"Иногда так хочется превратиться в большую, быструю белую птицу, взлететь стрелой ввысь и лениво, плавно парить высоко-высоко, под самым потолком неба, изредка касаясь его кончиками крыльев. А внизу, под тобой, будут проплывать бескрайние поля, луга, синие жилки рек, игрушечные города, изредка золотой искрой вспыхнет купол маленькой церкви. Интересно, а какое оно, небо, на ощупь: теплое и пушистое или холодное и жесткое? Вот бы потрогать. А на небе живет Бог. Он строгий, но справедливый. Наверное, Он выглядит так же, как изображен у нас в церкви на фресках: грозный беловолосый старец, сидящий на троне на облаках. Он неусыпно следит за нами, людьми, и видит каждый хороший или плохой поступок. Вокруг Него - множество ангелов, которые докладывают Господу о том, что творится вокруг, беспрекословно исполняя Его повеления". Об этом думал молодой священник, отец Алексей, сидя на лавке перед небольшой, тщательно выбеленной церковью, с сияющим золотым куполом, увенчанным крестом. Утренняя служба недавно закончилась, и у него выдалось несколько свободных от забот минут. Обычно, в эти редкие мгновенья, Алексей предавался отвлеченным размышленьям об устройстве "дольнего" и "горнего" миров и их взаимосвязи. Так же было и в то утро. Он сидел и глядел на медленно парящую в небе чайку, щурясь от слепящего солнца.

Церковь стояла на бугре, около широкой, лениво текущей реки. На другом берегу были пойменные луга, где в летние месяцы пасся деревенский скот. Вокруг церкви расстилались бескрайние поля. Лишь кое-где вдалеке виднелись черные домики деревни. Воздух был настолько чист и недвижим, что можно было даже увидеть стелящийся вдоль линии горизонта темно-серой дымкой лес. В воздухе пахло весной, повсюду витал ее неповторимый запах оттаявшей земли. В деревьях уже забурлили соки, наполняя живительной влагой стремительно набухающие почки, грозящие в ближайшем времени раскрыться навстречу ласковому солнцу нежными парусами клейких листочков. На черной, еще не зазеленевшей земле, серыми пятнами лежал ноздреватый снег. Было так светло, тепло и тихо кругом, что серые глаза священника наполнились слезами умиления от нисходящей на землю в этот день Божьей благодати. Медленно, широко крестясь, отец Алексей произнес: "Благодарю Тебя, Господи, за еще один дарованный мне день, благодарю Тебя за простирающуюся над грешной землей щедрую длань твою, дарующую сегодня рабам твоим такой чудесный день".

Бросив взгляд на землю под ногами, священник к своему изумлению заметил тоненький зеленый стебелек, с трудом пробивающийся из недавно оттаявшей земли. И настолько нежна и беззащитна была эта одинокая жизнь, настолько трогательно, и в то же время прекрасно выглядел этот хилый, бледный росток, что сердце молодого настоятеля тихонько застонало от жалости. И вдруг эта первая травинка показалась ему настолько близкой и родной, что он решил помочь ей справиться с жестокостью окружающего мира.

"Эх, не вовремя ты появился на свет, друг мой. Еще слишком холодно вокруг. Родись ты, скажем, на неделю позже и выжил бы. Хотя, на все есть воля Господня. Он учил нас состраданию. Я, пожалуй, помогу тебе",- с этими словами отец Алексей, согнув ковшиком кисть руки, поддел ком влажной земли с травинкой, чтобы пересадить ее в цветочный горшок и поставить на окно у себя, в пристройке к церкви, где жил.

Глубоко, полной грудью набрав свежего воздуха и легким облачком пара выпустив его наружу, Алексей опять задумался:

"Наконец наступила весна. Она пока еще не набралась сил, но, зато уверенно властвует над миром, уже дала жизнь созданию Божьему, которое находится у меня на ладони. Нет, положительно, весна, с ее буйным, неукротимым весельем, поражающим взор цветением садов, веселыми праздниками и народными гуляньями - самое прекрасное время года. Во время его природа пробуждается ото сна, заново вырастает вся зелень, вылупляются мокрые, дрожащие птенцы. Весна изумительна, великолепна, прекрасна.

До чего же удивительна новая жизнь. И, подобно маленькому листочку, который увидит свет Божий благодаря весне, ребенок рождается лишь от женщины, матери. Как весна - мать природы, так и женщина - мать рода человеческого. Лишь благодаря ей пришел Спаситель. Подобно весне, женщина прекрасна, удивительна, глубока. Она может дать жизнь новому маленькому человечку, может отнять ее у зрелого мужчины. С ней можно взлететь под небеса и опуститься ниже самой глубокой бездны. О женщине слагают песни и стихи, ради нее делают, сломя голову, самые, казалось бы, опасные поступки. О, женщина, ты, воистину, святая, и не любить тебя и не восхищаться тобой невозможно.

Безусловно, посвятив жизнь свою Господу, я не должен в своих раздумьях заходить так далеко. Господи, прости меня грешного. Я знаю, отчего меня одолевают такие мысли. Как странно, я полюбил женщину.

Странно потому, что не должен был себе это позволять. Сколько дней и бессонных ночей я вымаливал у тебя, Спаситель, прощение, просил Тебя помочь справиться с наваждением. И все равно, я позволял этому чувство овладевать мной снова и снова. Грешен я перед тобой, Господи, безмерно грешен. Прости меня за слабость мою, прости за то, что предал тебя. Нельзя мне больше оставаться слугой Твоим, я знаю. Как поведу за собой паству по пути к Тебе, если сам давно сошел с него. Плохой я проводник. Не могу причащать других, очищая их души, если сам в душе черен. Прости меня. Знаю, что я хуже Иуды, Ты его простил. Если сможешь, прости и меня.

Странно и то, что в сердце моей возлюбленной я нашел взаимность, привязанность, теплоту ко мне.

А какими невинными были наши встречи. Долгими ночами, на берегу реки, под кустом ивы, скрываясь от посторонних глаз, мы подолгу сидели напротив и, молча, часами нежно смотрели друг другу в глаза, боясь даже прикоснуться.

Первый и последний до брака поцелуй был таким же светлым и чистым как ее лицо. В это время луна мостила яркую тропинку по неверной глади воды, стояла полная тишина. Мы сидели до рассвета, боясь расстаться, не зная, что с нами будет дальше, позабыв обо всех сложностях, и так встретили солнышко, дарованное нам, простым смертным, великой милостью Божией.

Прости меня, Господи, ухожу я в мир, прости за причиненную тебе боль. Но я больше не могу Тебя обманывать. Я надеюсь, что Ты меня поддержишь. Прости".

Под куполом церкви звонко зазвонили колокола, зазывая прихожан. Алексей встал с лавки, глянул на чистое яркое небо и, перекрестившись на крест, вошел в церковь.

 

***

 

 

Потом была длинная и мучительная служба, после которой Алексея, лишив духовного сана и права называться слугой Господа, отпустили на все четыре стороны. Нет, на пять.

Зимой он женился.

Стоял мороз. Свадьба приехала в церковь на санях, под полозьями которых тихонько повизгивал снег, нестерпимо ярко отражающий солнечный свет. Из раздувшихся от бега ноздрей лошадей вырывались струйки пара, который сразу же замерзал, покрывая их черные носы белым налетом пыльцы. А как сладко звенели валдайские колокольчики под дугой.

Во время венчания руки молодых встретились, и вдруг, в маленькое окошко под куполом, пробился тоненький лучик света, который на несколько минут осветил полутемный зал церкви. И в его свете пламя свечей вдруг побледнело, а потом и вовсе стало невидимым, оставив после себя лишь слабое колыхание воздуха над фитилем, заискрились оклады икон.

А остро-сладкий дым ладана тонкой извивающейся струйкой поднимался из кадила вверх, выше церкви, над заснеженными полями, купающимися в свете яркого солнца, над уснувшей подо льдом рекой, над бескрайним лесом, над просторами родной страны. Поднимался выше птиц, до самого неба. И звонко пели, радуясь, ангелы, и улыбался сидящий на троне Господь, беловолосый старец, великий благостью своей, даруя миру еще один чудесный день.