С утра Катерина не находила себе места. Встала до зари, не зажигая света, подошла к окну. На дворе ещё темным-темно, на небе ни звёздочки. Катерина опустилась на табуретку у стола. Сердце глухо бухало в груди, тяжело было на душе. "Боже,- перекрестилась Катерина, - никак беде случиться? Помоги, Господи".

За окном светало. Катерина потихоньку встала, подошла к печи, долго не могла её растопить: спички ломались в дрожащих руках, дрова не хотели гореть. "Сырые, что ли? "- думала Катерина, но сама каким-то образом понимала, что дело не в дровах. Всё валилось из рук. Взяла чайник, а до печи так и не донесла, поставила на стол, опять взглянула в окно.

Уже шёл декабрь, но долгая поздняя осень, словно грязная злая старуха, всё ещё бродила по хутору. Низкие набухшие тучи ползли и ползли, а то и висели над хутором, цепляясь мокрыми брюхами за макушки тополей. Дождь, мелкий, надоедливый, всё сыпал и сыпал, то затихая на минуту-другую, то снова набирая силу.

Всё было серо вокруг. Небо с невидными тучами казалось прикрытым свинцовым покрывалом. Поля были похожи на небритые щёки старика с пепельной, редко торчащей щетиной. Только жёлтые электрические огоньки светились в окошках хуторских домов.

Катерина не знала, сколько времени просидела за столом. Мысли толпились в голове, сменяли одна другую, убегали вперёд, возвращались обратно. О чём только не передумала Катерина, но ожидание чего-то нехорошего не покидало её.

Вдруг громко заскрипела и хлопнула калитка. По двору прытко бежала соседка Варвара. Неловко неся своё грузное тело, поскользнулась, чуть не упала.

- Вот и дождалась,- замерла Катерина, нутром понимая, что сейчас услышит дурные вести. Ноги сразу стали ватными, она так и не смогла подняться с табуретки.

А Варвара уже стояла в дверях и, запыхавшись, тараторила:

-Матвевна! Сейчас смотрю телевизир, а там же про Чечню говорят. И показывают генерала, а с ним рядом Ванюшка твой...внучок... награждали его...он какой-то подвиг совершил...спас кого-то.

-Кать, ты только не волнуйся, ничего же не случилось,- добавила Варвара, понимая, что подруга сейчас лишится сознания.

В глазах Катерины потемнело, но она старалась не верить происходящему.

- Как там мог быть Ванюша?- тихим голосом спросила старушка. И через мгновение, приходя в себя, напустилась на соседку:

-Тьфу на тебя, дура старая, ополоумела, что ль?

И добавила, уже тише:

- Варя, да ты что говоришь? Откуда? Да ведь он дома-то сидит, в институт готовится! Так и дочка говорила, когда приезжала. Да ты ошиблась, верно!- напустилась на соседку Катерина. (Хотя тут же вспомнила, что дочка была сама не своя, отводила глаза и явно что-то не договаривала.)

А Варвара стояла на своём, доказывая Катерине, что это был именно её внук и ошибиться она не могла. Для достоверности соседка приказала Катерине вечером самой включить телевизор и посмотреть повтор программы.

-Ой, Господи, - запричитала Катерина, осознавая случившееся,- до каких же это пор, когда же это кончится?! Война эта распроклятая...

И вспомнилась Катерине страшная картина деревенского кладбища. Разномастные могилки бугрились рядами. Одни были свежие, недавно насыпанные, другие практически сравнялись с землёй и сиротливо прощались с окружающими, вытянув чёрные когтистые кресты наружу... На тропинках стояли люди, около чёрной ямы лежали два алых гроба. Последний раз забилась в сиплом, почти безголосом плаче Катерина, обвисла на руках рядом с ней стоящих людей:

-Ой, да родные мои, дорогие... Да на кого вы меня покидаете, куда уходите?! Ой, да поднимитесь хоть на минуточку!..

И будто стараясь заглушить её плач, оборвать его поскорее, глухо застучали молотки, торопливой дробью рассыпаясь в голове Катерины.

Казалось ей, что всё это - страшная и непонятная ошибка. Слишком мало человеческое сердце, чтобы принять разом две беды, две смерти родных сыновей, погибших в кровавом Афганистане... Красавцы-офицеры, балагуры и весельчаки Андрей и Алексей отдали жизнь, выводя полк из окружения, как объяснили в военкомате. Волком выла тогда Катерина, рвала волосы на голове, поседевшей за ночь, хотела руки на себя наложить ( за малым грех не совершила).

-Алёшенька с Андрюшенькой тогда...а Ванюшка...теперь,- причитала Катерина.

-Да ты что, Катя, можа, и ошиблась я... можа, и не он то был,- испугавшись за подругу, успокаивала Варвара, прижимая Катерину к себе и гладя по голове.

- А я сдуру и ляпнула...да и не похож ...вроде...Ванюша красивше...- уговаривала Варвара,- на-ка, водички выпей, а вечером вместе и посмотрим, он ли то был. А я тебя пока чайком напою. Гляжу, ты и не завтракала ещё,- захлопотала соседка.

Посидев пару часов, Варвара уговорила Матвеевну дождаться вечера, а сама, пообещав вскоре заглянуть, пошла управляться по хозяйству.

А Катерина, побродив ещё по дому из угла в угол, ведь, как известно, ждать и догонять хуже всего, решила сходить к своим на кладбище. Надела новое платье, ненадёванные чулки, плюшевую жакетку и клетчатую новую шаль, подумав, повязала сверху огромный пуховый платок.

Дорога до кладбища была дальняя. Пустынная голая степь стлалась кругом. Ни людей, ни скота, ни птицы. Только редкое вороньё иногда проплывало мимо. Чужая степь лежала перед Катериной, хоть и привычная. но чужая. Ничего родного теперь в ней не было, ничего не трогало душу, а взгляд так и тянулся вперёд. Матвеевна спешила к своим. И прибавив шагу, она ещё решительней зашагала по полю.

На кладбище Катерина ходила часто, ухаживала за могилками, разговаривала с родными, просила совета, когда было трудно. Матвеевна подошла к оградке, ей так хотелось побыть одной, поэтому и не сказала ничего Варваре. Но кладбищенской тишины, тяжёлой, плотной и такой нужной для вечного покоя, сегодня здесь не было. Тонко и ритмично поскрипывал какой-то пошатнувшийся крест, жалобно звенела под ветром оторвавшаяся жестянка, как будто какой-то болезненный голос плакался, причитал, тоскуя о земной, такой хорошей жизни.

Катерина стояла у родных могилок. Первым ушёл папа. Тяжело ранен был в битве под Сталинградом, да так и умер в госпитале. А потом другие потянулись. Семеро было сестёр да братьев. Все ушли в войну. И маменька тоже.

Около могилок сыновей Катерина не выдержала и повалилась на пожухлую траву, упала головой на руки и проголосила:

-И когда же эта война проклятая кончится? Может, вы хоть знаете? До какой поры терпеть?

Но никто ей не ответил. Лежало вокруг пустое поле, ровно пел над ним ветер. Молчали в земле до срока и в срок ушедшие туда люди. И чужие молчали, и свои.

Лежала Катерина долго, она даже не хотела шевелиться, осознавая своё одиночество. Озябнув, поднялась с земли, отряхнулась и побрела дальше. Чёрная кладбищенская тропинка вела Катерину вглубь, всё дальше от родных могилок. Покосившиеся кресты махали вслед когтистыми верхушками, сопровождая сиплым скрипом своё безудержное покачивание. Около крайней могилки остановилась Матвеевна. Смахнув замёрзшей рукой с лавки сухие листья, старушка присела на край, и скупая солёная слеза побежала по щеке. Здесь был похоронен человек, спасший Катерине жизнь.

- И ты, дед Федька, молчишь?

Во время войны Катеринка вместе с ним пасла коров. Фашистский самолёт налетел быстро. Но девчушка вначале и не очень-то испугалась. Немецкие самолёты часто летали мимо бомбить Сталинград. А теперь лётчик, кажется, забавлялся, беспощадно расстреливая ни в чём не повинную скотину. Катерина даже видела улыбающееся лицо фашиста, так низко над землёй он летал. И вдруг повернул самолёт на людей. Катеринка и понять ничего не успела, как дед Федька накрыл её своим телом. А фашист, сделав над ними круг, также быстро улетел, оставив после себя истекающего кровью старика и Катю, оглушенную сильными взрывами снарядов и лежавшую без сознания на земле.

Девчушка очнулась от причитаний матери (хутор-то был совсем близко, и все прибежали быстро). Мать без сил опустилась около бездыханной Катеринки, боясь поверить в беду и не находя в себе сил вытащить дочь из-под мёртвого тела деда Федьки. Помогли подоспевшие хуторяне.

Уже прошло много лет, кончилась война, а Катерина до сих пор ходит на могилку к деду Федьке, каждый раз вспоминая тот злополучный день, дикой, незаслуженной, непонятной бедой упавший на плечи Катерине. Именно после похорон Фёдора Катерина надумала сбежать на фронт, приписав два года, и, став медсестрой, стала спасать жизни людей. Успела повоевать под Сталинградом, прошла всю Европу, орденов-медалей наполучала. После победы думала, что покончено с войной, ан не вышло. Догоняла её война который раз.

-Теперь вот Ванечка, внучок,- Катерина тяжело вздохнула.

Душевные болезни Матвеевны всё никак не хотели залечиваться. Время врачует всякие раны, даже самые страшные, которые, кажется, только сама смерть может закрыть. Но так только кажется. Время никаким горем не удивишь, не заставишь ахнуть, остановиться. Оно дальше идет и идет.

И Катерина пошла домой...

Но уже не серое мглистое небо висело над ней, ветер уже расшвырял тучи и затих. Воздух был напоён какой-то свежестью, дышалось легко. И легче стало на душе у Катерины. Шагая полем, она уже твёрдо знала, что Варвара не обозналась. Ванюшка в Чечне. Он пошёл по стопам отца, дяди, деда Федьки... Пошёл спасать людей.

А иначе и быть не может...