Ворон Александр Сивухин (Фэнтези. Посвящается бардам и поклонникам Эдгара По) И сидит, сидит с тех пор он Там над дверью черный ворон... (Эдгар По. Ворон.) Он проснулся средь ночи. Что-то на кухне громко трещало. Трудно было дышать, пахло дымом, гарью и горелой пластмассой. Сквозь перегородку он разглядел на кухне мелькающие языки пламени. Горел парашют, растянутый под потолком вместо абажура для лампочки. Горел кухонный стол и настенные шкафчики с посудой и остатками скудных припасов. Огонь уверенно пожирал кухонную обстановку: мебель, стулья, холодильник, книги, журналы, картины. Мелькнула мысль: "А ведь это пожар". И ужас всего случившегося полоснул по нервам. * * * А тогда все казалось случайностью. Временным недоразумением. Хотя, интуитивно, мы понимали, что если человек попал в психбольницу, то это уже надолго. Даже если он был и здоров вначале, или таковым казался, потом сама обстановка делала его ненормальным и он оставался в этом болоте навсегда. Такая печальная слава шла по всему миру про наши психбольницы. Мы сели втроем на некрашеные скамейки в приемном коридорчике, вручили Косте наши гостинцы, ждем, когда он успокоится и расскажет вразумительно, что с ним случилось, про свои похождения и беды. На психически больного он похож не был. Он казался таким же, каким мы его знали всегда - шутил, смеялся, острил в своей оригинальной манере. Пытался комментировать свои приключения последних дней, делал вид, что ему все по барабану… Только в глазах его теперь была какая-то тяжесть, словно железный, черный занавес начал опускаться, перекрывая свет, излучаемый душей этого человека, словно паутина была накинута на его ясные очи, в которых поселилась безысходность. * * * - Мужики! Спасибо вам, что пришли ко мне. Ой, даже гостинцы принесли. Ничего не надо, здесь хорошо кормят. Только вот курить и выпивать не дают, сволочи… Сейчас я вам расскажу такое!... Вы не поверите! Эти козлы из ментовки тоже не поверили. Говорят, что у меня белая горячка. Вы думаете, почему я здесь? Они думали, что я сошел с ума! А я нормальный! Нормальный я! Сейчас я вам тоже расскажу. Я уже всем рассказывал, только еще вам не рассказывал… Слушайте! Вы меня слушаете? Вы не поверите! Я сам не поверил. Эти козлы из ментовки тоже мне не поверили. И вы не поверите! Вы думаете, я сумасшедший? Я нормальный!... - Костя! Остановись! Успокойся, ты! Не заводись снова! Давай по-порядку. Что случилось? Перестань дергаться! Говори спокойно!... - Все, мужики, я спокоен. Я спокоен. Я спокоен… Он вдруг замолчал, словно скачком мысленно оказался далеко, в каком-то другом пространстве. В его воспаленном, неподвижном взоре, устремленном вглубь своей жгучей памяти отражались какие-то недавние, страшные события. - Мужики, у вас есть что выпить? Что же вы не захватили? А еще друзья называются! Ну, хоть закурить дайте! Вот друзья попались! Не пьют, не курят. Тогда сбегайте, кто-нибудь… - Костя, ты посмотри на замки на дверях! Ты же видишь, что если мы выйдем, нас обратно не пустят. Да и обыщут в придачу. Ты, хоть понимаешь, где находишься! - Я то понимаю, а вы понимаете, каково мне!?... Ладно, я спокоен, все… Больше не буду. Вот слушайте… Он снова на секунду замолчал, но быстро опомнился и начал: - Помните – вы были у меня в гостях, три дня назад. Отмечали день рождения. Еще песни пели, выпили немножко. Когда вы ушли, я телик включил. Задремал вроде. Вдруг слышу, словно кто-то в дверь стучит. Думал, опять вы вернулись. Я пошел открывать. Вы знаете, как я хожу. Пока дошел, пока открыл дверь – никого. Только снова прилег, слышу снова стук, только уже в окно. Такой легкий стук. Тук-тук. Тук-тук. Думаю – что за ерунда. Подошел к окну, занавеску отдернул – никого не видно, темнота сплошная. Никакого стука. Только отошел. Снова – тук-тук. Что за черт… Тут уж я разозлился, снова подошел, стою, жду. Вы знаете, я на четвертом этаже живу, думаю – кто же может в окно стучать, если это окно на четвертом этаже? Взял и открыл! Вы не поверите! Влетает птица, такая черная - ворон! Большой такой, странный какой-то. Как хозяин этот ворон, влетел в мою комнату и сел на спинку стула. Крылья сложил, смотрит на меня… * * * Когда Костя это сказал, я обомлел. Он говорил про сюжет песни «Ворон» на стихи Эдгара По, спетой мною в тот вечер у него на дне рождения. А Костя продолжал: - Я не знал что делать! И смешно и грустно. На улице прохладно. Окно-то я прикрыл. «Привет,- говорю, - тоже в гости пожаловал? Извини, - говорю, - выпивка кончилась. Вы не предупредили, что заявитесь, Ваше Величество!» А он мне: «Я не пью…». Я подумал – мне показалось, словно он человеческим голосом это сказал. Клюв вроде не открывал. Опять обращаюсь к нему: «Может, изволите искушать?...» - Мужики! – Тут Костя снова обратился ко мне с Санькой, - у меня после вашего ухода на столе остатки консервов в банке стояли. Немного хлеба, колбасы. Хотел в холодильник убрать, да не успел. Задремал. А тут снова гости…, вернее гость… Нежданный. И он мне: «Я не ем…». В этот раз я уже отчетливо услышал его. Хотя видел, что он свой клюв не раскрывает, а звук его голоса словно сам по себе у меня в голове возникает. По тембру вроде мужской, красивый такой голос, баритон. И звуки четкие. Язык русский, без акцента. Вы знаете, русский язык нам бардам знать хорошо полагается. Мне уже интересно становится. Я его спрашиваю: «Зачем пожаловали, Ваше Величество?». Так в шутку. Почему-то я сразу начал с ним на Вы говорить. Такой он был важный, царственный. А он мне: «Поговорить с тобой пришел! Слишком далеко зашел ты в своем грехе – пьянстве!...» А я ему: «Что вы, Ваше Величество! Мы с друзьями немного посидели, выпили совсем чуть-чуть, подумаешь две бутылки водки на троих, да по литру пива. Ведь день рождения, как-никак!...» Мне казалось, что это какой-то розыгрыш. Шутка. Весь этот маскарад. Этот ворон говорящий. Я даже подумал, что все еще сплю. Даже ущипнул себя украдкой. А он мне: «Не думай, что я тебе приснился. Меня прислали предупредить тебя в последний раз. Два первых пожара на прежней квартире тебе показалось мало? Это ведь тоже были предупреждения, которым ты не внял…» Вот тут я испугался. Ведь точно! Было у меня два пожара. По пьянке. Все сгорело: книги, пластинки, магнитофон, одежда, печатающая машинка, две гитары… Да вы все сами знаете. Но он то откуда знает? Смотрю я на него, такого важного, и во мне начала злость закипать. «Ах ты, гад такой, - говорю, - так это все ты подстроил! А ну - геть отсюда! Не твое собачье, вернее, воронье дело в мою жизнь соваться!» Сам ищу, чем бы в него запустить. Он сидит, не шелохнется. Только смотрит печально. «Сядь, - говорит, - и послушай, что я тебе скажу…» Я замер, не шелохнусь. Какое-то оцепенение нашло на меня. И начал он рассказывать всю мою жизнь. Как я родился, как рос здоровым и веселым мальчиком, потом подхватил болезнь отнявшей мои ноги, потом учился, работал, приобрел специальность фотографа, а самое главное - стал сочинять стихи и песни. Это был божий дар за потерянные ноги. А божьим даром не бросаются. Неправильно я им распорядился, этим даром. Растерял в пьянке. Нет у меня больше дара. И жизнь моя закончилась. Да вы и сами все знаете. Последние два года я ничего не сочинил. Жил старым багажом. А вот водки немало попил. Да вы и сами все знаете. Все верно он рассказал. Откуда узнал, не ясно. Только зачем все это? И в том, что жизнь моя закончилась, я ему не поверил. «Зачем ты мне это все рассказываешь, птица глупая! – Говорю я. – Убирайся прочь, чтобы следа твоего тут не осталось! Ни одного пера черного твоего, позорного!...» Тут я уже на крик перешел. А ему все пофигу… «Никогда, - говорит, - теперь я тут жить буду, вместе с тобой, присматривать буду... Чтобы не пил больше». «А вот этого не дождешься!» – Крикнул я ему. Сам достаю своего «Кивина», вы знаете, что это такое. Там у меня в заначке всегда сто грамм вискаря имелось. Откручиваю крышечку, и прямо из горлышка выливаю живительный напиточек себе в пасть. Ух, хорошо пошло! «Ну, что! Съел! - Обращаюсь я к ворону. - И так будет всегда, и всякие вороны мне не указ!» Я так и сказал – вороны. С ударением на втором слоге… Что тут началось! Словно дом ходуном заходил. Шкафы, столы, диваны и стулья сами задвигались. Посуда в воздух взлетела и давай кружить по комнате…. Бутылки сами об угол стола стали разбиваться. Я свою голову только руками обхватил, чтобы не зашибло. К соседям побежал. По дороге упал. Вот шишка на голове. А соседи милицию вызвали. Те приехали, спрашивают, что к чему? Я им на ворона показываю. Говорю, что это он во всем виноват. Они никого не видят. Ни какого ворона. Вызвали скорую. Теперь я здесь отдыхаю. Слушайте, мужики! Он, наверное, до сих пор там сидит! Этот ворон! Вам надо прогнать его! Поезжайте! Прогоните его! Прогоните его!... * * * После своего рассказа Костя так разволновался, что прибежала медсестра и увела его в палату. А нас выпроводила на улицу. Мы потом съездили на квартиру, где жил Костя. Дверь оказалась закрыта и опечатана органами внутренних дел. Соседка рассказала, что в тот вечер действительно в квартире у Кости был грохот и стук мебели. Крики. Звон разбитых бутылок. Пришлось вызывать милицию и скорую помощь. У Кости открылась белая горячка на почве пьянства. Начались видения. Все доказывал про какого-то ворона, который громил мебель. Впал в буйство и поэтому был отправлен в психиатрическую больницу. Больше Костю мы не видели. Вскоре его перевели в областной дом инвалидов, потом еще куда-то. В дальнейшем следы его пребывания вообще потерялись. И осталось у нас с Санькой от Кости на память только кассета с его песнями и черновой вариант книги стихов, которую он так и не успел издать… Примечание: Страничка Константина Великандо на сайте бардс.ру по ссылке | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
