Когда-то в далеком 1940 году молодого семьянина С.И. Аносова забрали в армию и благополучно направили на службу в разведывательные войска. Этот шаг военного командования стал для нашего героя по истине судьбоносным. С самых первых дней Великой Отечественной войны и до окончательной капитуляции Германии этот человек был доблестным русским фронтовым разведчиком. Сейчас Сергей Иванович живет тихой домашней жизнью, выгуливая по утрам маленького гладкошерстного терьера Рафика.

-Сергей Иванович, вы один из тех немногих, кому удалось пройти всю войну от Сталинграда до Берлина и вернуться домой, как говорится, даже без единой царапины. По вашему мнению, вы везучий человек?

- Да, судьба мне часто улыбалась, с этим я действительно не могу поспорить. Бывало, что после задания из всего отряда в живых оставались только несколько человек, и я по каким-то странным стечениям обстоятельств оказывался в их числе…

- Действительно, разведка - это постоянная опасность. Я уверена, что в вашей копилке воспоминаний сохранилось то, что до сих пор, по прошествии многих лет, по - настоящему захватывает дух.

- Подобные вещи были частыми, хотя и не очень жданными гостями в нашей фронтовой жизни. Они случались не только с моими товарищами, но и со мной лично. Вот как-то в один зимний вечер командир вызвал к себе наш немногочисленный отряд из 13 человек («Число, правда, не совсем счастливое,»– смеется Сергей Иванович) и, как обычно, не церемонясь, объяснил всем давно уже знакомую задачу: обнаружить место расположения немецких укреплений и артиллерии или привести живого немца (как тогда их называли, «языка»).

Раздобыв нужную информацию, мы тихо пробирались сквозь лес в расположение наших войск, когда за спиной послышались выстрелы. «Немцы нас засекли»,- послышался в темноте голос товарища. Стрельба не прекращалась, пули свистели над головой, когда впереди показалась замерзшая речонка. Почти не переговариваясь, как будто подчиняясь по одной команде, мы залегли в ледяную воду. Мышцы сводила немая дрожь, но страх заглушал невыносимую боль. Постепенно выстрелы стихли, и нам удалось добраться до окраины какого-то населенного пункта. Из первого же дома, встретившегося нам на пути, раздавались звон посуды и громкие немецкие голоса (скорее всего фашистская брань). Увидев бродившего из стороны в сторону часового, мы поняли, что это был немецкий штаб. Уставшие, замерзшие и голодные, мы были сразу замечены фашистскими солдатами. Нас приволокли в амбар, стоящий на сваях (чтобы хранившееся там в мирное время зерно не размокало). Молодой солдат ходил взад и вперед у бревенчатых стенок нашей «тюрьмы». Все мои товарищи, и я в том числе, понимали, что наша участь предначертана, и завтра на рассвете нас всех расстреляют, не предложив последней в жизни сигаретки. Прокручивая в уме все возможные способы побега, мы решили разломать деревянный пол и через эту дырку выбраться на волю. Надо было спасать свои жизни. Как только часовой подходил к нам ближе, мы замолкали, как только отходил, вновь начинали это непростое дело, прислушиваясь к каждому его движению. Делая шаг за шагом, ломая доску за доской, мы сумели выбраться из места нашего заключения, а затем и из лагеря немцев. Информация о расположении вражеских сил была доставлена в штаб, а это главное… хотя и из 13 солдат вернулась только половина.

 

-Сложно говорить о собственной жизни, когда на карту поставлена вся Россия, но все-таки знакомо ли вам то чувство, когда жить хочется так, что готов отдать все, чем так дорожишь, за эту самую жизнь?

 

- Да, есть в моей памяти такое воспоминание, от которого до сих пор мурашки бегут по коже. Как-то раз мы (нас было трое) прорывались сквозь вражеские укрепления. Но часовых вокруг оказалось так много, что незамеченными пройти было просто невозможно. Чтобы спастись, надо было разделиться, и каждый уже отвечал за свою жизнь самостоятельно. Наблюдая из-за кустов за преграждающим мне путь к свободе часовым, я ни на минуту не отводил взгляда от его широких плеч и сильных, накачанных рук, понимая, что со своим ростом метр шестьдесят шесть и весом 61 кг являюсь всему этому явной антитезой. Оружие мое с другими вещами осталось гнить в чаще леса, забытое там из-за неожиданно напавшего на нас отряда немцев. В голове крутилась только одна мысль: «Выжить, жить!» Словно слайды, проносились воспоминания: родное село, дом, семья, любимая жена… Я был готов на все! Не заметно подкравшись, я дернул часового за ноги. Тот от неожиданности, а может, настолько была велика сила моего удара, упал пластом на землю. Я взглянул ему в глаза, в них был обжигающий блеск ненависти и мести. Разум совершенно не управлял моим телом, наружу выбирались животные инстинкты… Через мгновение я понял: «О, ужас, я перегрыз ему глотку! Я убил его!»

Спустя 21 день я получил письмо от одного из моих спутников в тот злополучный день: он тоже выжил в безоружной схватке за собственную жизнь. О судьбе третьего разведчика я до сих пор так и ничего не узнал.

 

-После всего, того, что вы мне рассказали, могли бы вы себя назвать настоящим героем своей страны?

 

-На этот вопрос я вряд ли смогу дать какой-либо однозначный ответ. По-моему, долг каждого человека - быть патриотом, любить, уважать и защищать свою страну.

Я лишь выполнял свой долг, хотя и не редко приходилось жертвовать собственной жизнью. А насчет героизма, не знаю... Но я могу сказать, кого я точно героями не считаю: это те люди, которые совершали стоящие поступки лишь только для себя, для культа собственной личность, не ни пытаясь помочь своему народу, ни своей стране.

 

-Вы, рискуя своей жизнью, отстаивали для России светлое будущее. Верите ли вы сегодня, что наша страна все же увидит свет в конце туннеля?

 

- Моя жизнь подходит к своему логическому завершению, оставляя лишь после себя память - мои поступки во имя отечества. Мне уже трудно ходить, читать газеты, большую часть времени я провожу в своей двухкомнатной квартире. Но я верю, что придет время и Россия докажет, что она достойна называться родиной народа, когда- то победившего в том далеком 1945 году.