Все, мне нужно все в этом мире: все звезды на голубой скатерти, все цветы на белоснежной постели, все и много-много еще всего.

Да, жадная, очень. Глаза разбегаются от желания. Хвать! Мое! Не трогать! Не смей, мое! Не дам даже взаймы, ни за что, ни за какие там светлые идеи не поделюсь. Мое!

У-у, вредная и колючая, да-да, такая вот напасть на вас нашла, это я.

Мне жалко Солнца, его тепла и красоты, и ни чуточки не уступаю лени и иду бродить, шуметь, шипеть возле деревьев под густым синеватым небом. Собираю пожелтевшие листья, рассматриваю, любуюсь, шучу, а после забываю. Возможно, веду себя как ребенок, возможно, но не важно.

Бросаюсь в твое нелепое существование, навожу беспорядок и шум. Ты брезжишь, как старая форточка, а мне смешно. Пора уже менять окна! Говорю так много всего, не думаю, всякий бред, кажется, но нет. Мажу тебя сажей, наряжаю, как чучело, и хохочу над тобой до колик в животе. Какая лепота! Чумазый, гордый и злой – такая картинка, просто загляденье. Любуюсь тобой, верчу, шумлю, вдыхаю твой тающий аромат, пытаюсь увековечить. Так нужно, так должно, мне нужно все.

Ни-ни! Не кричать! А то, как закружусь и исчезну в ветре, даже не попрощаюсь. Да-да, безумная и где-то нет тормозов или еще чего-то. Жаль, конечно, только вот плакать не хочется. Жила, да и проживу так далее. Ты замурован в пирамиду «чуть-чуть», пощелкаю тебя по носу и сбегу в пустыню – так веселее.

Все, да-да все, а не толику тающего снега в ладони. Нет, такое мне мало, да и не нужно вовсе. Пусть обморожу пальцы на льдине, обгорю в ржавой пустыне, задохнусь от любви, пусть, но только все…

Не страшно, и не важно, что и как будет после. Главное, сейчас Все!