Зульфия стояла на автобусной остановке в первом Заречном микрорайоне и, мечтательно улыбаясь, любовалась заходящим солнцем. Было начало одиннадцатого вечера. Небольшая горстка людей, дождавшись, обрадованно заполнила полупустой салон коммерческой «двадцать четвёрки», и Зульфия осталась на остановке совершенно одна. Ей предстояло добираться домой на Мыс, а двадцатого маршрута всё не было. Она немного волновалась, так как обещала мужу, который остался водиться с двухлетней дочкой, что вернётся не позднее девяти часов вечера.

Сегодняшний июньский день прошёл просто замечательно! В одиннадцать часов утра с букетом пионов, коробкой конфет и подарком она вышла из дома. Вера, давняя подруга Зульфии, пригласила её на свой день рождения. Ближе к восьми часам, когда Зульфия уже было начала собираться обратно, на огонёк девичника заглянула ещё одна подруга, Марина. Желание уходить тут же угасло. Ещё бы, ведь с Мариной они не виделись целый год. Так незаметно и проболтали до закатного часа, пока Зульфия, наконец, не спохватилась, что может не уехать. Марине хорошо, она в трёх кварталах от Веры живёт, а тут до дома пилить и пилить, если автобус прозеваешь.

Напоследок, чмокнув в щёчку ещё раз именинницу, Зульфия вышла из гостей и вот уже битых полчаса стояла на остановке, отмахиваясь от надоедливых мошек. Надежда на то, что автобус придёт, всё больше таяла.

Было уже двадцать пять минут одиннадцатого, когда возле остановки неожиданно притормозил тёмно-синего цвета джип. Правая передняя дверка с затемнёнными стёклами открылась, и из неё выглянул представительный мужчина лет сорока. Он поглядел на Зульфию и участливо окликнул:

– Девушка, вас подвезти?

Зульфия даже обрадовалась. Сама бы она и не подумала останавливать машину. Время слишком уж поджимало, да и мошкара вконец измучила, поэтому она почти сразу ответила:

– Мне на Мыс, улица Гагарина.

– Садитесь, – согласно кивнул водитель.

Зульфия села в шикарное удобное кресло, и автомобиль послушно рванул с места. Так быстро она ещё никогда не ездила. Улицы вечерней Тюмени были довольно пустынны, и хозяин машины безбоязненно выжимал 110 километров в час. От мелькания за окном городского пейзажа дух захватывало. Из динамика автомагнитолы убаюкивающе звучало что-то из Энио Морриконе. Всего лишь на несколько мгновений промелькнули небольшая церковь на Парфёновском кладбище, оптовый рынок «Дружба». Лишь на светофоре возле поворота на улицу Ветеранов труда иномарка остановилась.

Зульфия решила воспользоваться краткой остановкой и достать из сумочки кошелёк с деньгами. Водитель понял её намерения и властно положил тяжёлую ладонь на сумочку.

– Ну что ты, малышка. В деньгах я абсолютно не нуждаюсь, – он пристально поглядел на неё и тронул машину с места.

Зульфия изумилась, а мужчина продолжил:

– Сейчас заедем ненадолго в укромное местечко на природе и повеселимся.

– Я замужем, – испуганно ответила она, вмиг догадавшись о его мыслях.

– Знаю. Тем лучше.

– Выпустите меня! Сейчас же!

– Да брось! С тебя не убудет. А домой я тебя отвезу, не волнуйся. И не брыкайся!

У лесопарка джип свернул на грунтовую дорогу в сторону реки Туры и, немного проехав, остановился на берегу озера Круглое. В то же мгновение кресло, на котором сидела Зульфия, плавно откинулось в лежачее положение, она оказалась на спине, а сверху уже навалилось грузное, но сильное тело водителя.

Попытки сопротивления были тщетными. Он моментально подмял её под себя, не давая даже вдохнуть полной грудью. Его грубые руки нетерпеливо сдёрнули с Зульфии нижнее бельё. Обессиленная и отчаявшаяся женщина лишь заскулила от боли и унижения и отвернула лицо от липких поцелуев насильника.

Поглощённый низменной страстью, верзила не обращал внимания на то, чем заняты руки Зульфии. Он весь дрожал от возбуждения, шейные вены от напряжения наполнились кровью.

Зульфия тем временем сумела нашарить рукой свою сумочку и теперь пыталась её открыть. Наконец, её это удалось. Оправившись от первоначального шока, она уже немного пришла в себя и живо обдумала свои дальнейшие действия.

Первым делом надо нащупать лежащий в сумочке маникюрный набор. Да, вот он! Теперь самое сложное: расстегнуть его молнию. Полминуты – и это удалось. Пальцы судорожно перебирали содержимое. Пилка. Нет, она гнётся. Не подойдёт. Ага! Вот! Ножницы! Зульфия вытащила их и зажала колечками в ладони.

Отродье, сильными толчками вдавливающее её в кресло, похоже, приближалось уже к кульминации своего желания. Зульфия брезгливо и ненавистно скривилась: «Нет, ирод, не видать тебе этого!».

Острые концы ножниц глубоко вонзились в одну из вздувшихся вен на шее насильника, вышли и воткнулись снова в другом месте. Салон джипа наполнил истошный вопль. Третий удар! Четвёртый! Жажда мщения за надругательство с удесятерённой силой выплеснулась из Зульфии. Из рваных ран захлестала кровь. Не давая опомниться мерзавцу, женщина наносила удары один за другим, вкладывая в каждый всю свою силу. С разорванной щекой насильник повалился навзничь. Зульфия ещё раз замахнулась и до самых колечек вонзила ножницы в глаз обидчику. Из-за повреждённого горла тот уже не кричал, а лишь хрипел и конвульсивно дёргался в предсмертной агонии, истекая кровью. С расширенными от ярости глазами Зульфия смотрела на безвольно откинувшееся со спущенными брюками тело, пока оно не стало неподвижным.

Едва передвигая ноги, она выбралась из машины. Её вытошнило. Держась за дверку, Зульфия огляделась вокруг. Ни души. Уже смеркалось. Она взглянула на часы: пять минут двенадцатого.

Она подошла к кромке озера и смыла с рук и лица кровь. Потом вернулась к автомобилю, взяла сумочку и побрела в сторону лесопарка к дому. В глазах Зульфии сквозила пустота и потерянность, по щекам катились слёзы.

До своего подъезда она дошла к полуночи. Свет в квартире был потушен, муж и дочурка уже спали, так и не дождавшись хозяйки.

В эту ночь Зульфия так и не смогла сомкнуть глаз. Неподвижно лежала рядом с мужем, слушала дробный перестук нахлынувшего ночного дождя да отдалённые раскаты грома, проворачивая в голове недавние события. Лишь под самое утро, когда уже рассвело, она ненадолго забылась…

В это же самое время на берег озера по обыкновению пришли на утренний клёв рыбаки. Открытая настежь дверка иномарки невольно привлекла их внимание. Когда они подошли к машине и заглянули внутрь салона, ни о какой рыбалке не могло уже быть и речи. Зрелище было не для слабонервных.

Труп, как выяснилось из найденных у убитого документов, Игоря Грека, жителя Нового Уренгоя, увезли в морг. На его теле насчитали шестнадцать глубоких колото-рваных ран.

Он оказался довольно влиятельным человеком, поэтому не только милиция, но и многочисленные «знакомые» рьяно бросились на поиски изверга-убийцы.

Осмотр места происшествия и попытка взять убийцу по «горячим следам» ни к чему не привели. Проливной дождь, который на протяжении ночи утешал своим шёпотом поруганные душу и тело Зульфии, напрочь смыл все следы. Идентификация отпечатков пальцев в салоне автомобиля, разумеется, ничего не дала. Следствию лишь было понятно, что неизвестным убийцей являлась женщина. Причём первоначально именно она подверглась преступному посягательству со стороны Игоря Грека. Уголовное дело было обречено остаться «глухим»…

Когда Зульфия проснулась, муж уже завтракал. Она бесшумно встала, прошла на цыпочках на кухню и обняла его сзади за шею.

– Ренатик, прости меня. Я опоздала на автобус, всю дорогу пешком шла. Ноги даже сбила.

Он согласно кивнул, обернулся и обнял жену.

– Больше так не задерживайся, ладно? Я волновался.

Она покорно вздохнула и нежно погладила его по волосам. Вчерашнее казалось страшным сном.

Жизнь Зульфии продолжалась.