Я взял из багажника лук и колчан С последней, такой одинокой стрелою, Чуть-чуть на ладони ее покачал, Чуть-чуть оперенье поправил рукою. Макнул острие в ядовитый отвар И лук натянул в направлении бара, Туда, где последний, уставший кентавр Уставшую медь убирал с тротуара. Он глянул на небо, потом на меня, Сказал: А ты знаешь, пожалуй, приспело. И я ощутил холодок от огня, Который сжигал его тесное тело. Когда он упал, зашуршала листва, Прошел шепоток протокольно-бумажно, Я, кажется, даже расслышал слова: Последний кентавр, а вот дворник неважный. Потом хлынул дождь, я подставил воде Рубцы и царапины прожитых миссий, И долго растерянно в небо глядел, Как дворник, убравший последние листья. |