань, не были приведены в исполнение решения Тройки на 1347 человек осуждённых. 26 ноября 1938 г., на основании телефонного распоряжения Якушева, находившегося в то время в Москве… были вызваны т. Щербань и т. Сейт-Ягъя для подписи протоколов, которые и подписали их за один вечер на 1347 чел., задним числом и без проверки со своими записями в повестках… Сеит-Ягъя по решению Бюро Обкома ВКП(б) 28 апреля 1939 года снят с работы третьего секретаря обкома партии и исключён из рядов ВКП(б). По подписанным 26 ноября 1938 г. протоколам было расстреляно 737 человек, большая часть (519 чел), после возвращения Якушева из Москвы и его подписи под протоколами. ГААРК, ф. п-1, оп. 1, д. 2004, л. 3–4. Копия». Периодически репрессивный аппарат СССР сам подвергался чисткам. Всю ответственность за зверства возлагали на конкретных исполнителей. В эти годы для обывателей наступало сильное послабление. Не был исключением и ноябрь 1939 года. Аппаратом НКВД к тому времени уже полгода руководил Лаврентий Павлович Берия, о котором так негодует Лаврентий Якушев. За показной грубостью Берии кроется задание по ликвидации прежнего аппарата НКВД. Когда Берия ругает Якушева, Виктор Коронелли сидит в тюрьме. Видимо, сразу после разговора с Лаврентием Берией, Якушев звонит в Крым и требует подписать приговоры оставшимся узникам задним числом. С очень большой вероятностью, можно утверждать, что среди них был и Виктор Викторович Коронелли. Расстреляли его 28 ноября. Подписание протоколов Тройки НКВД задним числом было 26 ноября. Дата приговора из документов 27 октября. Как раз задним числом. В противном случае, непонятно зачем месяц тянули исполнение приговора. И еще одно подтверждение вышесказанному – выдержка из статьи Дмитрия Соколова "Меч, занесенный над Крымом»: «В ноябре 1938 г., получив телеграмму правительства от 16 ноября 1938 г. о немедленном прекращении работы тройки, Якушев самостоятельно изменил приговоры на 74 человек, из которых троим был увеличен срок заключения в лагере; 31 – доследование заменено на заключение в ИТЛ; 40 – заключение в лагерь и доследование заменено на расстрел. А поскольку на момент получения директивы Москвы на рассмотрении тройки находилось множество дел осужденных, по которым не были оформлены протоколы и не приведены в исполнение приговоры на 1347 человек, соответствующие постановления были оформлены задним числом. Всего по спискам, составленным и подписанным с 20 по 29 ноября 1938 г., крымские чекисты расстреляли 822 человека, основная часть которых (770) оказалась уничтожена 28 и 29 ноября. Причем, одним из расстрелов, в ходе которого было убито 553 человека (среди них – беременные женщины), Якушев руководил лично». Лаврентий Якушев выслуживался, отправляя людей сотнями на тот свет, ради очередного воинского звания, ради записи в личном деле: «Из статьи А.Г. Теплякова. «Амнистированные чекисты 1930-х гг. в период великой отечественной войны» опубликовано в «Клио» журнал для учёных. 2012. № 7 (67). с. 69–76». «Одним из наиболее беспощадных среди амнистированных был Л.Т. Якушев (Бабкин). Работая с октября 1937 г. по февраль 1938 г. начальником УНКВД по Житомирской области и получив за усердие орден Красной Звезды, он «лично принимал участие в избиении заключённых, приговорённых к ВМН, в сожжении 11 заключённых. По его приказу заключённые сами копали себе могилы. 200–250 связанных заключённых ставили в очередь и расстреливали на глазах других заключённых». Также Якушев санкционировал конфискацию у арестантов ценных вещей и хорошей одежды без составления квитанций; по его приказу сотрудники «занимались вытаскиванием кирками и клещами золотых зубов изо рта трупов расстрелянных. Затем капитан госбезопасности Якушев возглавлял НКВД по Крымской АССР и за нарушения законности в 1939 г. был осуждён на 20 лет лагерей, в т. ч. за то, что непосредственно руководил расстрелом (в котором принимал личное участие) 553 чел., осуждённых тройкой и казнённых – с целью замести следы – уже после запрета приводить в исполнение приговоры троек. Всего по спискам, оформленным и подписанным задним числом с 20 по 29 ноября 1938 г., крымские чекисты расстреляли 822 чел. В октябре 1941 г. Якушев был амнистирован Президиумом Верховного Совета СССР и сразу направлен в НКВД. В 1942–1944 гг. он участвовал в разведгруппах партизанских отрядов в Смоленской и Витебской областях, выслужил чин полковника, партийный билет и орден Ленина, а с 1945 г. подвизался на ответственной хозяйственной работе. Правда, в 1960 г. Якушева исключили из партии; умер он в Москве в 1986 г.». «Еще награды: знак «Почетный работник ВЧК—ГПУ (XV)» 08.04.34; орден Красной Звезды 19.12.37; орден Ленина; 2 ордена Красного Знамени; 5 медалей». После войны работал заместителем министра по тылу, по снабжению. Спустя три года, после изгнания из КПСС Якушева, был исключен из партии и Вячеслав Михайлович Молотов. Очевидно, изгоняли весь клан. Правда, на этот раз без расстрелов и тюремных сроков. Мир становился гуманней, но сути своей не менял. Давайте сравним палача и его жертву – Виктора Викторовича Коронелли. Человек он был яркий, веселый, наделенный литературным и актерским талантом. В 1911 году, он вместе с братом выпускал газету «Феодосийские новости». Причем, согласно следственным материалам, родной брат Леонид по документам был испанцем, родная сестра Валентина – тоже испанского происхождения. Сама фамилия Коронелли восходит к последнему раввину Сеговии Фернандо Перес Коронель. Подробно об этом мы писали в первой «Книге Коронелло». Вот воспоминания Татьяны Яновны Коронелли снохи Виктора Викторовича Коронелли опубликованные многие годы спустя в газете «Вятская речь»: «[…]Газета «Вятская речь» уже печатала ее воспоминания об О. Л. Книппер-Чеховой о телефонном разговоре с замечательной артисткой. Сегодня мы публикуем рассказ Т.Я. Коронелли . (…) Он родился в Крыму, г. Феодосия, в 1892 году (предположительно). Как мальчиком рос с незаурядными способностями, так и в последующей жизни способности его и талант росли, расцветали, совершенствовались.[…]Жена Виктора Викторовича, Александра Георгиевна, была домашней хозяйкой, отличным удивительным товарищем мужу. Мой муж был старшим сыном [Виктора Викторовича – прим. авторов], Ростислав Викторович родился в 1912 году. К нему домой стремилось много молодежи, так как Виктор Викторович был их кумир. Всегда находил время для товарищей сына. Спорт на земле, на воде, увлекательные рассказы своего сочинения, песни, смех, юмор, всевозможные шутки. Виктор Викторович был другом Ивана Поддубного. […]Он часто получал от знаменитого борца предложение идти в цирк, но предметом его увлечения был самодеятельный театр, который с благотворительными концертами, объехал весь Крымский полуостров.» Далее из газеты: «В юности, до революции, Виктор Викторович был членом какой-то группы, либо партии, которая имела свою программу и осуществляла определенные идеи. Вот от этой партии Виктор Викторович и еще два товарища получили задание поехать в Петербург передать нужное сообщение, получить консультации. По прибытии в город выяснилось, что, несмотря на принятые предосторожности – вышли на платформу из разных вагонов и двинулись разными направлениями – началось преследование. Виктор Викторович вскоре почувствовал, что его кто-то преследует. Ускорил шаг, а затем побежал. Сознание подсказало – нужно скрыться в дом. Вбежав в подъезд, услышал звуки музыки, определил из какой квартиры, и ринулся туда. По какой-то случайности дверь была не заперта. Из прихожей вбежал в ту комнату, где музицировали. Из-за рояля встал человек. Это был Федор Иванович Шаляпин. - Федор Иванович, спасите, за мной гонятся! Ф. И. Шаляпин молча указал на занавеску, и снова сел за инструмент. Вскоре раздался шум в прихожей. Федор Иванович вышел. Это были полицейские. - Простите, Федор Иванович, к Вам вбежал преступник, мы должны обыскать вашу квартиру. - Сударь, Вы намереваетесь нанести мне оскорбление? - Но, Федор Иванович, это же… - Вон! – Федор Иванович указал пальцем на дверь. - Но, Федор Иванович, это… - ВОН!!! – Без звука господа полицейские ретировались. Сев за рояль, Шаляпин пригласил Виктора. Познакомился. И, попросив у него извинения, продолжил подготовку к вечернему концерту. Заиграл. Музыкальный молодой человек проникся мелодией и машинально начал вторить. Шаляпин через несколько мгновений остановился. Взглянул на сидящего рядом. - Это ты? -Я, извините, Федор Иванович. Увлекся. Шаляпин продолжил занятие. Картина повторилась. - Виктор, это ты? - Я. Извините Фе…. - А, ну давай попробуй это… А, ну еще.. еще давай… А вот это.. Виктор! Поедем со мной в театр! - Простите, Федор Иванович, не могу. Я в розыске. - А ч-чорт! Жаль! Федор Иванович остался весьма доволен способностями Виктора, его голосом и музыкальным слухом. Виктор изрядно пробыл у Шаляпина. Вместе пообедали, а затем Федор Иванович уложил незваного гостя отдыхать, а сам пошел погулять. Гулял часа полтора. Убедившись, что всё спокойно, проводил Виктора Викторовича, причем – словом не полюбопытствовав «о его преступлении». Сам же Федор Иванович отправился в театр. Об этом эпизоде мне часто приходилось слышать в кругу семьи мужа. Воспоминания заканчивались песней Варяжского гостя из оперы «Садко» Н. Римского-Корсакова в исполнении моего мужа. У него был красивый баритон. Именно эту песню пел Виктор Викторович Ф.И. Шаляпину. Наша семья преклоняется и боготворит Ф.И. Шаляпина как великого певца и замечательного человека». Конечно, многое из этого может оказаться всего лишь семейной легендой. Безымянная партийная организация, неизвестная дата встречи с Шаляпиным, отсутствие, упоминания о Коронелли в мемуарах Шаляпина вызывают некоторые сомнения у авторов. Но о плохом человеке, спустя 30 лет после его смерти такое уж точно не напишут. Вспоминает о своем деде дочь Ростислава Викторовича Коронелли Елена Ростиславовна Панченко 1944 года рождения: «Когда Виктор Викторович был уже солидным человеком, он носил очень дорогие часы. Ни у кого во всем городе таких и быть не могло. Однажды, рано утром, выйдя на прогулку с собакой, он повстречал молодого человека, который любезно поинтересовался: «Который час? А то мои часы сломались». И при этом показал ему свои часы. Виктор сразу узнал свои часы в руках незнакомца: сначала он остолбенел, потом кровь ударила ему в голову и, не разбираясь в деталях, он так отдубасил молодого человека, что тот еле ноги унес. Злой он вернулся домой и обратился к жене: «Саша, ты представляешь, какая наглость. Только, что у меня хотели украсть часы. И мало того, что украсть, еще и в лицо ими ткнули.» «Витуся, твои часы лежат на камине». И вправду на камине лежали его часы. Долгое время, до сумерек Виктор бегал по городу, в поисках незнакомца, чтобы вернуть ему его вещь и попросить прощения. Но так и не нашел». «Однажды из порта он принес поросеночка. Свинья умерла при родах, и молодые поросята были обречены. Жена Александра выкормила бедную хрюшку, разместила ее в коридоре, сшила для неё подушечку, на которой она спала, как собака. Один раз подушка пропала. Свинья бегала ночью по всему дому и дико визжала, не давая спать, плача и требуя обратно свой «домик». Домочадцы тоже бегали по дому и искали её подушку. В конце концов, все закончилось хорошо. И хрюша уснула на своей любимой подушке. По тем временам, свинья – домашнее животное, было что-то неслыханное. Это спустя сто лет стало модным, благодаря веянью из Америки». С марта 1935 года действовал Закон, по которому родственникам «врагов народа» грозило 8 лет лагерей, если они не откажутся от своих близких. «Мой отец, сын Виктора Викторовича – Ростислав, в то время был на комсомольской работе. Его вызвали и предложили отказаться от отца. Так и сказали: «Твой отец – враг народа. Откажись от него или тебя арестуют». Ростислав бросил на стол комсомольский билет и крикнул, что от отца не отречется, что он с ума еще не сошел. После этого поступка, ему пришлось срочно уехать в другие края: Феодосию, а потом в Краснодар». И совсем страшно звучит история о последних минутах жизни Виктора Викторовича Коронелли: «Он просидел полгода, но виновным себя не признал. Тогда его подвергли пыткам: заставили двое суток стоять. (Так рассказывала его дочь Валерия Викторовна Коронелли 1918 года рождения). Ей было тогда 20 лет. Её брат Ростислав не пускал к окну, когда их отца выводили на расстрел. Виктор не мог идти, так распухли ноги. Конвойный толкал его прикладом в спину. Валерия после этого всю жизнь завязывала закрытую на замок дверь на ночь веревкой, боясь непрошенных гостей. Хотя все прекрасно понимала. Сама над собою смеясь: «Что я делаю? Кому надо и так пристукнут». Тысячу таких замечательных людей, как Виктор Викторович убил Якушев. Нередко встречается утверждение, что сталинский террор был политическим, т.е. уничтожали оппозицию или неблагонадежных, на которых поступил донос. Это не так. К примеру, самого известно русского антикоммунистического писателя Михаила Булгакова в те годы никто не арестовал. Забирали исключительно по экономическим причинам: надо было получить рабов для строек коммунизма или очистить административный аппарат от старшего поколения, дать дорогу комсомольцам. Например, Булгаков не подходил ни под одну из этих категорий. Плановик порта был крупным начальником в городе, что и явилось единственной причиной его уничтожения. Партией формировался план на рабов и расстрельные списки: «До самого конца 1937 г. на территории полуострова шли нескончаемые аресты. 15 октября для Крымской АССР был выделен новый "лимит" на 800 человек (300 – по первой и 500 – по второй). К январю 1938 г. крымский "лимит" достиг 4 тыс. человек». (Из статьи Дмитрия Соколова "Меч, занесенный над Крымом"). Боялся ли Якушев суда? Нет, он отсидел за эти убийства два года, и новое наказание для него было бы заведомо незаконным. Оглядывался ли он, выходя из подъезда, не караулят ли его родственники убитых? Конечно, же – нет. Мучили ли его муки бессонных ночей, как булгаковского персонажа генерала Хлудова? Нет. Не было у него совести, и вряд ли к старости лет она обнаружилась, а что у него было, так это богатая фантазия и литературный дар. В конце жизни он издал книгу в издательстве ДОСААФ «След Кометы» о разведчиках в годы Второй Мировой Войны. Посмертно была издана книга «Последний рейд «Тигриса-2». Книги убийцы-Якушева продаются на «развалах», в букинистических лавках, книжных интернет-магазинах и сейчас. Что еще вероятно было в его беззаветной старости: парады на 9 мая, уроки в школе, где он рассказывал детям о своей «героической» молодости, как боролся с фашистскими диверсантами накануне войны. Такие уроки были в каждой советской школе. И ученики слушали, относясь с уважением – благодарили. В людях воспитали самое страшное – лицемерное равнодушие к убийцам. Удивительно, но сын палача и внук жертвы жили долгое время на соседних улицах. Повесть «Калейдоскоп», начинается с рождения автора в большой московской квартире на Соколе, а напротив через Чапаевский парк, жил сын палача и его семья. Сын Лаврентия Трофимовича Владимир Лаврентьевич Якушев – Директор учреждения Российской Академии Наук Института Автоматизации Проектирования РАН, внучка Лаврентия Якушева закончила Финансовую Академию, которая находится напротив её дома. Коронелли завидовать высоким постам, материальному положению и образованию не приходится. Этот род уже не первый век дарит человечеству крупных администраторов, ученых, дипломатов, художников и литераторов. Виктор Викторович был далеко не первый в роду Коронелли, кого убили в угоду политике. В отличие от русских, мы относимся к этому по-итальянски. Единственно, что радует – убийца к моменту нашего открытия уже умер. Тяготит авторов только один вопрос: скольким таким, как Лаврентий Якушев, ежегодно возлагают цветы лидеры совсем других партий, религиозные деятели?! Новые «узники совести» пополняют сегодняшние тюрьмы России, не зная, или не думая о том, что было в годы «красного террора», не понимая, что этими репрессиями руководит такой же «Лаврентий Якушев-Берия» – убийца, под видом демократа и гаранта новой Конституции, и что тогдашнее НКВД и нынешнее ФСБ – спустя столько лет, является тем же лживым и беспощадным даже к себе – органом власти. Но мир всегда, вечно держится лишь на небольшой «горстке» благородных людей, которых так стремятся истребить, что аж скулы сводит от ненависти к ним. Не дождетесь! Джулия Коронелли 31 марта 2013 года. Москва | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
