Лето, июнь 1941 года. На улочках маленького подмосковного городка слышны громкие звуки школьных вальсов, красиво одетые семнадцатилетние, романтично держащие друг друга за руки парочки видны в каждом закоулке городишка: кто-то мило целуется за углом аптеки, кто-то тихо разговаривает в тусклом свете единственного на площади фонаря, а кто-то скромно перебирает ножками в такт музыке на веранде местного ДК.

Счастливые родители выпускников сладко нежатся в мягких постельках теплой июньской ночью. В темноте тихого парка слышны тихие нотки трели соловья и шуршание свежей, но уже начинающей засыхать травы.

Вова и Марина стояли в тени огромной ивы на берегу заросшего камышами озера и рассматривали сверкающие бледным бесцветным светом над головой звезды, составляя из них знакомые им из школьного курса астрономии, с красивыми названиями созвездия.

- Я буду поступать в медицинский, - вдруг тихо, ели слышно сказала Марина – хочу быть, как и мама, детским педиатром. А ты куда собираешься?

- А я пойду в автодорожный. Дороги у нас совсем никудышные. Вот отец в прошлую пятницу после дождя вез уголь на котельную, так в луже увяз, что пришлось подкрепление вызывать...- засмеялся Вова.

Легкое голубое платье Марины колыхалось от малейшего порыва ветра и нежно щекотало мужественные и вспотевшие от волнения руки Вовы. Они давно любили друг друга, хотя поняли это только на сегодняшнем вечере и теперь ни на минуту не хотели расставаться…

В дальнем углу наполненного звуками музыки зала ДК стояла Катя, одетая в шелковое с красными маками платье и в мамины лаковые на высоком каблуке босоножки, кудри сделанной утром химии свисали на напудренные щеки. Первый раз в ее юной жизни мама разрешила надеть дочке каблуки, распустить надоевшие косы и накрасить ясные голубые глаза черной тушью. И от этого Катя себя чувствовала самой красивой женщиной в мире. Рядом, прижимая к губам ее по-детски тоненькие ручки, стоял Дима. Смущенно краснея, Катя отводила ясный голубоглазый взгляд от признающегося ей в любви юноши. Мягкие губы с уже выросшей над ними щетиной беспрестанно шептали: «Я тебя очень-очень сильно люблю».

И тут зазвучали первые звуки Катиной любой музыки, и они неожиданно оказались совсем близко друг к другу и закружились в танце в такт вальсу. Оба знали, что, оказавшись рядом, они больше никогда не расстанутся…

Среди далекой окраинной тишины, между темными окошками заснувших крепким полночным сном домов, Сережа провожал Свету домой, стоя у старой скрипучей калитки, забыв про строгую Светину маму, юноша что-то рассказывал, девушка смеялась, и обоим было так хорошо, словно они знали друг друга всю жизнь. Голова кружилась от выпитого бокала шампанского, из безупречной когда-то прически уже выпали непослушные светлые волосинки, неожиданно для самой себя, просто какой-то замочек внутри ее взяли и повернули, Катя нежно прижалась к губам все еще что-то говорившего Сережи...

Мысли смешались в одно целое, но она точно знала, что она любит этого смешного мальчишку…

И тут неожиданно грубый баритон, смешавшийся со звуками беспечной музыки, послышался из громких динамиков. Прорвавшийся через романтическую симфонию юной любви, перечеркнувший крест- накрест заветные мечты и цели, голос оповещал о начале ВОЙНЫ. Весь мир как будто замер, стараясь оттянуть на этот короткий момент мимолетное счастье…

Утром длинные ряды вчера еще счастливых и улыбающихся, но все еще готовых на все ребят стояли у дверей военкомата. Мечты и желания улетучились в пустоту, в глазах сиял блеск отваги и решимости, ведь они твердо знали, что снова придет время, и они будут опять вместе…