Притихли Кодры перед схваткой, копя в солдатах злость отваги, сплотив ряды в волненье кратком. Тучам, обремененным влагой, молнии вспарывают лоно, потоп вселенский подгоняя. Уж гром рычит на грозном троне, тональность грохота меняя. Гроза на Кодры наступает – стихия взять реванш решила! Вот капля первая сверкает… Вдруг молния листву прошила. А Кодры, ощетинив пики дубов столетних, сосен, елей – воителей бесстрашных, диких, – гимн лесу, оду Флоре пели. Сложив в экстазе ветви-руки, в молитвенном предвосхищенье, готовое к победным мукам, воинство Кодр ждало сраженья. Глухо хрипели кабаны, волчицы зло, протяжно выли, страшась и жаждая войны. Зверье попряталось в ковыли. У обитателей лесных в душе инстинкт проснулся древний и жажда крови – зов весны. Птицы слились с листвой деревьев – птенцов и гнезда закрывая, крылья над ними распластали. Лисята, злобно подвывая, метались в страхе – мать искали. А небо между тем чернело, гром громыхал, как грозный вождь, и вымя туч уже немело, их чрева сотрясала дрожь. Момент! И разрешатся тучи – ливнем весенним, небывалым, обрушат водопад могучий на Кодры, вожделея славы! Стихия правит бал дикарский! Небо послушно ее воле. Богиня рвет веленьем царским тенёта уз меж чад, дотоле - связующие их веками. А право первой брачной ночи, которого - столь все алкали, чтоб растерзать друг друга в клочья, этой весной досталось грому. Возликовав, он рыкнул мощно, вдруг грянул, - молнией влекомый, взорвав оковы снов полночных. Гром хохотал, ревел, стонал – в экстазе гибельном, смертельном! Азарт безумный его гнал – на подвиг, как на преступленье! Небо обрушилось на Кодры – тучи низвергли неистовство! Утробы, облегчая бодро, они несметное потомство, рожая, жертвовали ливню. Он рос и ширился, крепчал – грозою - обернувшись дивной, потоком лил: за валом вал! Кодры стояли монолитом, сдвинув стволы дерев, как плечи. Гроза слабела, шла транзитом. Вничью закончилась вновь сеча. Но победитель есть: весна! Сменила ночь ненастный вечер. Томилась в рубище луна. В молдавских селах гасли свечи… |