Одно непозитивное стихотворение

 

Троллейбус, парусник двухмачтовый,

по улице скользил.

Нацеловавшись вволю с мальчиком,

была без сил.

 

Губами от любви распухшими

пыталась объяснить

суровой тётеньке-кондукторше,

что заплатить

 

как раз сегодня не получится,

но видит бог…

От грозовой укрыться тучи

ну кто бы смог?

 

Прицельно били стрелы-молнии –

Амур, учись!

Я вышла где-то, где – не вспомню,

и шла я вниз

 

по лестнице… Ступеней времени

истёрт анфас.

Да, молодость без роду-племени

забыла нас.

 

И на душе так стало муторно,

вдруг поняла,

что вечны лишь одни кондукторши.

Таки дела.

 

В самолёте

 

О чём ты думаешь на этой высоте,

Случайный пассажир заоблачного рейса?

Ты занят, ты молчишь, ты наблюдаешь действо,

Которое – ты прав – не увидать нигде.

 

Когда бы на земной перевести язык

Плывущих облаков немыслимую пышность,

Она, роскошная, вдруг Рубенсом задышит,

Очнётся айсбергом, что глыбою возник.

 

Куда ни погляди, ни тени, ни пятна.

Нечаянный упрёк неряшливой хозяйке.

Всполошных голубей взовьётся в небо стайка,

Похоже, им близка такая белизна.

 

А что же пассажир? Ему примнился дом.

Небесная река, теки себе неспешно.

Ещё успеется испить твою безгрешность.

И пассажир вздохнёт, тоскуя о земном.

 

***

 

Если ты говоришь о Боге, значит, труба, приплыли.

Если чудится знак в каждом мигающем автомобиле,

в каждой карте, с настойчивостью самоубийцы бросающейся под ноги…

Милый, прошу, не надо, ни слова о Боге!

 

Лучше прочесть Его в небрежно наляпанных красках рассвета,

в жарком дыхании выигрывающего свою битву лета,

в троллейбусной давке (да-да, и в ней тоже!), в стометровке бегущих наперегонки улиц,

в кошках, что выгнули спины, но ни перед кем не прогнулись.

 

…или молчать, тишину наполняя восхитительными мечтами,

улыбаться друг другу губами, глазами, снова губами…

В любовной истоме (и чуточку от смущения) опускаются веки.

Милый, ведь правда, как замечательно ощущать себя человеком!

 

И вот это живое, что бьётся вокруг и под нашей с тобою кожей,

это и есть, мой милый, тот самый Боже,

о котором что ни скажи, всё будет не так, смешно, нелепо.

Давай же просто молчать. И смотреть друг на друга глазами неба.