Жила-была девочка Ира. И было у неё три брата. Один брат — художник, другой — музыкант, а третий любил сражения и стал воином.

Славилась Ира своими чудесными волосами, золотыми, до пят.

— Береги их, — сказала однажды ведунья. — В них сила Красоты и залог твоего счастья.

Берегла Ира волосы. От бабки достались ей чудесные гребни из редкого дерева, которое выросло на вершине скалы у бурного моря. Добыл дерево дед дорогой ценой, ценой жизни. Любила волосы Ира. Каждый день садилась у окошка и в лучах утреннего солнышка расчесывала. Сначала брала гребень редкий, месяцем сделанный. Потом средний, стреловидный. И, наконец, частый гребень, круглый, как солнце, прогуливался по волне волос, чтобы они играли всеми цветами радуги.

Не было отбоя от женихов у нашей красавицы. Каждый мечтал о счастье с ней. И Ира не против была, но братья стерегли. Не хотели отдавать сестру кому попало. И много кому за это попало. Сильны были братья. Но пришло время, и каждый из них возмечтал о счастье.

Отправился старший брат, художник, в люди. Быстро стал на ноги, полюбили люди его картины. Купался он в счастье известности, в деньгах и любви. Но добрые люди испортили однажды ему кисти. Не хотели совсем, да так получилось. А он решил, что Бог отнял талант, и вернулся домой плача.

Пожалела его Ира. Взяла свой первый гребень, срезала свои волосы до пояса и сделала из них чудесные кисти. И осталось у неё два гребня.

Обрадовался брат. Пошёл опять в люди. Стал лучше прежнего писать картины. Такие светлые и сильные! Но никому больше он не доверял свои кисти.

Увидел его счастье средний брат — музыкант. Тоже решил испытать себя. Ушёл в люди. Стал играть на скрипке. Здорово у него получалось. Плакали все и смеялись. Но добрые люди порвали струны. Они не хотели, да так получилось. А брат решил, что Бог отнял талант. Пришёл домой, упал на пол и плакал. Жалко стало его Ире. Взяла она другой гребень, срезала волосы до плеч и сделала брату скрипку. Волшебную. Всю ночь плела струны. Весь день вырезала гребень. Обрадовался брат новой скрипке. Пошёл опять в люди и стал их радовать. Все его игру полюбили, но больше никому он не давал свою скрипку.

И остался у неё один гребень и волосы до плеч.

— Зря она так делает, — сказал мудрый ворон своей подруге. Жили они по соседству под крышей сарая. Каждый день сидели и смотрели на Ирочку, а она их подкармливала. Особенно радовалась, когда воронята появились. А с крыши за всем наблюдал воробей, да не вмешивался.

— Что ж зря? – спросила подруга ворона.

— В них сила Красоты. Тает она теперь.

Услышала Ира эти слова и улыбнулась.

А тут война приключилась.

— Ну вот, — сказал младший брат, — теперь и мой черед поискать счастье.

— Береги себя, — ответила грустно Ира. Она уже все поняла.

Мудро бился её брат на войне. Стал большим командиром. Но добрые люди потеряли его доспех, и пал он, в битве раненный. Приполз домой и плакал от горя.

Вылечила его Ирина. А потом срезала остатки волос и сплела на восходе новый доспех, тонкую рубашку, но в ней была сила Красоты, и никакая стрела или меч, никакое копье или пуля не брали этот доспех. А из последнего гребня сделала нагрудник, да такой, что из пушки не пробьешь. Одел брат рубашку и нагрудник и пошел защищать родину. И была ему великая удача. Бойцы рядом с ним никого не боялись и побеждали врагов.

А Ирина лишилась силы Красоты. Ходила совсем лысая, и волосы не росли. Убежали от неё женихи. Неловко им было видеть её такой.

— Вот видишь, — сказал мудрый ворон своей подруге, — так вот и бывает.

— Сделай что-нибудь, — улыбнулась подруга. — Ты же мудрый, и я не зря горжусь тобой.

Поклонился в ответ ворон: «Будь по-твоему!» И исчез на три дня и три ночи, а наутро четвёртого дня появился, разбудил подругу. Солнце ещё не взошло.

— Смотри. Что-то будет!

Скоро послышались тихие шаги. Калитка скрипнула, и во двор вошёл старый и странный человек. Одна половина его тела излучала холод, а другая страшный жар. Не простой это был волшебник. За ним тянулся длинный шлейф добрых и злых дел. Не было в нём равновесия, знал он только любовь и только ненависть и потому не знал мудрости. Мучался он жаждой, но никто не давал ему пить. Боялись его люди. Поднялся он на порог и постучал в дверь. Открыла Иринка, впустила старца, хоть страшно ей стало. Протянул старец к ней правую руку с пустой чашей, и обдал её холод лютый. Кожа стала морщинистой и старой, инеем покрылась. Взяла она чашу, не испугалась. И не такую боль терпела. Наполнила чистой колодезной водой и подала старцу с поклоном. Взял старец чашу левой рукой и поклонился. Обдал её страшный жар и иссушил кожу. Потрескалась она, а в трещинах кровь запеклась. Страшным стало лицо Ирины. Но ей уже было всё равно.

Сделал старец глоток и вдруг изменился. Одежды его стали светлыми, а холод согрелся жаром, и жар остудился холодом, и сплавились они воедино. Улыбнулся прекрасный Мудрец, излучая тепло живительное, которое восстановило равновесие. И вновь кожа стала нежной и чистой, а волосы вдруг отрасли до пят.

— Спасибо, Иринка! Прими эту чашу, в ней счастье твоё! — и отдал назад чашу с водой.

— Нет, отче! Не могу. Счастье — не мой удел!

— Всяк удел наш, особенно такой, от которого мы отказываемся! — рассмеялся старец, да так весело и молодецки, что тут же превратился в юношу. Обнял юноша Иринку нашу и крепко поцеловал. Растаяла она у него в руках и покорилась. Взял он ладонь её и повел по тропе навстречу восходящему солнцу. И там, где шли они, распускались цветы полевые, а каждый третий был прекрасной розой.

— Да! Короток век людской. Вот и гоняются они за счастьем, — сказал мудрый ворон и покачал головой. Сам-то он жил уже 300 лет.

— Какой ты мудрый! — нежно проворковала подруга и прижалась к его могучему крылу.

Посмотрел на всё это воробей с крыши. Ничего не сказал и улетел. Да расчирикал по всему свету. А люди сложили песню про Иринку. Брат любил её играть на своих концертах. А другой брат, художник, в каждой картине рисовал её образ. Брат-воин женился на девушке по имени Ира, и родилась у них дочь, тоже Иришка. Прославилось имя. На все времена.

24.10.02