Кровожадно кружил в небе «мессер», Шел блокады девятый месяц, Горе в город текло потоком, Но держался еще Севастополь. Ждали помощи с моря, с неба, Но тонули подряд суда, Отступала надежда немо, И сжимала кольцом беда. Лишь «Ташкент» главный лидер эсминцев Смог сквозь вражий огонь пробиться. Сотни раненых с тихим стоном Покидали на нем Севастополь. Свой привычный маршрут урезав, Выбирая кратчайший путь, Вырывал он последним рейсом, Чьи-то судьбы из вражьих пут. Плыл «Ташкент», миноносец эскадры, Оставлял Севастополь блокадный, На корме под торпедным обстрелом На полотнах девчонка сидела. В рюкзаке только спички да мыло, Это мама распределила. Папа туго набил ей карманы Папиросами разных марок. Помнил он, как еще при белых Папирос было не найти, А курить и тогда хотелось, В этот раз решил запастись. А на девочку, обессилев, Смотрят ранение с носилок. Свежий шрам под щетиной грубой, «Закурить бы», – шепнули губы. Хоть боялась отцовского гнева, Папиросы рукою несмелой Положила на грудь солдату С кровоточащей раной рядом. Было в жизни потом немало У девчонки счастливых дат, Все она их воспринимала Благодарностью тех солдат. Волны в бурю морскую скомкав, Рвались бомбы и тут, и там, Непрерывный фонтан осколков Брызгал смертью по всем бортам. Взрыв ворвался в семью расколом – Мать, сестра, брат остались там, Выжил только отец: осколок В сантиметре от сердца встал. Плыл «Ташкент», миноносец эскадры, Покидал Севастополь блокадный, На корме под немецким обстрелом На полотнах девчонка сидела. На полотнах была панорама, А девчонкой была моя Мама. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
