Им жалко запоздавшего путника, повстречавшего короля Пиала и королеву Вильберту, ибо Это час, когда король ведет своего призрачного коня на водопой к Рейну.

Алоизиюс Бертран «Гаспар из тьмы. Фантазии в манере Рембрандта и Калло»

 

Два мальчика сидели на крутом всхолмье перед маленьким костерком, над которым кипел котелок. Звали их Клаус и Вили. Клаус – тот, что постарше, Вили – помоложе. Зато у Вили здорово получалось рыбу удить. Натаскал он небольших щук на ужин, выпотрошил, и булькали они теперь в котелке. Вили помешивал варево палочкой – вкусно будет, хоть и без соли. Внизу ревела вода на рейнском пороге, но мальчишки так привыкли к этому шуму, что и не замечали, казалось им – тишина царит повсюду. Были они помощниками углежогов. Взрослые накололи грабовых полешек, сладили угольную кучу, обложив землей да глиной, запалили и ушли. А мальчишек оставили приглядывать. Работа привычная, не впервые ребята за нее брались. Только было их поначалу не двое, а трое. Крошка Тиль пропал пару месяцев назад. Угодил, глупый, в лапы людоедицы. Клаус и Вили обеих людоедиц знали, и Грэте, и Хирде. А Тиль – он не здешний. Пошел в лес и сгинул. Тиля-сироту никто не искал, так и остались ребята вдвоем.

Клаус на тропе, что вела к домику Грэте, нашел потом тонюсенькую косточку и принес Вили. Вот, говорит, все, что от Тиля осталось. На этой косточке Тиль ходил. Вили хмыкнул – уж больно она была маленькая. А Клаус сказал, что возьмет ее себе на память, дудочку сделает. Неделю мучился, но просверлил в ней дырочки. Только играла дудочка больно грустно – вроде как потерявшаяся овца блеет. Вили не нравилось, когда Клаус на ней играл.

Солнце еще только коснулось горной короны, а на всхолмье уж пали тени. Рейн внизу ревел, сбегая по гигантским ступеням, словно бы великанами вырубленным в граните. Впрочем, так оно и было, и Вили с Клаусом даже назвали бы вам имена тех великанов, ну а я уже запамятовал.

Клаус только нацелился поиграть на своей костяной дудочке, но тут Вили объявил, что щучий суп готов, пора есть. Взялись они вдвоем, разлили горячее варево в две деревянные плошки. Хлеба у ребят не было, но угольная куча была окутана таким сладким духом, вроде как из печной трубы, что легко было себе представить, будто хлеб печется, и даже вкус корочки во рту вообразить. Но только принялись мальчишки за еду, как раздался вверху, в кронах буков, в шатрах елей, в забелевшем по-вечернему небе жуткий вопль:

- Мяяяяяяяяуууурррррррр…

С полминуты сидели мальчики, застыв от неожиданности. А потом дунули в свой дощатый балаган, приперли дверь, и только тут дали волю страху.

- Хексе, как есть хексе… - прошептал бледный Вили. Он имел в виду ведьм, летающих над лесом на кошках. Не простых – преисподних. Демон сидит в таком звере, и добыть их даже для хексе непросто, разве что - на самом Брокене.

- Едва успели, - отдувался Клаус.

- Только бы суп не тронули, - Вили приник к дверной щели, но ничего подозрительного видно не было – дымил брошенный костерок, стыл в плошках ужин, перепархивали птахи.

- Зачем им суп? – удивился Клаус. – Они же детей едят!

- Не скажи, - возразил Вили. – Они едят человечью еду, дети для них – вроде лакомства. А еще могут нагадить сверху – съешь потом и заболеешь. И помрешь.

Но тут раздался тонкий голосок. «Вили, Вили!» - звал он. Мальчики тревожно переглянулись.

- С чего бы это хексе звать тебя по имени? – спросил Клаус.

- Это не хексе, это Марта! – воскликнул Вили, выбегая из хижины.

Марта, сестренка Вили, стояла у костерка с узелком в руках.

- Что это вы там делали? – удивилась она.

- Прятались… - проворчал Клаус.

- А я смотрю – плошки тут, а вас нету. Не знаю, что и думать. Я от батюшки вам кое-что принесла.

В Мартином узелке нашлись краюха хлеба и сыр. Отдала Марта узелок и засобиралась назад.

- Ах, Вили, пойду я, - сказала она. – А то Фрида заругает.

Фридой звали их мачеху, женщину сварливую.

Не хотелось Вили отпускать сестру.

- Оставайся, - сказал он, - на ночь. Смотри, туман уже стелется. Солнышко садится. Забредешь в сумерках к Грэте. Она сызнова свечки зажигает – небось, Тиля ей не надолго хватило.

- Что ж я, маленькая? – возразила Марта. – Не заманит меня старая грымза своими крендельками.

- Оставайся, я тебе на дудочке сыграю, - поддержал товарища Клаус. – Мы тебе аж целую щучку оставим.

Это было щедрое предложение, но Марта на него не клюнула.

- Там хексе резвятся, зацепят когтями, - и поминай как звали.

- Не боюсь я хексе, Вили, я Фриды боюсь.

Тут Вили собрался с духом и сказал:

- Марта, снилось мне три ночи подряд, как король Пиал ведет поить коня к Рейну. И королева Вильберта с ним. Не ходи, а то повстречаешь их.

- Кто это такие, Вили? – удивился Клаус. И даже Марта глаза вытаращила.

- Как, вы не знаете?

- Не знаем. И никто не знает. Ты все выдумал, - заявила Марта. – Я пойду, а то Фрида, пожалуй, меня еще и поколотит.

- Да как же так, Марта, нам еще матушка песенку пела…

- Не ври, Вили, тебе и трех годков не было, как матушка преставилась. А я помню – не пела она про короля Пиала.

Так сказала Марта, и ушла по тропе.

Ребята сидели у костерка, доедая краюху. Плошки уж были пусты. Солнце скрылось за горами, лес укутал туман. А на небе алело зарево.

- Закат, - сказал Клаус. – Ишь, как играет. Час духов пришел.

- Чего? – отозвался Вили. – Какой-такой час?

- Ну, это вроде как самое время для привидений. Час на закате, час на рассвете. Ни-свет-ни-тьма, - пояснил Клаус, и снова взялся за мертвую дудочку.

- Скажешь тоже, привиденья, они в полночь шастают…

- В полночь они бесплотные. А сейчас – как живые. Увести с собой могут.

- Увести? – прошептал Вили.

Да вдруг вскочил и помчался по тропке, окликая Марту.

Долго мчался он, не разбирая дороги, пока не налетел на сестру. Стояла она на гребне, там, где терялся в камышах крутой спуск к реке. Звенели комары.

- А я тебя жду, жду… - сказала она.

- Я думал, ты к Фриде торопишься, - выпалил Вили.

- Пусть Фрида кого другого колотит. Я теперь фрейлина, - сказала Марта.

- Что это ты несешь?

- Королеве Вильберте нужна была дама, я к ней и пошла. А королю – конюх нужен, коня боевого поить, - сказала девочка. И протянула брату тонкую, как веточка ивы, ручку.

- Пошли со мной, Вили, король уж к Рейну идет…

Клаус сидел у костерка, размахивая подпаленной веткой, отгонял комаров. От угольной кучи тянуло вкусным хлебным дымком. Темнота окутала поляну. Ревела внизу вода.

Клаус приложил к губам дудочку. Попытался выдуть песенку про прекрасную Лау. Но чертова дудочка умела играть только простенькие и грустные мотивчики. Клаус уже смирился с этим.

- Тиль-тиль-тилиль… - пела дудочка.

Клаус знал, что остался один.