Рано утром Ийвэ мысленно поздравила себя с восемнадцатилетием

и твердо решила сегодня же ночью уйти из харзала.

После полудня, Ональ в который уже раз направилась к

колодцу. Набрав воды в одно ведро, услышала гулкий перецок

копыт по каменной дороге. Он быстро и угрожающе приближался.

Ийвэ принялась лихорадочно размышлять: бежать к котлам на

кухню с одним ведром, так разорется, раскричится Васпа и

надает тумаков, а наполнять второе ведро было поздно.

Всадники мчались прямехонько к колодцу. Во главе отряда

из тридцати отборных мальцелов, ехал сам управитель здешней

округи - Ма-Тюг.

По принятым законам и указам Рагруота, простым, низшего

сословия харматам нужно опустится на колени, склонить спину

и голову до земли и вытянуть вперед руки. Кто не успевал

склониться, тому рубили с разлету голову.

Своей головы Ийвэ не хотела лишаться из-за дурацкого поклона.

Она поискала глазами, куда бы шлепнуться, выразив тем самым

почтение и повиновение управителю, но кроме грязи и лужи

выбора не было.

Ийвэ чмокнулась лицом в грязь. Как это не противно делать,

однако находясь в стране врага подчиняйся его законам, иначе смерть.

Тело Ональ начало подрагивать от поступи тяжеловесных коней.

Вдруг топот копыт ближайшего коня прекратился.

- Эй ты! - раздался над ней властный, рычащий голос.

Ийвэ слегка приподняла голову. На нее желтыми, горящими глазами

уставился управитель Ма-Тюг.

- Ты, ты! А ну-ка поднимись!

Сердечко Ийвэ сжалось от страха. Неужели эта горилла что-то

заподозрила? Чего он унюхал своим плоским носом? Но ее страхи

оказались напрасными. Ма-Тюгу просто польстило, что ничтожная

харма не раздумывая плюхнулась в грязь, не ища сухого места.

- У кого ты работаешь, вонючка? - Желтые, злые глаза казалось,

сверлили Ийвэ насквозь, но чары Грязной речки служили

надежным щитом. Ма-Тюг видел перед собой лишь грязную,

дрожащую харму.

Мальцелы стоявшие полукругом дружно загоготали предчувствуя

забаву, но забавы не получилось. Ма-Тюг злобным окриком пресек

смех подчиненных, те недовольно замолкли.

Охрипшим голосом от волнения, Ийвэ ответила грозному

управителю, что работает служанкой у Карчата в харзале " Рога

дракона".

- Теперь ты будешь работать у меня, в замке Тырмек. Вчера

вечером издох один раб прислуживающий на кухне. Ты, вонючка,

заменишь его.

На рыкающий голос управителя и ржание коней выскочил из

двери кухни харзала Карчат. Он кинул испуганный взгляд в сторону

служанки, не натворила ли та чего, не нанесла ли ему убыток?

Ийвэ знаком показала, что все в порядке. Карчат облегченно вздохнул.

Управитель Ма-Тюг между тем грузно спешился с коня,

поправил кожаные ремни со стальными пластинками на широких

плечах и тяжело ступая новыми сапогами молча пошел к

раскрытой двери харзала. Он сегодня сделал длительный обход близ

лежащих окрестностей. До своего замка далекавато, а прополоскать

горло вином нужно сейчас. За угрюмым управителем радостно

гомоня и хохоча в предкушении выпивки, кинулись в харзал

мальцелы.

Карчат зашипел на Ийвэ:

- Умой рожу, свинья! Ты распугаешь всех моих посетителей.

И побежал следом за мальцелами.

- Хозяин, управитель Ма-Тюг взял меня к себе в замок

работницей на кухню, - в догонку крикнула Карчату, Ийвэ.

Тот на секунду обернулся, неопределенно махнул тонкой

рукой и скрылся за дверью харзала.

Ийвэ набрала второе ведро воды, умылась, вытерла рукавом

лицо, затем в мрачном настроении поспешила на кухню. И чего

она медлила уйти из этого паршивого харзала? Вот, дождалась.

Из замка управителя наверно не так легко будет сбежать. Ладно,

видно будет. Она что-нибудь придумает.

Ма-Тюг засиделся до вечера, в одиночестве сидя за столом

и накачиваясь вином. В углу, за двумя длинными столами

выпивали, закусывали, его гвардейцы мальцелы. Бравым ребятам

тоже нужно иногда взбодриться, не каждый день они бывают

в харзале.

Выпив очередную кружку вина, управитель Ма-Тюг позвал к себе

хозяина Карчата. Между ними начался торг. Карчат заломил

за Ийвэ двадцать полусеребряников, на все лады расхваливая

работящую служанку. Но Ма-Тюг не уступал по жадности

Карчату.

- Двадцать полусеребряников за кухонную обглодку?! -

взревел управитель. - Не много ли просишь, ты, старый

пройдоха и сквалыга? Да если я захочу, мои ребята в два счета

разнесут на кусочки твой поганый гадюшник, а девчонку я

даром возьму!

- Ну-ну, - слащаво улыбаясь сказал хозяин, хотя у самого

затряслись поджилки. Управитель слов на ветер не бросал.

Его пьяная, орущая свора действительно в один момент все

сокрушит. - Я согласен за пятнадцать...

- Десять!! Да и то слишком жирно для тебя, хапуги. На,

получай!

Ма-Тюг достал из кошелька десять полусеребряников и отдал

хозяину. Тот низко кланяясь сгреб серебро в карман. В это

время вошла Ийвэ с широким подносом, чтобы собрать пустые

кружки.

- Оставь поднос, - крикнул ей Карчат. - Отныне, ты у меня

больше не работаешь. Кланяйся нашему управителю, да ниже

кланяйся, небось спина не переломиться. Ведь он только из

милости взял к себе, тебя, грязную, безродную нищинку.

Ийвэ низко склонилась, как могла. Карчат сильно злился, что

уходит дармовой работник. Где же такую услужливую и

расторопную найдешь? И вместо двадцати полусеребряников выручил

лишь десять. Только-только заплатить налог за харзал.

Шумное, свистящее дыхание вырвалось из плоского носа

управителя Ма-Тюга. Он смахнул с бороды крошки и гаркнул на

весь зал:

- А ну, олухи и бездельники, живо собирайтесь! марш к коням!

До самого утра собрались здесь штаны протирать и заливать

свои глотки!

Пьяные песни гвардейцев моментально стихли. Ворча, как

Чоулени у которых отобрали кость с мясом, они неспешно

вставали из-за столов, поправляя пояса с мечами и на ходу

допивая остатки вина из кружек.

Видя неторопливость своих гвардейцев, желтые глаза Ма-Тюга

яростно сверкнули, налились кровью. Встав во весь рост, а

он был выше на целую голову мальцела, уперев руки в бока,

рявкнул так, что закачалась железная люстра в зале:

- Быстрее недоумки тупорылые! Не испытывайте моего терпения!!

Ильц, ко мне!

- Я здесь! - выскочил из кучи гвардейцев, молодой мальцел.

На его смуглом лице лоснились от жира жиденькие усы и бородка

залитая вином.

- Посадишь ее взади себя и привяжешь к луке седла, - корявый

палец Ма-Тюга ткнул в сторону притихшей Ийвэ.

- А может впереди посадить... - многозначительно подмигнул

своему начальнику Ильц и его узкие черные глазки

сладострастно заблестели.

- Но, но. Баз баловства у меня. Сейчас мне нужна хорошая

служанка, а не полудохлая крыса. Иди и исполняй, как я велел.

Нам до полуночи надо добраться в Тырмек.

Волосатая, мускулистая рука протянулась к Ийвэ больно

схватив за локоть.

- Давай шевелись, красотка, если не хочешь угодить на ужин

к вампиру или в подземелье ильгена.

Ийвэ, живя в харзале узнала, что с полуночи до четырых часов

утра время специально отдано вампирами и ильгенам, которым

служили еще летучие бестии - вассы. Собиратель Тьмы неспроста

разрешил пользоваться лучшим ночным временем ильгенам и их

ученикам - стунам. Ведь Хармалог находился ближе всех к

бывшим границам кадинхоров. Ну и чтобы лазутчики и шпионы не

использывали темные часы для вредительских целей, а ольсов

ловили уже не раз, Рагруот разрешил верховному ильгену

Таурибу распоряжаться этими часами на свое усмотрение.

Несмотря на порядочное опьянение, гвардецы довольно быстро

уселись верхом на коней и ждали одного, когда их начальник,

управитель Ма-Тюг сядет на коня и прикажет ахать в родовой

замок Тырмек.

До замка Тырмек кони гвардейцев неслись галопом где-то около

двух часов, потом всадники сбавили ход скакунов на более

спокойную рысь.

Дробно стучали копыта по каменным плитам дороги. Тщетно

старалась Ийвэ усмотреть что-то в непроглядной тьме. Ее

окружали тела мальцелов, от которых исходил вонючий запах пота,

дыма и винного перегара. Глаза гвардейцев зловеще светились

желто-оранжевым огнем. Для них темнота не была помехой.

Наконец все остановились, а управитель Ма-Тюг заколотил

железной дубинкой в ворота замка. Ворота с лязгом открылись,

поднялась решетка с шипами, пятеро слуг с факелами молча

встречали своего хозяина.

Отряд мальцелов сразу направился к левому крылу замка, где

находились конюшни и казарма. Ильц, не мешкая спешился,

развязал кисти рук Ийвэ, но не удержался и щипнул ее за

ляжку.

- Слезай, красотка, приехали. Ступай побыстрее к управителю,

пока он не разозлился на тебя. Наш начальник медлительных не

любит.

Ийвэ почти не дыша подошла к Ма-Тюгу и низко поклонилась.

Стоявший рядом высокий слуга вопросительно посмотрел на

хозяина замка:

- Это наша новая работница?

- Да! - рявкнул в ответ Ма-Тюг.

- Куда прикажете ее определить?

- На кухню!!

- Слушаюсь. Идем. - обратился к Ийвэ слуга.

В слабом свете факела, Ональ немного разглядела высокого

слугу. Он выглядел старым, но был еще силен и крепок. Одет,

как все малочисленные слуги в замке/остальных призвали в

войска Загруота/ в серые штаны и куртку с круглыми

железными пуговицами, ноги обуты в кожаные узкие сапоги.

Слуга привел Ийвэ на кухню, велев обождать. Через некоторое

время он вернулся с охапкой одежды. Он велел переодеться,

а старые лохмотья сжечь в камине, затем удалился из кухни.

Сняв с себя все, кроме сорочки прикрывавшей кольчугу, Ийвэ

надела на себя серую длинную до пола юбку, такого же цвета

рубаху и синий передник. Едва завязав концы передника за спиной,

услышала шорох и гнусавый голос взади:

- Почему ты не сняла старую сорочку с себя?

Ийвэ мгновенно обернулась, но в полумраке кухни трудно кого

усмотреть. Лишь одни выпученные глаза маслянисто блестели

от света красных углей в камине.

Существо, скорей всего женского пола было ниже ростом Ональ,

корявей сложено, и надо думать тайно подглядывала за

переодеванием.

За это, Ийвэ сразу же невзлюбила странную особь с рачьими

глазами и поэтому дерзко ответила ей, посчитав, что она

тоже прислуживает на кухне.

- Сорочка почти новая, зачем переводить добро? К тому же,

вдруг я могла испугать своими мослами кого-нибудь?

Незнакомка поняла намек новой работницы и злобно зашипела

в ответ:

- Твои мослы испугают только крыс в подвале, голодранка.

Знай, уродина, я Хота Монта, главная ключница в замке и впредь

попридержи свой рабский язык, когда разговариваешь со мной!

Ийвэ ничего не оставалось делать, как склониться перед

ключницей. Та, шипя и брызгая слюной от злости, шаркая ногами,

медленно вышла из кухни, бросив напоследок мрачный взор на

новую работницу.

Скрестив руки на груди, Ийвэ глубоко вздохнула. Ну вот,

теперь эта Хота Монта глаз с нее не спустит. Однако, если

разобраться, что случилось бы с ними она еще и сорочку, показав

тем самым затаившейся ключнице в темноте, кольчугу? Можно

сказать Ийвэ повезло, но ухо надо востро держать в замке

Тырмек и особенно с Хотой Монтой.

А Хота Монта встала до зари, чтобы пинками поднять дерзкую

на язык новую прислугу. Но каково же было удивление, когда

большая кухня оказалась подметенной, огонь в очаге пылал, в

больших котлах нагревалась вода. Хота затопала ногами от

досады и ярости. Мерзавка оказалась такой расторопной! Э, нет!

Эта стерва специально раньше ее поднялась, дескать, вот

какая я трудолюбивая, никчему теперь ты, лупоглазая, не

придерешься. Хота распаляя саму себя такими мыслями заметалась по

кухне, ища ненавистную работницу.

Дверь кухни распахнулась, вошел повар с заспанными красными

глазами, следом за ним шла Ийвэ с большой охапкой дров в

руках.

-А, вот ты где! - заголосила Хота противным голосом,

протягивая узловатые пальцы к волосам Ййвэ, чтобы вцепится в них

и выдрать порядочный клок.

Но повар разозлившись от визга ключницы, сильно ударил

кулаком в грудь Хоты Монти.

- Чего орешь, пучеглазая дура? Хочешь разбудить нашего

управителя прежде времени? Ты смотри, владения ильгена

Аздена неподалеку. Не замедлит он прислать за тобой своих

слуг.

Выпученные и без того глазищи ключницы, казалось совсем

вылезут из орбит от злости. Издав шипение двадцати змей, Хота

с проклятиями выбежала из кухни. Ключница до смерти боялась

ильгенов и поэтому угроза повара подействовала на нее,

подобно струе кипятка. Однако пробегая мимо Ийвэ со всей силой

ударила ту по спине и сейчас же закричала от боли:

- Ты что, вшивое отродье, из железа сделана?

- Из железа не из железа, но кости мои покрепче железа, а

шкуру мою с ранних лет настолько отдубили палками и

плетками, пинками и тычками, что она сделалась тверже стали. -

ответила Ййвэ, но у самой тревожно екнуло сердечко. Как бы

Глазунья / так про себя окрестила Ийвэ ключницу/ не

заподозрила чего. Но вроде обошлось, Хота дуя на ушибленную

руку выскочила опрометью из кухни.

В замке Тырмек у Ийвэ оказалось намного меньше работы, чем

в харзале у Карчата. В свободное время Ональ осторожно

обследовала весь огромный замок управителя Ма-Тюга.

Узкие, маленькие окошки забраны тяжелыми решетками и

находились высоко над землей. Железные ворота с решеткой всегда

на запоре. Часовых управитель никогда не выставлял. Они

были не нужны. Замок Тырмек окружали темные, непроходмые

чащобы и болотистые низменности и озера в которых жили

подводные змеи. К тому же, по соседству находился замок

колдуна ильгена Аздена. Днем из замка бежать опасно и трудно,

а ночью и подавно. Каким же милым казался Ийвэ ханзар

"Рога дракона". Бежать оттуда, что пару раз плюнуть и никто бы

особо не хватился. Уж жадный Карчат тем более, стал он

искать какую-ту приблудную сироту. Но если слуга тайно бежит

из замка управителя, то это уже серьезно. В погоню пустятся

лучшие отряды мальцедов и ильгены окажут помощь в поимке

беглеца.

Однако Ийвэ не унывала в угрюмых стенах замка. Внутренний

голос подсказывал, что она здесь долго не задержится.

Единственное опасение вызывала одна Глазунья. Странное

создание будто только сейчас вылезшее из грязного пруда с

тиной. На круглой, с оттопыренными ушами голове росли сальные,

жидкие, коричнево-черного цвета прямые волосы. Желтая,

сероватая кожа сплошь покрыта темными пятнышками. Их веснушками

не назовешь, так пародия какая-то, уродство. Ну и конечно

глаза, буквально вылезающие из орбит. А когда Хота злилась,

они казались вот-вот выскочат из глазниц и покататся

шариками по каменному полу. Одевалась ключница в изрядно

поношенную хламиду, отдаленно напоминающую юбку и рубашку.

Всем-то Хота Монта была неприятна в замке. Малочисленные

слуги старались избегать ключницу, а если с ней и

перекидывались парой слов по делу, то старались не смотреть в ее

прекрасные лупары.

Ма-Тюг терпел Хоту только потому, что та прекрасно

справлялась со своими обязанностями. Гвардейцы в разговорах между

собой смеялись над "красотой" Хоты и говорили, что от

взгляда неотразимых буркал ключницы валятся замертво тараканы и крысы

в замке.

Ийвэ мало прислушивалась к болтовне мальцелов. Они болтали

всегда об одном: повкусней пожрать, выпить вина, сладко

подремать и поменьше трястись в седле. Только Ма-Тюг особо им не

давал расслабляться и бездельничать. Сам муштровал гвардейцев

во внутреннем дворе замка и водил специально длительные

дозоры и обходы.

Сегодня Ийвэ заменила слугу, который относил блюда в обеденный

зал управителя. Слуга тяжело заболел и не мог встать.

Ональ войдя в первый раз в зал, устрашилась увиденному.

Вот уж поистину зад людоеда! Посередине стоял длинный стол,

сделанный из дерева напоминающие дуб, десятка два грубых,

но прочных стульев с высокими спинками, широкими сидениями.

Большой камин, в котором можно запросто зажарить трех быков,

украшен черепами Маложивущих и даже Долгоживущих/походные

трофеи предков и самого Ма-Тюга/, По голым каменным стенам

висело оружие, что у Ийвэ ледяные мурашки забегали взад и

вперед по спине.

Все эти колющие, режущие, разрубающие, убивающие на смерть

оружие внушало ужас. Копья - короткие и длинные, арбалеты,

луки со стрелами, клинки, мечи, метательные ножи, шипастые

дубины, булавы, палицы, щиты - широкие и узкие. Опытным,

наметанным взглядом Ийвэ определила, оружие сделано на

совесть, отличной закалки и выделки. Если одна такая стрела,

меч или копье вонзится в тело, то вытащить обратно можно

только с мясом, оставив страшную, рваную рану. Если еще

оружие и отравлено, то и Долгоживущему придется плохо.

Ийвэ вся содрогнулась. Только извращенная фантазия ильгенов

могла изобрести весь этот страшный арсенал. Хорошо бы

уничтожить эту коллекцию смерти, но как? Оно ковалось не в

деревенских кузнях, а в колдовском огне Низмедов. Жар огня

Низмедов, подземных огненных полозов, сильнее обычного огня.

Колдуны ильгены при помощи Рагруота сумели подчинить себе

жаропышащих полозов и исполъзывать в своих гнусных и

ужасных целях..

Дрожащими руками Ийвэ расставила подносы на столе и сама не

своя, не чуя ног выбежала из зала.

Войдя во второй раз в зал Черепов, как мысленно окрестила

Ональ обеденный зал Ма-Тюга, ей неожиданно приглянулся

невзрачный на вид клинок, висевший над круглым выпуклым

щитом.

Подойдя ближе, так как в зале пока никого не было,

разглядела получше клинок. Глаза ее не обманывали, простенький на

вид клинок, что-то таил в себе. Видно он когда-то

первоначально был выкован в Светлых Землях, затем перекован на

вражий лад в Хармалоге. Но на лезвии не было устрашающих

зазубрин, как на остальных мечах и клинках. Лезвие длиной в локоть

слабо светилось голубоватым светом, рукоять сделана из черной

отполированной кости неизвестного животного. Три изумруда

кошачьими глазами сверкали на рукояти.

Ийвэ осмелилась и прикоснулась к клинку. Светлый металл сразу

уловил что к нему прикоснулась не простая рука смертного и

отозвался розоватыми бликами, пробежавшими по лезвию. Ональ

резко оторвала руку и быстро вышла из зала. Эх, забрать

бы этот клиночек, не здесь ему висеть и пылится. Но наверно

управитель Ма-Тюг досконально знал все свое оружие висящие

на стенах. Лютой смертью казнил бы управитель вора, а камин

пополнился еще одним скалящимся черепом.Дни тянулись монотонной, унылой чередой.

Управитель замка Тырмека Ма-Тюг ежедневно со своим отрядом

объезжал прилегающую к замку округу, проверяя и осматривая

дороги, мосты, поселения и харзалы.

Ийвэ совсем отчаялась вырваться из замка, как вдруг непредвиденное

событие все изменило в Тырмеке.

Вечером, после очередной проверки, вернулся управитель Ма-Тюг

в замок, но не один. Еще один отряд мальцелов во главе с

нездешним управителем с руганью и криками въехали во внутренний

двор.

Из узенького окошка Ийвэ рассмотрела незнакомца, который

командовал своими гвардейцами. Низкий, скошенный лоб, лохматые

дугообразные брови, маленькие, горящие алчным огнем,

близко посаженные глаза, короткий приплюснутый нос, толстые

губы в обрамлении редких усов и клочковатой бороды. Плечища

казались шире, чем у Ма-Тюга. Длинные, сплетенные из одних

мускулов ручища, могли с одного раза разорвать пополам здорового

барана. На нем кожаная куртка со стальными нагрудными

пластинами, золотой пояс с кривым мечом, кожаные штаны с

железными наколенниками и короткие сапоги на ногах.

Срочно в зал Черепов подали обильный ужин.

У Ийвэ появилось жгучее желание подслушать разговор двух

управителей. То, что оба начальника задумали что-то неладное,

у Ональ не вызывало никаких сомнений. Да и у Хоты Монты

странно и загадочно заблестели выпученные глаза. Ей видно

тоже не терпелось подслушать разговор. Ийвэ решила проследить за

ключницей. Ведь Хота знала лучше ее замок управителя. Ийвэ не

исключала и то, что ключница не поленилась,

поди, пересчитать и все крысиные норы в подвале замка.

На кухне, в данный момент делать было нечего. Лучшие куски

мяса, жареного, вареного, сырого лежали на подносах в зале

Черепов. Лучшие жбаны с пивом, кувшины с отменным вином,

радовали глаз и обоняние хозяина и гостя.

Слугам можно передохнуть, потому что Ма-Тюг закрылся изнутри,

давая понять, что он один поужинает с дружком и разговор

управителей не для посторонних ушей.

Ийвз кралась тенью за Хотой. Ключница для виду ушла сначала

в свою каморку. Спрятавшись в пыльной нише коридора, Ональ

терпеливо поджидала Хоту. Через некоторое время дверь каморки

отворилась, сначала показались выпученные настороженные

глаза ключницы, потом голова с вечно сальными волосами,

затем вся Хота.

Крадущейся походкой по полутемному коридору, ровно крыса к

помойному ведру, постоянно крутя круглой головой, Хота

внимательно оглядывалась, не подглядывает кто за ней? Но

пустой коридор молчал, ни звука, ни шороха за спиной

ключницы.

Ийвэ сама не слышала своих шагов, она глаз не спускала с Хоты.

А ключница спешила лишь одним ей ведомым путем. Наконец

она остановилась у старой статуи изображающей какого-то

предка Ма-Тюга. Неуловимое движение рукой, открылась

дверца потайного хода. Для чего служил ход, для каких

целей, оставалось неясным. Ключница совершенно случайно

наткнулась на него два года тому назад и поняла, что сделала для

себя неоценимое открытие в области подслушивания.

Хота достала свечной огарок, поднесла к горящему факелу у

статуи. Засветился жиденький желтый огонечек свечки. Хота

пошла вперед. Ийвэ следом за ней по потайному ходу.

Неожиданно ключница остановилась. Ийвэ перестала даже дышать,

но Хота пошарила рукой по стене и вынула один кирпич.

Воспользовавшись случаем, на свой страх и риск, Ональ

тоже осторожно провела ладонью по стене и нащупала шероховатый

бок шатающего кирпича. Тут ей пригодился навык лесных жителей

Ватеннаа. Ийвэ вытащила кирпич наполовину настолько

бесшумно, словно красивое перо из хвоста чуткой

птицы кунк.

Жадно, слушая разговор двух управителей, Хота не чуяла и не

замечала, что на расстоянии десяти шагов сидит, затаившись, новая

работница и тоже с интересом подглядывает в маленькое

отверстие, оставшееся от полувынутого кирпича.

Хота затушила пламя свечки, чтобы лучше разглядеть ужинавших

в зале. Ход видно пролегал почти под самым потолком

зала Черепов и упирался в каменную кладку камина.

Через глазницу черепа Ийвэ видела обоих управителей. Красно-

оранжевый свет от факелов зале делал их жующие рожи более

зверскими и свирепыми.

- А хочешь, - глухо сказал Ма-Тюг, вытирая жирные губы пальцами

и сытно рыгнув при этом, - я дам тебе глоточек

огненной воды. Бьюсь об заклад Хад Силак, ты такого еще ни

раду не пробовал.

Гость Ма-Тюга презрительно фыркнул:

- Ну, давай, тащи сюда свою гадость.

Ма-Тюг насмешливо улыбнулся, глядя на дружка. Встав из-за

стола, подошел к встроенному в стену шкафчику и вынул черную

матовую бутылку.

- Такие бутылки выдувают ильгены! - недовольно и чуть

испуганно вскричал гость. Маленькие глазки его гневно засверкали.

- Успокойся Хад, и не дери понапрасну глотку. Да, у меня есть

знакомый ильген Азден живущий тут по соседству. Он,

кстати, два раза излечивал меня от смертельных ран. Конечно,

и я симпатии к колдунам не питаю. Но нас связывает что-то

вроде дружбы или проще, услуга за услугу. Он меня вылечил,

я ему за это поставил живой товар. Вот за эту бутылочку я

отдал Аздену десять молодых рабов.

- Цена неплохая, тем более для илъгена. И все-таки я не понимаю

тебя - дружишь с ильгеном. Сегодня он тебе друг, а

завтра подставит или превратит в кого-нибудь.

- Ну ты загнул, Хад. Можно подумать я всем подряд ильгенам

бросаюсь в дружеские объятия. Я не такой дурак, как тебе кажется.

Ильген Азден помогал моему отцу Тюг-Ману Грозному.

Ты только посмотри на оружие, что висит на этих стенах. Ты

можешь похвастаться подобным?

Хад Силак неопределенно хрюкнул. Однако от Ма-Тига не укрылся

завистливый взгляд дружка, скользнувший по страшному оружию,

- Вот обговорим одно дельце и, если согласишься, мажешь

выбрать на свой вкус любой меч, топор или клинок.

- А что за дельце? - нетерпеливо спросил Хад и облизнул языком

толстые губы.

- Погоди, успеешь. Сначала разопьем бутылочку.

- А нас твои слуги не подслушают? - занервничал Хад Силак,

обеспокоенно оглядывая зал.

- Я знаю слуг, как свои пять пальцев. Спрятаться в зале негде,

все на виду. Двойная дверь не пропустит ни звука, а в горячие

угли камина никто не будет зарываться. Да и речь в дальнейшем

пойдет не о слугах, а о нас. Подставляй кубок. Ма-Тюг открыл

бутылку, налил прозрачную жидкость себе в кубок и Хаду.

Хад наклонился над кубком, понюхал.

- Она прозрачна как вода, только запах какой-то странный.

- Пей, не бойся. - подбодрил его Ма-Тюг.

- Нет, ты первый, - недоверчиво ответил Хад, продолжая

нюхать содержимое кубка.

Ма-Тюг хохотнул и одним глотком опорожнил кубок.

- Ну, видишь, я ни в кого не превратился. Живехонек и

здоровехонек.

Хад скосился на ухмыляющегося Ма-Тюга и, видя, что

тот и вправду не собирался ни в кого превращаться, тоже одним

глотком опустошил содержимое кубка.

- Гхарх!! - глаза гостя округлились, из ноздрей вырвался

черный дым, а из оскаленного рта пламя.

Ма-Тюг услужливо подтолкнул ему блюдо с сырыми кусками

мяса.

- Закуси сырым мясцом!

Из глаз Хада потекли слезы, он еще никак не мог отдышаться.

Не жуя, проглотил мясо и яростно застучал кулаком по столу.

- Обманул! - взревел Хад Силак, но вдруг лицо его

просветлело, а глазки умильно заблестели. Он удовлетворенно

похлопал себя по животу.

- Налей-ка еще, - посмеиваясь, сказал Хад. - Действительно

огненная вода. Все кишки и мозги перевернула верх дном.

Теперь лучшее вино кислятиной покажется, пить не захочешь.

- Вот видишь, понравилось. Я тоже было заорал на ильгена,

будто он меня отравил, а потом пришлось, чуть ли не прощения

просить. Недурное он зелье придумал.

- Да, эти колдуны вечно что-нибудь выдумывают, но все-таки

будь с ними поосторожнее, Ма-Тюг.

- Вот снова здорово. Ведь сказал же, что доверяю, и то с оглядкой,

лишь одному Аздену. Давай еще лучше выпьем, и я растолкую

тебе дельце, касающееся нас обоих.

Второй кубок огненного зелья Хад Силак выпил уже более

спокойно. Причмокнув пару раз губами, он любовно поглядел на

матовую бутылку.

Ма-Тюг понимающе улыбнулся.

- Мы ее успеем допить, однако, к делу. Я уже давно

присматривался к твоим бравым парням, смелые, лихие, удалые.

Хорошо обученные, не боящиеся никаких опасностей и трудностей...

- Но и твои парни не слабаки, - удивился Хад непонятному

вступлению разговора Ма-Тюга.

- Не перебивай Хад, сначала дослушай, потом говори. Вот

если соединить твой отряд и мой, да махнуть всей вольницей в

бескрайние степи Сумархана. Слышал я, а сведения проверенные

и точные, что вновь открылись караванные пути между

Тунгой-Ором и страной Красного Дракона, Туйканом. В караванах

чего только твоя душа пожелает, золото, драгоценности, вино,

рабы и прочий товар. С нашими молодцами охрану караванов не

трудно будет перебить. Я знаю один тайный путь через

непроходимые южные болота и трясины Асырр-Кута. Пройдут даже

кони, если гати кое-где подстелить под копыта. Далее пересечем

небольшую возвышенность Корр-Бол, за ней уже начнутся степи

Сумархана. По этим степям носятся табуны диких маджуков.

Если наши кони выдохнуться, найдем им замену среди степняков.

Ну как, Хад Силак, согласен ли ты вместе со мной стать

вольными ветрами в Сумархане?

У Хада отвисла челюсть. Он никак не мог поверить услышанному.

Однако заманчивое и дерзкое предложение Ма-Тюга всколыхнуло

его хлеще, чем огненное зелье ильгена Аздена.

- Да ты в своем уме, Ма-Тюг? Опомнись, что ты говоришь! Ты

знаешь, что нам будет, если нас поймают??

- прекрасно знаю, Хад. Огненная яма в Бараге. Но ты учти,

мы живем почти у самой границы, самая дальняя пограничная

точка Хармалога. Лучшие, отборные харматы отправлены в

Каргал. Взгляд повелителя сосредоточен на севере, а не на юге.

Скоро будет битва на Ярмаге, кто вспомнит о нас?

- А кристалл Сенклет? Возьмет и покажет нашему повелителю,

куда мы направляемся.

- Возьмет, не возьмет. Не забывай про Багровые горы, они

иногда служат помехой для Сенклета.

- А ты откуда знаешь?

- Мне ильген Азден по секрету сказал и карту показал. Ты

вспомни, когда здесь в последний раз хоть один наливул побывал?

- У рыцарей мрака особая служба. Мне достаточно того, что

верховный ильген Тауриб любит внезапно к кому-нибудь в гости

нагрянуть.

- Дурень ты Хад и трус. На все замки и уделы не разорвешься

сразу. И по твоему выходит, мне значит надо доложиться

наливулу или хотя бы Таурибу, дескать, не хочу служить Рагруоту,

а хочу податься вольной пташкой в Сумархан, пощипать караваны.

Так, что ли?

- Не намекал я тебе такое! - злобно огрызнулся Хад Силак. -

Просто я не понимаю, зачем нам тащиться в Сумархан за богатой

добычей, когда и так победим. Все Светлые Земли будут наши.

- Мы победим? Ха-ха-ха-ха! - гортанно и хрипло засмеялся

Ма-Тюг. - А вот это ты видел?

Здоровый кукиш очутился у самых глаз Хада.

- Слушай меня внимательно, Хад. - голос Ма-Тюга перешел на

шепот / Ио Ийвэ все равно расслышала каждое слово хозяина

замка Тырмек /. - Ильген Азден проговорился мне за

стаканчиком огненного зелья. Эти колдуны слабы в выпивке. Я тогда

тоже здорово опьянел, но мотал себе на ус, что говорил Азден.

Он несколько раз гадал на костях Долгоживущего, и каждый раз

выходило одно - мы проиграем войну!

Хад оскалился, судорожно вскрикнул и схватился за рукоять

меча. Не-ет! Он убьет немедленно преступника Ма-Тюга,

свихнувшегося от дружбы с подозрительным ильгеном, а потом и

самого колдуна, чтобы не сбивал с панталыку лучших и преданных

управителей.

Ма-Тюг оказался проворней гостя. Он со звериной силищей сжал

руками плечи Хада, что у того вздулись вены на шее и лбу,

а пальцы державшие меч бессильно разжались. Ма-Тюг насильно

удержал дружка на месте и хрипло сказал:

- Конченный ты ублюдок, Хад! Я знаю, что ты хотел сделать:

убить меня и донести на Аэдена. Ты всегда точишь на ильгенов

зуб с того момента, когда тебя лишили за одну провинность

наследственных земель, оставив развалюху-замок Реэкче. Твои

земли перешли во владение верховного ильгена Тауриба.

Ты нищий, Хад. Всего-то и осталось у тебя отряд храбрых

парней, да и те ворчат, дескать, плохо кормишь и одеваешь. Мне

стоит только мигнуть, и они в погоне за легкой добычей пойдут

куда угодно. А ты можешь не идти. Я один буду грабить

караваны, больше достанется. Беги, Хад, доноси на меня. Смотри

не опоздай. Только тебя за донос по головке не погладят.

В Бараге быстро сообразят, что слышали твои уши сейчас, живым

ты оттуда уже не выйдешь! Так что, Хад Силак, обдумай-ка

хорошенько мои слова. Я ведь тебе зла не желаю, наоборот

беру тебя, дурня, в долю, а ты нос воротишь!

Хад в ответ заскрипел зубами и зарычал, как пятеро голодных

волков.

- Твоя взяла, Ма-Тюг, будь ты проклят! Что б тебя сожрали

чоулени, что б ты сгорел в огненной яме Барага, что б ильгены

выпили твою поганую кровь и подавились ею!

В ответ на проклятии дружка, Ма-Тюг довольно засмеялся. Он

знал, Хад теперь не подведет его. А Силак еще долго ругался

и проклинал Ма-Тюга, пока запасы брани не истощились.

- Наливай, искуситель! - требовательно крикнул Хад хозяину

замка. - Нечего зря зубы скалить. Эх, как бы нам головушки

не сложить за твою вольницу.

Оба управителя молча выпили.

- Когда выходим? - спросил Хад.

- Завтра, до рассвета, чего тянуть-то? Дожидаться когда и

нас пошлют на Ярмаг? Больно надо. Если наш повелитель такой

всесильный, пусть докажет на деле, а не за нашими спинами.

- Верно, верно. - поддакнул Хад. - А тебе не жалко своего

замка?

- Нет. Но этой крысиной норе, я не буду скучать. Караваны

окупят все. Я построю себе другой замок побогаче, получше,

в укромном местечке, подальше от любопытных глаз. Хотя бы

около горой реки Цин, протекающей в западных отрогах

Туйкана. С одной стороны будут рядом пролегать караванные

пути, с другой - надежные скалистые горы. Соображаешь, Хад?

- Соображать-то соображаю. Только я, в степях Сумархана

не бывал ни разу, ни в Туйкане, где Тунгой-Ор находится тоже

не знаю.

- Вот и меня, Хад Силак. Добычу будем делить поровну, без

обид и драк. А самое главное, ха-ха, налоги никому платить

не будем и служить так же!

Управители дружно захохотали, потом допили последние остатки

огненного зелья.

На кисть руки Ийвэ шлепнулся жирный, размером с мизинец,

отвратительный таракан с жесткими крыльями. Ональ чуть не

вскрикнула от такой гадости.

Неспокойно зашевелилась Хота, видно тараканы и ее одолели.

Тихонько засунув на место кирпич, ключница двинулась обратно,

решив, что услышала достаточно для доноса на Ма-Тюга.

Ийвэ накрылась с головой какой-то ветошью, валяющейся на

полу и буквально вжалась в стену, прикрыв телом щелку от

полувынутого кирпича. Хота прошмыгнула мимо, радостно

бормоча что-то себе под нос.

Незаметными движениями плечей, головы, рук, Ийвэ стряхивала

противных тараканов. Хорошо хоть не кусались они! Ональ

осторожно заспешила за Хотой, так как та открывала дверцу

потайного хода. Дверца закрылась перед самым ее носом.

Подождав, когда стихнуть шаги ключницы в коридоре, Ийвэ

толкнула дверь, та бесшумно открылась. Вытерев пот со лба,

Ийвэ облегченно вздохнула, она не оказалась запертой. Хота

от подслушанного разговора,

на радостях забыла нажать на секретную пружину замка.

Облизнув пересохшие от напряжения губы, сбив щелчком двух

тараканов с руки, Ийвэ как призрак заскользила по коридору

к себе на кухню.

Ночью она не могла уснуть. Уж какой тут может быть сон?

Все слуги замка Тырмек подвергнуться смертной казни, после

побега хозяина. А чего жалеть паршивых смердов предателя

Ма-Тюга? Приговор Рагруота будет один - смерть в огненной

яме Барага, Нет, надо бежать из проклятого замка. Да и вид

Глазуньи, которая что-то задумала, не предвещал ничего

хорошего. Хота Монта припустит бегом сразу, лишь только за

Ма-Тюгом и Хадом Силаком закроются ворота замка. Первому

же дозору ченгов донесет. К соседу ильгену побоится

сунуться. Тот тоже связан с изменниками и постарается

побыстрей избавиться от ретивой ключницы.

Ийвэ ворочалась с боку на бок, но сон не шел. Только глубокой

ночью задремала немного. Очнулась она от хриплых голосов

мальцелов, топота сапогов, гулко отдававшихся эхом во

внутреннем дворе замка. Быстрые команды отдаваемые рыкающими

голосами управителей, чтобы гвардейцы быстрее седлали коней.

Она кинулась к узкому окошку. В бледно-сером предрассветном

сумраке метались внизу неясные тени. Заскрежетали отворяемые

ворота. Два отряда Ма-Тюга и Хада Силака покинули навсегда

замок Тырмек. С первого взгляда казалось,

что управители с гвардейцами поехали в дозор, но это было

не так.

Ворота с железным грохотом закрылись, со скрипом опустилась

решетка с шипами. Долго еще слышался перецок копыт коней

по каменным плитам дороги. Едва он стих, Ийвэ услышала

торопливые шаги за дверью кухни.

Чуть-чуть приоткрыв дверь, разглядела в коридоре, где

специально затушили все факелы, они еще дымились сизими

струйками, фигуры слуг и повара. Пошептавшись, они немедленно

побежали к лестнице ведущей на первый этаж замка.

Через некоторое время опять послышался скрип открываемых

ворот. Ийвэ прислонилась к окну. Четверо слуги трое конюхов и

повар в спешке оставляли замок. Откуда они узнали, что

Ма-Тюг бросил их на произвол судьбы, осталось загадкой

для Ональ. Скорей всего, существовал еще один потайной ход

рядом с залом Черепов, о котором даже вездесущая Хота Монта

не знала, а управитель Ма-Тюг тем более.

В пустом, зловещем замке осталась Ийвэ и Глазунья.

Ональ отчаянно заметалась по опостылевшей кухне. Если она

сейчас убежит, Хота Монта немедленно кинется за ней вдогонку,

и придется тогда убить назойливую ключницу. Иначе Глазунья

разоблачит ее.

Внезапно Ийвэ вздрогнула от ржания коня. Кто-то еще покидал

стены Тырмека, неужели... Не веря своей догадке, она кинулась

через всю кухню к окну. Так и есть! Хота Монта

подстегнув коня плеткой, поскакала прочь со двора.

Волосы на голове Ийвэ зашевелились от необъяснимого страха.

Хотелось кричать во все горло от чего-то ужасного и неведомого,

которое нависло над замком, будто крылья голодного вампира.

Тело вдруг заледенело, кисти рук, коленки мелко задрожали.

Окончательной панике не дал податься внутренний голос: " Чего

же ты сидишь Ийвэ Ональ, дочь Ластинефа? Чего выжидаешь?

Смерти, которую принесет тебе Хота Монта? Ведь она помчалась

доносить на изменников управителей, а заодно и на тебя.

Немедленно беги отсюда, не трать понапрасну время!"

Ийвэ перестала дрожать от страха. А правда, чего она застряла

среди этих распоганых котлов и сковородок? На ней Кальнас,

с такой защитой и оружием не пропадешь и как бы сейчас

пригодился платочек-невидимка! Так, нужно действовать решительно

и немедленно, а не вдыхать кухонный чад.

Ийвэ кинулась в кладовую, набрала полную кожаную сумку еды.

Увесистую флягу с водой. Не везде будут ханзары и колодцы с

водой. Некоторую воду в Хармалоге и Каргале вообще нельзя

пить. Сразу уснешь мертвым сном или потеряешь память.

В комнате повара она переоделась в черные из грубой ткани

узкие штаны и куртку. Сапоги повара пришлось отодвинуть в

сторону, чересчур велики. Придется довольствоваться старыми

стоптанными башмаками. Теперь осталось заглянуть в зал

Черепов, прихватить с собой облюбованный клинок.

Ийвэ бегом побежала по пустынным коридорам и лестницам.

Ого, как опустела коллекция! Хорошо примеченный клинок

висел на месте. Схватив его, кинулась к конюшням. Ональ почти

физически ощущала, что над Тырмеком сгущается смертельная

опасность.

Однако в стойлах пришлось горько разочароваться: ни одного

коня. Лупоглазая Хота увела последнего скакуна, что б ей

очутится в пыточной ильгенов колдунов!

Ийвэ уже вышла из конюшни, как вдруг за неприметной дверью

соседнего помещения пристроенного рядом с конюшнями донесся

лошадиный всхрап и бряцанье цепей. Открыв дверь, остолбенела,

увидев на пороге лютеня. Злобный, дикий, необузданный

жеребец угольно-черной масти, выросший на темных равнинах

Каргала. Видно этого зверя приберегал для себя управитель

Ма-Тюг, да не успел объездить. Ужасного, храпящего животного

удерживали две цепи, приклепанные к стальным кольцам столбов

врытых в землю.

Ийвэ едва не заплакала от досады. Злющего каргальского коня

ей во век не приручить, не оседлать. А уж она-то знала

толк в лошадях. Разве чудовище поймет ласку? Это тебе не

любимец Барай, это жестокая тварь из породы лютеней насквозь

пропитанная черным ядом Каргала,

Она сделала шаг навстречу лютеню. Тот неистово заржал,

попытался встать на дыбы, но цепи сдержали его. Ийвэ смекнула,

почему забеспокоился и забесновался дикарь. Черное нутро

подсказало зверю, что перед ним не харма, а некто совершенно

другой, инородный, а потому страшный и внушающий ужас.

Достав из кожаной сумки горсть сухофруктов, бесстрашно

протянула ладонь прямо к горбоносой морде лютеня. Тот судорожно

отвернул морду, задрав верхнюю губу, обнажил острые

треугольные зубы. Можно подумать, что это перед ним не горсть

сухофруктов, а кучка горячих углей.

- Ах ты, вредная скотина! - разозлилась Ийвэ в отчаянии. -

Морду воротишь? Думаешь, не подчинишься мне? И не с такими

тварями справлялась!

Ийвэ в запальчивости хотела пару раз прикоснуться Кальнасом

к телу каргальского дикаря, но передумала. Еще копыта

отбросит, а ей пешком далеко не уйти.

Сдернув бич, висящий на стене, принялась лупить лютеня, пока

не заломило руку от усталости. Швырнув на соломенную

подстилку бич, Ийвэ с нескрываемым злорадством оглядела

лютеня. Казалось, он смирился. Глаза закатились, сплошные

кровавые белки. Под черной кожей время от времени пробегала

нервная дрожь, грива взлохматилась и растрепалась. Из

красных полос от ударов бича просачивалась темно-бардовая

кровь.

- Вот-то же, упрямая тварь. Лишь такую ласку ты понимаешь!

Ийвэ смело подошла к дикарю, взнуздала его, вместо седла

набросила баранью шкуру. Предусмотрительно прицепила острые

шпоры к башмакам. Расковала цепи, удерживающие лютеня. Затем

одним прыжком взлетела на спину дикаря, гаркнула ему в ухо

и вонзила шпоры в бока.

Оглушенный криком, ударами бича и резкой болью в ребрах,

лютень и не подумал скинуть страшного седока. Он вылетел из

конюшни, как ветер, и рванулся со всей силы к раскрытым

воротам.

Вовремя Ийвэ умчалась из замка. Из глухой чащобины, по мало

заметной тропе показались двое всадников на серых конях.

Фигуры незнакомцев облачены в темно-фиолетовые балахоны с

глухими капюшонами. Из-под длинных черных плащей виднелись

тупоносые сапоги в стременах. То были посыльные, едущие к

управителю Ма-Тюгу по поручению ильгена Аздена.

Оба всадника в недоумении остановились перед раскрытыми

воротами. Въехав во внутренний двор замка, крикнули несколько

раз. Ответом была тишина и шорох соломы, подгоняемой ветром

по каменной брусчатке двора.

Поняв, что случилось нечто из ряда вон выходящие, посыльные

повернули коней и спешно покинули замок управителя Ма-Тюга.

Предположения Ийвэ на счет доноса Хоты Монты начинали сбываться.

Взволнованная происшедшими событиями, Хота спешила в Даркнад,

где жил управитель Тен-Гед.

Когда-то в Даркнаде работала сестра Хоты Монты. Несчастная

скончалась от лихорадки три года тому назад. Хота особо не

тужила о смерти старшей сестры. Она сама из простой служанки

за десять лет выбилась в ключницы, а бестолковая сестра

всю жизнь на побегушках пробегала.

Даркнад находился севернее поселка Архаза, Тырмек южнее.

Если не жалеть коня, то завтра днем Хота достигнет владений

Тен-Геда. К ильгену Аздену Хота не поедет доносить. Этих

чернокнижников-колдунов она боялась до смертельного ужаса.

И тем более хитрый, осторожный Азден сразу сообразит, что

он сам замешан в болтовне Ма-Тюга. Ильген просто-напросто

убьет ее, дабы ключница кому-нибудь еще не протрепалась

об измене тырмекского управителя. Да, Хота Монта не

такая уж наивная дура. Она и постовым ченгам ничего не скажет.

Ишь, щедрую награду все захотят получить. Нет, пусть

жалкие кривоногие на посту стоят, дым от костра глотают.

Вознаграждение достанется ей одной Хоте Монте.

Кто мог подумать, какие мечты и планы роятся в круглой голове

Глазуньи. Ведь глядя на Хоту Монту, не испытываешь ничего

кроме отвращения и брезгливости. Подгоняя коня в сторону

Даркнада, Хота видела себя богатой, грозной, властной

управительницей большого крепкого замка.

В замке вышколенные, немногословные слуги с одного взгляда

понимающие желание хозяйки Хоты Монты. Ах, как хорошо быть

замковладелицей! Вот она объезжает владения на породистом

жеребце с молчаливыми слугами и гвардейцами. Они

сопровождают ее и между тем внимательно следят, как валятся на

землю в почтительном поклоне рабы и простые харматы. Местные

поданные низкого сословия сгорают от зависти к новой

управительнице. Подумать только, из грязного вороха, да в

золотые верха! Но Хота Монта припомнит завистливые, полные

ненависти взгляды. Все заначки, все потайки вытрясет у зажимистых

харматов. Многие зажидомы были у Хоты на примете...

На замок Тырмек Глазунья давно положила глаз. Стать бы его

управительницей! А что? Наследников у управителя нет и не

предвидется. В случае смерти назначат нового управителя,

если только ильгены не приграбастают его себе, но надо надеяться, что

этого не случится. Замок и земли могут даровать простому хармату

лишь в том случае, когда хармат преуспеет в каком-то особо важном

деле. А разве Хота Монта не отличится перед властями, донеся на

изменников Ма-Тюга и Хада Силака? Конечно, отличится. Ее рвение,

усердие, старание заметят и оценят, а затем воздадут по заслугам.

Уже давно зрело желание у Хоты донести на управителя Ма-Тюга.

Только в чем его обвинить? Проклятый начальник мальцелов

безукоризненно служил и исполнял законы Рагруота, строго блюдя

и не изменяя им.

И не было ничего худого в том, когда Ма-Тюг наносил визиты к

ильгену Аздену. Как ни крути, как не поворачивай, прицепится

не к чему. Но вчера сама судьба пошла навстречу Хоте.

Теперь не зевай. Неслыханная измена, подлое предательство,

дерзкое желание увильнуть от великой битвы и спокойно

отсидеться в степях Сумархана. Вольными ветрами решили подышать.

Будут вам вольные ветры, будут. Да только не со стороны

Сумархана, а из самого Барага. И на трусливых слуг она донесет.

Эти жалкие крысы не рискнуть оговаривать Ма-Тюга. Тоже

затаятся в норах, авось пронесет. А вот и не пронесет! Так,

воспаряя в мечтах, Хота Монта гнала и гнала коня, безжалостно

хлеща его по ребрам и крупу.

Глазунья остановилась в неказистом придорожном харзале

"Черное копыто" на четыре ночных часа. Голодные вампиры

не разбираются из кого пьют кровь, из гонца или раба. Им

лишь до одурения насосаться желанной влаги, чтобы потом

на целый день завалиться спать. У, кровопийцы! Из-за вас

теряется драгоценное время. Оборвать поганым летунам крылья

пусть по земле поползают, покорчатся от голода. А еще лучше,

у Хоты даже перехватило дыхание от кощунственной мысли -

бросить их в чесночный отвар!

С первыми утренними мутно-белесыми сумерками, Хота Монта

вновь была в седле.