С воем отодрав портянки от пяток, дед свесил ноги с кровати и нашарил тапочки-шлёпки, которые купил на прошлой неделе у татарина-инвалида, жившего по соседству. Голова Старого раскалывалась от боли при каждом движении. Вчера он порядком перебрал - провожали внука Ваню в армию. Вернувшись домой засветло с разбитой мордой и изодранными штанами дед повалился спать, а вот теперь... Старый стал шарить в карманах в поисках остатков пенсии, но нашёл лишь шелуху от семечек и дохлую моль. "Не густо, - подумал Старый и тут он увидел то, что лежало рядом с ним на лежанке... От дикого страха, пробравшего его до его старых костей, дед икнул и уделал все штаны жидким, пахучим дерьмом. То, что лежало рядом, при тщательном осмотре оказалось девкой, ушедшего в армию Ваньки. Звали её Любава, но за простоту называемую просто Любой. Видимо вчера после бурных оргий на сеновале, устроенном молодыми, Любава допила весь остаток перцовой горилки и поняв, что не в состояние дойти до дома повалилась спать. Старый пнул Любаву под зад и сполз с лежанки и с детским улюлюканьем, голышом выбежал на улицу. Старого мучил жестокий сушняк, поэтому он без колебаний осушил в три глотка бочку с дождевой водой. Вместе со всей жидкостью, Старый незаметно для себя проглотил два рваных (использованных) презерватива и одну жабу. Желудок Старого огласил деревню жуткими органическими звуками, спровоцировав местных дворняг на заливистый лай, и дед понял, что хочет есть.

Дед направился к сараю за неводом. Щеколда долго не хотела открываться и причиной тому были кривые пальцы Старого, сведённые артритом, похмельный синдром и проржавевший амбарный замок советской сборки. Намаявшись дед решил сделать всё по-своему, взомав дверь фомкой. Чего только не было в сарае у Старого: скомунижженый колхозный комбайн, мопед Иж Ваньки, упавший американский спутник... Среди всего этого добра лежал сплетённый из старухиных чулок невод. Закинув его на плечо дед поплёлся по направлению к морю, насвистывая какую-то песенку, принесённую им с войны.

Дойдя до моря Старый глянул вдаль и вдохнул прокуренными лёгкими полную грудь зловонного воздуха. Матюгаясь, он спустился по склизкому, глиняному берегу к самой кромке воды. Размахнувшись, Старый закинул свой "невод" подальше в море. Почернело синее море. - Давно я невод не стирал, подумал Старый. Но причиной тому был не только не стиранный невод, но и нефтяной танкер, налетевший на скалы недалеко от берега. Присмотревшись, Старый разглядел в чёрной, маслянистой воде барахтающихся птиц и мелких обитателей морских глубин. Почесав в плешивом затылке мозолистым кулаком, Старый смачно сплюнул под ноги и уж было собрался идти домой, как к его ногам шальной волной выплеснуло золотисто-чёрный когяг. Старый любил подбирать всякую дрянь, за что не разбыл бит женой, и не задумываясь взял котяг в руки. "Спирту, - прохрипела скользкая, инородная масса. Старый, уже собиравшийся положить находку в карман, опешил. "Кто здесь?, - прошептал старый маразматик, оглядываясь. " Это я, - произнесло нечто, - я говорящая рыба!" Старый судорожно перекрестился и отёр рыбу о голенище сапога. "Полегче, - прохрипела рыба, - я ведь и обидеться могу!" "А ты хто такой будешь? И ты, это... бачить умеешь, - произнёс дед с родным акцентом. "А то, - гаркнула нахальная рыба, - я и петь могу. Меня вообще-то Карпом зовут, я рыбьего олигарха сын. А тебя как кличут?" "А меня, - замешкался Старый, вспоминая своё имя, - в общем не помню, но все меня Старым зовут." " Ну давай что ли выпьем, - предложил Карп, помахивая плавниками. "Щас, щас Поликарпыч, - засуетился дед накрывая поляну, - щас всё будет!" Старого можно было понять - хоть раз ему попался достойный собутыльник. На расстеленной скатерти появилась банка огурцов, запотевшая бутылка самогона, припрятанного практичным Старым на берегу, и колбасная нарезка по 392 рубля за пачку. Рыбу дед сразу бросил в стакан с самогоном. Поплавав там с минуту, рыба заметно ожила и разговорилась. После душещипательной беседы, одной перебранки по поводу съеденной сестры карпа, пойманной в прошлом году, рыба перешла к делу. "Слых, Старый. Спас ты меня, так что я твой должник. Проси что хош...", подытожил Карп. Дед крепко задумался, напрягая последние остатки мозгов. "Слушай, а можешь это... ящик... нет два ящика коньяка сделать... Армянского, крепленого... Или хотя бы портвешку ростовского...", с надеждой в мутных глазах попросил дед. "Не вопрос, Старый. Буэт сделано...", сказал в меру пьяный Карп и хлопнул плавниками. У Старого на миг потемнело в глазах, а когда прояснилось, то он увидил уплывающего Карпа и свой заказ, материализовавшийся на берегу. "Если чё - зови. Ну, бывай!", крикнул издали Карп и погрузился в мутную воду.

Ближе к вечеру, осушив весь спиртной запас, Старый, ползком направился по направлению к своей хазе. Спустя два часа, когда дед достиг своей цели, он вполз на порог, и уж было сказал "Старуха, не поверишь со мной щас такое случилось...", но от мощного удара скалкой по голове выпал в осадок. Сквозь нахлынувшую волну сна, Старый успел услышать напутствие жены "проспись, старый чёрт" и повинуясь приказу провалился в сон...

Продолжение следует...