Я долго шел к ней. Дни, месяцы, годы... Путь был тяжел, тернист, усеян острыми камнями и вырванными из необходимых потребностей иллюзиями. Но дело того стоило. Ведь моей целью была река жизни.

Когда я, наконец, с грустью в изношенном сердце вышел к кордону, уже не хотелось ничего. Усталость - вот то единственное, что оставалось от моей, некогда бурно-деятельной натуры.

Пограничники быстро просканировали мне чип. Задали несколько ничего не значащих вопросов. Потом один из них лениво открыл шлагбаум и я оказался в заповеднике.

К реке вела обычная сельская дорога. Было тихо и пустынно. Ни звука.

Я почувствовал прилив сил. Сердце заныло от неясного предчувствия, а тело охватила мелкая дрожь. Усталость пропала, будто ее и не было. Мое тело стало ощущать потерю веса. Ноги еще продолжали идти, но я уже поднимался над дорогой. Вскоре ощущение легкого, как во сне, полета над пыльной деревенской дорогой полностью захватило мое внимание.

Я летел. Это было совершенно естественно, но притом, по-детски, захватывающе. Подо мной проплывали холмы с цветной растительностью, редкие деревья, заросли дикого кустарника. Моя внутренность переполнилась дикой радостью от происходящего.

И тут я увидел ее - величественную реку жизни. Она искрилась непередаваемым солнечным светом. В ней было что-то знакомое, но вместе с тем - загадочное и необъяснимое. Я вдруг понял, что это сама Жизнь и что раскрыть загадку реки никогда и никому не удастся. Она просто есть, вот и все. Раскрыть реку - значить убить ее, уйти в "ночь Брамы" навсегда, окончательно. И тогда... моя душа растворилась в ней. Последнее, что я запомнил - осознание того, что всегда лично сам стимулировал законы вселенной, управлял ими и был вечным незыблемым принципом бытия. Но это знание не выражалось в словах. Оно было просто неким парением дрожащего воздуха над костром одинокого путника. Тем, что приходит ниоткуда и уходит незаметно, оставляя на крыльце дома легкий лепесток чайной ярко-красной розы... Как ветер...

... Я пришел в себя лишь возле шлагбаума. Пограничники равнодушно смотрели, как я уходил в сторону обычной жизни. Им не было никакого дела до откровений. Они просто стерегли сказку, получая за это льготы в виде дополнительных перфокарт памяти. Я же возвращался в свою разбитую жизнь с новым видением, в которой не было больше страха и стремления к ложной стоимости. Было только желание в каждой песчинке увидеть реку жизни. Я стал понимать, зачем Икар на заре человечества прицепил себе крылья, но об этом не скажу никому. Это знание надо заслужить. Дойти самому до шлагбаума. Единственное, что могу приоткрыть - это то, что крылья вырастают не для полета. Они в свое время понадобятся каждому для сжигания вчерашних мостов...