Доктор Дарп проснулся от шума: во двор гостиницы въехало на лошадях, по крайней мере, человек 20. Окружив гостиницу со всех сторон, они стали стучать в дверь. Слышно было, как хозяин гостиницы открыл им.

- Доктор Дарп здесь остановился?

- Здесь, здесь. На втором этаже, в седьмом номере.

На лестнице раздался топот ног и в дверь комнаты застучали так, что она затряслась:

- Именем короля, приказываем открыть дверь!

Доктор дрожащими от страха руками отодвинул засов. Вошли 5 человек в черных плащах, они велели взять с собой вещи и следовать за ними. Грустные и беспокойные мысли одолевали доктора по дороге. Если его позвали кого-нибудь лечить, то могли бы сказать об этом. Пусть без имени, но хоть бы сообщили цель путешествия. Его спутники ехали молча и все вопросы доктора улетали в ночь. От этого становилось ещё страшнее. Дарп замолчал и остаток пути прошел в тишине. Через пол часа они все вместе подъехали к дворцу его величества. Во дворце доктора уже ждали: по длинным и путаным коридорам его сразу отвели в огромный зал. Зал был пустой, лишь с противоположной от двери стены стоял торн. Возле трона на полу сидел король. «Ы-ы-ы, ы-ы-ы», - тянул король, раскачиваясь из стороны в сторону. Доктор подумал, что его величество ранен, но когда осмелился подойти поближе, увидел, что король улыбается. Улыбался он как-то странно – сильно растянув рот, не переставая издавать тягучие звуки. Дарп мгновенно понял, что с королём, но чем он может помочь? Оглянувшись, Доктор увидел за своей спиной человека и от неожиданности вздрогнул. Наверно, человек зашел за ним в дверь, которую доктор не закрыл за собой, но как не слышно он подошел!

- Здравствуйте, доктор Дарп. Бекога, канцлер его величества, - представился незнакомец, - давайте перейдём сразу к делу. Я понимаю ваше удивление по поводу недуга его величества. Это королевская тайна. Теперь вы в неё посвящены, никому проговариваться о ней не советую. Впрочем, думаю, и возможности такой у вас не будет.

Дарп уже сам догадался, что живым ему отсюда не выйти, но постарался не показать своего испуга. Собрав всё присутствие духа, он спросил:

- Чем могу быть полезен?

Бекога улыбнулся.

- Очень рад, что вы так быстро всё поняли. Бывший доктор его величества, к сожалению, приказал долго жить, а он умел очень хорошо успокоить короля. Видите ли, завтра приём и его величество должен спокойно сидеть на троне, не проявляя беспокойства. Снотворное для этого не подходит, сразу предупреждаю. Бывший доктор давал ему особое успокоительное, которое сам и готовил. Рецепт был известен ему одному. Теперь, стало быть, этим займётесь вы. Приём начнётся вечером. К завтрашнему утру лекарство должно быть готово. Гуримтор будет вашим помощником, сейчас он покажет вам вашу комнату. Идёмте.

Бекога направился к двери, Дарп в раздумье медленно пошел за ним. За дверью их встретил Гуримтор – старичок, небольшого роста, весь в морщинах, с весёлыми, будто улыбающимися глазами.

- Мне бы хотелось осмотреть больного, - обратился Дарп к Гуримтору.

- Незачем его осматривать, - ответил вместо Гуримтора Бекога, - я же сказал: нужно успокоительное. Не теряйте времени. Завтра, после приёма, осмотрите, если вам это очень нужно. Гуримтор, проводи господина.

Когда доктор зашел в свою комнату, он с сожалением убедился, что бежать оттуда невозможно – там не было окна, хотя бы с решеткой, которую можно было бы распилить. Около двери, в коридоре, стояла охрана. В комнате была ещё одна дверь, она вела в небольшую каморку. В лабораторию, как объяснил Гуримтор. Каморка была в три раза меньше комнаты и также не имела окна.

- Сюда бывшему доктору, царствие ему небесное, поставлялись травы и порошки из королевской аптеки, какие он заказывал, - сказал Гуримтор.

Дарп попросил его выйти из комнаты, сказал, что ему надо остаться одному и подумать. Доктор оказался в более затруднительном положении, чем могло показаться сначала. Дело в том, что у него был опыт работы врачом, но не было настоящего медицинского образования. Дарп был самозванец. Ещё мальчишкой попал он в помощники к аптекарю, затем стал прислуживать одному доктору. Много лет наблюдал он за его работой, а когда доктора не стало, Дарп взял его вещи, инструменты, книги. Заказал себе диплом, какой был у умершего врача, только на своё имя. И стал работать доктором. Книги, впрочем, были ему бесполезны – они были написаны на латыни, а её он не знал. В тяжелые времена он продал книги, а также некоторые инструменты, которыми не умел пользоваться.

Оставшись один в комнате, Дарп отодвинул тяжелую кровать в поисках потайного хода. Затем, с этой же целью, внимательно осмотрел камин и всю лабораторию. Он отодвинул всё, что можно было отодвинуть, но хода нигде не было. Тогда он задумался: что бы стал делать на его месте настоящий доктор? Подумав, он выглянул в коридор и велел привести Гуримтора.

- Что обычно заказывал предыдущий врач в аптеке для его величества? – спросил Дарп у Гуримтора, как только тот вошел.

- Прикажите принести?

-Да, - Дарп обрадовался, что вроде нашел выход из положения.

Вскоре в лабораторию доставили множество всяких трав и несколько порошков. Дарп умел готовить успокоительные, снотворные, жаропонижающие и многие другие средства. Он взял несколько трав и приготовил из них сильное успокоительное, добавив туда немного снотворного, которое также приготовил из принесённых трав. Вслед за тем он добавил туда порошков – понемногу от каждого. Всё, что осталось, он сжег. После этого Дарп позвал Гуримтора и объявил ему, что лекарство готово.

Утром королю дали двойную дозу приготовленного снадобья и к обеду он стал сильно заторможен. Доктор присутствовал на приготовлениях к вечернему приёму. Его величество посадили на трон, привязав верёвками туловище к спинке кресла. Для этого в троне были проделаны отверстия, через них протянули верёвку и привязали короля, чтобы он не упал и чтобы не вставал, а сверху надели платье без спинки, и верёвок стало не видно. Королю дали ещё успокоительного, а перед самым приёмом – ещё. Вместо его величества говорил другой человек, стоящий рядом с троном. Приём прошел благополучно. Бекога поблагодарил Дарпа за сделанную работу и велел назначить ему хорошее жалование из казны. Доктору почти всё во дворце понравилось, почти всё, кроме его положения узника. Еды и вина было у него теперь сколько угодно, во дворце очень часто устраивались такие развлечения, о которых Дарп раньше и мечтать не смел, вдобавок ему платили золотом, которое большей частью складывалось в сундуке – тратить здесь его было не на что. Но король, его величество Нолктей второй, которого между собой все называли просто Нолк, вызывал в его сердце тоску и жалось. В обязанности Дарпа входило ежедневное наблюдение за здоровьем его величества и он невольно следил также за жизнью короля. Когда погода была хорошая, то Нолка выводили в сад, где он становился под каким-нибудь деревом: одна нога чуть впереди, будто он собирается сделать шаг, туловище его при этом раскачивалось вперёд-назад, вперёд-назад. Он мог шататься так несколько часов подряд. Руки у него всегда были зажаты в кулаки, причем большой палец лежал посередине ладони, а остальные четыре прижимали его сверху. Обычно король улыбался. Во время дождя или сильного ветра Нолка не выводили на прогулку. Тогда он стоял у окна, смотрел в сад, также мерно покачивался и улыбался, сжав руки в кулаки.

Ел Нолк очень много, сколько бы ему не положили; ложку он держал в кулаке и с одинаковым выражением лица съедал деликатесные блюда и недосоленную кашу.

- Ваше величества, вам нравится блюдо? – как-то спросил его Дарп.

Нолк в ответ улыбнулся. Дарп обрадовался, что Нолк понимает обращенную к нему речь.

- Он будет улыбаться, что вы ему не сказали, - услышал доктор за своей спиной голос Бекога, - вот смотрите. Ваше высочество, ваша еда отравлена.

Король снова улыбнулся. Но имя своё Нолк узнавал, понимал, когда его звали есть или гулять. После обеда Нолк получал очередную дозу успокоительного и его опять привязывали к трону. Это была ежедневная тренировка, чтобы он привык так сидеть и спокойно бы вёл себя во время приёмов, число которых было сведено до минимума. Если король проявлял излишнее беспокойство и днём заводил свою «песню»: «Ы-ы-ы, ы-ы-ы», то получал дополнительную дозу успокоительного. На ночь ему обязательно давали снотворного, без которого его величество не мог заснуть уже в течение многих лет. Дарпу делалось не по себе, когда он по вечерам готовил для короля успокоительное и снотворное средства для следующего дня. Неужели человек может выпивать столько лекарства каждый день? Временами у Дарпа щемило сердце, когда он задумывался над тем, что Нолк родился королём, судьбой было дано ему управлять государством. Он мог пользоваться своей властью и своим положением в обществе, а вместо этого стоял у окна или сидел, привязанный к трону. Нолк даже не мог вести обыкновенную жизнь, какая даётся и почти каждому смертному: полную событий, страстей, любви и ненависти, надежды и разочарований. День за днём, год за годом он раскачивался из стороны в сторону с зажатыми в кулаки руками и не понимал, что чего-то лишен в жизни. Сравнивая себя с Нолком, Дарп приходил к выводу, что в жизни ему повезло гораздо больше: он взял от жизни всё, что смог, а Нолк не смог взять почти ничего, хотя волею судьбы ему было дано гораздо больше.

Однажды Дарп решил попробовать научить короля чему-нибудь и посмотреть, способен ли он к обучению. Доктор показал Нолку, как хлопать в ладоши. Потом взял его руки своими руками и похлопал в ладоши вместе с ним. Много времени прошло, прежде чем его величество выучился хлопать в ладоши сам, зато потом его нельзя было остановить. Сидя на троне, он целыми часами этим и занимался. Пробовали привязать ему и руки к трону, но тогда его величество, не смотря на успокоительное, проявлял беспокойство и начинал подвывать. Один приём пришлось отменить, сославшись на то, что король плохо себя чувствует. Бекога пришел в бешенство, это чувствовалось по интонации и по длинным паузам между предложениями, голоса же он не повышал, говорил даже тише обычного:

- Что теперь делать с приёмами? Как вы сможете объяснить всем, почему взрослый человек, правитель… как малое дитя хлопает в ладоши? Исправляйте всё как хотите. Если приём, который должен состояться через полтора месяца, сорвётся, - Бекога улыбнулся, - вам отрубят голову.

На самом деле Бекоге было не до смеха: если узнают, что представляет собой король на самом деле, то головы останутся только у тех, чьи ноги быстрее. И замечательная кормушка закроется. Дарп всеми силами старался отвадить короля хлопать в ладоши, но у него ничего не получилось. Научить оказалось куда легче, чем отучить. Он обратился к Гуримтору и тот посоветовал ему, как доктору, написать статью о пользе хлопков в ладоши – для лечения многих внутренних болезней.

- Пойди, проверь, - сказал Гуримтор кашляя, - так это или нет. Напиши, что это успокаивает нервы, помогает сердцу и всё такое. Пусть это будет новым методом лечения почти всех болезней.

Дарп последовал его совету; вышла хорошая статья, из которой можно было сделать вывод, что хлопанье в ладоши – чуть ли ни панацея от всевозможных болезней. Об этом заговорили многие люди и почти каждый стал хлопать в ладоши: хуже не будет, рассуждали они. Стало считаться даже хорошей манерой время от времени похлопывать рукой об руку. Никого поэтому не удивило, что на приёме Нолктей второй пользовался современным методом лечения - хлопал в ладоши. Бекога поздравил голову Дарпа со спасением, а Гуримтор сказал, что Дарпу просто повезло – люди теряли головы и за меньшее.

С самого начала Гуримтор и Дарп стали добрыми друзьями. Гуримтор разъяснил ему все тонкости его нового положения и дал ему хороший совет, чтобы он ни во что не вмешивался. Дарп и сам отлично это понимал, к тому же ему не хотелось лишний раз напоминать о своей персоне: вздумай кто-либо навести о нём справки, сразу выяснится, что он не тот, за кого выдаёт себя.

- А что, - спросил его как-то Дарп, - всегда ли король был таким?

- Да, - ответил Гуримтор, - это было большим горем для его родителей…

Гуримтор вынужден был прервать объяснения из-за кашля, но вскоре опять смог продолжить:

- Родители Нолка были очень счастливы, когда у них наконец-то родился наследник. Много лет ждали они этого события и почти потеряли надежду. Малыш родился большой, крепкий и здоровый. Сидеть и ходить Нолк научился в то же время, как и все другие дети, а вот потом… Да-а. Убитые горем родители никак не хотели верить в то, что уже стало очевидным для всех, даже для них самих. Много докторов приглашено было к мальчику, каждый лечил его, как мог. Но доктора – всего лишь люди, много ли они смогут сделать, если Господу Богу это не угодно? – спросил Гуримтор с серьёзным видом, - Да. Вот как всё получилось. Король с королевой надеялись, что, может, им будет послан ещё один наследник. Но Господь Бог, наверно, думал по-другому. Да. Вот как всё получилось, - прибавил он ещё раз и снова закашлялся.

- Послушай, Дарп, - спросил Гуримтор, когда вновь смог говорить, - ты же доктор. Подсказал бы мне какое хорошее лекарства от кашля, а то он совсем меня, проклятый, замучил.

- В ладоши хлопай, говорят, от всего помогает, - посоветовал Дарп.

- Тебе смешно, а у меня сил больше нет кашлять.

- Тогда не кашляй, - сказал Дарп. Гуримтор почти каждый день спрашивал у Дарпа какое-нибудь средство от кашля и вначале Дарп советовал ему попробовать то одно, то другое, но Гуримтор неизменно отвечал, что он это уже пробовал.

Вечером Гуримтор пришел к Дарпу и принёс бутылочку вина.

- Выпьем чаю? – спросил он при этом.

- Выпьем, - согласился Дарп и поставил на стол рюмки. Это была старая шутка, а началось всё с того, что одному важному придворному показалось, будто во дворце употребляют слишком много вина. «Пейте чай, это очень полезно», - советовал он всем. Между тем, он только говорил о чае, а сам всегда пил вино. С тех пор почти все, когда пили вино, говорили, что пьют чай.

- Посмотри, какое вино мне удалось сегодня достать, - сказал Гуримтор.

- Спасибо, - произнёс Дарп, осмотрев бутылку и попробовав глоток. Вино было хорошо выдержанным, такого старого доктор давно не пробовал, а между тем он был большим ценителем хороших вин. Гуримтор же утверждал, что не разбирается в том, какое вино ему подали; по его словам, все они были на один вкус.

- Что-нибудь случилось, старина? – спросил Дарп у Гуримтора, который то ли задумчивый, то ли грустный молча сидел за столом.

- Опять один прорвался к его величеству. Как это им только удаётся – ведь столько охраны кругом!

- Кто прорвался? – не понял доктор.

- А, да при тебе этого ещё не случалось, - Гуримтор снова стал кашлять, - вот напасть! Да, о чем я говорил? А, так вот, случалось это уже несколько раз: проберётся кто-нибудь с прошением каким, лично к самому королю. Думают, так надёжнее дело уладить. И охрана повсюду, а им всё нипочём! Проберётся вот такой смельчак в сад его величества, спрячется на каком-нибудь дереве, а как выведут короля гулять, он тут как тут, подбежит со своей просьбой. А чем Нолк ему может помочь? Сегодня тоже, вышел король в сад, встал около дуба и тут подбегает к нему один. Упал в ноги к Нолку: «Ваше величество, - говорит, - помогите…» Но договорить ему не дали – увели. А короля-то он уже видел: стоит его величество, шатается из стороны, кулаки сжаты, а сам улыбается.

- Где теперь этот человек? – спросил Дарп.

- Известно где. Нигде. Или ты думаешь его после всего, что он видел, могли отпустить?

- А кто это был?

- Кто ж его знает? Простолюдин какой-то. Уладил он дело, ничего не скажешь.

Дарп вспомнил, как он сам и все кто его окружали, придерживались такого же мнения, что если попросить короля лично, то можно решить любую проблему, его величество всё может. Как хорошо, что не пришлось ему прибегнуть к такому способу, думал он теперь.

Осенью король заболел. Ел он по-прежнему много, но начал худеть, одежда свободно висела на нём. Всё чаще и чаще звучала его заунывная песня: «Ы-ы-ы, ы-ы-ы». Теперь его величество и по ночам, не смотря на снотворное, просыпался и тянул ту же песню. И проводить приёмы теперь не удавалось, не помогали больше успокоительные ни в каких дозах. Нолка что-то беспокоило, но он не мог сказать, что именно. Дарпа тревожило здоровье короля. Не потому что он волновался за него, а потому что переживал за своё собственное будущее. Это раньше у доктора щемило сердце при одной мысли о том, чего лишен король, а теперь он воспринимал нынешнее положение Нолка как должное. В этом ему помогал Гуримтор, он был очень набожен, постоянно ходил в церковь и всё объяснял с точки зрения глубоко верующего человека. «Ему совсем не плохо живётся, посмотри, как он доволен – на его лице почти всегда улыбка, - говорил Гуримтор, - Нолк не понимает, что чего-то лишен. Может быть, ты тоже чего-нибудь лишен, а сам не осознаёшь этого, поэтому и не страдаешь». Дарп, не разделявший его взглядов и в отличие от Гуримтора в церковь ходивший крайне редко, был согласен, что судьбу не изменишь и раз уж королю выпала такая доля и сам он не считает свою участь ужасной, то и ему, Дарпу, незачем горевать по этому поводу. Но что ждёт Дарпа, если с Нолком что-нибудь случится? У всех во дворце были недобрые предчувствия, каждый задумывался о своей судьбе. Бекога требовал от доктора срочно принять какие-нибудь меры. Дарп, за время работы врачом, усвоил, что больной обычно выздоравливает сам, если ему не мешать. Поэтому он старался не мешать королю бороться с болезнью, но по настоянию Бекоги давал ему отвары из трав: слабые и ещё наполовину разбавленные. С каждым днём Нолк чувствовал себя всё хуже и хуже.

– Чем, по-вашему, болен его величество? - спросил как-то Бекога у Дарпа.

- У меня есть несколько версий, но я должен проверить свои предположения, прежде чем вынести окончательный диагноз.

- И когда вы собираетесь их проверить? - Бекога говорил совсем тихо, что было не добрым знаком.

- Сегодня вечером вы услышите диагноз, - не раздумывая ответил доктор.

После обеда Дарп пришел к королю, тот сидел на полу и качался из стороны в сторону. Бекога тоже был здесь, он молча смотрел на доктора. Дарп постоял с минуту, не зная, с чего начать, потом достал трубку для прослушивания, но когда он подошел с ней к королю, Нолк перестал улыбаться и завопил громче обычного. Доктор в растерянности остановился.

- Не бойтесь, ваше величество, - проговорил он, но король продолжал кричать. Дарп убрал трубку и посмотрел на Бекогу. Бекога не произнёс ни звука и всё также в упор смотрел на доктора.

- Мне надо посмотреть его зубы, многие болезни бывают из-за больных зубов, - сказал Дарп, - ваше величество, надо открыть рот. Вот так.

Дарп широко открыл рот, показывая, как это нужно делать. Король снова стал улыбаться.

- Видите, как надо? Вот так, - Дарп снова широко открыл рот, - а теперь вы, ваше величество.

Дарп хотел пальцами открыть ему рот, но Нолк отпрянул в сторону. «Ы, ы, ы», - испуганно повторял он.

- Вы уже научили его в ладоши хлопать, - сказал Бекога, - а теперь, давайте, научите его с открытым ртом сидеть. Пусть при всех его величество ртом мух ловит.

На ночь король получил двойную дозу снотворного и Дарп в присутствии Гуримтора и ещё нескольких слуг, начал обследование. Он прослушал дыхание Нолка через трубку – просто так, для вида. Оглядел зубы, живот и, на всякий случай, руки и ноги. Всё, что он мог бы честно сказать после осмотра, это то, что король видимых повреждений не имеет. Потом Дарп молча смотрел на осунувшееся лицо Нолка и думал о том, как было бы хорошо, если бы король мог сказать, что именно у него болит, может, тогда он и помог бы ему. Или пусть бы он не был королём – случалось, что по вине Дарпа умирал человек, но ни разу ещё не умирал король. Гуримтор расценил молчание Дарпа по-своему:

- Можно позвать ещё врачей, вместе вам легче будет поставить диагноз.

Если бы Дарпа прямо сейчас послали на казнь, он не испугался бы сильнее.

- Мне всё ясно, - сказал Дарп, - я знаю, что нужно делать. А про себя подумал: «Нужно бежать».

На следующее утро у него был готов план побега.

- Королю необходим тёплый климат, - говорил Дарп Бекоге, - я приготовлю снадобье, но оно само по себе не поможет, его величеству жизненно необходимо уехать как можно скорее. Если он останется, то не переживёт зимы.

- Как называется его болезнь? - спросил Бекога.

- Интоилментус посуф, - уверенно сообщил доктор. В присутствии настоящего врача у Дарпа обычно отнимался дар речи, в присутствии образованных людей он не говорил на латыни, но называл диагнозы болезней и лекарства якобы по латыни. Если же ему случалось разговаривать с крестьянином, «латынь» так и лилась рекой из его уст.

Бекога раздумывал, не позвать ли ещё одного лекаря, но пришел к выводу, что это не к чему. Отпустить его потом нельзя, и так как он будет уже не первый пропавший врач, то лишние слухи не нужны. К тому же его убедила уверенность, с какой Дарп сообщил о поставленном диагнозе. Через два дня было официально объявлено, что его величество болен и едет лечиться.

Дарп, понимая, что больше сюда не вернётся, основательно готовился к поездке. Каждую золотую монету он завернул в бумагу, чтобы она не гремела и спрятал свои деньги в сапогах. В ночь перед отъездом он не мог уснуть, всё вспоминался ему Нолк: как он стоит в саду, зажав руки в кулаки, качается из стороны в сторону и улыбается. Улыбка короля будила его совесть, Дарп еле сдерживался, чтобы не признаться Бекоге, что он не настоящий доктор. Пусть позовут к Нолку настоящего врача. Может, ему ещё можно помочь? Ведь король ни в чем не виноват.

Но утром все эти мысли ушли вместе с мраком ночи. Теперь Дарп думал только о том, как бы побыстрее выбраться из дворца, а там, на воле, он найдёт возможность бежать. Невольно вспомнился ему доктор, который служил королю до него. Умер он или сбежал? А возможно, что его поймали при попытке к бегству и казнили. Хотя, зачем ему было бежать? Жил бы спокойно во дворце, король тогда ничем не болел. Дарп опять стал размышлять о деньгах – слишком опасно брать их с собой. Если станет понятно, что он не собирается сюда возвращаться, его просто сразу казнят. Времени до отъезда осталось совсем мало. Дарп полез в трубу камина, вбил гвоздь на той высоте, до которой достал, высыпал из сапог деньги в мешок и повесил его на тот гвоздь. С собой он взял денег совсем не много, чтобы не вызвать подозрений.

На улицах города было много народа – они пришли пожелать королю счастливого пути, пусть выздоравливает. Вдоль дороги стояли люди с цветами, чтобы кинуть их на дорогу и с шапками в руках, чтобы при виде короля бросать их в воздух. Старые и малые, женщины и мужчины, старики и старухи – пришли все, кто мог прийти. Для такого случая были закрыты даже лавки, магазины и школы – не каждый день по улицам проезжал его величество Нолктей второй! И вот показались кареты. Рядом с Нолком сидел Бекога, а напротив них Дарп и лакей. Люди криками «ура» приветствовали своего короля. Его величество сидел в карете, улыбался и хлопал в ладоши. Народ бросал цветы на дорогу и тоже хлопал в ладоши. «Да здравствует король!» - слышно было то там, то тут. Экипажи выехали за городские стены и, по взгляду Бекоги, лакей закрыл шторы на окнах. Люди постепенно разошлись, а король, сидя в карете, продолжал улыбаться и хлопать в ладоши.